Moments to Memories

Ощущение, что бег стрелок крайне сильно замедлился не покидал прибывших, глаза постоянно возвращились к часам, которые будто бы застряли на одном и том же месте и совершенно точно не собирались никуда идти, что уж там даже ползать. Опершись об одну из колон, Нишимура медленно попивал предложенное вино, глаза молодого человек сменили с обычных спокойных и мягких шоколадных, на буйственый красный, который темнел с каждым милиметром ближе к зрачку. Он нахмуренным взглядом наблюдал, как в медленном танце чуть дальше от центра бального зала, под тусклым светом свеч, медленно покачивались Ынчэ и Бомгю, в чем-то отдаленно напоминающем медленный танец. Джейк, стоящий с Нишимурой, пытался сдержать смех и не придавать особого значения, звуку скрежета зубов младшего вампира, однако, в конечном итоге не смог ничего с собой поделать. — Будь попроще, — Шим усмехнулся переменчивому настроению вампира, ведь стоило танцу прийти к своему завершению, тот расцвел на глазах и воспрял духом, — поговори с ней, — он указал кивком головы в сторону Хон, которая теперь одиноко стояла под колонной, впившись взглядом в часы, — Думаешь, я не пробовал, — Рики посмотрел в сторону своего друга скептическим взглядом, — она не хочет меня не то что видеть, а просто слышать. — А ты сделай так, чтобы она выслушала тебя, — Шим слегка ударяет того по плечу, якобы пытаясь этим подбодрить, только вот он совершенно точно не уверен, подействовал ли эффект или нет, — ну… я пошел, — завидев вдалеке Винтер, что стояла с явно играющей на пухлых губах, окрашенных в кирпичных цвет, усмешкой, он сразу же направился в ее сторону, оставив бедного Нишимуру одного. — Если бы все было бы так легко, — Нишимура проводил Шима молчаливым взглядом…

***

Сонхун вышел во двор, кажется, в этот раз будет последнее прощание, в этот раз все закончиться на всегда. Его взгляд следовал по пятом девушки, что покорила его сердце, давно остановившее свое биение, на губах играла мягкая улыбка, последняя/ в этот раз точно. — Не беги, — голос звучит, как-то строго, но в нем слышится нотка беспокойства. — В последнее время ты ведешь себя, как обычный среднестатистический человек, — с горечью произнесла Чан. Она резко остановилась, глядя на него, словно пытаясь пробить стену между ними. Её взгляд блуждал по его лицу, ища хоть малейший намёк на объяснение, но находила лишь ту любовь, что всегда согревала её. Тот самый взгляд, что всегда был направлен лишь на нее. Только вот сейчас эта любовь казалась каким-то фоном, чем-то привычным и почти неизбежным. Почему она чувствует этот холод внутри, эту щемящую тревогу? Почему она чувствует, будто пройдет еще одна секунда и она точно его потеряет. Сонхун молча стоял перед ней, его глаза, обычно наполненные теплотой, теперь казались пустыми, как тихий шторм, скрывающий в себе что-то неизведанное. Он сделал маленький шаг назад, едва уловимый, но для Чан это движение стало ударом, словно гром средь бела дня. Она сжала кулаки, дабы подавить дрожь в пальцах, длинными ногтями впиваясь в мягкую ладонь, оставляя следы полумесяцев на ней. В мыслях всплывали воспоминания об их прошлых мгновениях счастья, которые сейчас внезапно казались ей слишком далёкими, почти миражом. — Хун… — голос её дрогнул, когда она снова осмелилась заговорить, — что ты скрываешь? Почему ты кажешься таким далеким, хотя стоишь прямо передо мной? Ты думаешь, я не замечаю? Скажи мне правду… ЕЕ голос сорвался на крик и в это мгновение все стихло, как будто весь мир затаил дыхание, ожидая, что же он скажет. Сонхун лишь отвел взгляд, его пальцы нервно сжали ткань рубашки. В его тишине была спрятана целая буря. Чан почувствовала, как внутри всё опускается, как будто она уже знала ответ, но боялась его услышать. Как будто у меня хоть раз получалось хоть что-то от тебя скрыть! — Сонхун улыбнулся, но в его глазах теплилось что-то странное, почти ускользающее. — Мы только научились по-новому доверять друг другу, думаешь, я бы хотел так просто потерять это? Он опустил взгляд, будто слова давались ему с трудом. Казалось, он пытался убедить не только её, но и самого себя. — Но ты явно что-то скрываешь, — Чан с лёгкой усмешкой качнула головой, пытаясь