moon dance

      В тот же день, когда Сатору хлопнулся в обморок во время физры, последний урок принес счастливую весть — в субботу три старших класса ждала поездка в какую-то историческую деревню недалеко от Фудзи с названием, которое Сатору сразу забыл. Но он же первым побежал записываться.       А дело было вот в чем — Сугуру любил все историческое, традиционное и общественно полезное, а Сёко ненавидела все школьные мероприятия и активности. В сумме все это давало шанс на свободное место в автобусе рядом с Гето. Весьма редкий шанс, между прочим!       В субботу Годжо проснулся ни свет, ни заря, чтобы собраться и приехать к школе одним из первых (важно — не первым, это должен сделать Сугуру и если вас спросят, то Годжо не сидел в машине за поворотом школы со стороны пути Гето, чтобы знать, когда тот прибудет). И попал Сатору ну точно в срок, явно мамины логистические замашки передались по наследству.       На школьной парковке уже стоял автобус, рядом с автобусом — ответственный за поездку учитель в лице Хигурумы-сана, рядом с учителем — ответственная за пиздюли староста школы в лице Утахиме. В автобусе тоже уже сидела пара-тройка человек. — Хигурума-сан, Утахиме. — после быстрого приветствия, чтобы не задерживаться возле раздраженной ранним часом (и присутствием любимого одноклассника) Утахиме и все еще уставшего после недели работы учителя, Годжо запрыгивает через переднюю дверь в салон.       Нужного человека и (ох, как повезло!) пустующее место рядом он находит всего за несколько секунд. Преодолеть расстояние до него — пара широких шагов.       — Можно я тут сяду?       Сугуру, в больших наушниках и невероятно мягком на вид свитере, поднимает одну бровь и наклоняется вбок, чтобы посмотреть за ноги Годжо — наабсолютно пустыесиденья позади него. Затем опускает бровь и выпрямляется, подняв, наконец, глаза на самого Сатору, улыбающегося во все тридцать два.       — Пункт семь первого издания Главных Ошибок в жизни Годжо Сатору.       — Излишне-навязчивое внимание… — вздернутые плечи Годжо обрушиваются также, как его счастливые ожидания от этой поездки. Неужто прошло недостаточно времени? Сатору уже начинает поворачиваться, чтобы сесть на другое место (благо, хотя бы соседние не заняты), как слышит тихое и как будто безэмоциональное:       — Если объяснишь логику своих глупых поступков, то так уж и быть.       Сугуру кивает в сторону свободного соседнего сиденья и сдвигает наушник с правого уха вбок. А Годжо тут же на плюхается на сиденье, прилипая лбом к поднятым в молитвенном жесте ладоням.        — Во-первых, прости меня, дурака, пожалуйста, я больше так не буду.       Сугуру знал, что скорее всего будет.       — Во-вторых, я правда-правда не хотел тебя обидеть, не хотел над тобой смеяться и не хотел чтобы другие над тобой смеялись и беспокоили. Я их предупреждал!       Это Сугуру, на самом-то деле, тоже знал.       — А надо мной никто и не смеется. — Гето склонил голову на бок и попытался придать взгляду нотку осуждения. — Из-за тебя все смотрят так, будто у меня есть смертельная неизлечимая болезнь и им жаль.       — Вероятно, я бываю похож на смертельную неизлечимую болезнь?       — Ты и есть смертельная неизлечимая болезнь. — Годжо не мог с этим поспорить и даже немного радовался, что Сугуру уже считает его неотъемлемой частью себя! Хоть скорее и опухолью, чем жизненно важным органом.       — Ладно, окей. Но я не закончил с извинениями! — Сатору наконец поднял очки на лоб и зацепил их за волосы, смотря на Сугуру во все глаза (и тот не мог не признать, что это был запрещенный прием). — Мне правда жаль, я не понимаю, чем именно тебя обидел. На самом деле я просто хотел поделиться с мелкими своим опытом! У них ведь сейчас такой возраст, знаешь…       А вот этого Сугуру не знал, но парень напротив выглядел искренним верящим в свои слова.       — Какой еще возраст? Начинать изводить одноклассников?       — Начинать проявлять романтические симпатии?        Сатору весь поежился и уже жалел, что снял очки, потому что без них чувствовала себя голым, и не то чтобы оннехотел оказаться перед Сугуру голым, но не сейчас и не так. Сейчас он чувствовал себя уязвимым, а это грозило тем, что он снова начнет вести себя как идиот, защищаясь непонятно от чего и болтая чушь.       — Я не думаю, что кто-то кроме тебя мог совершить такие же ошибки.       — Даже Юджи?       — Тем более Юджи! Он славный доверчивый ребенок, а ты учишь детей плохому.       Нанами и Хайбара, пришедшие пяти минутами позднее, застали неведомую картину: бессмысленная перепалка перешла в такую же бессмысленную болтовню с обсуждением, кто из младших все таки мог бы пойти по пятам Сатору, какие оценки Сугуру лично выставил бы выходкам Годжо и где сильнее всего тот проебался, а где могло бы и выйти что-то хорошее.        Нанами даже хотел спросить у Сугуру, все ли в порядке и не нужна ли ему помощь, но был утянут на следующие сиденья Хайбарой.

