Потонувшая

Месяц спустя.

      Капли по подоконнику стучат, отбивая ритм и создавая собственную музыку совместно с шумным шелестом листьев деревьев, завывающим ветром и иногда звучащими раскатами грома.       Эвтида вслушивается в мелодию бушующей природы, наслаждается ею, сдерживая свои порывы сбежать из дома, чтобы подставить лицо под очаровывающий ее душу ливень. Сопротивляться правда тяжело, когда ты любишь такую погоду с самого детства.       Исман часто ей рассказывает, как Эвтида, отличаясь от соседских детей, рвалась на улицу во время грозы. Обычно детям свойственно бояться молний и громких звуков неба, но Мемфисская не относилась к их числу. Брат с улыбкой говорил, как она сопротивлялась запретам: ему серьезно приходилось за шкирку оттаскивать непослушную сестру, потому что природа жалует далеко не всех, даже если ты ее любишь.       Молнии все еще опасны, так же как и глубокие лужи, скользкая грязь.       Однако Эвтиду не останавливают эти препятствия, они наоборот кажутся ей волшебными — хочется наблюдать за секундными ветвями молний, прыгать по лужам, пачкать обувь в мокрой земле, а потом приносить в квартиру темные следы под возмущенные возгласы Исмана.       Даже сейчас хотелось убежать в одной пижаме, лечь на асфальт и промокнуть до нитки.       Что останавливает?       На деле, ничего. Эвтида уже не маленькая девочка, пусть и нужно дождаться осени, чтобы достичь совершеннолетия. Брат перестал быть таким строгим, сбавил обороты в своей опеке, начал позволять большее.       И прямо сейчас он мирно посапывает у себя в спальне.       Мемфисская плюет на то, что на циферблате настенных часов полпервого ночи, может ездить полиция и отлавливать ее ровесников, либо подростков помладше. Эвтиде лишь хочется побыть наедине с природой, слиться с ней душой и улыбнуться обнимающему ливню.       Ей не свойственно делиться такими личными моментами, но сейчас пальцы сами по себе находят в контактах Ливия, когда девушка делает шаг из-под каркаса подъезда и встает под дождь.       Знание, что друг ответит в любой момент — проверено временем — греет душу.       — Алло? — его голос немного хриплый, вероятно, звонок разбудил Пеллийского. Эвтида чувствует легкий укол совести, что звонит посреди ночи без веской на то причины.       — Ты спал, да?       В трубке слышится усталый вздох.       — Эва, это не важно. Когда тебя последний раз волновало, будишь ли ты меня звонком, снеговичок? — может показаться, что Ливий немного раздражен, но интонация для этого слишком мягкая. Мемфисская сразу чувствует себя легче.       Девушка угукает, присаживаясь на мокрый асфальт и чувствуя, как сразу промокает ткань ее пижамных штанов. От дискомфорта лицо немного морщится.       — Не делай из меня злодейку, постоянно тревожащую твои сны. Наверняка тебе снится какая-то ересь, ты постоянно готовишься к своей химии с биологией. Спорю, что у тебя там атомы пытаются подружиться с ДНК, а может и флиртуют между собой.       Ливий тихо смеется.       — Попытка угадать провалена. И я почти обижен на тебя за то, что ты прервала действительно хороший сон.       Эвтида не может сдержать улыбку. Разговоры с одноклассником всегда приятные, и к этому привыкаешь слишком быстро — к частым и беспричинным беседам по телефону, к его красиво звучащему смеху в динамике и иногда шепот колыбельных.       Да, Ливий нередко убаюкивает Эву на ходу придуманными сказками и песнями.       Они созваниваются на неделе стабильно четыре раза, а то и больше, болтают о прошедшем дне, хотя и видели друг друга в школе, сидели за одной партой и ели одно и то же в столовой. Этой совместной учебы стало не хватать слишком быстро, Ливий и Эвтида хотели слышать голоса друг друга чаще, а видеться тем более.       Только не готовы в этом признаться.       — Извини, пожалуйста. Что тебе там снилось, мистер-мне-не-снится-химия-и-биология?       — Секрет. Если сон вещий, я бы хотел, чтобы он сбылся. А рассказ о нем повредит, спугнет. — то, с какой серьезностью рассказывал о своем точно выигрышном плане друг, заставил Эву хихикнуть. — Эй, это правда. Я думаю, в прошлой жизни я был Вангой или волшебником. Мои сны часто становятся реальными!       Капли дождя скатываются по немного румяному лицу Мемфисской, и прежде чем она успевает ответить, гром решает вставить свое слово.       Некоторое время после возмущений неба ребята молчат.       — Это что было? Скажи, что у тебя просто открыто окно, и ты не сидишь на улице. — настороженно говорит Ливий.       Эвтида поджимает губы и убирает мокрые волосы с лица, наблюдая за наклоняющимися от ветра верхушками деревьев.       — Я бы сказала, будь это правдой, — отвечает она спустя время, — но нет. Я действительно сижу на мокром асфальте и наслаждаюсь прекрасной погодой.       — О, господи. Ты неисправима. Я понимаю твои порывы любви к природе, но это не лучшая идея – сидеть под ливнем. Советую идти домой, принять теплую ванну и лечь спать. Можешь еще выпить чай с медом, для профилактики, и…       Эвтида слушает врачебную тираду, которая, почему-то, не кажется надоедливой. Исмана слушать не хотелось, хотя говорил он почти все то же самое.       Мемфисская с той роковой субботы поняла, что выделяет Ливия среди других, и спустя время привыкла к своим чувствам. Почти перестала смущаться его внезапных прикосновений — даже стала сама их провоцировать, проявлять инициативу, и иногда ей кажется, что кончики ушей друга краснеют.       С Рэем конфликт был исчерпан в тот же день, они написали друг другу почти минута в минуту: Эва просила прощения за вспыльчивость, Бадр за чрезмерный напор.       С Дией дела обстояли по-другому.