выглядеть спокойной, но её руки выдали её истинные чувства: пальцы, скрытые за спиной, беспокойно переплетались. Она отвела взгляд в сторону, будто боялась увидеть в его лице подтверждение своих страхов. Сонхун открыл рот, словно собирался что-то сказать, но замолчал, и в комнате повисла напряжённая тишина. Его плечи чуть дрогнули, как будто он нес невидимый груз. — Я видела… точнее слышала, как ты звонил Джэхёну, — голос Чан прозвучал резко, она осмелилась снова посмотреть ему в глаза. Её взгляд был острым, пронизывающим, словно она пыталась вскрыть тайну, спрятанную в его молчании, — Почему ты не сказал мне об этом? Что происходит? Сонхун слегка побледнел, его пальцы нервно сжали край рукава. Он смотрел на неё, но не мог подобрать слова. Чан почувствовала, как её сердце сжимается, как будто она стояла на краю пропасти, а ответ, который она так боялась услышать, уже нависал над ней. Ощущение, что этот день станет их последним не покидало. В этот момент тишина стала почти оглушающей. Вдалеке завывание ветра било по высоким витражным окнам, словно предупреждение. Чан стояла, ожидая ответа, но вместо этого слышала лишь мерное капание воды где-то в темных углах двора. Её сердце, казалось, замерло, застыв в ожидании того, что она боялась услышать. Сонхун, словно замороженный собственными мыслями, наконец поднял глаза. Они были как бурное море в шторм — прекрасные, но тревожные, полные слишком многого, чтобы её сердце могло выдержать. Его пальцы вновь невольно скользнули по ткани рубашки, будто в этом движении он искал опору. — Джэхён… — его голос, низкий и тихий, словно был отголоском чего-то давно прошедшего, — он просто должен был помочь мне кое-что уладить. — Уладить? — Чан сделала шаг ближе, а её голос сорвался на гневный шёпот. — Почему я ничего об этом не знаю? Если ты думаешь, что я поверю, что это просто было… делом, ты ошибаешься, особенно учитывая то, во что мы вляпались. Ты что-то скрываешь, Сонхун. Ты уходишь, и я это чувствую. Твоя метка, оставленная на шее, обжигает, пуская импульс по моим венам. Он не отводил глаз. Его безмолвие говорило больше, чем могли бы слова. Она была права, и он знал, что ни одно ложное оправдание не могло бы скрыть этот факт. Сделав глубокий вдох, он шагнул к ней, его руки слегка дрожали, но он поднял одну, чтобы коснуться её щеки. Его пальцы были холодными, но прикосновение было нежным, словно он пытался сохранить этот момент в памяти. — Если бы я мог сделать так, чтобы ты никогда не страдала… — начал он, но его голос задрожал, и он замолчал. Чан вскинула голову, её глаза блестели от удерживаемых слёз. Её боль начала преображаться в ярость, но не ярость на него, а на тот невидимый рок, который тянул его прочь. — Ты мог бы попытаться, — её голос был хриплым. — Ты мог бы хотя бы дать мне выбор, Сонхун. Я должна знать! Вместо этого ты молчишь, а потом просто собираешься уйти? Или ты решил отплатить мне той же монетой, когда я умерла, желаешь, чтобы я пережила то, через что прошел ты? Слова резанули его, и он почувствовал их вес каждой клеткой своего тела. Он хотел что-то сказать, дать ей какое-то объяснение, но всё, что он мог, это осторожно опустить руку, с которой он всё ещё не хотел расставаться. Его молчание снова заполнило пространство между ними, усиливая эту пугающую неизбежность. Внезапно вдалеке раздался звук глухого удара, будто массивная дверь замка распахнулась. Чан вздрогнула, её взгляд переместился в сторону, где теперь виднелся тусклый свет из внутреннего коридора. Её сердце колотилось в груди, как птица в клетке. — Сонхун… — начала она, но он уже шагнул в сторону. — Я вернусь за тобой, — сказал он резко, словно пытаясь закончить разговор быстрее, чем наберется храбрости признаться ей полностью. — Оставайся здесь, обещаю. Но в глубине души она понимала, что это обещание — лишь утешение, попытка скрыть правду. Его силуэт растворился в мраке, оставив её одну, стоять среди шёпотов ветра и гнетущей тишины, которая была слишком тяжёлой, чтобы дышать. — Нет, — она пала на колени, обхватив себя за дрожащие плечи. Она не может его потерять. Не хочет. Не желает. Должен быть другой способ. — Давно не виделись Вонён, — Джэхен — кажется я вовремя?

