Whispers in the Dark

      После того как Ягер пришел в себя после жуткой галлюцинации с его мертвой женой в главной роли, прошли две недели. Тем самым вечером Колю пришлось отпаивать валерьянкой и долго обнимать, успокаивая и говоря, что обиды на неудачную шутку младшего не держат. Буквально на следующий же день Ивушкин потащил Клауса к своему знакомому врачу, который и дал русскому первые таблетки.       Добрый дедушка, дай бог ему здоровья, пообещав никому и никогда ничего не говорить, выслушал историю немца и русского от корки до корки и покачав головой, с сочувствием в глазах, передал им номер своего друга и коллеги, что как раз-таки и специализируется на области психиатрии. Уже Михаил Иванович прописал Клаусу куда более сильные таблетки, и поэтому, Коля был очень рад, что немец перестал с опаской оглядывать каждый угол, даже в своем собственном доме, ожидая, что в любой момент к нему может прийти кто-то из тех, убитых им, несчастных или, что еще хуже, его бывшая жена.       Именно что бывшая. Клаус взял себя в руки и наконец-то решился отпустить. Поэтому собрав все нужные документы, он убрал имя девушки из всех своих бумаг, а также нанял грузчиков, которые вывезли все вещи бывшей фрау Ягер. На кладбище Клаус так и не сходил. Слишком живой был страх, увидеть не могильную плиту с фотографией девушки, а ее изуродованное тело.       Таблетки, конечно, были хорошие и даже помогали, но и побочные эффекты от них были далеко не подарком судьбы. Головные боли, тошнота, головокружение, в глазах могло все так поплыть, что ровный дверной проем приобретал очертания морской волны. И это были самые частые и уже привычные проблемы.       Коля несколько раз предлагал вернуться к старым, более слабым, пилюлям, но Ягер категорически отказывал своему парню, считая, что это только ухудшит его состояние, а чтобы Ивушкин не драл горло в попытках доказать, что такие побочки, не есть хорошо, Клаус решил использовать ротик русского немного для других целей. И не то чтобы Коля был против, послушно проглатывая очередную порцию немецкого семени.       В такой, относительной, идиллии и спокойствии прошло четырнадцать дней. Все было хорошо. Парень упорно ходил на работу, разбирая разные случаи, но не забывая о своем первом деле. Конечно это было нужно чисто для отвлечения внимания и создания вида бурной деятельности до того момента, как они не смогут решись сложившуюся ситуацию. Клаус же работал со своей компанией. Подписал один очень выгодный контракт и в общем и целом было доволен. А зачем ему жаловаться? Любимый мальчик всегда рядом и всегда с радостью готов подставить свою сладкую попочку.       Ну не говорить же малышу, что видения особо то никуда и не делись. Мертвые все так же ходят где-то рядом. Просто они не обращают на Клауса внимания. Стоят себе в темном уголочке, да в стену рефлексируют. Вполне можно терпеть и не обращать внимания, хотя Ягер и чуть не поседел от страха, когда посреди ночи направляясь на кухню или возвращаясь с кухни наткнулся на одного из парней, которого убил. Пугало до ужаса немца только одно.       Королайн нигде нет.       Все последующие недели Николай был на нервах, потому что хоть новые таблетки и помогали Клаусу, однако не всегда спасали от кошмаров посреди ночи и панических атак — в такие моменты юноша находился всегда рядом и как мог, успокаивал, отвлекал и предлагал чем-то заняться. Иногда он замечал, что Ягер с напряжением и страхом смотрит куда-то в одну точку не стене, словно видит там кого-то, но как бы Николай не старался узнать, что происходит, немец отмахивался, что все нормально и уходил от разговора. Это не могло не раздражать юношу, но он молчал и иногда пил успокоительные, чтобы не истерить лишний раз.       