***

Месяц назад.

      Воклейн все-таки смогла забрать Эвтиду к себе с ночевкой посреди учебной недели, чтобы выведать все ее тайны.       Мемфисская поначалу скептически относилась к плану Дии, потому что сердце словно не было готово раскрывать все, что заставляло биться быстрее от волнения. Одной из причин является Ливий, хотя Эва не уверена в этом до конца. Хочется списать все на розыгрыши организма, мол, недосып свою роль играет, а сердце шалит из-за того, что Пеллийский всегда помогает поспать.       Словно тело привыкло, что встретиться с другом — увидеть долгожданные сны и дать себе расслабиться.       — Вот, — Дия ставит с легким стуком чашку со свежезаваренным чаем, аргументируя запрет на кофе тем, что Эва итак пьет его литрами.       — Спасибо.       Воклейн садится напротив и ее взгляд четко выражает желание выслушать все от начала и до конца. И ей, похоже, несильно важно знать — готова ли к этому Мемфисская.       Эвтида демонстративно тяжело вздыхает.       — Я думаю, что выделяю Ливия.       — В каком смысле? — спрашивает Дия заинтересованно.       — Ну, я могу спокойно доверить ему свое состояние, даже плакала на его плече ночью субботы, хотя с вами себе такого не позволяла. Мне хочется видеть его гораздо чаще, чем тебя и Рэймсса, и я как будто постоянно жду его внимания, не важно какого. Сердце заходится даже от одной улыбки, и я не понимаю, что за игру со мной начал мой же организм.       Воклейн слушает все внимательно, по крайней мере, частые кивки и периодически меняющаяся мимика лица говорит об этом.       Сейчас, например, ее брови взметнулись наверх, а рот приоткрылся в удивлении.       И понятно почему: услышать подобные откровения от Эвтиды — крайняя редкость.       — Если я скажу тебе, как это классифицировать, ты, скорее всего, скажешь, что я сошла с ума и выдумываю. И вообще, я ничего не знаю и решила поиздеваться… — говорит подруга.       Мемфисская закатывает глаза, словно Дия и вправду несет какую-то непревзойденную ересь.       — Окей, я чувствовала что-то такое же, когда влюбилась в Исмана.       Пауза.       Диалог глазами, следом нервный смешок Эвтиды.       — Ладно, ты права, я решила, что ты издеваешься и сошла с ума. Я не влюбилась в Ливия, он… — девушка делает глоток из своей чашки, — просто мне нравится как друг. Но немного иначе, чем вы с Рэем. Кажется, я выделяю его из-за того, что он мне помогает со сном. Организм автоматически считает его важным человеком, хочет его поближе, чтобы я спала. Ведь без Ливия я адекватно это не делаю.       Дия кивает.       — Я не буду пытаться навязать свою точку зрения, ты, наверное, сама придешь к выводу. Как всегда и делаешь: выпендриваешься, вздыхаешь, а потом соглашаешься со мной. — Эвтида недовольно цокает, хотя в глубине душе осознает, что все так и будет.       Обе допивают ягодный чай, решая устроить марафон фильмов Марвел.       «С Ливием недавно обсуждали, какие у нас любимые герои… Ему нравится Доктор Стрэндж». — Эва улыбается своим мыслям. Ливий поселился у нее в голове прочно, будто въелся зубами и совсем не собирается отпускать.       