Августовский вечер

Густой вечерний сумрак растёкся по узким улицам Конохи. Тонкая, кружевная занавеска в дверном проёме стала единственной преградой между ним и Сакурой. В прихожей с самого утра чуть душно. Сидя на шершавом полу, Сакура неспешно застёгивала ремешки на обуви. -Куда это ты? — спросила Мебуки, показавшаяся на пороге из кухни. -Гулять, мама. — в пол голоса ответила Сакура. Взгляд застыл на старых половых досках. В этом доме всё пропитано воспоминаниями. Рамка с семейной фотографией на стене, старые сапоги из жёлтой резины у входа. Уже высохли после вчерашнего ливня. -Иди, — так же тихо ответила Мебуки. Поверх её домашней одежды был повязан фартук, а уставшие руки сжимали тарелку, по которой невольно водили затёртым вафельным полотенцем. В светлых волосах матери залегли редкие седые пряди, на щеках появлялись первые морщины. Мебуки старела. Плавно поднимаясь с места, в один шаг, преодолевая расстояние до занавески, отодвигая её, Сакура нырнула в вечернюю августовскую прохладу. Вечер ворвался в грудь, наполняя лёгкие свежестью. Помнится, в такой же вечер Саске ушёл из Конохи. Стоп. Не думать. -Не думай, — прошептала себе Сакура. Ветер отозвался на слова тихим шелестом в листьях. Сакура взглянула вверх, на кроны деревьев, невольно замечая, что вдалеке уже зажглась первая звезда. Красиво. Лёгкий холодок пощекотал руки, и кожа покрылась мелкими бугорками мурашек. Сакура свернула в первый же проулок. От стен домов натыканных невероятно близко друг к другу веяло теплом, напитанным бетонными стенами за длинный, и жаркий день. В окнах над головой давно погас свет. Только изредка на пути встречались жёлтые пятна света в квартирах. В таких окнах когда-то можно было разглядеть занавески, заставленные растениями подоконники. Если повезёт, удавалось рассмотреть и саму комнату. Шкафы с книгами, карту пяти великих стран, возможно, кухню с кафельным фартуком. Почему же «раньше»? Сакура замерла посреди пыльной улицы, стараясь смотреть как можно дальше. Редкие люди вдалеке смазывались слабым зрением в пятна. «Раньше». Сакура негромко хмыкнула. «Раньше», потому что с уходом Саске из деревни зрение начало садится. Или, Сакура специально его сажала.? Она знала, что владельцы мангекё теряют зрение. Конечно, глупости всё это, но мысль о том, что так она будет видеть мир, почти как Саске тешила нутро. И заставляла всеми силами отсрочивать поход к Цунаде с просьбой о помощи. Ещё Сакура любила ночь. Потому что догадаться, что делает Саске днём нельзя. Тренируется с Орочимару, скитается между деревнями, строит план мести? А ночью всё просто. Ночью люди спят, и через час Сакура укроется пахнущим цветами вишни одеялом и будет думать о том, что где-то далеко Саске спит точно так же. И возможно даже видит такое же небо. Любить сквозь время и расстояние. Человека, с которым пересекаешься только в мыслях, иногда надеждах, и, пожалуй, мечтах. Это чувство только её. Возможно, о том, что никогда не случится, но чувство греющее нутро надеждой. Казалось, дорога сама вела Сакуру по Конохе. Вот цветочный магазин Яманака. Ино собственной персоной стояла около входа, рядом с цветами, выставленными на витрине. В руках она сжимала ножницы и букет из трёх лилий. -Им надо обрезать тычинки, чтобы они не пахли, — негромко, сказала Ино, заприметив Сакуру. -Понятно, — тихо ответила Сакура. Она остановилась напротив подруги, не зная, стоит ли говорить что-то ещё. Блеклый свет с уличной лампы лёг бликами на светлые волосы Ино. На волосах Сакуры, небось, тоже блестел свет, но она не видела. -Мама просила тебе передать. Я вначале думала днём к тебе зайти, но ты ведь всё время работаешь в госпитале, с Цунаде. Вот я и решила, что вечером ты сама сюда придёшь. Столько лет знакомы всё-таки. Неудивительно, что привычки друг дуга знаем. — Ино говорила будто бы сама с собой, не отрываясь от лилий. У неё в душе, верно, тоже надлом. Она, наконец, шагнула к дому и взяла с подоконника белую кружку с голубым узором, — Держи. -Спасибо, — в кружке виднелась земляника, должно быть с семейного огорода Яманака. Мелкие ягодки липли к фарфоровым стенкам посуды, оставляя на них еле заметные красные пятнышки сока. Ягоды пахли летом и сладостью. — я верну кружку завтра. -Конечно, — кивнула Ино. Порыв свежего ночного ветра слегка растрепал нежно-розовые волосы. Сакура попрощалась, и, повернувшись на каблуках, пошла дальше. Путь освещали фонарики, висящие на фасадах домов и тёплые пятна окон. Вокруг бумажных светильников кружили хрупкие белокрылые мотыльки, они ударялись о тонкую бумагу и продолжали свой танец. Встреча с Ино оставила после себя странный ностальгический осадок. Друзья детства, знают друг о друге больше чем кто либо, но вспоминают друг друга редко. Когда случайно пройдёшь мимо вечером, или когда мать попросит передать гостинец. Сакура заметила, что родители цеплялись за прошлое больше остальных. Впрочем, не важно. Что ей, Сакуре, остаётся? Сегодня только есть ягоды, укрывшись пледом. Кстати, за углом показался перелесок. Среди поля люцерны росли высокие ели. Сакура ловко запрыгнула на одну из веток. И устраиваясь поудобнее, облокотилась спиной на неровный ствол дерева. Воздух пах ночной свежестью и лёгкостью. В общей атмосфере спокойствия Сакура отчётливо чувствовала аромат собственных волос. Ветер нежно подхватывал запах вишни и, играясь с прядками Сакуры, растворял его в хвойном лесу. Кожу вновь захлестнуло волной мурашек. Вечерами в августе вся Коноха становится ласково-холодной. Сакура достала из рюкзака мягкий плед и укрылась им. Теперь, ни прохлада, ни ветер, ни одиночество не были страшны. Совсем скоро осень, через несколько дней Наруто и Джирайя вернутся в Коноху. Сакуре шестнадцать и впереди целая жизнь.