За любовь ещё поборемся

      Прийти в книжный после всего, что произошло, было, по ощущениям, также тоскливо и больно, как оказаться в полуразрушенном и запустелом доме спустя много лет после отъезда. Но сердце всё равно тянуло туда Кроули. Наверное, именно поэтому было не настолько удивительным в итоге там и оказаться.       Он пришёл в себя, когда, выходя из машины, споткнулся о бордюр и распластался на брюхе прямо перед книжным.       – Ёб-тс-с, – слова сразу же сменились шипением от боли.       Кроули попытался встать и с удивлением обнаружил в своей руке горлышко от бутылки. Всё-таки сев, он осмотрелся и увидел на асфальте осколки и разлитое шампанское, как ему показалось. Почти сразу Кроули почувствовал и прилипшие к нему острые кусочки стекла, и приставшую к телу мокрую от алкоголя рубашку, и горький вкус на языке, и крайне неприятное головокружение. Каким-то чудом он ни капельки не поранился. Встав и отряхнувшись, Кроули посмотрел на Бентли. Ему стало несколько не по себе от того, что он катался по городу пьяным в стельку настолько, что даже ничего не помнил. Повреждений на машине видно не было (виновато ли в этом то же чудо, из-за которого он сам остался невредимым, раздавив собой стеклянную бутылку, или какое-то другое – было неясно), так что он понадеялся, что никого по дороге не сбил.       Повернувшись обратно к книжному, он наконец осознал, где находится – а находиться здесь он очень не хотел. А ещё он не хотел, чтобы в таком состоянии его увидели Мюриэль или Мэгги с Ниной. Кроули поспешил привести себя в порядок и убрать это безобразие с асфальта, но покинуть место происшествия незамеченным у него не получилось – из книжного показался обеспокоенный ангел. Пусть на улице и была глубокая ночь, ему было проще сделать вид, что он всё-таки решил наведаться в гости, чем пытаться прикрыть это позорное происшествие каким-либо другим враньём.       Кроули остался в ту ночь, и сначала ему было не по себе в книжном, но со временем он привык. Ближе к обеду следующего дня он вернулся к себе, и его опять одолела скука. Наутро Мюриэль позвонила ему (не без помощи владелиц кофейни и магазина с пластинками) и очень взволнованно звала его в гости, говоря о том, как ей здесь одиноко и как ей нравится компания демона. После таких слов было сложно отказать.       Теперь большую часть времени он проводил в книжном, приезжая домой только тогда, когда надо полить цветы. Мюриэль задавала много вопросов о Земле, а Кроули на них развёрнуто отвечал, поясняя всё, что не было понятно с первого или даже со второго раза. Ангел хотел рассортировать книги по алфавиту, но демон сообщил, что Азирафель держит здесь свои, непостижимые, порядки, и вместо этого они просто периодически протирали пыль.       В один вечер Кроули предложил Мюриэль экскурсию по городу на Бентли, и она согласилась. В это время кофейня уже была закрыта для посетителей, поэтому они решили наведаться к девушкам, которые наверняка обе были сейчас там. Мюриэль ушла вперёд, пока Кроули закрывал дверь книжного, и, когда он добрался до места, перед ним открылась странная картина неловкости со стороны Нины и Мэгги и шокированного разочарования со стороны ангела.       – Нина, вы теперь тоже уйдёте на Небеса? – крайне расстроенно спросила Мюриэль.       Кроули сначала вообще ничего не понял. Ему понадобилось время, чтобы заметить лёгкий румянец на щеках девушек и их частое неровное дыхание. Видимо ангел застал их поцелуй.       – Небеса? – спросила Мэгги.       – Мистер Кроули и Мистер Азирафель тоже так делали, а потом Мистер Азирафель ушёл, – пояснила всё ещё расстроенная Мюриэль.       На пару секунд все замолчали, явно переваривая информацию.       «Погодите-ка...» – подумал Кроули.       – ВЫ ПОЦЕЛОВАЛИСЬ??? – почти одновременно воскликнули Нина и Мэгги.       Кроули провёл ладонью по лицу так, будто хотел стянуть его с себя целиком.       – Может лучше поговорим о том, что ВЫ поцеловались? Ура, любовь и конфетти! Вавум таки случился!       – Вавум?... – чуть слышно повторила Нина.       – Ладно, мы поговорим, – сказала Мэгги, – но потом будет твоя очередь!       – Да что тут говорить? – Начала Нина. – Прошло время, а вместе с ним – и боль от прошлых отношений. Мы узнали друг друга лучше, сблизились. Я поняла, что люблю её, и поцеловала, когда выдался удачный момент. А потом пришли вы!       – Ну уж простите! Просто хотели заскочить к вам перед катанием по городу, предупредить, чтобы не теряли.       – Я теперь никуда не поеду!       Все ошарашенно посмотрели на Мюриэль.       – Почему? – спросил Кроули.       – Я буду здесь и не дам Нине уйти на Небеса, – твёрдо заявил ангел.       – Но я не собираюсь никуда уходить. С чего вдруг?       Мюриэль грустно посмотрела на Кроули. Ему стало неловко.       – Давайте проясним, – начала Мэгги. – Вы с Азирафелем поцеловались прямо перед тем, как он ушёл? А ты это увидела и теперь думаешь, что Нина тоже уйдёт? – она посмотрела на них по очереди и получила от обоих утвердительный ответ.       – Как вообще так вышло, что ты нас увидела? Я думал, ты была с Метатроном.       – Ну да, мы сидели рядом с кофейней, и нам было видно вас через окно.       – Метатрон это тоже видел? – обеспокоенно спросил Кроули.       – Да...       – Да что вообще происходит? – не выдержала Нина. – То «это всего лишь ангел, которого я знаю», то смотрите друг на друга влюблёнными глазами, то, наконец-то, целуетесь – и что потом? Один улетает рулить Небесами, а второй остаётся валяться в депрессии! Давай уже, рассказывай!       – Аргх! Ладно! – Кроули шумно вытянул стул из-под стола и тяжело упал на него. – И нет, Нина не уйдёт также, как Азирафель, – кинул он в сторону Мюриэль.       Последовал тяжёлый выдох. Все разместились на стульях недалеко от демона так, чтобы видеть его, и были готовы слушать.       – Ты рассказал ему о своих чувствах, по нашему совету?       – Да, то есть, не совсем. Я сказал, как мог, сказал, чего хочу. Думаю, всё было довольно понятно. Но я не говорил, что «люблю» его.       – Почему? – поинтересовалась Мэгги.       – Не знаю, – и он правда не знал.       – Так что же пошло не так?       – Всё этот Метатрон, с его идиотским предложением! Знал, как запудрить ангелу мозги, – Кроули вздохнул. – Он предложил ему должность Верховного Архангела, и Азирафель отказался. Правда отказался. Но потом Метатрон добавил, что эта власть позволит ему восстановить меня в статусе ангела. Нонсенс!       – Ты не хочешь становиться ангелом? – аккуратно спросила Нина.       – Я не стану ангелом. Они не изменят моей сути, они не отменят тысячелетий демонической жизни, они не вернут мне веру в Бога, только потому что я «друг» нового Верховного Архангела. Они даже не обелят мои крылья. Я думаю, это только в Её власти, а она вряд ли вдруг объявится по мою честь.       – И в чём же тогда смысл?       – Вот и я говорю, что его нет. Это была бы просто формальность. Просто, чтобы я мог свободно находиться на Небесах.       – Так и хорошо, разве нет? – спросила Мэгги.       – Нет. Мне это не нужно. Я не хочу иметь с этой конторой ничего общего, я просто хочу быть сам по себе. Вернее, чтобы мы с Азирафелем были вместе сами по себе.       – А что было дальше?       – Он уговаривал меня пойти с ним. «Мы можем вместе делать добро», – говорил он. «Как ангелы», – говорил он.       – Вот видишь, Азирафель тоже хочет быть с тобой! Он тебя любит! – пыталась ободрить его Нина.       – «Как ангелы». Когда ты приняла нас за пару, я подумал, только подумал, что, может быть, он меня тоже любит. То есть, я уже давно чувствовал это, нашу связь, но я не думал о романтической её природе. Я знал, что он дорог мне, а я дорог ему, но любовь... Глупо было даже допустить мысль о том, что ангел может нежно любить демона. По крайней мере, не такой правильный ангел, как Азирафель.       – Я вообще мало что в этом понимаю, но, честно, демон из тебя так себе.       – Спасибо.       – Я это к чему говорю, – продолжила Нина, – если ты действительно слишком добр для демона, то, возможно, он тебя им никогда и не считал. Понимаешь, о чём я?       – Да. Ты, вообще-то, даже права. Он часто говорил мне, что я «хороший», вспоминал, каким ангелом я был. Но я не ангел.       – Ничего-то ты и не понял.       – Ну конечно, людям же виднее!       – Ладно, рассказывай дальше.       – Ну, я решил уйти, он меня останавливал, я не соглашался. Все слова были сказаны, и я подумал... Нет, подумать я и не успел. Я решил его поцеловать. В фильмах это иногда помогало...       – Ах, если бы в жизни всё было, как в фильмах, – сказала Мэгги.       – И как он отреагировал? Что сказал? Целовал ли он тебя в ответ? – Нине не терпелось перейти к самому интересному.       – Он посмотрел на меня глазами, полными боли и отвращения, и сказал: «Я прощаю тебя».       Повисла недолгая пауза.       – Думаю, теперь вы согласитесь, что он не может любить меня, потому что я демон. А простил он меня за то, что я его так осквернил своей демонической натурой.       – Согласна, фраза не самая удачная, но то, что он тебя любит – это и дураку ясно, – сказала Нина.       – Ну вот а я – не дурак!       – Мне кажется, – начала Мэгги, – он считает, что тебя сделали демоном незаслуженно, и всего лишь хочет для тебя справедливости. А прощать он может тебе много чего: что ты сдался и не хочешь бороться за эту самую справедливость для себя или что поцеловал его без спроса, например.       Кроули собирался уже возразить, но её слова имели смысл, а он очень хотел им верить.       – Насчёт меня, Мюриэль, – начала Нина. – Поцелуй – одно из проявлений любви. Кроули поцеловал Азирафеля, потому что любит его. Азирафель ушёл на небеса не из-за того, что его поцеловали, а потому что хочет воспользоваться шансом, который ему дали, и что-то изменить, в том числе и ради Кроули, потому что он тоже его любит. Я поцеловала Мэгги, потому что люблю её, но я никуда не уйду, потому что помогать ей я могу только отсюда.       – Кажется теперь я понимаю.       – Ну раз уж мы со всем разобрались, может уже поедем? Мне нужно проветриться. Хотите с нами? Могу забросить вас в Сент-Джеймс Парк, думаю там довольно-таки романтично.       – Вы бывали там с Азирафелем? – ехидно протянула Нина, довольная своим вопросом.       – Да, много раз, – Кроули решил не поддаваться на провокацию. – Так вы едете или нет? Третий раз предлагать не буду.       – Я за! – сказала Мэгги.       – Значит едем, – подтвердила Нина.       Тот вечер прошёл для всех хорошо: Мюриэль насладилась видами ночного города, девушки – компанией друг друга, а Кроули было приятно лишний раз порадовать ангела.       Прошло ещё две недели. Жизнь стала такой спокойной и душевно-комфортной, что можно было бы даже назвать это счастьем.       Наступило утро, и Мюриэль в очередной раз отправилась на Небеса с отчётом, а Кроули остался один в книжном. Он догадывался, что никого кроме Азирафеля эти отчёты не интересуют, но ему было в общем-то всё равно, ведь главным было то, что их всё ещё требуют, а следовательно – с ним всё в порядке. В последнее время этого ему было вполне достаточно.       Кроули начал думать о том, как всё, должно быть, устроено на Небесах сейчас и как это было раньше, и его мысли перешли к ангелам. Хоть они ему и совсем не нравились, он никогда не испытывал к ним ненависти. Слишком много им было бы чести, тратить на них такое сильное чувство. Его заслуживали, разве что отдельные личности, вроде Гавриила. И возможно Метатрона. Кроули задумался, ненавидел ли он когда-нибудь Бога, но она ангелом, в любом случае, не является.       Вообще всё стало сложным в последнее время. Можно плохо относиться к существующей системе, можно знатно невзлюбить её конкретных представителей – и что же потом? Вот вам наивный добрый дурак Джим, он же Гавриил без своей памяти – и вот уже оказывается, что ему не интересен Армагеддон, да ещё и не ему одному, но и демону, и не кому-то там, а Предводителю сил Ада, Лорду Вельзевул! Ещё вчера эта парочка за неповиновение и «любовную связь» отправляла их с Азирафелем на казнь – а сегодня она бросает посты и за ручку и с песней улетает к звёздам. Удивительная штука – жизнь! Уже и нет такой ненависти к Гавриилу – «от ненависти до любви», как говорится. А если уж говорить про «любовь», то кандидаты для Кроули здесь очевидны. Ну, с Азирафелем всё ясно: первый ангел на его памяти, имеющий схожие представления о добре и зле с ним, демоном, и расхожие с Высшим руководством. Но был ли он единственным? Вот тут ещё и Мюриэль – уже третий по счёту не-такой-как-все-ангел, очень милая и определённо нравится Кроули. О скольких ещё он не знает? И от чего это вообще зависит? Все они разного статуса, разных должностей. Можно ли подобрать ключ, открывающий добро по сердцу, а не по непостижимому плану, к каждому?       