Moments to Memories

Солнечный свет здесь, хоть и являлся для некоторых представителей отравой, если они, конечно же, забывали о своих украшениях: цепочках, кольцах или же браслетах с лазуритами, то есть их амулеты защиты от солнца, но вместе с этим эти дурацкие лучи означали, что совсем скоро начнутся их общие занятия по очень скучным, но порой и интересным предметам. Нехотя поднявшись с удобного местечка, Джейк обвел взглядом общую комнатку, которую тот делил с Хисыном и с досадой выдохнул накопившийся в легких углекислый газ, постель все так же осталась не тронутой, все лежало в точности, как и вчерашней ночью, когда Ли не вернулся после так называемого свидания с Кариной, хоть вампир прекрасно слышал голос Ю, когда проходил мимо комнаты, в которой та остановилась, точно так же как и слышал голос ее подруги Нинин. Шим терялся в догадках, причем неутешительных, которые заставляли его нервничать, в их компании были личности с разными характеристиками, которые могли бы подойти к каждому из них, однако, с Ли Хисыном все было немного иначе, если их порой останавливал инстинкт самосохранения, то у старшего данный фактор отсутствовал вовсе, поэтому в основном во всякие неприятности они влипали из-за него, ведь как хорошие друзья не могли оставить того разбираться с ними в одиночку, хоть и дружбой их взаимоотношения порой назвать трудно. — Дьявол! — он пропустил ладонь через волосы, после слегка растрепав их, портя ранее сделанную им же прическу, — и где черти его носят?! — голос был пропитан негодованием и немного тревогой, хотя брюнет с прической маллет, прекрасно понимал, что при любых обстоятельствах Ли Хисын, самый старший в их непонятной компании, собравшейся тоже по загадочным причинам, некоторые обстоятельства которых Джейк все так же не смог понять, сможет вернутся живым и относительно невредимым, как бы странно это не звучало для вампира, коим тот и являлся. Шим в последний раз обвел взглядом комнату, запоминая местоположения малейших деталей, мало ли кого нелегкая принесет, в последнее время он слышал, как студенты разных групп обсуждали между собой, что у тех начали пропадать вещи, что было крайне странно. Он подошел к двери, чтобы выйти из комнаты, но открыв ту застыл памятником себе, не веря своим глазам, перед ним стоял потерянный Ли Хисын, к слову, потрепанный и в одежде, в которой ушел вечером на свидание с Кариной, таки не вернувшись с него же. Слегка прищурив кровавые глаза, он приметил несколько маленьких листьев запутавшихся в темной шевелюре старшего, явно не заметившего их наличие, испачканная в некоторых местах одежда и заживающая царапина на щеке, что первой привлекла взгляд руммейта. — Что с тобой стряслось? — хоть вампир и спросил, но он явно не хотел слышать ответа на свой вопрос, заочно чувствуя, что тот ему совершенно не понравиться, а чуйка Джейка работала без выходных или же свободного вздоха, каждый раз начиная мигать неоново-красной вывеской, когда дело попахивало керосином в то время как они были лишь на начальной стадии, поэтому он прекрасно знал, что и в этот раз ничего добром не кончиться. — Из-за одной родной сучки, все пошло не по плану, — глаза Ли загорелись оттенком адского пламени, еще чуть-чуть и в Шима полетели бы молнии, даже если таких способностей тот в своем арсенале не имел. Устало вздохнув, новоприбывший слегка оттолкнул, продолжающего стоять в дверном проеме Шима, в сторону и прошел внутрь, направившись прямиком к кровати и, упав на нее, зарылся носом в подушку. — Прям так да? В грязной одежде? Ты в своем уме? Где тебя вообще всю ночь носило? Какого черта даже весточки дурацкой не оставил? Что ты опять задумал а? — нервы Шима сдали окончательно, ни получив не один одного ответа, кроме как сомнительного мычания в подушку, тот решил сменить тему, задав последний свой вопрос, перед тем, как свалить на пары, — На пары хоть собираешься? — после трехминутной тишины, Джейк окончательно разочаровавшись в своем дружке махнул на него рукой и вышел из комнаты, в коридоре столкнувшись с Ники, но Нишимура не обратил на него никакого внимания, молча пройдя мимо, кажется, желая по быстрее скрыться от пытливого взора, которым впились в его же затылок, только вот влюбленный взгляд Хон Ынче сегодня больше смахивал на «испепеляющий». Можно ли считать, что любовь завяла?