***

Дрэдклоу появился на горизонте, его массивная фигура выделялась на фоне кроваво-красного света луны, которая словно приветствовала его своим зловещим сиянием. Его чешуйчатая чёрная кожа мерцала, как масло на воде, отражая каждый луч лунного света, будто сама тьма ожила и обрела форму. С каждым его шагом земля под ним словно умирала: трава увядала, а воздух наполнялся гнилостным запахом, который заставлял даже самых стойких содрогаться. Его глаза — пустые глазницы, из которых исходило кроваво-красное свечение, — были словно окна в бездну. Этот свет, будто живая кровь, проникал в сердца тех, кто осмеливался взглянуть на него, наполняя их чистым, парализующим страхом. Каждый шаг Дрэдклоу сопровождался глухим звуком, словно сама земля стонала под его тяжестью. Его когти, длинные, как кинжалы, и острые, как лезвия бритвы, блестели в свете луны, готовые разорвать плоть и пожрать души тех, кто осмелится встать у него на пути. За ним следовала нежить, словно тени, ожившие по его воле. Их тела были изломаны, покрыты остатками разлагающейся плоти, а пустые глазницы горели слабым, мертвенным светом. Они двигались неестественно, их шаги были рваными, но уверенными, как у марионеток, управляемых невидимой рукой. Каждый из них издавал тихий, хриплый стон, который сливался в зловещий хор, усиливающий ощущение надвигающегося ужаса. Когда Дрэдклоу вошёл во дворец, его присутствие мгновенно изменило атмосферу. Массивные двери, казалось, сами распахнулись перед ним, скрипя, как будто сопротивляясь его силе. Свет свечей в бальном зале затрепетал, будто испугавшись, и на мгновение всё погрузилось в полумрак. Его шаги эхом разносились по залу, каждый звук был как удар колокола, возвещающий о конце. Нежить следовала за ним, заполняя зал своим присутствием. Их тени, отбрасываемые мерцающим светом, плясали на стенах, создавая иллюзию, что сам замок ожил и наблюдает за происходящим. Гости, которые ещё мгновение назад пытались сохранить видимость спокойствия, теперь замерли, их лица побледнели, а сердца забились в панике. Казалось, сам воздух стал тяжелее, пропитанный запахом смерти и гниения, который принёс с собой Дрэдклоу. Гости, собравшиеся в бальном зале, почувствовали, как их сердца замерли, а дыхание стало тяжёлым, словно воздух вокруг внезапно превратился в густую, удушающую массу. Вампиры, обычно уверенные в своей силе и бессмертии, впервые ощутили страх, который пробирался к ним, как ледяные иглы. Их глаза, привыкшие к тьме, теперь избегали взгляда на Дрэдклоу, будто его кроваво-красное свечение могло сжечь их души. Некоторые из них пытались сохранить спокойствие, но их руки дрожали, а пальцы нервно сжимали края плащей. Оборотни, чьи тела обычно излучали мощь и готовность к бою, теперь стояли неподвижно, их когти, обычно готовые к атаке, были спрятаны, а уши прижаты к голове. Их звериные инстинкты кричали о надвигающейся опасности, заставляя их хвосты нервно подрагивать. Даже их дыхание стало прерывистым, как у загнанных зверей, которые понимают, что их охотник уже близко. Колдуны, окружённые аурой магии, почувствовали, как их заклинания стали бесполезными. Их руки, привыкшие к уверенным движениям, теперь дрожали, а слова заклинаний застревали в горле. Они смотрели на Дрэдклоу с ужасом, понимая, что их магия не сможет защитить их от его когтей, которые, казалось, могли разорвать саму ткань реальности. Каждый из гостей чувствовал, как их страх становился всё сильнее, как будто Дрэдклоу питался их ужасом, усиливая свою мощь. Его кроваво-красное свечение заполняло зал, заставляя каждого чувствовать себя маленьким и беспомощным. Даже самые сильные из них — те, кто привыкли к битвам и опасностям, — теперь стояли, словно парализованные, их тела не могли двигаться, а мысли были поглощены страхом. Тишина, нарушаемая лишь звуками шагов Дрэдклоу и хриплыми стонами нежити, стала невыносимой. Гости знали, что их судьба теперь в руках мистера Ли, и что этот монстр, вошедший в зал, был лишь предвестником конца, который уже дышал им в затылок. Он остановился в центре зала, его кроваво-красное свечение залило пространство вокруг него, словно он был центром этого мрачного мира. Его когти медленно скользнули по мраморному полу, оставляя за собой глубокие царапины, которые, казалось, впитывали в себя его