Мемфисская не думает, что против этого.       — А что ты решила с Исманом? — задает вопрос девушка. Воклейн рядом, до этого расслабленная, неправильно глотает чипсы и начинает кашлять.       А потом смотрит на Эву с умоляющим взглядом:       «Не хочу об этом говорить!»       Эвтида недоверчиво глядит на Дию, щуря лисьи глаза.       — Значит я тебе все на чистом листе разложила, а ты молчать удумала? Нет уж, давай, всю подноготную мне на стол, кудрявая.       Воклейн неловко почесывает висок, обнимает свои колени и вздыхает так, будто на ее плечах непосильная ноша. Вероятно, в виде любви к брату лучшей подруги.       — Я не подарила ему валентику, не смогла. Подумала, может, он меня отвергнет. Я хочу дождаться своего совершеннолетия, а потом выдать ему эту информацию и посмотреть, что он с ней сделает, когда больше никаких препятствий не будет.       — Тебе 18 в середине марта, можно же не ждать? Это скоро. Зачем вгонять себя в рамки из-за возраста? Мой брат не такой уж и старик, чтобы на вас смотрели с осуждением. — недоумевающе говорит Эва.       Между Дией и Исманом разница в 6 лет, и еще год назад, когда подруге было 16, это действительно казалось огромной цифрой, но как только начало приближаться заветное сочетание единицы и восьмерки, границы медленно и верно подстерлись. Действия Воклейн стали увереннее, а Мемфисский не казался таким отстраненным, как был до этого.       Однако Дия все равно махнула рукой.       — Я хочу, чтобы все было по закону. Чтобы никто не смотрел на нас и не думал, мол, Исман гребаный извращенец и совратил школьницу. После поступления на юриспруденцию в целом станет легче, я думаю.       — А вот моему брату не особо… — говорит Эва, и видя вопрос во взгляде одноклассницы, поясняет, — начнется ординатура. Первые операции, переработки, он будет возвращаться уставшим, может времени станет еще меньше, чем сейчас.       Голос становился тише.       Дия аккуратно прижалась к подруге, кладя ей свою голову на плечо.       Когда Эвтида понижает громкость звука — значит, становится тяжело говорить. И узнавать почему не нужно. Вся тема с Исманом понятна: ей просто не хватает семейного тепла из-за того, как много брат учится.       Возможно, Ливий действительно становится отдушиной, ведь он постоянно рядом.       — Я понимаю тебя. Раньше мы собирались у вас дома и могли потусить вместе, а сейчас Исман скорее отсыпаться будет, пока мы устроим марафон игры в Уно.       Эвтида хихикает.       — Вспомни, как он плюнул на отдых и сел с нами. А потом мы постоянно оставляли его ни с чем.       Дия смеется вместе с подругой, дополняя воспоминания:       — Угу, он потом возникал, мол, мы его не любим и зря он пришел играть, лучше бы отдохнул перед учебой.       Девушки замолкают, погружаясь в свои мысли, и улыбки на их лицах говорят о том, что разговоры помогли.       Ведь держать все в себе всегда легче, чем найти силы выговориться. Но какое же приятное чувство испытываешь, когда появляется тот, с кем можешь поделиться переживаниями.

