“Благословение Алой Розы: Новая Богиня Войны”

Изначальный план был прост: они собирались отправиться в самое дорогое питейное заведение столицы, чтобы немного расслабиться, понаблюдать за людьми и, возможно, привлечь внимание Божка-пустослова. Но поскольку магическое поле изменило их маршрут, в столицу они не попали. Однако, как заметил Ши Цинсюань с улыбкой, настроение компании это испортить не могло. — Ладно, если не столица, то хотя бы приличное заведение в этом посёлке. Главное, чтобы вино было выпить можно, а место подходило для наблюдения, — заявил он, обмахиваясь своим веером. — Посмотрим, что тут найдётся, — произнесла Хун Лин, оглядываясь по сторонам. — Думаю, этот трактир сойдёт. Он и правда самый большой. Трактир выглядел довольно уютно: простая, но ухоженная обстановка, из окон доносились смех и звуки музыки. Компания решила снять отдельную комнату, чтобы не привлекать лишнего внимания. Как только они устроились, слуга принёс вино и несколько блюд с местными закусками. Се Лянь первым поднял взгляд и вежливо обратился к нему: — Простите, могу я узнать, что это за место? Слуга, сначала удивлённый, что такие хорошо одетые гости ничего не знают о посёлке, затем заулыбался. — Уважаемые гости, так значит, вас привела сюда не слава нашего посёлка? — с гордостью произнёс он. — Это посёлок Богу. — Слава? — переспросил Се Лянь. — Какая слава? Слуга широко улыбнулся и поднял большой палец вверх. — Наши народные гуляния! Они известны на всю округу. Каждый год в это время к нам съезжаются гости со всех окрестностей, чтобы полюбоваться на диковинку. Ши Цинсюань, заинтересовавшись, наклонился чуть ближе: — И что это за гуляния такие? Се Лянь поспешил объяснить: — Это своего рода народное развлечение. В такие дни устраиваются представления, выступления театральных трупп, ярмарки. Что-то вроде праздников в честь фонарей, которые мы проводили в Сяньлэ. Но разница в том, что эти гуляния организует простой народ, а не императорский двор. Хун Лин, улыбнувшись, добавила: — Развлечения, говоришь? Интересно. Надо будет посмотреть. В народных праздниках всегда есть своя прелесть. Слуга кивнул, довольный их интересом: — Да-да, госпожа права. В этом году всё будет особенно ярко. Мы готовились несколько месяцев. Ши Цинсюань, махнув веером, нахмурился: — Но сегодня ведь не праздник. Разве «холодные росы» начинаются не завтра? — «Холодные росы»? — Хун Лин рассмеялась. — Цинсюань, ты что, календарь носишь с собой? Откуда такая точность? Ши Цинсюань притворно возмутился: — Просто я хорошо осведомлён. Как Повелитель Ветров, я обязан следить за сменой сезонов! Се Лянь, улыбаясь, продолжил: — Иногда гуляния не привязаны к определённой дате. Их проводят в честь кого-то или чего-то. Возможно, здесь есть какая-то особая причина для праздника. Среди грандиозного шествия принц обратил внимание на бледного мужчину в чёрном одеянии, очень высокого и худого как хворостинка. Он с силой опустил острое орудие, которое держал в руках, на голову другого актёра, в роскошных одеждах. Острый нож вошёл ровно в лоб жертве, а затем мужчина поднял того вверх на копьё и так оставил висеть. Зрелище, жестокое и кровавое до крайности, выглядело точно как настоящее убийство, от испуга толпа разразилась криками, которые затем дополнились одобрениями. Хун Лин тихо произнесла: — Играют они, конечно, убедительно, но неужели люди на это идут ради веселья? Се Лянь обернулся к ней: — Возможно, для местных это не просто зрелище, а что-то гораздо большее. Нужно разобраться. Она кивнула, бросив взгляд на Хуа Чэна, который молча наблюдал за шествием. Се Лянь задумчиво предположил: — Думаю, они изображают какую-то историю, и мужчина в чёрном — центральная фигура. Он наказывает зло и возвеличивает добро, хотя сам выглядит… не менее трагичным. Хун Лин фыркнула: — Неужели местные славят того, кто только и делает, что убивает? Где в этом возвеличивание добра? Хуа Чэн, сидящий рядом, ответил ей с едва заметной усмешкой: — Иногда добро и зло слишком переплетаются, чтобы увидеть их по отдельности. Местным это представление явно что-то говорит. Надо спросить. Се Лянь обратился к слуге, который принёс блюда: — Уважаемый, не подскажете, что это за история? В честь кого проходит шествие? Слуга с удовольствием рассказал о студенте Хэ, его трагической судьбе и жестоком возмездии. Хун Лин слушала молча, но её лицо менялось: сперва недоверие, затем сочувствие и, наконец, глубокая задумчивость. — Так несправедливо… — пробормотала она, когда слуга ушёл. — Этот Хэ прожил жизнь в страданиях и, в конце концов, превратился в того, кого больше всего ненавидел. Се Лянь посмотрел на неё: — Ты чувствуешь его боль? — Это слишком похоже на то, что случилось бы с любым, если бы они потеряли всё, что им дорого, — тихо ответила она. — Иногда человек становится зверем не от злобы, а от отчаяния. Хуа Чэн посмотрел на Хун Лин с едва уловимым интересом, но ничего не сказал. В этот момент новое шествие вновь начало свою кровавую сцену, и толпа снова наполнилась криками. Хун Лин нахмурилась: — Иногда людям нужно нечто такое, чтобы помнить о боли и надежде. Но… слишком много крови. Я не думаю, что Хэ хотел бы видеть это каждый год. Се Лянь кивнул: — Наверное, это единственный