тёмную энергию. Он поднял голову, и его пустые глазницы, светящиеся кровавым светом, обвели зал, словно оценивая каждого присутствующего. В этот момент стало ясно: никто не уйдёт отсюда прежним. Его присутствие было воплощением ужаса, и даже стены замка, казалось, содрогались от его силы. Дрэдклоу не просто вошёл во дворец — он принёс с собой саму смерть, и её дыхание теперь ощущалось каждым, кто находился в этом зале. Мистер Ли, главный антагонист, был не просто хозяином замка — он был воплощением абсолютного ужаса, который заставлял даже самых жестоких существ склонять перед ним головы. Его фигура возвышалась в центре зала, окутанная мрачной аурой, которая подавляла все вокруг. Чёрный мраморный пол отражал его силуэт, словно подчёркивая его власть над этим местом. Дрэдклоу, чудовище с чешуйчатой кожей, которое мерцало в кровавом свете, вошёл в зал, ведя за собой армию нежити. Несмотря на свою устрашающую мощь, монстр остановился в нескольких шагах от мистера Ли. Его глаза, наполненные жутким кровавым сиянием, встретили взгляд тёмного вампира, и в этот момент весь зал застыл. Казалось, даже кристаллы на люстре перестали мелодично звонить, будто подчиняясь невидимой команде. Нежить, следовавшая за Дрэдклоу, остановилась в ровных рядах, их разлагающиеся тела склонились перед мистером Ли, как перед высшим существом, которому они обязаны служить. Гулкий стон пронёсся по залу, когда их головы опустились низко, почти касаясь холодного мрамора. Дрэдклоу, даже обладая собственной ужасающей силой, повиновался немому приказу вампира — его когти медленно скользнули по полу, оставляя глубокие борозды, прежде чем он тоже склонил свою чудовищную голову. Мистер Ли не произнёс ни слова. Его власть была настолько абсолютной, что не нуждалась в голосе, лишь его присутствие заставляло каждое существо в этом зале признавать своё место перед ним. Его тёмные глаза, как бездна, пронизывали пространство вокруг, а его молчание кричало громче любых слов. В этот момент зал наполнился атмосферой подавления и ужаса, каждый вдох становился тяжёлым, словно воздух сам по себе был подчинён мистеру Ли. Нежить и монстры преклонили свои головы, а приглушённый свет луны через витражные окна добавлял зловещего оттенка в происходящее, заставляя дрожь пробежать по телам даже самых стойких из присутствующих. Мистер Ли стоял, как неподвижная тень смерти, правящий своим мрачным миром. Каждое создание в этом зале знало: его воля — это закон, который никто не осмелится нарушить. И его власть, подобная всепоглощающему мраку, подчинила всех без исключения. Смех мистера Ли разорвал давящую тишину, как хищный крик. Его голос, глубокий и насыщенный, словно распространял по залу тёмную энергию, которую невозможно было игнорировать. Этот смех, не простой, а наполненный злорадством и скрытой угрозой, заставил мурашки пробежать по телам всех собравшихся. Казалось, что он наслаждался каждым моментом напряжённого молчания, окружавшего его гостей. Слова прозвучали как приглашение и одновременно как приговор. «Что же, начнём банкет, мои дорогие гости,» — эхом повторилось в воздухе, усиливая ощущение неизбежности. Его улыбка была хищной, полной не только уверенности, но и предвкушения чего-то ужасного. Мистер Ли сделал шаг вперёд, его тёмная фигура отражалась в мраморном полу, а кровавый свет луны через витражные окна добавлял мрачности его образу. Его руки, тонкие, но сильные, слегка приподнялись, будто готовясь дать сигнал. — Сегодняшний вечер будет особенным, — продолжил он с ноткой сарказма, и его взгляд скользнул по залу. Гости нервно переглядывались, их дыхание стало более заметным, как будто сам воздух теперь давил на них. — Вы не просто здесь… вы — часть грандиозного финала, который запомнится навсегда. Начался бой между ними и к сожалению многие пали, другие же успели сбежать…