***

      — Эва, ты меня слушаешь?       Мемфисская отстраненно угукает с закрытыми глазами, чувствуя легкую дрожь от холода. Ливень стих, теперь только немного моросило, от этого почему-то стало хуже. Из-за мокрой одежды тело будто заледенело.       — Иди домой, глупая. Или я сейчас приеду и сам тебя туда отнесу.       — Приезжай, смелый. — не задумываясь выпаливает Эвтида.       Ливий несколько секунд молчит, будто раздумывает о чем-то.       — Ок. Жди там, неугомонная девчонка.       — Эй, я пошутила…       Слова до друга не доходят: в трубке уже слышатся гудки, оповещающие о конце разговора. Эвтида хмыкает, думая, что сейчас получит сообщение об ответной шутке со стороны Ливия, и никуда он на самом деле не собрался.       Однако телефон молчит.       Мемфисская пожимает плечами. Перезванивать она не хочет, если Пеллийскому нужно будет, он сам это сделает. А ждать его в своем дворе — глупо.       Иногда люди говорят сгоряча, совсем не подразумевая, что готовы сделать так на самом деле.       А потом недалеко от подъезда останавливается желтое такси, и оттуда выходит фигура, слишком напоминающая близкого друга.       Эвтида даже дышать боится, не говоря о движении, поэтому ждет на месте, не срываясь в подъезд. От Ливия и бежать не хочется, да, прочитает нотации, но потом позаботится и погладит по голове привычно.       Зонтик, который он взял с собой, закрывает пространство для дождя, хотя смысла уже никакого: одежда Мемфисской промокла до нитки.       — Иногда я забываю о том, какая ты безбашенно глупая. Совсем не заботишься о себе.       — Потому что знаю, что ты сделаешь это за меня.       Ливий смотрит в глаза Эвтиде, нечитаемо, а потом подает руку, за которую девушка хватается сразу. Думает, что друг просто поможет встать, но вместо этого утыкается носом в приятно пахнущую ключицу.       — Ты очень холодная.       Мемфисская прижимается ближе к Ливию, впитывая тепло, в котором сейчас нуждается. И он ждет, пока подруга хоть немного повысит собственную температуру. И есть чувство, что они могут так простоять до утра.       — Домой не хочу. — бурчит в шею, отчего медовая кожа Пеллийского покрывается мурашками. Он прочищает горло.       — Придется. Тебя надо отпоить чаем и отправить в теплую ванну, иначе есть угроза простудиться.       Эвтида недовольно мычит, отстраняясь от Ливия. И ей кажется, что на его лице мелькает разочарование.       — Хватит включать врача, мне брата дома достаточно.       Он улыбается, показывая ямочки, от которых в сердце постоянно появляется трепет.       — К сожалению, тебе нужно принять меня таким. Мы же еще и подружились с Исманом, он меня всякому учит на неделе. Иногда там мелькают способы укротить тебя. — Ливий откровенно подтрунивает, ухмыляясь и излучая откровенную ауру «соблазнителя».       В последнее время Пеллийский действительно не упускает момента легко пофлиртовать, но Эвтида понимает, что это все шутка, ведь Рэймсс делает точно так же.       Только чувства, которые испытывает девушка — разные.       Если с Рэем она посмеется и попытается ответить чем-то таким же, то с Ливием румянец на лице появится, сердце зайдется, а язык потеряет возможность двигаться.       — Ладно… Я действительно замерзла.       — Благодаря тому, что твоя одежда мокрая как после стирки, даже хуже, я тоже замерз. — говорит друг.       Эвтида поднимает голову, заглядывая ему в глаза. Расстояние между их лицами сейчас ничтожно маленькое, и мысли, словно секундно падающие звезды, начинают судорожно бегать, не успеваешь ухватиться и за одну из них.       Выделяется стойкое желание: приблизиться. Сократить эти сантиметры.       Моментом кажется, что Ливий дергается вперед, но Мемфисская спихивает ложную иллюзию на неработающий от холода мозг.       — Есть сумасшедшая идея… — неуверенно озвучивает Пеллийский.       — Выкладывай.       — Поехали ко мне, моя мама привезла вкусный чай с отпуска, я обязательно о тебе позабочусь. Хоть Исман и разрешил заглядывать, я сомневаюсь, что ночью мне так же это позволено.       Ливий так тараторит, что Эва еле успевает обработать предложение, которое он на нее вывалил. Приходящее осознание заставляет немного смутиться.       Дома у друга она еще ни разу не была, и пробуждающийся соблазн согласиться слишком сильный.       Отголосок разума заставляет сказать:       — Не думаю, что идея сбежать из дома посреди ночи к тебе тоже хорошая.       Ливий разочарованно вздыхает.       — Мы подростки. Слушаться взрослых – слишком скучно.       Эвтида смеется, мягко пихая ладонью плечо одноклассника.       — Ты что, демон? Подбиваешь меня на подростковый бунт?       — Брось. Посмотрим фильмы, выпьем вкусный чай… — глаза Эвы сверкают притворным сомнением, поэтому Ливий решается на крайность, — а еще чизкейк и, если ты будешь хорошо себя вести, латте.       Мемфисская весело смеется, радуясь, что смогла заставить одноклассника поволноваться из-за возможного отказа.       — Хорошо вести себя? Ты серьезно?       — О, извини, для тебя это будет слишком сложно. — понимающе кивает Пеллийский, а потом кое-как уворачивается от пинка подруги, — Без драк!       — Если будешь себя хорошо вести, я подумаю. — ставит она то же самое условие с озорным тоном. Ливий нежно улыбается, и его взгляд, полный заботы, заставляет Эву смолкнуть.       Пеллийский ерошит девушке волосы и берется за телефон, чтобы вызвать новое такси.       Благодаря тому, что он переключает свое внимание на экран, Эме позволяет румянцу одолеть все лицо: хорошо, что Ливий не видит.