Однако в один из дней произошло нечто такое, что выбесило его не на шутку. В тот день, как обычно, у их отдела происходило задержание особо опасного преступника, на нож которого Николаю "посчастливилось" наткнуться и вроде бы все обошлось, царапина, чего там, если бы не одно большое но в виде пятерых, здоровых обезьян, что сначала появились из ниоткуда, помогли уложить преступника, а затем зачем то потащили к своей машине со словами "Тебе нужно в больницу", но Ивушкин, видя этих людей впервые без каких-либо опознавательных знаков, начал отпираться и когда услышал прямую угрозу, что если сейчас он не пойдет добровольно, то его просто запихнут в авто без разговоров, Николай скрипнул зубами и как можно сильнее втащил мужику в маске, срывая все свое раздражение, накопленное за последнюю неделю. Несмотря на то, что они его всё-таки скрутили и запихнули в машину, досталось в совокупности, как минимум, четверым — одному зарядил в колено, второму лбом по лицу, третьему прямо по яйцам, а самому первому просто по щеке проехался.       Со связанными руками на заднем сиденье, он ехал с двумя смутно знакомыми мужиками по обе стороны и слушал разговор, в котором ухватил голоса, которые через пару минут узнал и соответственно всех спалил — это были друзья Клауса, которых он однажды приглашал к ним на пикник. Догадавшись, что мнительный Фриц поставил за ним слежку, как за маленьким мальчиком, Николай взбесился пуще прежнего, потому что чувствовал себя униженным. Пока другие грудь подставляют под пули, он все это время с няньками за плечом ходит! Да ещё и на виду у остальных сотрудников полиции сгребли, как мешок картошки.       — Ну он у меня получит... — прошипел Ивушкин сквозь зубы, не обратив внимание на косые взгляды мужиков в свою сторону.       Вернувшись с больницы почти невредимым домой, Николай, только завидев Клауса на первом этаже дома, пошел на встречу с широким объятием и лучезарной улыбкой, однако стоило немцу приблизится, Ивушкин зарядил ему сначала по щеке нехилую пощечину, а второй раз прямо по ребрам кулаком — не до такой степени, чтобы сломать кости, но достаточно для того, чтобы долго болело. Стиснув холодными пальцами заднюю часть шеи согнувшегося пополам Ягера, Николай злобно процедил сквозь зубы:       — Какого хрена ты поставил за мной слежку, как за маленьким ребенком?! Ты совсем охренел?! Пол отдела видело, как меня в машину увалакивают какие-то придурки с автоматами — твои друзья фсбшники недоделанные! — отпихнув от себя Ягера, Николай сильно стиснул ладони в кулак, чтобы не ударить любимого снова, — Когда я говорил прекратить, это значило перестать меня контролировать! Разве не достаточной того, что я обещал и что сделал?! Я тебе что, вещь какая-то или мои слова настолько не имеют значения?! — сверкая молниями из глаз, Ивушкин вдруг осознал, что за эти недели просто устал и поэтому сейчас злится больше обычного, поэтому глубоко вздохнув и выдохнув, он раздражённо возвел глаза к потолку и пройдя мимо Ягера, направился в душ, на ходу снимая всю одежду и оставляя ее на полу по всему коридору.       Пройдя по плитке голыми ногами внутрь, юноша прикрыл прозрачные, но все скрывающие дверцы кабины и дрожащими руками включил горячую воду, которая тут же полилась ему на голову. Оперевшись руками о стены, Николай опустил голову и со скукой наблюдал, как вся пыль и грязь с него стекает в водосток. Он прикрыл глаза и устало вздохнул. Так, первым делом, нужно помыться, поесть и поспать, и только потом уже решать, что делать.       День, на удивление, прошел замечательно. Работа кипела, заказы выполнялись, а заказчики были довольны. Даже призраки в этот день отчего-то были тише воды и ниже травы, не показываясь на глаза немцу так часто и неожиданно. Всего-то один парень за окном и девушка, что лежала на полу в обеденной зоне кухни, где смерть и забрала душу несчастной. Так или иначе, но их вполне возможно было игнорировать или вовсе не смотреть в их сторону.       