***

Сонхун шёл по мрачному коридору замка, который казался бесконечным лабиринтом теней и шёпотов. Свет кровавой луны пробивался сквозь витражные окна, окрашивая стены и пол зала в оттенки алого и чёрного, как будто сам замок предвещал опасность. Его шаги эхом раздавались в тишине, отдаются холодными ударами в его сознании. Он знал, что должен попасть в банкетный зал. Его сердце, хотя и давно перестало биться, словно замерло в тревожном ожидании, предчувствуя неизбежную схватку. И тогда тишина была нарушена. Впереди раздался тяжёлый гул шагов, наполняющий воздух вибрациями, которые пробрались сквозь стены до самой души. Появился он — Дрэдклоу, воплощение кошмара, заслонившего собой коридор. Его чешуйчатая чёрная кожа мерцала, отражая лунный свет, как масло на воде, и каждый его шаг оставлял за собой чёрные, гниющие пятна. Зловоние, исходящее от него, заполнило воздух, смешавшись с металлическим запахом смерти, отчего Сонхун невольно сжал челюсти. Монстр медленно повернул свою жуткую голову в сторону трибрида. Его кроваво-красные глазницы вспыхнули, словно огни ада, и свет их проник в самый разум Сонхуна, обрушивая волны чистого страха. Но Сонхун был не из тех, кто падал перед лицом опасности. Его пальцы сжались, наращивая магическую энергию, а клыки яростно блеснули в полумраке. Оборотническая сущность напрягла мышцы, готовая к прыжку, магия, словно молния, запульсировала внутри него, а вампирская часть его крови жаждала движения. — Значит, ты хочешь встать у меня на пути, — произнёс Сонхун низким, почти рычащим голосом, и его глаза сверкнули в темноте. Дрэдклоу ответил рычанием, глухим и глубоким, которое заставило замок слегка задрожать. Его когти, длинные и острые, словно кинжалы, оставили глубокие борозды на каменном полу. Он сделал шаг вперёд, медленно, угрожающе, не спуская кровавого взгляда с Сонхуна. И вот бой начался. Сонхун сделал первый рывок, его скорость была молниеносной, словно он разрывал сам воздух. Его когти, сияя магическим светом, ударили в сторону монстра, нацеленные на его грудь. Но Дрэдклоу был не менее быстрым. Его когти встретили удар, и звук столкновения двух сил разнёсся по коридору, похожий на треск молний. Монстр попытался атаковать, его когти рассекли воздух, устремляясь к голове Сонхуна. Но трибрид увернулся, его оборотническая ловкость спасла его в последний момент. Он отскочил, а затем мгновенно контратаковал, используя магию. Волна огня, сотканная из его сил, ударила в монстра, заставляя его отступить. Чешуйчатая кожа Дрэдклоу обуглилась, но это только разъярило его ещё больше. Монстр издал ревущий звук, от которого дрожали даже стены замка. Каждое движение Сонхуна было наполнено смертельной грацией. Он атаковал магией, когтями и скоростью, используя все свои три сущности в идеально слаженном танце. Но Дрэдклоу был мощным противником. Его когти рассекали стены и пол, его рев пробирался до костей, а кровавый свет его глазниц ослаблял волю. Коридор стал ареной хаоса — камни трескались, воздух наполнился искрами и пылью. В какой-то момент Дрэдклоу замахнулся когтями, один из которых рассёк плечо Сонхуна. Глубокая рана тут же залилась кровью, но трибрид, подавляя боль, сосредоточился. Он использовал свою магическую энергию, чтобы исцелить рану, не замедляя движения. Его глаза сверкнули решимостью, когда он создал мощный поток энергии, направив его прямо в монстра. Дрэдклоу попытался защититься, но сила Сонхуна была слишком велика. Поток энергии ударил монстра, взорвав тьму вокруг него. Свет от заклинания осветил коридор, и крик монстра эхом разнёсся по замку. Чешуйчатая кожа начала трескаться, раскрывая гниющую плоть под ней. Сонхун сделал последний шаг вперёд, его когти, усиленные магией, прошли через тело Дрэдклоу, разрывая его сущность. Монстр рухнул на землю с глухим ударом, его светящиеся глазницы погасли, а его чешуйчатая кожа перестала мерцать. Гниющая плоть испарилась, оставив лишь чёрные пятна на каменном полу. Сонхун стоял над поверженным врагом, его дыхание было тяжёлым, а тело покрыто следами битвы. Но он знал, что это была лишь первая преграда на его пути. Банкетный зал всё ещё ждал его, а вместе с ним — новый ужас, который он должен был встретить. Схватка между Сонхуном и Дрэдклоу превратилась в адское столкновение силы, магии и ужаса. Земля под ними дрожала, стены коридора отзывались глухим эхом каждого удара, а воздух вокруг был насыщен запахом крови и разложения. Но Сонхун, несмотря на все раны, сохранял решимость. Его кровь, сочащаяся из ран, смешивалась с пылью, оставляя за ним следы, словно напоминание о его несломленной воле. Однако этого финального столкновения никто не мог предсказать. Когда он совершил последний удар, когти Дрэдклоу встретились с его плечом, оставив