***

      Хоть Сатору и не замечал, но автобус вскоре заполнился всеми, кто был в списках: на задние места прошла троица десятиклассников, с передних сидений маячили пара хвостиков и светлая макушка, а Хакари со своей подружкой согнали с места какого-то паренька помладше, потому что свободных сидений на двоих уже не осталось.        Хигурума и Утахиме зашли в автобус последними и заняли места в самом начале, но перед этим Хигурума прошелся по всему салону, пересчитал пришедших и вкратце рассказал про дорогу.       — Ребята, всем здравствуйте еще раз. Сегодняшняя наша поездка займет около восьми часов, включая дорогу туда и обратно. Подробней о программе экскурсии я расскажу при подъезде к Фудзикавагутико и озеру Сайко. А пока что надеюсь на ваше благоразумное поведение и спокойную поездку. — судя по мешкам под глазами, преподаватель собирался потратить эти пару часов на сон. — Если кто-то почувствует себя нехорошо, то сразу обратитесь ко мне, я буду сидеть около водителя.       Не получив в ответ вопросов или возмущений, Хигурума уселся на свое место, двери закрылись и автобус двинулся со школьной парковки сначала в сторону трассы, а по ней уже к выезду из города.       Сугуру продолжал отвечать на вопросы и реплики Сатору, сам что-то рассказывал, посмеивался, кивал и улыбался, а сам Годжо тем временем старался не потерять нить их разговора, потому что сомневался в его реальности через каждые пятнадцать секунд. Несколько раз он, правда, все же выпадал: отвлекался на движение пирсинга в тонких губах, на то, как Сугуру неосознанно поправляет рукава свитера, что спадают на пальцы — но не настолько, чтобы нормально закатать их на локти, и на сами пальцы с одним массивным кольцом, и одним маленьким.       Нанами все же прорывается пару раз спросить, все ли нормально и один раз даже спрашивает.       — Не переживай, Нанами, я держу его под контролем.       А Сатору и рад быть подконтрольным Сугуру — если бы тот захотел, Годжо носил бы ошейник на цепочке. Но за неимением просто расплывается в улыбке и блаженно кивает.       Пейзажи за окном сменяются сначала на промышленные, потом на пригородные, а потом и на почти-природные. Несмотря на близость октября — деревья везде еще привычно-зеленые, никакой осенней магии.       Голоса учеников тем временем стихают: кто-то залипает в окно, где проносятся местами все же желтеющие деревья, редкие ущелья, озера и реки; кто-то спит, кто-то засел в наушники и телефоны и сонная атмосфера окутывает салон. Разговор с Сугуру тоже постепенно сходит на нет, Гето все чаще оборачивается на окно, а Годжо боиться его тревожить, чтобы не разрушить ту атмосферу, что образовалась вокруг них.        В одну из таких долгих пауз Сатору решает тоже замолчать и дать Сугуруэто его личное пространство. Тем более ему тоже нужно было немного успокоится и прийти в себя — из-за привычной манеры общения Годжо и его активности можно было не заметить, что руки парня почти все время были в движении, чтобы не выдать легкую дрожь.       Что ж, пожалуй, этоужебыла чуть ли не лучшая поездка на чем угодно и куда угодно для Сатору. И самый долгий и первыйнастоящийдиалог с Сугуру. И Сатору в очередной раз убедился, что Сугуру — лучший человек в мире. Потому что не смотря на все выходки Годжо, несмотря на то, что он объективно иногда был надоедливым, Сугуру все равно общался с ним сейчас, как общался со всеми: дружелюбно (хоть иногда и саркастично), легко, с этой своей улыбкой Мона Лизы на губах.       Минут через десять молчания Сатору устал рефлексировать и решил послушать музыку, потому что Сугуру так и не поворачивался и не продолжал разговор. Пошарился в сумке, нашел чехол с наушниками и поставил плейлист из спотифая на рандом. Когда из динамиков послышались первые ноты, Годжо лениво прошелся взглядом по салону — парочка человек еще тихо болтали, остальные же либо спали, либо тоже залипали в окна. Хигурума на своем переднем сиденье оперся рукой в подлокотник и теперь его голова опасливо свисала в проход.       Сатору думал тоже посмотреть в окно и повернул голову в левую сторону, но проплывающие мимо пейзажи цепляли не так, как распущенные смоляные пряди, спадающие на ссутуленные плечи. Он давно не сидел так близко с Сугуру в течении долгого времени и сейчас мог внимательно рассмотреть то, что не мог раньше — подвивающиеся концы волос, плаг в мочке (Сатору подумал, что туда мог поместиться его палец) и два черных колечка на хряще.       А когда Сатору уже было хотел (вот-вот!) все таки отвести взгляд — одна прядка волос выбилась из небольшого пучка на макушке и упала Сугуру на лицо. Парень быстро поправил ее за ухо, а Сатору в этот момент поймал себя на том, что уже потянул руку, чтобы самому это сделать, и на пару секунд завис.       — Хватит пялиться. — Сугуру даже не повернулся, но Сатору почувствовал, как у него краснеют кончики ушей от знакомого голоса, чуть хриплого после долгого молчания.       — Я не пялюсь. — почти правда.       — Нет, пялишься. — Сугуру все же повернулся, поджав губы, и посмотрел прямо в потемневшие аквамариновые глаза, показавшиеся из-за круглых очков. Годжо по-лисьи улыбнулся.       — Я любуюсь.