Время близилось к вечеру и немцу пришло сообщение от Виталия, где мужчина коротко описал всю ситуацию и сказал, что похоже Ивушкин их рассекретил, но с самим парнем почти все в порядке и волноваться о здоровье младшего не стоит. Как по заказу, входная дверь громко хлопнула, извещая Клауса, что его любимый вернулся домой.       Понадеявшись на то, что Коля все поймет и простит, Ягер вышел навстречу юноше, что светясь, как солнышко раскрыл руки, приглашая в свои нежные объятия. Клаус не увидел в этом никакой угрозы и с радостью направился к Коле в надежде получить порцию обнимашек. А зря. Ведь сразу же в щеку прилетела смачная пощечина, от чего лицо немца начало гореть на месте соприкосновения с русской ладонью. Затем Ягер почувствовал удар кулаком в область диафрагмы, из-за чего весь воздух из легких выбило и сам Клаус был вынужден согнуться пополам, чем и поспешил воспользоваться Коля, пока старший пытался вдохнуть воздуха и объясниться перед своей злобной фурией в лице светловолосого парня.       После громкой обвинительной тирады Ивушкин вдруг замолчал и отпустил ничего не понимающего в данный момент немца. Коля просто прекратил его ругать и пошел в ванную, раскидывая по пути свою одежду. Клаус было хотел последовать за ним, но планы пришлось поменять, так как в коридоре предстал еще один из призраков и обойти его, не получилось бы так просто. Немец очень не хотел подходить к этому слишком близко. Поэтому мужчина был вынужден вернуться на первый этаж и думать, как загладить свою вину, пусть виноватым он себя и не считал. Вдруг в голову пришла идея, основанная на одной из шутливо брошенных фраз русского.       Быстро сбегав в кладовку за веревкой, так как старая все еще была в спальне и за смазкой, которую немец купил на следующий день после их первого секса, вместе с презервативами и еще всякими разными штуками. Повезло, что парни не успели разобрать весь пакет, так как сразу после доставки курьером они вытащили из него только самое необходимое на тот момент и быстренько переместились в спальню. И все же не зря Клаус купил много разных бутылочек смазки на любой вкус и всякие разные игрушки. Все-таки он хотел опробовать их на Коле, чтобы узнать, что тому больше всего понравиться и затрахивать его до состояния желе.       – «Но похоже, сегодня это моя участь»,- с ироничной улыбочкой подумал Фриц, снимая с себя всю лишнюю одежду и думая, как лучше и удобнее связать себя, чтобы это выглядело еще и сексуально. Закончив со связыванием, Ягер услышал, как открылась дверь спальни и поспешил забраться на диван.       К тому моменту, как Николай чистенький и свежий покинул ванную в одном полотенце на бедрах, он уже не злился и не обижался на Клауса, понимая, что это лишь очередная боязнь потерять его, ведь на задержаниях действительно можно погибнуть и лишняя помощь никогда не помешает. Написав знакомым из отдела, что все в порядке и что это просто друзья решили его разыграть не вовремя, Николай спустился на первых этаж, чтобы приготовить себе поесть, но лицо его вдруг вытянулось при виде почти голого, полусвязанного немца на их диване с тем самым пакетиком из специально магазина. Нет, он буквально охренел, будто по голове чем-то ударили.       Обычно это Николай был тем, кого связывают, привязывают и трахают, а тут...на те! Связанный немец, который сидит явно с выжидающим видом, даже ещё и с оше... Еб..твою налево!       При одной только мысли... да что там! Таком эротическом перфомансе, нижний орган Ивушкина дёрнулся в восторге, приняв моментальную твердую стойку.       Но крепко стиснув зубы и глубоко выдохнув, Николай принял нарочито строгий вид. Медленно подойдя и заглянув в пакетик, где было несколько интересных, ещё не опробованных вещиц, русский вытянул оттуда многофункциональное эрекционное кольцо и подошел с ним к Ягеру в плотную.       — Хочешь сказать, что я могу делать с тобой всё, что захочу, мм? — Ивушкин со сталью в глазах посмотрел на мужчину снизу-вверх и потянулся свободной рукой за цепью ошейника, чтобы намотать ее на руку и дернуть Клауса к своему склонившемуся лицу.       Клаус соблазнительно, ну он надеялся, что соблазнительно, сидел на диване и молча следил за реакцией своего русского. Судя по всему, а в особенности моментально вставшему члену Ивушкина, его старания оценили по достоинству.       Когда Коля подошел ближе и натянул поводок так, что немцу пришлось поддаться к лицу русского и со смущением, скосив глаза на зажатое между пальцев, которые буквально прошлым вечером сжимали простынь и яростно царапали его спину, эрекционное кольцо и выдавить из себя, – Ja, mein Herr,- хриплым и подрагивающим от возбуждения голосом. Член в эротическом белье уже во всю истекал от желания, но сегодня ему не факт, что и получится получить столь желанное вознаграждение. Сейчас настал звездный час для девственной попки немца. Ягеру, без утайки, было страшно.       Однако возбуждение от такого подавляющего волю и строгого Николая чуть ли не срывало все ограничения в голове Клауса. Он сам от себя не ожидал такого поведения и действия, но ради Коли, он готов был подставиться под него. Никому доселе, даже во времена бурной юности немца, не удавалось заполучить доступ к этой дырочке, а Коля, можно сказать, получил ее на блюдечке с голубой каемочкой, что громче всяких слов говорит о том, как Клаус его любит и ценит.       От возбуждения мужчина начал немного переминаться с колена на колено, чтобы облегчить свое состояние и просящим, практически умаляющим, взглядом смотрел в прекрасные, словно летнее безоблачное небо глаза. Такие теплые и нужные, что, не смотря на свое положение в данный момент, Ягер непроизвольно расслабился, отдаваясь на волю хозяина этих глаз.       Николай неверяще выдохнул и не удержался от широкой улыбки, похожей больше на оскал, с пугающим огоньком в глазах. Дернув бровью, мол «почему бы и нет, раз предлагают», он притянул пакетик и вытащил оттуда помимо кольца, клубничный лубрикант и небольшого размера вибратор, но дабы Клаус не помешал задуманному, Ивушкин сцепил его руки наручниками сзади и попросил встать на четвереньки. Затем, подложив подушку для лица и под бедра Клауса для удобства любимого, Николай разместился позади него на диване, уперевшись одним коленом. Заставив прогнуться в спине и выпячить весьма соблазнительный зад, Ивушкин довольно ухмылялся, чувствуя, как собственный член чуть ли не ноет в попытке привлечь внимание хозяина.       Думал ли он трахнуть Ягера? Да. Но хотел сделать это по-другому, хотел поиграться с нервишками Клауса и заставить того почувствовать какого это — быть в чужой власти. Подцепив пальцем весьма экстравагантное белье, Николай мучительно медленно потянул их вниз, снимая, чтобы не мешались и открывая вид на самое интересное — ягодицы немца, от шлепка по одной из которых, он не удержался и с наслаждением и весёлым смешком услышал занимательную реакцию на это действие.       Нацепив эрекционное кольцо на стоящий колом член Ягера и даже практически не коснувшись его руками, Николай, с понимающей улыбкой заметив, как дрожит немец, что не могло не возбуждать ещё больше, чем его поза, отбросил полотенце со своих бедер в сторону и склонился над ним.       — Всё будет хорошо, — прошептал юноша ему на ухо, слегка прикусив кончик уха и стал вести по его спине дорожку вниз из нежных, успокаивающих поцелуев, избегая зоны верёвок. При этом он не забывал держать нервы Ягера под напряжением тем, что тёрся основанием своего твердого члена между ягодиц немца, который не знал, что с ним будет и мог только гадать что сделает Ивушкин.       