глубокую рваную рану. На мгновение мир вокруг словно замер, а затем монстр рухнул на колени, издав пронизывающий душу крик. Сонхун, собрав остатки сил, сосредоточил магию, чтобы уничтожить своего врага. Поток энергии устремился к Дрэдклоу, окончательно сокрушая его. Монстр повалился на пол, а его гниющая плоть начала испаряться, оставляя после себя лишь пятна разложения. Сонхун тяжело дышал, чувствуя, как кровь стекает по его телу, горячая и пульсирующая. Однако что-то было не так. Боль от раны на плече была иной — она словно пульсировала чем-то чужеродным, вызывая внутри холодный трепет. Он посмотрел на свою руку, и в свете кровавой луны заметил, как тёмные, едва заметные линии стали распространяться от раны, словно тонкие щупальца, ползущие по его венам. — Нет… — его голос прозвучал хрипло. Он почувствовал, как что-то тёмное, чужеродное проникло в его тело, словно яд, распространяющийся в крови. Магия Дрэдклоу была не просто его оружием — она была проклятием, созданным для того, чтобы разрушать всё, с чем она соприкоснётся. Чешуйчатая кожа монстра и его когти, омытые гниющей энергией, заразили Сонхуна, оставив в его крови частичку тьмы. Пульсация становилась сильнее, а его сердце, даже в своём вампирском безмолвии, словно отзывалось на эту угрозу. Он сжал руку на ране, пытаясь остановить продвижение заражения, но боль стала острее. В голове начали мелькать образы — образы самой смерти, образы монстров, похожих на Дрэдклоу, и страх, который впервые за долгое время пробрался в его сознание. Сонхун сосредоточил магическую энергию, чтобы подавить распространение этой тьмы, но заражение не отступало. Он осознал, что это не просто физическая болезнь — это было что-то большее, что-то древнее, созданное, чтобы сокрушить таких, как он. Его ноги подкосились, но он всё же удержался. Он знал: времени мало. Теперь он не только должен был попасть в банкетный зал, чтобы завершить свою миссию, но и найти способ очистить своё тело от тьмы, пока она не поглотила его окончательно. Заражение становилось его личным обратным отсчётом, тиканье которого он слышал с каждым новым вздохом. Сонхун сделал шаг вперёд, его глаза сверкнули смесью ярости и решимости. Он не сдастся. Он не позволит тьме победить его, как не позволил победить Дрэдклоу. Но теперь битва была не только с внешним врагом, но и с врагом, который поселился внутри него. Каждое мгновение становилось испытанием. И он поклялся — это не конец.

***

Бой начался с напряжённого шага вперёд. Ынчэ, сочетая в себе свет и тьму своей сущности аэтернокс, встала рядом с Хисыном, чья древняя вампирская сила была очевидной в его спокойной, но властной стойке. Контраст их энергий был разительным: вокруг Ынчэ кружился мягкий свет, похожий на звёздную пыль, но этот свет был окрашен мрачной тьмой, источаемой её демонической природой. Её золотистые глаза сверкнули, а затем их заполнил тёмный склера, ставший бездонным, а радужка переливалась жемчужно-серебристым сиянием, словно сама судьба ожила в её взгляде. Хисын напротив был спокойным воплощением силы и вечности. Его кроваво-красные глаза казались бездонными, а его движения, хоть и были медленными, излучали уверенность смертельной грации. Вместе они были подобны двуликой стихии, где свет и тьма в унисон готовились уничтожить древнее зло. Дрэдклоу, монстр, мерцающий в кровавом свете луны, шагнул вперёд. Его чешуйчатая кожа переливалась, а каждый шаг оставлял за собой гниющий след, воздух наполнился отвратительным запахом разложения. Его когти, сверкавшие словно раскалённые кинжалы, вонзались в каменный пол, оставляя глубокие борозды. Рык монстра разорвал тишину, и они ринулись навстречу друг другу. Первым напал монстр, его рев эхом прокатился по коридору, а когти метнулись к Ынчэ. Она успела уклониться, её крылья, светящиеся золотом и мраком одновременно, распахнулись, поднимая её в воздух. Она парировала его атаку своим сияющим клинком, вызвав ослепительную вспышку света. В это время Хисын использовал свою скорость, чтобы нанести удар с другой стороны. Его кроваво-алый меч оставил глубокий порез на чешуйчатой коже монстра, и из раны заструилась густая чёрная кровь. Но даже серьёзные повреждения не остановили Дрэдклоу, который мгновенно контратаковал. Его когти рассекли воздух, и один из ударов настиг