***

      Водитель был крайне недоволен тем, что Эвтида залезла на пассажирское сидение промокшая до нитки. Даже пытался отказаться в предоставлении услуги, но начал только бурчать себе под нос что-то невнятное, когда Ливий всунул ему дополнительную купюру и, сняв толстовку, расстелил ее на кресле Мемфисской.       — Ты же замерз.       Пеллийский махнул рукой.       — Твое здоровье поважнее будет, я хотя бы сплю нормально.       Эвтида закатила глаза и обняла себя за плечи, стараясь согреться. Пальцы ее рук неконтролируемо подрагивали, хотя она изо всех сил пыталась это скрыть. Только от цепкого взгляда Ливия невозможно что-либо спрятать.       — Извините, можете включить обогрев сильнее?       Мужчина за рулем, явно все еще беспокоящийся за сохранность задних сидений, кинул недовольный взгляд через водительское зеркало и только потом прибавил температуру.       Эва усмехнулась.       — Иногда мне кажется, что ты на мне тренируешься. — ухмыляясь, сказала она.       Ливий изобразил крайнее удивление, а потом несколько секунд гипнотизировал подрагивающие руки Мемфисской, будто на что-то решаясь. И решился: взял их в свои, начиная растирать и греть своим дыханием.       — Это не тренировка, а забота, Эва.       Мурашки табуном побежали по телу от контраста температуры. Эвтида, поджав губы, наблюдает за тем, как Ливий заботится, и не может контролировать расползающийся румянец и ускоренный ритм сердца.       «Если он будет так держать мое запястье, то может почувствовать пульс, господи…» — проносится у нее в мыслях.       Эве приходится усилием воли отстраниться и приложиться головой к стеклу.       — Все нормально, согрелись. — говорит она и прячет ладони в карман своей промокшей кофты.       Если Ливий и находит это странным, то сказать не успевает. Водитель оповещает о том, что они добрались до адреса и просит покинуть машину, снова с красноречивым взглядом наблюдая, как Мемфисская выходит, оставляя за собой влажную спинку кресла.       Пеллийский подталкивает ее в подъезд, шепча на ухо:       — Быстрее, пока он ничего не удумал. Выглядит уж больно недовольным.

