ночные разговоры, как лекарство

Придя домой, они сразу расположились на диване в гостиной, даже не помыли руки. Разговор шел лучше, и всё-таки, они совместно решили, что Никите надо делать активные шаги в сторону Вероники, ведь по-другому её не добиться. — А если ей не понравится? — Енисейский постоянно сомневался в себе, то ли из-за отца, то ли из-за своей скромности. Сложно быть уверенным в себе, являясь самым депрессивным городом, и когда почти во всех топах «худших городов» видишь себя. — Скажет, если не понравится, не немая, — Сережа зевнул. Уже было поздно, и несмотря на его режим, хотелось спать. Данила и Денис, тоже уставшие, посмотрели на него, выгнув бровь. — Ну или поймёшь. В любом случае, вы подходите друг другу, два сапога пара, и типа того. — Так говорят, когда хотят подчеркнуть отрицательные качества, — исправил того Даня. — Не душни, зазнайка. — Не душню, ты просто тупой. Ден и Никита переглянулись, понимая, что это будет надолго. Оба отодвинулись и сели в телефоны, Норильск хотел бы остановить их, но по опыту знал, что может прилететь и ему. — Это ты меня тупым назвал? — Серега сжал кулаки. — Я тебе много раз уже говорил об этом, только сейчас понял? — ухмыльнулся, — Ты меня все равно ударить не сможешь. — Боишься что ли, принцесса? — последнее слова было произнесено с насмешкой. — Только если за тебя, не мне потом ответственность нести, холоп. — Да ты.. — хотел было Магнитогорск закричать, как увидел, что Романов и Енисейский заснули, лежа на полу. — Бля, нам их укладывать ещё теперь. — Ну пиздец. — остыл и Московский. — Куда их? — Го кинем на диван и все, не хочу им раскладывать. — Ну давай. Ребята взяли сначала Никиту, который был полегче, и аккуратно положили на диван, не желая разбудить. А потом повторили то же самое с Денисом. — А мне где спать? — спросил Даня. — На полу, не? — увидев недовольное лицо, он ответил — я Вам ещё и кровать должен уступить? — Только белье постельное поменяй. А я пошел умываться, пока ты комнату готовишь. Надо что-то и предъявить, но было все равно, Татищев мог и на улице подрыхнуть при желании, а с этим бесом спорить бессмысленно. Закончив с кроватью, он повернулся, его гость уже умылся. — Мда, получше не нашел что ли? — спросил тот, глядя на одеяло и подушку. — Тебе пойдет. — усмехнулся хозяин комнаты и тоже ушел умыться. Быстренько почистив зубы, мальчик вернулся в комнату и лег в том же, в чем и ходил до этого. — Даже не переоделся. Фу. — Мне лень. — Как можно так, переоденься. Сам не поняв, почему слушает какого-то папенького сынка, Сережа без доли стеснения поменял футболку. Слышен был данин фырк, но Татищев не обратил внимания. — Не стыдно прям при мне? — Да не, — он не видел в этом ничего такого. — Забей. Они улеглись. Серега удобно расположился и уже засыпал. Но свет от телефона ему помешал. — Ты чего не спишь? — сонно спросил Татищев. — Не спится. У меня всегда так. Не обращай внимания. — блондин отвернулся, и вроде сделал экран тусклее. Вдруг громко включилось какое-то видео из тик тока. Тот поспешно отключил его, но Серый проснулся и теперь спать не хотелось, поэтому он начал заговаривать Московского. — Никита завтра вечером уедет, а вы когда? — Гонишь нас уже? — Тебя да, а вообще просто спрашиваю. — Ден завтра утром, а- — Уже? — перебил старший. — Ну да, ему-то в Питер сначала, а только потом к себе. — А ты? — Должен был как Денис, но у меня самолёт отменили, так что хз. Может тоже завтра, но тогда придется через Москву лететь. Походу, буду здесь торчать. — А в чем проблема через Москву, там же батя твой? — Не слишком много вопросов? — Так че? — Магнитогорску правда стало интересно, ведь Химки всегда подчеркивал свой статус сына столицы, а тут в Москву не хочет. — Там Алексей Рюрикович будет.. — Даня сам не понял, почему ответил, не желал ведь все раскрывать. — А это кто? — Смоленск. — А, дядя твой, не? — Типа того, но он, мне кажется, меня не очень жалует. — Данила посмотрел на друга, выжидающего продолжения, было плохо видно, но понятно, что тот слушает. — Ругает, что я к отцу лезу, что я слабенький, ну и, когда ездили всей семьёй туда, он только меня заставлял в огороде копаться. — немножко грустно ответил блондин. — Мда, это пиздец, конечно. Даже меня одного не заставляют на даче работать. Ну, мы как-то вместе. — пытался мягко поведать Серега. — Другие потом тоже присоединились, но я почти два часа под солнцем один батрачил. Алексей Рюрикович пояснил, что я якобы бледный слишком, вот мне и надо больше всех возиться. — Кожа у Дани и вправду загорелая летом, хотя зимой становится бледнее, но на фоне Татищева это не заметно. — Потом я обгорел. — Понимаю, я вообще вечно бледный, но кожа чувствительная. Они оба замолчали, Московский мог бы и пошутить про то, что Сережа и вся его семья просто трупы, но атмосфера стала такой уютной, что не хотелось её портить. Тишина ещё больше добавляла комфорта. Данила думал, зря ли он все это выдал, а брюнет только сейчас понял, что оказывается Химки тоже работает, даже в земле копался, вот это точно открытие. Да и то, что он с семьёй не особо ладил, тоже удивительно. — Я-то думал, что ты царских кровей, а оказывается, даже знаешь, что такая дача! — решился пошутить Серега. — Представляете! — подыграл тот. — Да и царских кровей у нас Денис. — Это точно, сам Романов. — Татищев уже не лежал, а сел, оставаясь на полу. — А ты, кстати, видел же его отца? — Конечно, даже больше чем хотелось. — Ну и как он? Мой батя о нем хуево отзывается, тип он манерный педик. — Он неплохой, да и в чем проблема быть педиком? — хоть для собеседника это было невидно, но Даня отвел взгляд. — Нуу.. — Татищев задумался, правда же, что такого? Он сам не понимал, но отец всегда твердил, что они больные извращенцы, посланные америкосами. Сам он так серьезно не рассматривал этот вопрос, ему и дела не было. — Они же ненормальные.. — будто спрашивая, все же выдал он. — Нормальные, просто любят свой пол. — Да нет же! Или ты сам такой? — Не твое дело. — грубо, но Магнитогорск ничего не ответил. — Давай спать. — Данила отвернулся к стенке. Плевать же, что там этот укурыш думает, однако, что-то в груди сжалось. Приятно же шло общение, и сразу все обломалось. Сережа тоже лег, тихо пожелав спокойной ночи. Спать хотелось, но заснуть не получалось. Сам того не замечая, он ворочался из стороны в сторону. Он чувствовал вину, что испортил всем настроение. В итоге, уложившись поудобнее, он еле как заснул. Но вопрос этот остался нерешённым.