Ынчэ. Она отлетела назад, ударившись о стену, её крылья исчезли на мгновение, а дыхание сбилось. Тёмная аура вспыхнула вокруг её тела, и она поднялась, сжав зубы от боли. — Он быстрее, чем кажется, — произнесла она, её голос звучал хрипло, но твёрдо. Хисын также не избежал ударов. Один из мощных выпадов монстра задел его бок, оставив на рубашке длинный рваный порез, через который проступила кровь. Он стиснул зубы, но продолжил бой, его движения оставались быстрыми и смертоносными. Дрэдклоу, несмотря на свои повреждения, становился всё более яростным. Он сосредоточился на Хисыне, его когти рассекли пространство, нанося глубокие раны на плечах и предплечьях вампира. Однако Хисын даже не дрогнул, его глаза вспыхнули ярче, а меч усилился энергией кровавой магии. Ынчэ, несмотря на боль и усталость, вновь поднялась в воздух. Она призвала тёмные потоки магии, которые обвили её клинок. Её ангельская сторона добавила сияние, и её клинок ударил по монстру. Однако он успел нанести ей ещё один удар, когтями задев её руку. Боль пронзила её, и на мгновение её свет потускнел. Но она лишь сильнее стиснула зубы. — Хисын! — крикнула она, её голос был наполнен решимостью. — Мы должны закончить это сейчас! Хисын кивнул, и они объединили свои силы. Несмотря на раны и потрёпанные тела, их дух оставался несломленным. Хисын сосредоточил магию, его кроваво-алый меч вспыхнул, словно луна, поглощённая кровью. Он нанёс мощный удар, который пронзил грудь монстра. Одновременно Ынчэ призвала сияющий клинок, который, окружённый спиралью света и тьмы, устремился к голове Дрэдклоу. Их атаки слились, создав мощный поток энергии, который полностью разрушил сущность монстра. Монстр издал последний оглушительный рев, и его чешуйчатая кожа начала распадаться. Свет кровавых глазниц погас, а его массивное тело рухнуло на землю, распадаясь в чёрную массу. Коридор наполнился гулким эхом его падения, а воздух снова стал тяжёлым, пропитанным запахом смерти. Ынчэ опустилась на землю, её глаза снова приобрели золотистый оттенок, но её силы явно были на исходе. Она тяжело дышала, держась за раненую руку, её крылья исчезли, оставив только шлейф тусклого света. Хисын, несмотря на свои раны, сохранил стойкость. Его рубашка была изорвана, а кровь проступала на нескольких участках кожи, но он стоял, глядя на останки монстра с холодной решимостью. — Мы справились… — выдохнула Ынчэ, её голос звучал устало, но в нём была нотка облегчения. — На этот раз, да, — тихо сказал Хисын, его взгляд был устремлён в сторону банкетного зала. — Но дальше будет сложнее. Они переглянулись, и в их глазах читалась немая благодарность за то, что они выстояли, несмотря на раны, на усталость, на весь тот ужас, который обрушился на них. Эта битва их потрепала, но не сломала. Они знали, что их путь ещё не окончен. Коридор, ещё наполненный отголосками битвы, внезапно погрузился в тревожное молчание. Ынчэ и Хисын, всё ещё тяжело дыша, осмотрели обугленные останки монстра, их потрёпанные тела едва держались на грани выносливости. Однако эта краткая передышка была нарушена, когда воздух рядом с ними неожиданно зашевелился, словно сама реальность начала трескаться. Из ниоткуда появились два фигуральных силуэта. Первый был обрамлён мягким, почти золотым сиянием, которое казалось холодным и загадочным одновременно. Джули Хан, полукровка фея-ведьма, возникла, будто ткань пространства раскрылась для неё. Её длинные волосы струились, как жидкий свет, а глаза — один золотой, другой изумрудный — сверкали магией. Её фигура, обёрнутая в лёгкий туманный шёлк, источала обманчивое спокойствие. Вокруг неё вспорхнули сияющие лепестки, которые тут же растворились, как только её ноги коснулись земли. — Кажется, вы решили устроить небольшой беспорядок, — её голос, мелодичный и чуть насмешливый, нарушил тишину, словно струна, затронутая в идеально подобранный момент. Едва она успела произнести это, как рядом с ней материализовалась другая фигура, столь контрастная её изысканности. Воздух вокруг тяжело дрогнул, пространство исказилось, и появился Джей Пак. Его присутствие было подавляющим, как ураган, который невозможно контролировать. Высокий, одетый в чёрное, он источал древнюю и всепоглощающую мощь. Его глаза, обычно серые, как зимний шторм, на мгновение вспыхнули нефритовым