***

      В лифте начинают трястись не только руки, но и ноги. Эвтиде кажется, что это из-за волнения: все-таки, она впервые увидит место, где живет Ливий. Предвкушение густой патокой расползается в груди, а когда он открывает входную дверь и пропускает Эву внутрь, девушка не может сдержать облегченного выдоха.       — Я ожидала увидеть белые стены, всякие медицинские приборы, висящие на стенах, ну и, конечно, больничную кушетку вместо дивана. — насмешливо говорит она, проходя в гостиную.       Ливий фыркает у нее за спиной.       — Неужели ты считаешь меня таким фанатиком? — парень недовольно бурчит, перебирая вещи в шкафу. Он достает оттуда полотенце и свою одежду, передавая Эвтиде, — это тебе. Примешь ванну и переоденешься. Мокрую одежду можешь повесить на сушилку там же, а я пока заварю чай.       Мемфисская щурит глаза.       — Латте.       — Чай.       — Латте, Ливий.       Пеллийский вздыхает и подталкивает подругу к ванной:       — Понял я, понял. Иди купайся, дуреха.       Эвтида запирает дверь и, оглядывая достаточно хороший ремонт, думает, что не против заглядывать сюда почаще. В квартире у Ливия чувствуется парящие в воздухе тепло, уют и комфорт, а еще она пахнет им.       Малина и шафран — аромат, который так полюбился, что Мемфисская, после двадцатиминутного обогревания в почти горячей воде, подолгу вдыхает его через толстовку, которую одолжил Ливий. Одежда оказывается не слишком большого размера, все-таки, рост Эвы играет свою роль.       Перед уходом она смотрит в зеркало, одними губами говоря:       «Без приключений сегодня, ясно?»       Девушка проходит через светлый коридор, сворачивая на кухню, и замечает Пеллийского.       И еще одного обитателя квартиры.       — Подожди… ты не рассказывал мне, что у тебя есть кот.       Ливий вскидывает голову, и питомец повторяет движение за хозяином. Две пары глаз смотрят на нее, от этого даже хочется хихикнуть.       Взгляд Пеллийского кажется немного оценивающим. Эвтида цепляется пальцами за край толстовки, нервно сминая ее.       — Я ждал, пока ты познакомишься с ним. Это Аки – рыжик, который переехал со мной.       Друг встает с кухонного стула и в два шага оказывается рядом с Эвой, ненавязчиво предлагая узнать своего питомца получше. Эвтида, будучи человеком, которому не приходилось ухаживать за домашними животными, потому что будто бы и не было необходимости в них, аккуратно протягивает руку.       Аки любопытно обнюхивает ее пальцы, а после возвращает все свое внимание Ливию.       — Это значит, что он меня принял?       — Скорее всего да. Подожди, он посреди ночи запрыгнет на тебя и заставит себя гладить. — широко улыбаясь, говорит парень.       Эвтида со страхом во взгляде смотрит на своего друга и мотает головой.       — Я не хочу просыпаться от того, что на меня прыгнуло существо в темноте. С непривычки во мне и сирена может сработать, тогда и ты подскочишь.       — А мы спать вместе будем?       Мемфисская замолкает, краснея так стремительно, что Ливий, видя это, начинает смеяться. Девушка пихает его в плечо:       — Дай мне уже латте, хватит издеваться!       — Ты становишься очень милой, когда попадаешь в неловкую ситуацию. — легко говорит он, отпуская на пол Аки и подходя к кофемашине, где стоит чашка свежего кофе.       Эвтида нервно сглатывает, думая, что находиться в одной квартире с Ливием оказывается не так уж и просто. Этот парень словно специально вводит ее в состояние невыносимого смущения.       — Будем смотреть фильмы с самого начала или не важно в каком порядке? — спрашивает он. Обсуждать, что смотреть они будут Марвел, даже не надо. Эвтида задумывается, рассматривая молотую корицу у себя в чашке.       Несмотря на все чувства, которые может вызывать в ней Пеллийский, с ним все так же спокойно, как и всегда. Легкая улыбка появляется у девушки на лице, и по всей видимости, она заразительная.       Аки предупреждающе мяукает, обращая на себя внимание. Как только Эва кидает на него взгляд, кот тут же запрыгивает к ней на колени, требуя ласки.       — Давай начнем с классики. — говорит она, проводя рукой по макушке Аки.       Тот подставляется под ладонь, начиная громко мурлыкать.       — Раз он тебя принял, предлагаю заглядывать почаще.       — Из-за него я и сама захочу приходить…       Эвтида не отводит взгляд от млеющего питомца у нее на коленях и не может понять, почему до сих пор у них с Исманом ни разу не было домашнего животного дома. Ласкать кота — это что-то поистине успокаивающее, лучше чая с ромашкой.       — А как же я? — с ноткой обиды в голосе спрашивает Ливий.       Эва ухмыляется.       — А ты у меня записан как спонсор латте. Ничего личного, друг.       Аки прикусывает девушку за палец и спрыгивает, убегая куда-то в сторону гостиной под возмущенный вскрик гостьи.       — Мой кот, абсолютно. Даже ревность вся ушла. Глянь, как защищает меня! — гордо восклицает Пеллийский, поднимаясь из-за стола. Эвтида хмыкает, допивая свой кофе.

