Moments to Memories

Flashback После ухода Яна, Ли взвешивает все за и против, вставая с места и тенью следуя за пропавшими из поля зрения Хон вместе с Чхве, ему правда интересно, что между ними происходит, ведь у него у самого есть определенные точки соприкосновения и им многое стоит обсудить, ведь у них есть масса не решенных вопросов. — Я ведь тебе сказала доступным языком, — Ынчэ вырывает из его ладоней собственные руки, хватаясь одной из них за голову, зарываясь пальцами в волнистые локоны, вторую же безжизненной опуская вниз, на первой Хисын ловит своим зорким взглядом очертание татуировки, которая находилась на запястье Хон, — я не буду участвовать во всем этом… — Ты прекрасно знаешь, что Сону чуть не умер в тот раз, — Бомгю вновь хватает девушку за свободно опущенную ладонь, тянет на себя, прижимая, после свободной ладонью обнимая за линию плеч, — весь план практически пошел насмарку, ты не можешь просто взять и уйти! — И что с того? — глаза Хон горят жемчужно-серебристым, белое яблоко стало черным, а темные волосы окрасились в белоснежный, — это не моя вина, а вина гребанных родителей сам знаешь кого, которые вытащили этих теневых тварей из тысячелетнего заточения… мы оба прекрасно знали на что идем, когда решили помочь твоей Джоанне, по доброте душевной, но больше помогать я не собираюсь, скажи спасибо сестре своего дружка, я выхожу из игры и помню Чхве, Ким Сону жив только из-за моей прихоти и доброты, но мое великодушие закончилось! — взгляд Хон падает на крест, что продолжал светиться на ее руке, оттенок глазниц с белого стал черным, а золотые глаза окрасились жемчужно-серебристый, белоснежный зрачок с золотистыми вкраплениями, что не были видны глазу резко увеличился, по татуировке пошли трещины, а после ее контур исчез и она отлепившись от кожи разлетелась в щепки, — контракт аннулирован. Хон натыкается, вернувшимся золотым взглядом, на Хисына, что тенью следовал за ними с самого начала, на ее губах мелькает усмешка и она уверенным шагом идет в его сторону, пройдя мимо него, девушка ударяет того по руке, слегка отталкивая, идя дальше вперед. — Черт! Черт! Черт-черт-черт-черт-черт! — Чхве ерошит волосы, опускаясь на корточки, после сразу же поднимаясь, — Что черт возьми успела натворить твоя сестра?! — демон тихо рычит, пуская в сторону Ли сгусток темной магии, — Ли Хисын мы так не договаривались, — древний вампир летит в сторону стены, больно об нее ударяясь, оставляя после себя вмятину, но все же с трудом поднимаясь на ноги. — Так Хон все это время была с нами? — он испускает нервный смешок, причина по которой аэтернокс все это время помогала была ему неизвестной, но вот ответ на вопрос «Почему она решила забросить это дело», кажется, лежал на поверхности, и им были аж двое представителей из их сумрачного мира, Ли Хеин и что-то ему подсказывало, что вторым был Нишимура Ники. — А ты как думаешь, почему Ким мать его Сону, все еще ходит по этой земле, живет припеваючи и совершенно не помнит о каких либо монстрах? — еще немного и Чхве явно сорвется, не хотелось бы попасться под горячую ладонь обезумевшего демона, все же они друзья и постоянно, хоть и не заметно, но проводят время вместе, — Правильно мыслишь, благодаря ей он жив, — Чхвэ рычит, что есть мочи, заставляя Ли сглотнуть собравшуюся слюну., все же демоны не его стихия. — Возможно, я смогу как-нибудь вернуть ее на нашу сторону… — Уж будь любезен!