сиянием, когда он активировал свою магию. Это свечение придавало его взгляду гипнотическую и пугающую глубину, будто он способен видеть сквозь пространство и время. — Этот беспорядок следовало давно навести, — проговорил он хриплым голосом, в котором чувствовалась мощь, внушающая трепет. — Если хотите дожить до следующего шага, лучше начнём действовать вместе. Времени мало, а врагов слишком много. Он обвёл взглядом поле боя, едва заметно ухмыльнувшись, как будто всё это было лишь очередным испытанием, едва достойным его внимания. Ынчэ взглянула на Джули, её необычные глаза снова приобрели яркий золотистый оттенок. Её крылья уже исчезли, но аура вокруг всё ещё дрожала. В этом взгляде не было враждебности, но и доверия тоже. — Джули, Джей… Не думала, что мы увидимся таким образом, — сказала Ынчэ напряжённо, но её голос звучал искренне. — Что вы делаете здесь? — Спасаем вас, — ответила Джули с лёгкой усмешкой, её глаза весело сверкнули, хотя в её тоне читалась готовность к новой битве. — Спасаем? — Хисын слегка нахмурился, его голос был низким и настороженным. — Мы прекрасно справляемся сами. — Конечно, справляетесь, — хмыкнул Джей, его голос был наполнен сарказмом, — судя по вашему состоянию, и особенно по количеству крови на полу. Ынчэ стиснула зубы, но спорить не стала. Она чувствовала, как её тело кричит от усталости, а в воздухе ещё витали остатки мрачной магии, которую оставил за собой Дрэдклоу. — Монстры вроде него — лишь начало, — добавила Джули, становясь серьёзной. Её сияние приглушилось, и вокруг неё закружились лёгкие вихри тумана. — Нас ждёт нечто гораздо хуже, а именно схватка с твоим отцом, Ли. Джей Пак медленно сделал шаг вперёд, встав между Джули и Ынчэ с Хисыном. Его фигура, словно угроза, заполнила пространство, а нефритовые глаза ярко вспыхнули, заливая коридор зловещим светом, который, казалось, проникал в сердца каждого. Его голос вновь прорезал тишину, наполняя её тяжестью: — Мы здесь не для споров. Либо вы с нами, либо падаете первыми. Эти слова прозвучали как вызов, но не только для Ынчэ и Хисына. Казалось, сами стены замка замерли, реагируя на присутствие бессмертного колдуна. Участники сражения молча переглянулись — этот момент обозначил начало новой главы. И вдруг Ынчэ, прищурив глаза, заметила что-то в их взглядах. Её дыхание стало резким, она шагнула вперёд, вопрошая: — Где Сонхун? — в её голосе прозвучало опасное сочетание тревоги и ярости. Она искала глазами хоть малейший след, зацепку, но вокруг не было ничего, кроме жуткого коридора и остатков магической битвы. Джули нахмурилась, её светлое лицо на мгновение стало мрачным, и она произнесла: — Он жив, пока мы торопимся. Но времени у нас действительно мало. Джей посмотрел на неё, слегка ухмыльнувшись, но его глаза остались серьёзными, и нефритовый свет вспыхнул ещё ярче. — Если Сонхун всё ещё держится, то держится на последнем издыхании. Не думайте, что враги оставят ему шанс. — Его слова прозвучали холодно, но в них было скрыто предостережение. Они все понимали, что каждый момент промедления уменьшал шансы на спасение. Но прежде чем кто-либо успел сказать что-либо ещё, воздух наполнился новым потоком энергии. Тишина, которая едва настала, вновь была прервана. Вибрации прошли по каменному полу, и где-то вдали послышался ритмичный звук приближающихся шагов. — Они уже идут, — тихо произнесла Джули, её глаза вспыхнули. — Кто? — спросил Хисын, его голос был стальным. — Паки, — ответил Джей, и в его голосе звучало уважение, смешанное с лёгкой настороженностью. — Первородные вампиры. Семья Сонхуна. Эти слова повисли в воздухе. Сама мысль о том, что Паки направляются сюда, наполнила коридор новым напряжением. Они были воплощением древности и абсолютной силы, их присутствие всегда внушало трепет. — Если они в пути, значит, у нас появилась небольшая надежда, — тихо сказала Ынчэ, но в её голосе звучала тревога. Она знала, что их приход мог означать не только помощь, но и новую эскалацию ужаса, который они ещё не до конца осознали. — Тогда времени ещё меньше, — добавил Хисын, его красные глаза вспыхнули. — Мы не можем терять ни секунды. Они переглянулись — все четверо. Впереди их ждал путь, наполненный опасностями, а банкетный зал, который всё ещё был целью, стал лишь началом куда более сложной и мрачной игры.