***

В аудитории царила тишина, хоть что-то сегодня не поменялось, однако, он сделал выводы слишком рано, ведь профессор Пак стоял опершись об стол спереди и скрестив руки на уровне живота, с нечитаемым выражением лица, висящая позади него черная доска уже была исписана различными чертежами пентаграмм и непонятными на первый взгляд словами на латыни, по правде, Джейк надеется, что те были именно на латыни, изучать древние мертвые языки, о которых практически не сохранилось никакой информации та еще морока, особенно у таких преподавателей, как Паки. Только вот было то, что заставила Шима задуматься и уйти глубоко в себя. В голове закрутились вопросы… первый: «Куда делся Джозеф Пак», второй: «Почему в их учебном заведении такая давящая атмосфера с самого утра? Обычно, она становилась таковой, когда ректор внезапно созывал их в главном зале.», оглянувшись и, отметив в голове количество людей, вместе с тремя отсутствующими, он нахмурился еще сильнее, в тоже время возник еще один вопрос, ведь если он знал о местонахождении Хисына, дрыхнущего в их общей комнате, то о двух других не имел ни малейшей догадки: «Где же находились двое других, точнее Чонвон и Сону», если первый был одним из его компании, то с последним он общался, на уровне хороших знакомых и отсутствие последнего казалось странным, ведь на протяжении всего этого времени, как они начали ходить в это учебное заведение, то как показывала статистика, висящая в коридоре, ведущим в главный холл, тот ни разу не отсутствовал на парах. Да и обычно хмурость, отрешенность вкупе с темной аурой были присуще профессору Джозефу, в то время, как профессор Джей олицетворял собой игривость, азарт и какую-то непонятную тягу к своеобразным издевательствам над своими студентами, которые находили поддержку в лице первого, что было странно, но почему-то именно сегодня первый пропал в неизвестности, а во второго, будто бы вселился дух этого самого пропащего. Пара протекала медленно, не как обычно с безумными экспериментами на свежем воздухе, как бывало на второй половине, они все так же сидели на своих местах, профессор лишь дал им какое-то задание, сказав, что если они его выполнят к концу пары и придут к правильному решению, то они будут освобожденным от промежуточного экзамена на выживание, которое профессора подготовили для них, то есть была возможность получить автомат и, конечно же, каждый находящийся студент всерьез взялся за эту задачу, даже самые ленивые и незаинтересованные, никому не хотелось сдавать экзамены у Паков, Внезапно к Паку подлетела белоснежная ворона, к лапке которой тонкой янтарной лентой был привязан сверток бумаги. Она села на протянутую ладонь, Пак с помощью магии развязал аккуратный бантик, что держал бумажку привязанной, и, развернув сверток, начала вчитываться в незамысловатый текст, который был написан знакомым почерком, автором послания была явно Джули Хан. Ведьмочка сказала, что останется с Чонвоном, пока Сонхун пойдет на поиски в лес, а Джей будет вести лекцию, заверив парней, что будет следить за состоянием младшего вампира, который за весь вечер так и не открыл глаза, хотя бы на секунду, но проблема была в другом, Ян спал беспокойным сном и просыпался наверно на несколько миллисекунд, будто в тумане, не открывая глаза и вновь падая на пину, пугая старших этим. Это продолжалось несколько раз и трое наседок никак не могли понять, что именно происходит с ним. Дочитав письмо, тот отпустил ворона и сам буквально за секунду исчез из аудитории, написав на доске, чтобы те продолжили решать задачу.