Чей-то голос, внезапно прозвучавший в тишине пустого магазина, оборвал поток его мыслей:       – Кроули?       Кроули непонимающе посмотрел по сторонам и, к своему удивлению, никого не увидел.       – Кроули, это я, – почти шёпотом звал Азирафель: теперь Кроули распознал его голос.       – Где ты? Почему я тебя не чувствую? – демон щурился и принюхивался, пытаясь найти знакомые образы в пространстве магазина.       – Меня здесь нет, – как будто увидев это, сказал ангел. – Я изобрел чудо для того, чтобы связаться с тобой.       – Какая честь! – с наигранной почтительностью произнес Кроули.       На самом деле, как только он понял, что голос, звавший его по имени, принадлежит Азирафелю, он также моментально распознал, что это был именно «что-то не так» голос. И, даже если Кроули не был напуган, то был, по крайней мере, заинтригован. Впрочем, что вообще было «так»? У них, теперь, после... того, что произошло? В мире, с желанием Небес устроить второй конец света? Даже не так, нет. С яростной необходимостью уничтожить Мир. Чтобы решить какие-то свои, ангельско-демонические, проблемы, или что там у них.       Неизвестно, как долго Кроули пробыл в своих размышлениях, и что в это время говорил Азирафель (если он вообще говорил что-то), но именно ангел вырвал демона из сетей его сознания.       – Тебе нужно бежать. Прошу тебя, беги. Беги так быстро и так далеко, как только сможешь, – он проговорил это всё на одном дыхании, и Кроули ещё не успел ничего осмыслить. – Они собираются избавиться от тебя.       – Откуда ты знаешь? – его определённо напрягли эти слова, но вида он подавать не хотел.       – Мне сказали. Там, наверху. Привели доводы, почему это необходимо сделать.       – Доводы? – усмехнулся Кроули. – Интересно узнать, какие.       – У нас нет на это времени, – с некоторым раздражением сказал Азирафель, который, стоит сказать, всё ещё говорил вполголоса. – Я не знаю, почему они решили мне это сказать, возможно это была проверка. Хотели увидеть мою реакцию.       – И что же они увидели, раз позволили тебе и дальше оставаться на Небесах? – с любопытством в голосе и зарождающейся тревогой на сердце (или, вернее будет сказать, в той части души, которая отвечала за чувства (если это была лишь часть, а не всё его существо (этот предмет был малоизучен))) ответил Кроули.       – Я сделал вид, что (хоть и не скрывал от них, что расстроен) всё же понимаю и согласен с их решением и его необходимостью.       В голове демона молнией пронеслась мысль, сразу же ударившая его колким осколком прямо в душу.       – А если они не поверили? Что, если они всё ещё следят за тобой? Они будут знать, что ты предупредил меня, – Кроули не на шутку начал переживать и даже не пытался это скрыть. – Даже если нет, тебе нельзя там оставаться. Это опасно. Прошу тебя, уходи оттуда, – он, не без труда, сдержался от третьей (или даже четвёртой – он перестал считать) попытки уговорить своего ангела убежать вместе с ним.       – Я... – что бы ни хотел сказать Азирафель, он был прерван зовущим его голосом, который звучал где-то достаточно далеко, но, тем не менее, приближался пугающе быстро.       – Что такое? Ангел? – Кроули бы сейчас мало удивился, если бы развоплотился от сердечного приступа.       – Кто-то идёт. Не могу говорить. – очень быстро проговорил Азирафель, а потом, чуть тише и спокойнее, добавил: «Я люблю тебя».       Кроули не успел ответить тем же или, на худой конец, наигранно-раздраженно фыркнуть, как каким-то даже ему не понятным образом почувствовал, что «связь» с Азирафелем оборвалась.       Он не был рад этим словам. Ох, как же он хотел их услышать. Но не так. Не «по телефону». Не сказанными в такой спешке. Не без возможности ответить. Не звучащими, как слова на прощание. Как последние слова. Предсмертные.       Кроули стоял посреди книжного, принадлежащего его ангелу, который только что признался ему в любви и которого он мог больше никогда не увидеть. Он не знал, что ему делать.