***

Она вновь гуляет в одиночестве, медленным шагом направляясь прямиком к часовне, которая успела разбить ее итак уставшее сердце, ведь именно в месте, где она чувствовала себя безопаснее всего, аэтернокс стала свидетелем той самой сцены. Брюнетка замечает молодого человека, сидящего под стенной прямо около входа, явно кого-то ожидающего… он сразу же поднимается с места стоит ему лишь заметить ее фигуру маячившую не так далеко. После выходки Чхве настроения совершенно не было, а разговор с Нишимурой и вовсе бы добил ее, поэтому взвесив все за и против девушка решает все же сменить курс, только вот совершенно не рассчитывает, что не сможет уйти. Она застывает, когда ее запястье оказывается в плену холодной ладони, что не слишком сильно сжимало его в хватке. Аэтернокс поджимает губы в тонкую полосы, ей совершенно не хотелось сталкиваться с вампиром прямо сейчас, ведь с того разговора у нее поганое настроение, легким плюсом в копилку идет и тот факт, что одной из причин является Нишимура Рики, продолжающий строить из себя идиота. — Думаю мы должны поговорить, — вампир долгое время размышлял о предполагаемой причины смены отношения к его скромной персоне и мысли сами вернули его в тот вечер, когда он зависал с Хеин в часовне, когда на секунду увидел чью-то тень, но совершенно не предал этому значению, ведь был занят кое-чем поинтереснее. — Ого, Нишимура-сан, ты и думать умеешь? — вырвав запястье, девушка оборачивается в его сторону, находясь на пике своей необъяснимой внезапной злобы. — Почему ты такая колючая? — А ты разве заслуживаешь хоть какую-то мягкость? — она шипит, будто бы озлобленная змея, готовая в любую секунду впиться оголенными ядовитыми клыками в шею напротив и разорвать ее в клочья, — После того, что ты сделал? Серьезно?! — Хон, я ведь тогда ничего не обещал! — вампир пытается сделать шаг в ее сторону, но останавливает, когда натыкается на ее взгляд, — Мы ведь просто переспали на вечеринке по пьяни, у нас не было никаких отношений… я был вправе делать то, что мне заблагорассудиться! — Нет, потому что ты прекрасно знал, что я к тебе чувствую! Скройся с глаз моих Нишимура, если я могу воскресить кого-то без какого либо труда, то точно с такой же легкостью я могу разорвать твою красную линию жизни… — она разворачивается и делает первые шаги в сторону основного здания, — …просто не попадайся мне на глаза. Вампир остается стоять на месте с потерянным взглядом и не понимаем, что ему делать дальше, особых чувств к Хеин у него не было, поэтому было как-то плевать, что ощущает по его поводу младшая сестра Хисына, с другой стороны, кажется, он упустил свою возможность и дальше влюбляться в Хон Ынчэ, ведь с такой ненавистью на него смотрели разве что с уничтожающей ненавистью. Вонён и Джули, стали непроизвольными слушателями произошедшей картины. — Теперь понятно, почему Ким Сону жив, — Чан глянула на подругу, которая тихо качала головой из стороны в сторону, кажется, теперь они просто обязаны пойти на этот несчастный бал, который будет проводить семейка Ли, ведь именно там они найдут ответы на вопросы. — Мне вот больше интересно, как мы умудрились пропустить такую дичь, которая творилась прямо перед нашим надзором, куда вообще ректор смотрел? End of flashback Чан обнимает нависающего над ней Пака, который не налегает на нее собственным весом, стараясь держаться на локтях, расставленных по обе стороны от ее головы, трибрид поцелуями-бабочками и легкими укусами спускался к ключицам, чуть выше и левее яремной ямочки находились две маленькие точки, которые являлись собой подтверждением ее принадлежности этому самому Паку. Она сдерживает рвущийся наружу тихий стон, проглатывая ее, стараясь не издавать каких-либо звуков, ведь сейчас они находятся не в стенах собственной квартиры, а университете, где полным