***

Что-то внутри подсказывало Паку, что добром это не закончиться, особенно после перевода странного послания, которое они нашли на месте убийства, в которое он совершенно не желал верить, ведь если эти числа переводились как «Первое жертвоприношение», то это так же могло быть тонким намеком, что после «первого» последует и второе, третье, четвертое, пятое и так до бесконечности, ведь один только зачинщик всего этого знал, когда именно он достигнет своей цели и остановиться, что бесило лишь сильнее, ведь он не любил, когда ситуация выходила из-под его контроля. В магическом мире было множество заклинаний или же обрядов, за которые было необходимо платить либо собственной, либо чужой жизнью или же душой, поэтому они считались темной магией, но той составляющей, которая была под запретом. Сама темная магия не было «злой», как привыкли считать обычные люди, она становилась таковой исключительно в руках ведьм и колдунов преследующих какие-то свои сатанические мысли и цели. Трибрида, так же беспокоило и состояние своего ученика, оставленного на совести Джули. По телу Сонхуна прошлись волны внезапного напряжения, взявшегося из ниоткуда. Он бродил в этом лесу на протяжении часа точно, решив не использовать свою вампирскую силу, исходя из целесообразных мыслей, что труп разлагающегося вампира вряд ли может куда-либо деться, так же это решение было принято, чтобы в очередной раз проверить местность, не маловероятно, что они могли что-то упустить из виду. Добравшись до место кончины вампира, Сонхун застыл, приметив около дерева знакомую женскую фигуру, посмотрев на место, где должен был находиться труп студента, он встретился с пустотой. Тело Кима исчезло, вместе с числами, которыми была заполнена местность. Сорвавшись с места он припечатывает фигуру в белом струящемся платье, оказавшуюся в его руках в кору дерева, заставив этим зашипеть, девушку словно змею. В нос ударил знакомый аромат крови, воспоминания о которой сводили его сума последние несколько дней, полностью взяв в плен все его мысли или же, точнее большую часть. Ладони на узких плечах девушки сжимаются сильнее, удлинившимися когтями впиваясь в нежную фарфоровую кожу, из-за ран начинает тонкими линия течь кровь, прокладывая свой путь по рукам, что были опущены по линии бедер, по хрупкой спине, которую не скрывало платье, ведь то был с открытой спиной, по острым ключица, впитываясь в V-образное декольте, а дурманящий аромат становился все сильнее и сильнее. — Ты напугал меня, — она жмурит глаза, из-за стрельнувшей боли, что прошлась по ее лопатками, продолжающие контактировать с черствой корой дереве, которая была переполнена неровностями впивающими в открытую кожу. Она медленно поднимает голову, сканируя фиалковым взглядом Пака, который находился непозволительно близко, место прошлого укуса начинает зудеть, а затянувшиеся шрамы, чуть светлее ее собственной кожи, оставленные им же, гореть в пламени, гоняя огненные волны по всему телу. Прямо сейчас она желает дурацких разбирательств, а именно его клыки в своей плоти, — чего медлишь? — девушка усмехается, привычно топазовые глаза давно горят рубиновым цветом с золотистыми и серебряными вкраплениями, а на белоснежной коже, будто бы никогда не видевшей солнца, начиная от скул до нижнего века образовались темные линии, — Тебе же хочется впиться клыками в мою кожу? — она окольцовывает руками его шею, наклоняя Пака ближе, — Хочешь ощутить, как моя кровь расцветает на кончике языка? — послышался тихий рык, кажется, эта девушка обладала поразительной способностью за несколько секунд вывести его из состояния равновесия. — Ты пытаешься манипулировать мной с помощью своей же крови? — он проговаривает эти слова со льдом в голосе, который вызывает мурашки на ослабленном теле, она замечает, как зрачок Пака увеличился, девушка прекрасно знала, что может произойти после, поэтому она резко закрывает глаза и отводит голову в сторону, не желая поддаваться гипнозу, — Что же ты взгляд прячешь дорогуша? — отпустив правое плече, Сонхун хватается пальцами