После того как Коля поставил Клауса на четвереньки, мужчина засмущался еще сильнее. Все же ему действительно никогда не доводилось оказываться в столь уязвимом положении. Однако, не смотря на все его смущение и страх неизвестного, немец не мог сказать, что его не возбуждает получившаяся ситуация.       После звонкого удара по ягодице Ягер не смог сдержать стон, а после сквозь зубы тихо прошипеть на выдохе – Scheiße,- краснея от того, что ему понравилось и спина непроизвольно прогнулась еще сильнее, подставляя жаждущие ягодицы Николаю.       Слова русского, которые должны были успокоить, только сильнее раззадорили немца, ведь сказал их Коля прямо Клаусу на ухо, прикусывая его, от чего по всей спине пробежался целый табун мурашек, а еле заметные светлые волоски на руках встали дыбом. Последовавшие дальше поцелуи по всему телу чуть не свели Ягера с ума. От ощущения чужих губ на разгоряченной коже мужчина, не контролируя себя постанывал, а почувствовав, как Ивушкин прислонил к его заднице свой горячий орган, потираясь об немца, то чуть ли не взвыл волком на луну. С краешка губ на подушку и диван стекала тонкая струйка слюны, а глаза сами собой закатывались. Клаусу очень хотелось кончить, но треклятое кольцо не давало ему этого сделать. Даже прикоснуться к себе он не мог!       Оставалось только хныкать, умолять Колю сделать хоть что-нибудь и крутить жопкой в надежде на получение удовольствия.       Довольствуясь стонами и изнывающими звуками Клауса на свои действия, Николай гордо ухмыльнулся уголком губ и выпрямившись, взял в руки лубрикант. Нанеся обильное количество скользкой жидкости на три пальца, Николай провел ими по девственному, ещё никем необузданному колечку мышц, и почувствовав, как Ягер вздрогнул, успокаивающе погладил его по ягодицам       — Шшш, сейчас будет немного дискомфортно, — предупредил юноша, размазав субстанцию, осторожно, стараясь, как можно меньше причинить боли, или чтобы ее вообще не было, Николай добавил ещё немного смазки и медленно скользнул первым пальцем внутрь, сразу ощутив, как внутри Клауса тепло, жарко и очень туго. Ивушкин был удивлен и польщён. Ведь получается он единственный, кому Ягер доверился в этом.       Услышав протяжный стон под собой, зная, что он совсем не от удовольствия, Николай снова склонился над немцем и снова стал осыпать его шею и спину поцелуями в перемешку с легонькими укусами, прося расслабиться и одновременно отвлекая от того, что происходит сзади. Стоило парню почувствовать, как стягивающие его внутренние стеночки, перестали давить, Ивушкин начал буквально трахать Ягера пальцем, а потом добавил второй и третий, и когда стало легче растягивать, да и Клаус уже задыхался от стонов, Николай с пошлым звуком вытащил руку и вместо нее вставил среднего размера вибратор прямо до упора, чтобы задевало ту самую точку.       Самостоятельно перевернув Клауса лицом к себе, Ивушкин взял в руки вещь, очень похожую на пульт управления.       — Оо, смотрика-ка, тут и пультик есть? Интересно, какие тут скорости? Поиграем? — коварно улыбнувшись и скользнув по мужчине дьявольским взглядом, Николай сначала включил нижний уровень, а затем сразу же повысил до среднего, с ярким всплеском удовольствия замечая, как у Ягера свело дыхание от сильной вибрации внутри. Раздвинув согнутые в колени ноги мужчины немного в стороны, Ивушкин любовно провел ладонями по внутренней части конечностей испуганного немца и приблизившись, словно змея, плавными движениями, впился в чужие губы, сносящим голову поцелуем.       Не отрываясь от Клауса, Николай увеличил скорость и амплитуду на пульте до максимума, а затем, небрежно откинув устройство в сторону и разорвав жёсткий, французский поцелуй, чтобы дать немного воздуха своему любимому, впился в его соблазнительную шею губами с целью оставить там множество засосов и свести немца с ума, стоны которого стали довольно громкими, граничащими с криками и ласкали уши, словно музыка.       