полно существ с сверхслухом. — Хун, — она облизывает пересохшие губы, старательно пытаясь заставить звучать собственный голос, что никак не хотел ей поддаваться, строже, а непереполненный вожделением и азартом, которые так и желали вырваться, хоть все еще тело было совершенно не против подобного поворота событий, ведь оно хотела достигнуть своей разрядки, а не только разгораться лишь сильнее от махинаций Пака. — Ничего не знаю, я соскучился, — ладонь трибрида очерчивает ее фигуру, заползая под шелковую юбку с разрезом до бедер, пробегаясь пальцами по оголенной коже, что покрылась мурашками стоило лишь ощутить холодные подушечки пальцев, после которых кожа горела огнем, она чувствовала его усмешку на шее в перерывах между укусами и поцелуями. — Мы вместе двадцать четыре на семь, — она сгладывает, когда Пак все же добирается до метки и закатывает немного глаза, это местечко всегда было ее эрогенной зоной, но ощущения буквально усилились в десятикратном размере, — ты должен был успеть устать от меня… — Считай компенсируешь мне три года поисков, — шершавый язык опускается ниже к ложбинке между грудей, пальцы теперь ласкают внутреннюю сторону бедра, медленно прокладывая себе путь к ягодицам, спустя секунду она ощущает, как ладонь сжимает правую половину, вторая же рука, отрывается от стены и в следующую же секунду оказывается на левом бедре, он меняет положение, колено расставляя дрожащие ноги богини-ведьмочки, продолжающая тихо, судорожно вздыхать, но встречает легкое сопротивление, все же здравий смысл той не совсем отключился с концами, — Ёна, будь послушной девочкой. — Х.х.хорошо, я буду шелковой для тебя, — Пак с легкостью приподнимает ее, вжимая в стену, пальцы, что покоились на ягодицах, меняют свое положение и одним резким толчок два пальца оказываются внутри нее, раскрываясь на манере ножниц, она ощущает, как сам трибрид напрягается, после же он впивается клыками в ранее оставленные метки, заставляя Чан оторвать одну руку от шеи Пака и прикрыть ладонью рот, лишь бы не позволить крику вырваться наружу, — Сон.Хун, ты… это было против правил, — трибрид вслушивается в мелодический голос возлюбленный, что давит на перепонки, кровь прыснувшая из ранок насыщенна нотками наслаждения, исступления, боязнью приправленной легкими шепотками боли и вины. К двум пальцам прибавляется третий, толчки становятся быстрее и интенсивнее, что же касается глотков, Чан практически уверена, что крови из нее высосали достаточно много, однако, Пак все еще на останавливался, — может уже перейдешь к сути? — она ударяется головой об стену, прикрывая горящие фиалковым глаза, ведьмочка умудрилась как-то установить шумоизоляционный барьер, из ее уст срывается первый громкий стон, — ах.гх, скоро должны начаться пары, ты ведь успеешь закончить начатое? — несмотря на ее положение в голосе слышится вызов и явная насмешка. По телу девушки тонкими линиями бежит кровь, что не попала в рот трибрида, точно такие же струи очерчивают собой линию подбородка и шею Пака. — Я то все успею, а вот ты вряд ли сможешь стоять на своих родненьких, — в следующую же секунду девушка ощущает как длинные пальцы исчезают, вместо них прижимается кое-что твердое и шире в диаметре, — у нас давно не было такого секса, — Чан сжимает темные, короткие локоны на затылке Пака, она тянет его, завлекая в умопомрачительный французский поцелуй, сразу же начиная исследовать рот, глотая и тихие рыки и собственные стоны, — интересно, сколько ты продержишься, жаль, что времени в обрез… — Может начнешь считать секунды? — М-м-м, уверен, ты справишься лучшие… Медленные, но глубокие точки, ускоряются, хватка на талии ведьмы становиться сильнее, она уверена, что останутся следы, точнее она уже их ощущает, стук сердец слышен, он слишком громок, слишком давит, сводя их обоих сума.