за подбородок, возвращая ту в исходное положение, на губах появляется саркастичная улыбка, — Боишься поддаться и рассказать мне всю подноготную? — он начинает смеяться, но его смех больше смахивает на зловещий, — Может сама расскажешь, где время коротала после смерти? — Что? — в резко открывшихся фиалковых глазах, смотрящих прямо на Сонхуна, читался полный шок, губы девушки приоткрылись, образуя собой букву «о», — ты… как ты понял? — Твоя кровь подсказала… — трибрид опускает ладони на талию, внезапно вновь появившейся в его относительно не скромной жизни девушки, — кажется, ты и правда забыла то, что я рассказывал о ней, ведьмочка. — Аромат крови? — глаза Чан расширились, колдунья поджала пухлые губы бантиком в тонкую линию, не приятная волна осознания о забытой истине прошлась по телу, заставив досадливо вздохнуть, как оказалось план пошел не по изначально обсужденным сюжетным поворотам, — Но я была уверена, что он изменился, так почему? Я ведь умерла, почему же он не изменился? — И меня все еще интересует, — Пак скалиться, клыки удлиняются, а рубиновый оттенок стал глубже, — счастлива, что предала меня? Повеселилась за то время, как я пытался найти тебя, воскресить, вернуть к жизни? Нахохоталась, наверное? А я то слепо верил, что любил не только я. — Все не совс… — внезапно позади них послышались какие-то шорохи, Пак быстро среагировав закрыл рот недо колдуньи ладонью, чуть склонившись в право, выглянув из-за дерева, от увиденного трибрид ослабил хвату на плечах ведьмы, ожидаемо неожиданно появившейся в его жизни вновь, и прижал ту к себе за талию. Кровь, что до этого момента постепенно засыхала на коже тонкими линиями, внезапно начала испаряться, растворяясь на глазах. Чан застыла в его руках боясь шевельнуться, кажется, изначальный план, которому следовали она с Селин пошел крахом. Они хотели предотвратить все это. Чан Вонён скрывшаяся под именами Ариана и Аврора, все еще была полностью погрязшей в своей любви к существу, которого, кажется, окончательно сломала своей ложью и внезапной «смертью»… теперь он решил ни во что не верить…

***

Джейк сидел в обшей комнате, большая, просторная комната, которая полностью занимала собой первый этаж учебного заведения, больше смахивая на какое-то просторное кафе, чем часть университета. Здесь всегда царил ажиотаж, ведь студенты со всех курсов и направлений, да… в их учебном заведении было и такое «счастье», ведь все же в конце концов многие из представителей их сумрачного мира, жили обычной жизнью простого человека. Шим уселся в самом конце, на их постоянное место, мягкие диванчики, в какой-то степени сохранили в себе ароматы парфюмов, которыми те пользовались. Уйдя в свои мысли, тот совершенно не замечает, как в его приятное одиночество вторгается одна из неприятных ведьм, с которой у них взаимная ненависть. Рыжеволосая усмехается, падая рядом с Шимом на двухместный диван, заставив того слегка вздрогнуть и резко повернуться в ее сторону. На губах Винтер горит улыбка, та самая которой стоит остерегаться. На колдунье ее обычный прикид, вся облаченная в черный, весь ее прикид контрастирует с ее рыжими волосами, на уровне инстинктов подсказывая, что ее лучше остерегаться, а что еще можно ожидать от любимицы Джули Хан и Авроры Чан. — Как тебе пунш? — Винтер улыбается, прищуривая глаза, смотря, будто бы в давным-давно практически зачахшую душу своего недо врага недо любовника недо друга. — Ты?! — гнев тихими волнами начинает разгоняться по его венам, по которым все еще текла кровь, привилегия чистокровных вампиров, что продолжали рождаться исключительно у древний семей, но те всегда находились в подчинении у семьи Пак-Ким, — Вот тебе лучше знать, какого хрена ты мне подсунула, — он хватает рыжеволосую за горло, вдавливая ту в диван и нависая сверху. Терпение вампира в этот раз закончилось окончательно, она совершенно не давала ему спокойно жить и наслаждаться этой самой тишиной, — Почему ты вообще так себя ведешь? — А ты этого просто не помнишь, — она играется пальцами после легонько сжимая