Растяжка была далеко не самой приятной вещью, даже, не смотря на то количество смазки, время и осторожность Коли, который он пытался компенсировать болезненные ощущения.       Однако со временем каждое движение внутри начало приносить помимо уже не такой яркой боли всплески удовольствия, от которого член Ягера, державшийся до этого только по причине наличия на нем кольца, окреп и потек с новой силой. Стоны не переставали слетать с искусанных губ немца, а бедра сами начали поддаваться навстречу пальцам Ивушкина.       Клаус уже был готов молить Колю снять с него эрекционное кольцо, как почувствовал неприятную пустоту внутри себя, быстро сменившуюся чем-то побольше чем пальцы русского, что заставило мужчину вскрикнуть и тоненько заскулить, ведь кончик вибратора попал прямо по простате.       Оказавшийся на спине немец со звоном в ушах и расфокуссированным взглядом он пытался рассмотреть что-то, что Коля держал в руке. Однако, долго думать ему не дали, включив игрушку. Перестав на несколько, показавшихся вечностью? секунд дышать Клаус протяжно и громко застонал, непроизвольно вскидывая бедра, то ли пытаясь уйти от этих ощущений, то ли… он сам не понял. Такие ощущения не на шутку напугали мужчину, но появление перед собой лица любимого чуть под успокоило разогнавшееся сердце.       Поцелуй русского был очень приятным и вкусным, но легкие уже разрывались от нехватки кислорода и, к счастью, Коля оторвался от искусанных губ Ягера, давая тому возможность дышать. Но перед этим этот чертеныш, как назвал Ивушкина про себя немец, включил игрушку на полную заставляя Ягера захлебываться громкими стонами и чуть ли не рыдать от дикого возбуждения и не возможности хоть что-то сделать с этим. Головка бедного члена немца была уже ярко алая от прилившей к ней крови. «– А какое стоп-слово?» запоздало подумал Клаус, пытаясь понять что еще может прийти в светлую головушку его “ангелочка”.       Не желая долго мучить своего любимого, у которого чуть ли глаза не закатывались от наслаждения, по крайней мере, потому что сам изнывал от желания, Ивушкин оторвался от исследования груди мужчины.       — Потерпи, дорогой, т-а-а-ак... — Николаю потребовалась ещё минута с половиной, чтобы смазать член Ягера и себя изнутри смазкой, снизить скорость вибратора, снять кольцо и наручники с Клауса, а затем самому насадиться на него с протяженным, всхлипывающим стоном, помогая себя ладонью. Оперевшись руками о грудь немца, Ивушкин начал быстрые движения бедрами, но вскоре, почувствовав, как контроль над ситуацией перехватывает с ума сошедший Клаус, Николай склонился к нему, соприкоснувшись щеками и чуть ли не лег на него, начиная громко стонать от попадания членом внутри об одну и ту же точку.       Клаус не смог понять в какой момент вместо дико вибрирующей игрушки внутри себя, куда больше удовольствия стало поступать от ощущения любимой задницы русского на своем изнывающем члене.       Сориентировавшись и поняв, что теперь его руки свободны, мужчина схватил Колю по бедра и сам начал неистово толкаться в жаркую и темную глубь парня до самых яиц, пытаясь, если не проткнуть громко стонущего Ивушкина, то довести его до такого же невменяемого состояния. Длинные пальцы крепко сжимали чужую плоть так, что Клаус был уверен, что после их бурного времяпровождения у Коли останутся синяки в виде его пальцев.       Заприметив отброшенное русским кольцо, Ягер пакостно улыбнулся, пока Коля не видел, уткнувшись старшему носом в шею и громко постанывая. В одно движения, не выходя из русской тугой задницы, Ягер вместе с Колей на себе перевернулся, тем самым оказываясь сверху. Подтянув к себе подушку он подложил ее под Колю так, чтобы его таз был повыше, а угол проникновения таким, чтобы безошибочно, каждый раз попадать ровно по комку нервов внутри. Далее Клаус надел на орган Ивушкина игрушку и убрал руки русского тому за голову, придавив их сверху своей одной рукой. Запястья Коли были такие тонкие, по сравнению с Клаусом, что спокойно помещались в захвате. Именно в таком положении, низко наклонившись над хнычущим юношей и заглушая его всхлипы и стоны своими губами, Ягер сорвался на бешенный темп, двигаясь так быстро как только мог, чтобы не кончить раньше времени самому.       