короткий роман

помню лишь поцелуй

с ароматом странных сигарет

ваня каждый день наблюдает за кудрявым парнем. тот появляется на пляже в одно и то же время — в десять утра, пока солнце ещё не такое палящее — и читает что-то, лишь изредка поднимая взгляд на бултыхающихся в воде детей. он никогда не купается, разве что ноги мочит и плескается в девушку с красными прядками, которая всё его поплавать вместе зовёт, но всегда отказ получает. ване парень интересным кажется, что-то в нём правда притягивает. они не знакомы, даже взглядами не пересекались никогда, что ещё сильнее любопытство подогревает — почему-то невыносимо сильно заговорить с ним хочется и узнать получше. — это твоя панамка ? бессмертных взгляд поднимает, встречаясь с карими глазами. — да. — улетела, наверное. ветер сильный поднимается. — спасибо. — может, это странно спрашивать такое у незнакомого человека, но не хочешь присоединиться ко мне и почитать вместе ? моя подруга сегодня осталась в номере, потому что плохо себя чувствует, и … — начинает тараторить кудрявый. — я не против, — перебивает его бессмертных. — серёжа. — ваня. они сидят на покрывале и читают что-то своё, не замечая, как небо затягивается тучами и начинается дождь. в спешке собирая вещи, серёжа прерывает тишину между ними: — не хочешь после шторма увидеться ? можем сходить куда-нибудь или посидеть около моря, — предлагает, с ноги на ногу переминаясь и край футболки перебирая. боится, что ваня откажет. — хочу. на этом же месте после дождя. они встречаются ближе к одиннадцати, когда шторм заканчивается и уже стемнело почти. — привет, — отзывается серёжа. у бессмертных от одного приветствия что-то внутри горячим пламенем разгорается, заставляя тепло расплываться под солнечным сплетением. — привет. — прогуляемся ? они идут вдоль берега, пиная песок под ногами, и разговаривают ни о чём. серёжа делится с ваней тем, что ему нравится читать и писать стихи. бессмертных, в свою очередь, рассказывает о своей любви к рисованию и анимации. — хочешь потанцевать ? ваня глаза поднимает, взглядом сталкиваясь с глазами серёжи, что в лунном свете блестят. — у нас нет музыки. — я напою что-нибудь. пешков за тонкую талию русого приобнимает, а тот голову укладывает серёже на плечо, подрагивающими руками в кудри на затылке зарываясь и начиная покачиваться под мягкое пение серёжи. — я тебя ещё неделю назад заметил, — шепчет еле слышно пешкову куда-то в шею. — я знаю, ванюш. бессмертных резко испуганные от услышанного глаза поднимает, только сказать ничего не успевает, чувствуя, как кудрявый его губы своими накрывает. и ваня не возмущается вовсе и отвечает на поцелуй. он этого момента, что теплом в сердце отдаёт, будто всю свою жизнь ждал. пешков прокручивает в голове мысль, что он обязательно напишет о русом стихотворение. — ты такой красивый под луной. ваня смеётся, утыкаясь носом серёже в изгиб шеи, дабы щёки горящие от смущения спрятать. пешков слышит тихое-тихое ” ты красивее ” и к себе ближе прижимает. — я уезжаю завтра вечером. ваня молчит. — подаришь мне рассвет и поцелуй на прощание ? — непонятное чувство, на обиду похожее, старается скрыть. и серёжа дарит, ещё и толстовку свою, табаком и одеколоном пропахнувшую, ване на память оставляет. ни через три дня, ни через неделю, ни через две ваня отпустить не может, не может забыть глаза красивые, что на солнце янтарём отливают, и вкус табака с вишнёвым привкусом от сигаретного фильтра на губах. ваня скучает невыносимо — никогда он такого не испытывал ни к кому. ваня разбит, пока в личные сообщения не прилетает ” вань, я в москве буду, увидимся ? ” от серёжи.