те в кулак, ощущая как хватка на шее ослабевает, а переполненное гневом лицо, сменяет боль, вампиры всегда не ладили с ведьмами, да… тех вообще мало кто любил. Боль в голове такая, будто бы сам мозг плавиться, а та в свою очередь готова взорваться в любую микросекунду. Он хмурит брови, совсем отпуская девушку и хватаясь за голову, склоняясь сильнее, теперь сдавливая ту своим весом, зрение затуманивается, — но если приглядеться, то сможешь увидеть свой самый главный промах, — она разжимает пальцы, давая буквально секунду для того, чтобы вампир пришел в себя, глаза вновь видят четко, они налиты кровью, только вот единственное, что он замечает следы зубов на правой ключице Винтер, возможно ли, что он чуть не убил ее, — что же, может быть твоя догадка весьма хороша, — Ким скидывает с себя Шима, который поддается легче, чем она рассчитывала, ведь ожидалось, что того будут мучить вопросы, ответами которых владела лишь она. Девушка поднимается с места, поправляет одежду, — свидимся Джейки, — ведьма, кивает головой подошедшему, Ни-ки, явно с скепсисом отмечая ее фигуру рядом с одним конкретным хёном, с которым та не в ладах, после же исчезая. — Тебя можно оставить так, чтобы ты ни во что не влип хён? — Нишимура падает напротив Джейка, кривя губы в какой-то интерпретации: «как вы все меня достали», — он закатывает глаза, левой уголок губ слегка приподнимается и сразу же опускается, из-за стрельнувшей боли в руке, той самой, которой Ники схватил поздним вечером охваченное черным пламенем тонкое запястье, почему-то до сих пор ощущая фантомную боль на еще не зажившей руке. — Так я же вообще не приделах! — Шим следит глазами за движениями младшего, тот явно что-то скрывал, но не в его правилах лезть к чужим в души, там те еще катакомбы, в которых можно потеряться, если не исчезнуть бес следа, поэтому без проводника туда соваться не надо, себе дороже. — Что обсуждаем? — Хисын материализуется рядом с ними из воздуха, буквально. Тот выглядел уже более подобающе, царапины сошли на нет, от непонятных листьев запутавшихся в его волосах не осталось и следа, а помятый и слегка грязный образ сменился на более опрятный. — Твой внезапный разрыв с Кариной, — Ники замолкает на несколько секунд, с усмешкой наблюдая, как шевелится кадык поднимаясь и опускаясь, — Может начнешь с Ынче или же с Хеин? — Ли, зная все, что твориться в личной жизни младшего, не остался в долгу, заставив того сжать ладони в кулаки. — Баста! Итак голова кругом из-за Винтер, если и вы начнете, я начну злиться! — Кстати, кто-нибудь видел Чонвона? — Я думал он был с вами после посиделок? — Нет, он же раньше нас ушел, сразу после тебя… Ты его утром не видел, что ли? — Хён, он не возвращался вчера… По ощущения каждого из них, мир буквально остановился, а после все звуки стихли, вместо этого был слышен лишь нервирующий гул в ушах.

***

В доме Чонов твориться хаос… Вообще, если говорить на чистоту, то к подобному все уже успели привыкнуть, ведь их дом был чем-то похож на проходной двор. Дженни уже успела оккупировать своим тельцем диван, а за одно и колени мужа, сидящего на левом конце дивана, Чимин, в прочем, и не возражал особо. Чуть дальше от парочки, устроились Мин Юнги с Чо Миён. Тэхён же в свою очередь наблюдал из далека, как Джису что-то обсуждала с Лисой, гаденько улыбающейся и подсматривающей в их сторону. Розэ с Хоби сидели на кухне в ожидании еды, которую готовили, точнее старались приготовить под чутким наблюдением Джина, Намджун с Наён и Сюзи, у представителей женского пола, как минимум не сгорела сковородка, за что Ким был крайне благодарен, все же сколько бы столетий не изменилось, а Намджун и кухня вещи несовместимые, все на своих местах, стабильность это хорошо. Стоящие чуть дальше от них, Ёнджун с Бель молча наблюдали за этим порывом. Чонгук же, как хозяин дома решил на всякий случай помолиться богам, которых вспомнит, все же переехали они не так давно, а искать новое жилище тот еще гемор. Джису с Лисой вышли на балкон, ведь тем уже осточертело перешептываться особенно