***

— Ты ужасен, в курсе? — За это ты меня и любишь… — Кстати, я забыла кое-что тебе рассказать… Ведьмочка в точности описывает ту ситуацию, зрителями которой они с Хан поневоле стали, смотря на то, как сильно напрягся Пак, что было крайне странным явлением. — Что же придется с ними поговорить…

***

Джули притянула Джея чуть ближе к себе, оставив на губах последнего легкое прикосновение, постепенно переходящее в более уверенное движение челюсти, и ощутимое прикосновение на теле. С начала это обычное касание губ, после легкий чмок и в конце концов благодаря самому Паку чмок переходит в настоящий поцелуй, который прерывает дурацкий звонок, стоящий на напоминании о том, что совсем скоро им жизненно необходимо попасть в дурацкую аудиторию с не менее дурацкими студентами, с, конечно же, несколькими интересными индивидами, но Джей уверен, Пак справиться и в одиночку, а пока у него другое очень интересное и интригующее занятие. Именно поэтому он заявился в самом конце пары. End of flashback Хисын с Бомгю тяжелым шагами направлялись в кабинет ректора, если последний был частым гостем в его кабинете за все проказы и прогулы, то вот первый был там раза семь максимум. Их тени следовали за ними, порой исчезая, Хисын старательно делал вид, что его совершенно ничего не заботит, однако, вопреки внешнему виду, внутри у него творилась буря, полная противоречий. Он всегда не понимал своих родителей, был против их темных дел и непонятных сатанический поклонений каким-то культам, древний правда старательно делал вид, что его все это не заботит, только как он мог проигнорировать само существование окончательно спятивших родителей, которые вытащили из заточения непонятных существ, что находились там последние несколько тысяч лет… поэтому пришлось пойти к специалисту по всяким монстрам и нечисты, на которую те были более похожи, а именно к Чхве Бомгю, демону, что любил ставить всякие непонятные эксперименты. — И как будем объясняться? — голос демон звучит неожиданно даже для него самого, странно вообще думать, что совсем скоро ему придется оправдываться, представителем какой-либо расы существа сумрачного не были бы, они прекрасно знали, что против древних гибридов один из которых и вовсе является трибридом идти нельзя, в его собственной демонической расе это как идти против владыки, то есть другими словами на верную смерть, а она в принципе никому не сдалась. — Какие объяснения, выдадим все на духу, — Хисын тяжело вздохнул, что же пришло время предать свою так называемую семью, но разве спастись от праведного гнева самому и собственную сестру не лучше, чем кануть в небытие вместе с проблемными родителями, которые и на том свете спокойно ужиться не смогут. Кабинет встречает их тусклым светом и явно настроенными не совсем доброжелательно двумя персонажами, сама картина заставляет сглотнуть собравшуюся в ротовой полости слюну, теперь деваться не куда, а разобраться в ситуации самостоятельно не получилось, так какие там могут быть варианты, просто рассказать все и дело с концом. — Итак думаю вы не совсем понимаете, почему оказались здесь? — Сонхун усмехается, отходит от окна и делает какую-то до ужаса добрую гримасу, совершенно не внушающую никакого доверия, наоборот, подобное выражение лица заставляет еще больше усомниться в том, что у них вообще есть шансы выйти из этого помещения живыми, — Но с другой стороны, что-то мне подсказывает, что вы осведомлены о происшествии даже больше, чем мы сами. — Не пугай бедных с самого начала, — Джей окидывает их понимающим взглядом, а может и не совсем — но да, думаю Джо прав, вам бы пора нам всем кое-что рассказать, — мягкий голос и давящее после, — не так ли? — Хисын, думаю, Хеин не совсем осведомлена о всем, что здесь происходит, но думаю Ынче сможет пролить свет на эту ситуацию, если ты и твой друг не хотите сделать это самостоятельно… Оба сидевших на диване студента прекрасно осознавали, что звать сюда Ынче совершенно точно является плохой идеей, и лучше вообще-то умолчать о ее участие, вообще в первостепенной версии все было не совсем так, точнее в ней вообще отсутствовали и Джозеф Пак и Джей Пак. — Все началось с того, что в тот вечер, когда мы услышали крик о помощи, Хисын пришел в мою л… — Чхве правда уже был готов разболтать о существовании своей лаборатории, только вот легкий удар его останавливает, -… комнату и рассказал о каком-то ритуале… мы и начали поиски. — Хеин говорила, что ты держишь расстояние между собой и семьей… — Она не лгала, только вот в этот раз они переплюнули сами себя… эм, — Хисын не понимает, как ему стоит лучше обратиться… — Хён, — Джей, сидящий перед ними в кресле, помогает тому определиться, а Хун стоящий около книжных стеллажей, кивает головой, — мы знаем о том, что их воскресили, только вот кто, не имеем ни малейшего понятия. — Мои родители хён, — Хисын поджимает губы, сильнее сжимает ладони, что были заключены в своеобразный замок и склоняет голову ниже, — помните меня не было на парах несколько дней подряд, — он ждет несколько минут и вновь продолжает свой монолог, — я был в доме родителей, узнал у кого находиться этот гребанный кристалл, хён для воскрешения этих монстров было убито около сорока человек, я узнал это только из разговора дворецкого, который обсуждал этот момент с остальными работниками, такими же чокнутыми, мои родители начинали ритуал несколько раз по кругу, так же я узнал, что эти монстры убили больше ста пятидесяти существ, за короткое время, но хён, кажется, родители хотят поквитаться с твоей семей, я не знаю у них какие-то старые счеты с вами. — Понятно… Значит мы все же пойдем на бал твоей семьи Хисын… только на чей стороне ты, Ли Хисын? — Я хочу просто мирно сосуществовать и если для этого придется предать родителей и принести их сердце ради подтверждения, я это сделаю. — Бомгю, ты можешь перед нами называть свою лабораторию ее именем, я знаю, что у вас с Ёнджуном какие-то грандиозные планы по воскрешению древнего фамильярна, поэтому я в курсе о твоих проделках… Слова трибрида заставляют прокашляться и после кивнуть головой, что же не того представителя древних он пытался обмануть. — Теперь можете быть свободны. — Хён, я не сказал у кого кристалл, — Хисын стоит к ним спиной, сжимая дверную ручку, — он находиться внутри моей матери — ее сердце. Дверь с громким стуком закрывается, оставшиеся внутри два Пака поджимают губы, не все так просто, как им хотелось бы, вариантов не слишком много, вырвать сердце или же попытаться спасти. — Мы в дерьме? — Мы в дерьме, однако, с каких пор тебя волнует чужая жизнь? — С тех, когда потерял Вонён… — Хочешь попытаться спасти? — По Хисыну было видно, что его мать здесь не причем, а его отец никогда мне не нравился, с тех самых пор, как мы узнали об экспериментах, которые он ставил на своих же детях. — Ну тогда мы в полном дерьме, ключевое слово «полном».