***

      Сатору вскоре тоже присоединился к дремлющим, а просыпаться начал из-за какого-то жужжания вокруг. Лбом он упирался во что-то твердое, голова немного гудела и глаза открывать не хотелось совсем — за закрытыми веками было явно слишком ярко.        Оказалось, проснулся он одним из последних, а жужжанием были поднявшиеся разговоры, которые вскоре начали обретать форму и четкость: соседи спереди о чем-то спорили, сзади шуршали пакетами, а в начале салона Хигурума опять что-то объяснял.       Сатору все же разлепил глаза и в первую очередь посмотрел налево — Сугуру тоже все еще спал, сложив руки на груди и опершись лбом на окно. Дорога, по которой они проезжали, тянулась вдоль горного озера, но вид с их стороны перекрывали деревья на обочине. Ехать осталось от силы минут пять, так что в салоне началось копошение — кто-то собирал вещи, а кто-то себя после сна, как Сатору.       Первым делом он роется в сумке, где-то там на дне лежит бутылка с водой и она сейчас кажется первой необходимостью. Затем — легонько покачивает за плечо Сугуру.       — Сугуру, мы почти приехали. — на зов открывается сначала один глаз, закрывается, потом открывается другой. На лоб Гето опять спадает темная прядь и руки чешутся ее убрать, но Сатору сдерживается. Вместо этого протягивает бутылку. — Водички?       Пару раз проморгавшись, Сугуру все же взял протянутую бутылку и немного из нее отпил. А потом закрыл и убрал к себе в сумку. Сатору уставился в замешательстве.       — Не хочу, чтобы ты заполучил мою ДНК и сделал клонов.       — Но я физик, а не биолог…       — Не важно.       Иногда Сатору забывал, что полюбил Сугуру в том числе за то, что они были примерно на одном уровне идиотизма.       Из автобуса все вывалились чуть ли не кучей, разминая затекшие конечности. И вид «исторической деревни», мягко говоря, не впечатлял.       Да, тут было очень много деревьев, поселение окружали горы, да и погода была что надо. Но все же перед глазами была обычная парковка и обычный поселок с двухэтажными коттеджами. Единственное, за что пока цеплялся взгляд  — странная инсталляция в стиле сельского артхаус: на растянутом по земле и кое-где проросшим травой брезенте «плыла» лодка с чучелом и еще парочка чучел стояли на «берегу» в кустах и то ли ловили рыбу, то ли брели через болото с палками. Но никаких старинных домов, великолепных горных пейзажей или хотя бы вида на Фудзи, который находился вблизи, не было.       — Всем построится по парам. — Хигурума-сана рядом почему-то не было и всеми командовала Утахиме.       — Мы что, в начальной школе?       — Кто не построится — будет сидеть всю поездку в автобусе!       Так быстро пары не образовывалаись даже на спид-дейтингах — задницы у всех еще были квадратными, а в угрозах Утахиме никто не сомневался. Сатору, не теряя времени, пристроился рядом с Сугуру, от которого итак почти не отходил. В их сторону тут же полетели осуждающие взгляды от Нанами и сочувствующие от Чосо и десятиклассников, зато Сугуру никак не отреагировал — а значит был не против.       Хигурума появился спустя пару минут в сопровождении невысокой женщины примерно его возраста.       — Знакомьтесь, это Аяоши-сенсей, сегодня она будет проводить для нас экскурсию по реконструированной деревне.       — Приятно со всеми познакомиться! По вашим лицам видно, что первое впечатление получилось так себе, но рекомендую вам не делать поспешных выводов. — женщина дружелюбно улыбнулась и обвела взглядом подростков. На ее очках в тонкой оправе блеснуло солнце, а в глазах — искреннее желание доказать свое мнение. — Чтобы добраться до основной части деревни, нам придется немного пройтись. Так что попрошу вас построиться и не уходить от меня далеко.       И все двинулись в путь. Минут десять они шли по узкой дорожке сбоку от поросшего травой канала, мимо чужих огородов и домов. Тут было уже приятней и уютней, чем у дороги, но это все еще был обычный поселок.       Сатору в какой-то момент немного замедлился, роясь в сумке, а когда достал из нее объект своих поисков — все, кто шел рядом, на него уставилась.       — Это у тебя мыльница? — Гето уставился на фотоаппарат так, будто это была вещь из другой вселенной, неожиданно оказавшаяся на Земле.       — Ну да… а что такого? — Сатору подцепил пальцами немного потертый серебристый Олимпус. Он нашел его на каникулах в доме у бабушки с дедушкой, в коробках со старыми вещами, но еще не использовал. — У меня что, не может быть хобби?       — Да нет, просто удивительно. Не замечал, чтобы ты фотографировал. — Сугуру смотрел перед собой и ухмылялся одним уголком губ — тем, который был с другой стороны от Сатору. — Ну, что-то кроме всякой лабуды в сторис.       — Эй, мои сторис — не лабуда! Но, в целом, я и не фотографировал раньше на пленку. Это папин старый, недавно откопал.       Сугуру выглядел удивленным — это был первый раз, когда Сатору говорил о своих родителях. По нему было понятно, что родители его состоятельные, но вот кто они и чем занимались, было загадкой. В школу Годжо всегда привозил водитель, на мероприятиях они не появлялись, по крайней мере Сатору обычно проводил время с Мэй Мэй.        — Вау, а кто твой отец? Фотограф? — Хайбара отвлекся от разглядывания домов, которые они проходили и вклинился в диалог.       — Да не, он преподаватель. Камерой и сам уже не помнит как пользоваться, это с его студенческих ле… да что опять не так? — на Сатору уставились все, включая Нанами, который до этого был безучастным.       — Твой отец — просто преподаватель? — вопрос опять задал Юи, как самый непосредственный и болтливый из компании, после Сатору.       — Ну, вообще он в деканате Тодая, но и преподает тоже.       После этого объяснения все расслабленно выдохнули и Сатору почувствовал себя странно, словно в параллельной вселенной. Обычно, в основном раньше, когда он говорил про своих родителей — люди напрягались, узнавая, кто они. А его одноклассники, наоборот, удивились тому, что отец Годжо мог быть обычным человеком.       — Значит, будешь сегодня нашим фотографом? — Гето сделал пару шагов вперед и резко развернулся, идя спиной ко всем и лицом к Сатору.       — Для тебя, Сугуру, я буду кем угодно.       Щелчок затвора и вспышка сработали быстрее, чем Сугуру успел закрыть объектив вытянутой рукой.