***

      Свет на время просмотра единогласно был выключен, чтобы погрузиться в атмосферу происходящего в фильме, не отвлекаясь на посторонний световой шум вокруг. Аки благополучно разместился на ногах у Ливия, через двадцать минут после начала Железного Человека заснув.       Эвтиде не хотелось признавать, что она мечтает расположить кота у себя, чтобы гладить его на протяжении небольшого марафона.       — Ты сейчас глазами его прожжешь. Неужели кот завоевал твое сердце так быстро?       — Знаешь, если бы не ты, я бы не поняла, как нуждалась в питомце. — серьезно говорит девушка.       Ливий усмехается, переводя взгляд на подругу и по привычке ероша ей волосы.       Они сидят, плечом к плечу, этот факт немного смущает, но Эвтида каждый раз успокаивает себя тем, что однажды засыпала, уткнувшись Пеллийскому в грудь и не сдерживая всхлипов.       — Я всегда рад тебя видеть. Можешь приходить даже без предупреждения.       — Ой, да ладно тебе, я так и перееду к тебе случайно, — шутит Эва.       Ливий смеется.       — Буду не против такой соседке. Все-таки мы уже делим школьную парту, можно ли это считать бытовыми отношениями?       Девушка подхватывает его смех. С Пеллийским, кажется, совсем невозможно смотреть фильмы: на середине начинаются разговоры на самые разные темы, и на титрах уже и не скажешь, о чем была картина.       — Завтра же переезжаю, получается?       — Исмана не забудь предупредить. — еле сдерживая рвущийся наружу смех, отвечает Ливий.       Их прерывает телефон Эвы.       — Оу… вспомнишь солнышко, вот и лучик? — нервно говорит она, смотря на заставку с высветившимся контактом.       Пеллийский тоже выглядит немного напряженным, когда девушка отвечает на звонок.       — Алло?       — Эме, ты где? — громкая связь позволяет услышать содержание разговора и Ливию тоже. Голос Исмана звучит взволнованно.       — Я… прости, что так внезапно, но я решила заночевать у Ливия.       Друг на глазах у Эвы стремительно бледнеет, осознавая, что его ждет.       — У Ливия? — следует короткая пауза, словно брату потребовалось время, чтобы обработать информацию, — Слушай, я понимаю, что ты уже достаточно взрослая, но трудно было меня предупредить? Или ты думала, что я не разрешу?       Эвтида виновато прикусывает губу, и Пеллийский, замечая ее переживания, берет за руку, начиная заботливо поглаживать тыльную сторону ладони большим пальцем. Девушка зажмуривается, не зная, куда деваться.       — Прости. Я в полном порядке, дать тебе поговорить с ним?       — Да. Было бы очень здорово.       Ливий перехватывает телефон, сразу отключая громкую связь. Эва возмущенно выгибает бровь, пытаясь прижаться, чтобы услышать хоть немного содержимого диалога, но друг сдерживает ее рукой.       — Да, привет. Извини, что не сказал.       Мемфисская с недовольным бурчанием отстраняется:       — Я его сестра и у меня есть право слышать, о чем вы говорите!       Ливий смеется, и к своему удивлению, Эва слышит смех брата в трубке тоже. Любопытство достигает максимального уровня.       — Да, конечно. Обязательно. Мы смотрим фильм сейчас.       Эвтида думает, что еще немного, и из ее ушей пойдет пар от возмущения ситуацией. Почему от нее что-то скрывают?       — Спокойной ночи. — отвечает Ливий, сбрасывая звонок.       Мемфисская смотрит на него с очень красноречивым взглядом, и однокласснику приходится приложить усилия, чтобы не отстраниться от нее, потому что опасность, исходящая от девушки — очень осязаема.       — Хорошие новости: все отлично, Исман не держит на нас зла.       — Мне кажется, вы слишком сдружились. Почему он так спокойно отреагировал? Что ты сделал с моим братом?       Ливий пожимает плечами.       — Мужские секреты. У вас же с Дией такое есть?       Эвтида фыркает, но решает не пытаться выяснить, почему брат так расположен к ее другу. Это в целом справедливо: она многое скрывает что от Ливия, что от Исмана, почему у них тоже не может быть чего-то своего?       — Мы весь фильм проговорили. Который час? — спрашивает она.       Пеллийский смотрит на экран телефона, присвистывая.       — Почти 3 часа ночи.       Ребята переглядываются.       — Еще одну часть?       — Конечно.       Если бы Дия или Рэймсс увидели картину, представшую через два часа после начала просмотра второй части Железного Человека, они бы обязательно это запечатлели, а после дразнили Эву и Ливия.       Потому что уснули они, облокотившись друг на друга, а Аки уютно устроился на коленях у Мемфисской.