с четким пониманием, для всех что друзья очень даже хорошо их слышат, просто не падают виду, если нужна будет помощь сами прибегут. — Помнишь… — закрыв дверь на замок, Ким с прищуром в глазах наблюдала, как Лиса колдует купол, чтобы никто и не услышал, если бы они сделали его в комнате вызвало бы слишком много любопытство, а им это было не нужно, — …я рассказывала тебе, что заключила пари с Сонхуном? — Конечно, ты была такой злой в тот день, хотя тебя должно было распирать от радости, — девушка с короткими волосами кивает головой в ответ, немного хмурясь, будто бы вспоминая тот день. — Так вот, кажется, ты можешь меня поздравить, я вроде как нашла эту девушку, — Ким вытаскивает из кармана юбки полупрозрачный матовый шар светло аспидно-серого оттенка. Тихо шепчет себе под нос и тот в ту же секунду загорается черным, в котором ярко светиться кроваво-красная точка, — с помощью этого шара, я с легкостью ее найду, — та говорит что-то еще, но все внимание Лисы обращено на шар, что все еще находился в руках Джису. Маленькая по началу кроваво-красная точка постепенно начала расширяться, привлекая этим внимание, она становилась больше прямо на глазах с каждой секундой, — прости, что перебиваю твой триумф над Паком, — она указывает пальцем на шар, — но что значит, если твоя точка увеличивается. — Значит, девушка которую я ищу где-то в двух шагах… — Но здесь на несколько километров только мы… — она тянет задумчиво, будто бы может оказаться не права. — Да ладно, не говори, что он не работает, — та досадливо шипит, проводит по волосам, а после опускается на корточки с досадой смотря на ранее выпавщий из ладони шар и покатившийся к ногам младшей, — я потратила на него гребаные трое суток. — Давай вернемся в дом, — она снимает купол и слышит брошенные слова Дженни, явно шокированной чем-то. С секунду лиса с Джису смотрят друг на друга, после же резко врываясь назад в комнату. Посреди комнаты стоит всем им известный Пак Сонхун с девушкой на руках, только вот на лице трибрида была кровь, уже успевшая засохнуть, некогда белая рубашка, кажется, до мельчайших ниток пропиталась кровью, засохнув на некоторых местах темными пятнами, девушка, находящаяся в его руках, была без сознания, но с безжизненно опущенной ладонью, с кончиков тонких пальцев капала кровь. Он быстрым шагом направляется в сторону свободного диванчика у стены и укладывает ту. Пак смотрит по сторонам, стараясь оценить ситуацию, в которую влип по самое не хочу. Пак поднимает ладонь, с секунду пытливым взглядом впивается в собственное запястье, прикрывает на секунду глаза, помотав головой из стороны в сторону, клыки удлиняются и, буквально через мгновение под кашель Ёнджуна раздающийся где-то не далеко, разрывает ими тонкую кожу, из образовавшихся глубоких ран начинает течь очередная порция крови, но Сонхун прекрасно понимает, что регенерация его тела уже шла полным ходом, он подносит руку к губам девушки, успевшую немного прийти в себя и заставляет сделать ее пару глотков. Через три глотка от ран не осталось и следа, а Чан вновь отключилась, но раны на ее теле стали постепенно заживать. Сонхун же усаживается на пол, точнее падает, день просто не может стать хуже, он откидывается на диван, прикрывая глаза, совершенно не обращая никакого внимания на шум вокруг него. Внезапно перед глазами предстает образ Джея, бледного как сама смерть, а то и хуже. — Сонхун, ты срочно нужен здесь, кажется, Чонвон умирает, у него припадок! Резко вскочив с места, Сонхун выхватывает из рук Чонгука бокал, выливает содержимое, после же хватаясь за острый нож делая сразу же семь глубоких порезов, кровь льется быстрее наполняя собой бокал, но вместе с этим ускоряется и процесс регенерации. Он ставит бокал со стуком на стол, выискивает взглядом знакомую фигуру невестки… — Джису заставишь ее выпить все до последней капли! …со стороны голограммы все еще слышаться голоса… — Держи его! Может он отключил чувства? — Я не знаю! — Черт… …последнее, что находящиеся в комнате слышат прежде чем трибрид исчезает в темном дыме.