Развязывать Клаусу руки было одновременно фатальной ошибкой и одновременно истинным блаженством, потому что Ивушкин, как только угол проникновения изменился до нужного и Клаус стал выбивать из него стоны с бешеной скоростью, сам начал сходить с ума.       Кольцо на органе значительно осложняло ситуацию, но Николай будто и забыл про него на минуту, видя искры звёзд перед глазами и целуясь с любовью всей своей жизни, что заглушал его крики, но, когда удовольствие стало приносить давящую боль в члене, юноша, с трудом разорвав мокрый, жёсткий поцелуй, буквально начал выть под Клаусом, прикусывая собственные губы до крови и одним взглядом умоляя довести дело до конца сию же секунду.       Мужчина видел и прекрасно слышал, как Ивушкин сильно хотел кончить, но в его планах не было так быстро позволять юноше освободиться. Нет, вместо этого, Клаус потянулся ко все тому же пакету и выудил от туда еще один вибратор. Уретральный. Если быть точным.       Не прекращая двигаться, но чуть замедлив скорость, Ягер смазал игрушку и приложил холодный кончик к головке русского, включая вибратор на самую маленькую скорость и играясь тем, что обводил жаждущий орган по кругу, особенное внимание уделяя уздечке и дырочке уретры. От бы еще долго так делал, если бы стоны мольбы и крики со стороны Коли, да и собственное возбуждение не призывали к более активным действиям. Клаус медленно, чтобы не причинить сильной боли начал вставлять игрушку на свою длину, заранее выключив вибрации.       Стоило ей оказаться внутри полностью, как Ягер чуть не кончил от вида такого возбужденного русского с игрушками вокруг и на его детородном органе. Лишь по чистой силе воли и удаче немцу удалось сдержаться с шипением сквозь зубы. Включив игрушку, Клаус тут же почувствовал, как сжались мышцы вокруг него, грозясь выдоить из его члена все до последней капли в яичках. Ягера хватило на три минуты. С громким стоном он дрожащими руками снял с Коли кольцо и уже кончая внутрь любимого, наполняя нутро того обжигающей жидкостью, вытащил и палочку из уретры, позволяя русскому, наконец-то, кончить.       Кончив с громким стоном, Николай ещё несколько секунд чувствовал ослепительный экстаз, прежде чем пришел в себя и прижался к Клаусу, улегшемуся рядом.       — Косячь почаще, — злорадно ухмыльнулся Ивушкин и потянулся за очередным мягким поцелуем. Глаза невольно сами закрылись, и полностью счастливые Николай и Клаус, который накрыл их одеялом, провалились в глубокий сон до самого утра.       В последствии Николай решил их общую проблему: а именно приписал все семь трупов другому человеку, который с радостью согласился их взять на себя. Ивушкин не очень понимал такого выбора, но задумываться об этом даже не хотел, потому что этому человеку все равно сидеть до конца жизни по другим, более тяжким статьям. И преступник был этому рад, потому что, как он сказал "в тюрьме лучше, чем сдохнуть на улице".       После этого их жизнь с Клаусом наладилась и стала расти в гору. Бизнес поднимался, а Николай довольно быстро поднялся по своей карьерной лестнице лейтенанта полиции до звания майора и уже не бегал так часто на всякие опасные задержания и дела — в основном руководил более серьезными операциями, подчинёнными и заполнял бумаги.       Николай не жалел, что в свое время сделал выбор, которым многим может показаться аморальным и не законным, но он спас одну грешную душу и был счастлив всю оставшуюся жизнь.