***

      Сказать, что Эвтида на следующий день старательно избегала Исмана в их собственном доме — это ничего не сказать.       Она выходила из комнаты, когда брат скрывался в ванной, либо у себя в спальне, передвигалась на цыпочках. И казалось, что этот план сработает, только на третий такой раз Исман вышел буквально из-за угла, заставив Эвтиду подпрыгнуть от испуга.       — Святые тарталетки!       Брат недоумевающе выгнул бровь, скрещивая руки на груди.       — Тарталетки?       Мемфисская недовольно пробурчала:       — Вряд ли ты обрадуешься, если я начну орать матом…       Исман вздохнул, кивая в сторону кухни.       Эвтида зажмурилась от досады, понимая, что разговора о ее выходке не избежать.       Брат молчаливо поставил чай завариваться, достал конфеты и кусочек любимого чизкейка сестры, располагая все на кухонном столе. Как только Мемфисская сделала глоток, Исман прочистил горло.       — Я ничего не имею против Ливия и того, что вы встречаетесь.       Весь чай, который был у девушки во рту, оказался на столе.       — Чего?! Ты с чего взял, что мы встречаемся? Тебе мозги учеба вышибла совсем? — возмущенно кричит Эвтида, и румянец на ее щеках вовсе не спасает ситуацию.       — Так это очевидно, разве нет? Ты постоянно созваниваешься с ним, а сегодня вернулась с ночевки. Я бы очень хотел провести лекцию насчет предохранения… — Мемфисская кидает в брата первую попавшуюся конфету, а потом с яростным криком убегает в свою комнату:       — Я не нуждаюсь в твоих лекциях! И мы не встречаемся, идиот!       Исман хмыкает, отдаленно слыша, как в спальне Эвтиды падают вещи.       люблюпиво: ЭТО ПРОСТО КАТАСТРОФА       кудрявыйгном: что случилось?       рапунцель: беру попкорн?       люблюпиво: ИСМАН С ЧЕГО-ТО ВЗЯЛ ЧТО Я И ЛИВИЙ ВСТРЕЧАЕМСЯ       рапунцель: а это не так?       кудрявыйгном: разве вы не..?       люблюпиво: ГОСПОДИ И ВЫ ТУДА ЖЕ? Я В ПОЛНЕЙШЕМ ШОКЕ. НЕКУЛЬТУРНОМ. НЕ ПИШИТЕ МНЕ БОЛЬШЕ.       кудрявыйгном: Эвочка, но вы же буквально прилипли к друг другу?       рапунцель: ты такая смешная. может еще скажешь, что Дие не нравится Исман?       кудрявыйгном: ты куда на святое полез, говнюк? волосы отрежу       рапунцель: извини, пожалуйста. а ты дотянешься?       кудрявыйгном: ты охренел?       Эвтида со стоном отбрасывает телефон, не желая читать сообщения от друзей, которые совсем не могут ее поддержать. От них только сильнее начала болеть голова.       Ливий в качестве ее парня.       Безумие.       — Исман, я надеюсь, что ты к своей больнице прирастешь и больше не вернешься домой!