***

      — Давайте начнем наше путешествие с исторического контекста этого удивительного места.       Основная часть экскурсии началась у простой деревянной арки с названием деревни, сразу за которой тянулись традиционные дома с соломенными крышами.       — Сайко Ияси-но-Сато Нэнба — это древняя деревня, которая была практически полностью разрушена тайфуном Кора в шестьдесят шестом году прошлого века. — женщина шагала спиной вперед, заведя руки за спину, и выглядела скорее как студентка, чем как историк-экскурсовод. — Однако вместо того, чтобы позволить этому стихийному бедствию стереть деревню с лица земли, решено было восстановить ее, сохраняя аутентичность и традиции.       Так, группой, они медленно продвигались вперед, останавливаясь у каждого дома, отведенного под конкретную функцию: тут были и традиционные магазины, и чайные домики с ресторанами, и мастерские по разным направлениями.       Старая деревня состояла из нескольких улочек, поднимающихся в гору и еще нескольких, пересекающих их по горизонтали. Дома стояли плотно друг к другу, но у некоторых из них были небольшие садики и веранды, а между какими-то домами проходили совсем узкие тропки, мощеные мелким камушком.       Группа двигалась вперед почти не оборачиваясь, останавливаясь у некоторых домов и заглядывая внутрь, так что когда подростки во главе с Аяоши достигли почти края деревни, который был сильно выше входа, все почти разом зависли.       — Что ж, думаю, мы можем сделать небольшой перерыв минут на десять-пятнадцать, чтобы все могли отдохнуть, проветрить голову и сделать фотографии.       Пожалуй, последний пункт был самым важным и желанным для всех. Здесь, наверху, над почти пересохшим каналом, был перекинут небольшой мост, с которого открывался вид на деревню и поселок, что был за ней.       Большие соломенные крыши, темные от времени, уходили холмами вниз. Меж домов было очень много деревьев — часть еще были зелеными, а другие в хаотичном порядке раскидывали желтые, оранжевые и красные пятна по склону. Облака цеплялись дымкой за невысокие горы по обе стороны от деревни, а вдалеке за озером, освободившись наконец от воздушной ширмы, возвышалась Фудзи.       На место с хорошим видом возле перил моста сразу выстроилась очередь, а когда Инумаки увидел мыльницу в руках Сатору и попросил снять его с Оккоцу на память — остальные тоже подтянулись и очередь сделала второй виток.       У Сатору ушло около пятнадцати кадров, чтобы сфотографировать всех — кого-то парочками, кого-то компаниями, кого-то отдельно. Посмотреть кадры сразу на пленочном фотоаппарате не представлялось возможным, так что Сатору просто надеялся, что не запорол кадры, сделанные в одном экземпляре.       Когда Юки с Чосо, последние в очереди, отбили Сатору пять в благодарность за фото, и он уже собирался закрывать объектив, кто-то потянул ленту, на которой висел фотоаппарат, вверх с его шеи.       — Сам хочешь без фото остаться? — Сугуру ловко стянул фотоаппарат с головы, даже не задев очки и подтолкнул Сатору к перилам. — Вставай, я сфотографирую.       Секундное замешательство, как всегда, сменилось счастливой харей. Сатору быстро уселся задницей на деревянные перила моста, поднял очки на голову и улыбкой пытался конкурировать с солнцем. Сугуру тем временем повернул фотоаппарат вертикально и приложился одним глазом к видоискателю, прикрывая второй, чтобы сфокусировать зрение на кадре.       После проявки фото, если приглядеться, можно будет заметить, что Сатору смотрит не прямо в объектив, а чуть левее и улыбается совсем не для кадра.

***

      — Ах, это было чудесное свидание!       — Это было не свидание, а школьная поездка.       — Но если бы-       — Нет. Не-а.       — Ладно. Это была чудесная школьная поездка.        Сугуру, наконец, согласно кивнул.       — Неплохая.