способ для них сохранить память о нём. Пусть и через боль. Хун Лин ненадолго отвела взгляд, словно в её мыслях возникло что-то, некое осознание, но быстро вернулась к происходящему, снова пытаясь понять суть кровавого шествия. Пятёрка друзей покинула трактир и направилась к храму Ветров и Вод. Ши Цинсюань, всё ещё сжимая веер, шёл с угрюмым видом. Его рука подрагивала, но теперь не столько от страха, сколько от злости. Остановившись на мгновение, он сделал резкий глоток вина из сосуда, что принёс с собой, и лишь тогда кровавые прожилки в его глазах начали исчезать. — Мин-сюн, всё-таки лучше тебе пока не быть моим лучшим другом, — начал он с раздражением. — Снова станешь им, когда я прибью эту проклятую тварь! Мин И, шагавший чуть впереди, даже не обернулся, отвечая холодно: — Ты о ком? Я никогда им и не был. — … — Ши Цинсюань замер, явно пытаясь переварить сказанное, а затем вспыхнул: — Мин-сюн, ну как у тебя совести хватает говорить такое? Нельзя же, увидев, что ситуация приняла дурной оборот, сразу отворачиваться от человека! Это просто… Это! Хун Лин, до этого молчавшая, вдруг решительно шагнула вперёд. Её взгляд был сосредоточенным, голос твёрдым, но в нём слышалось беспокойство: — Гэгэ, я отправлюсь на Небеса. Се Ляна удивлено на нее посмотрел. — На небеса? Хун Лин кивнула. — Здесь что-то не чисто. Разведаю все там. Се Лянь не долго думая согласился. Её слова прозвучали уверенно, но выражение лица выдавало внутреннюю тревогу. На мгновение она закрыла глаза, а её губы еле заметно шевельнулись, произнося короткое заклинание. Вокруг её фигуры появилось слабое золотистое свечение, которое быстро начало набирать яркость. Казалось, что воздух вокруг неё стал тяжелее, насыщаясь божественной энергией. Хун Лин сделала шаг вперёд, её лицо оставалось спокойным и сосредоточенным, несмотря на напряжённость момента. Свет вокруг неё засиял ярче, отчего её силуэт на мгновение стал размытым, словно растворяясь в воздухе. Се Лянь смотрел как ее силуэт растворяется в воздухе. — Надеюсь там, она найдет что ищет. Оказавшись на Небесах, Хун Лин сразу приступила к расследованию. Она посетила божественные архивы, обратилась к богам литературы за помощью и собрала множество свитков, пытаясь найти ключ к разгадке. Её движения были быстрыми и уверенными, но внутреннее беспокойство не покидало её. Ей казалось, что она упускает нечто очевидное, что правда находится прямо у неё под носом, но образы в голове не складывались в целую картину. — Это не просто случайность, — тихо произнесла она, перебиравшая очередной свиток. — Что-то связывает всё происходящее: Божка-пустослов, статуи, кровавые знаки… Но как? Она снова перечитала заметки о поведении Божков-пустословов, их методах влияния на разум и страхи жертв. Однако, чем больше она углублялась, тем больше запутывалась. Мимолётное чувство неправильности не покидало её, словно кусочек пазла постоянно выпадал из рук. Спустя несколько часов на Небесах появились новые фигуры: Ши Уду, Линвэнь, Пэй Мин — и к её изумлению, Ши Цинсюань. Хун Лин, которая всё это время чувствовала напряжение, поднялась на встречу с ними. Её взгляд метался между знакомыми лицами, пока не остановился на Повелителе Ветров. — Цинсюань?! Как ты здесь оказался? — воскликнула она, её голос дрожал от облегчения и удивления. Однако, когда она подошла ближе, её радость начала сменяться беспокойством. Что-то было не так. Ши Цинсюань выглядел странно: его движения были замедленными, взгляд рассеянным, а улыбка казалась неестественной. — Цинсюань? Ты в порядке? — осторожно спросила она, положив руку ему на плечо. Он медленно повернул голову в её сторону, но вместо ответа лишь коротко усмехнулся. Его глаза, обычно яркие и искрящиеся, сейчас были словно затуманены, будто он смотрел сквозь неё. Это поведение тут же насторожило Хун Лин. Она оглянулась на Ши Уду, но тот выглядел обеспокоенным и озадаченным, явно тоже замечая странности в поведении брата. — Что с ним? — спросила она, обращаясь к Ши Уду. — Он… это не похоже на Цинсюаня. Ши Уду нахмурился и ответил низким голосом: — Это произошло сразу после того, как мы обнаружили его. — Братец Ши, с Цинсюанем ведь всё будет в порядке? — начала Хун Лин, не скрывая своего волнения. Её голос дрожал, но в нём чувствовалась решимость получить ответ. Ши Уду на мгновение остановился и посмотрел на неё. Его взгляд был строгим, но не холодным. Он слегка вздохнул, как будто перед тем, как ответить, ему пришлось взвесить каждое слово. — С ним всё будет хорошо, — сказал он наконец, его голос звучал уверенно, но в нём угадывалась сдержанность. — Не беспокойся. Я позабочусь о нём. Эти слова должны были её успокоить, но тревога в сердце Хун Лин лишь усилилась. Она шагнула ближе, её глаза блестели от волнения. — Братец Ши, если с ним что-то не так… может, я могу чем-то помочь? — её голос стал тише, но более настойчивым. — Цинсюань всегда помогал мне, он всегда был рядом, когда я нуждалась. Теперь, когда он в таком состоянии, я не могу просто стоять в стороне! Тем более что когда я его видела в последний раз с ним все было в порядке! Ши Уду внимательно посмотрел на неё. В его взгляде промелькнула тень признательности, но лицо оставалось спокойным. Он снова вздохнул, убирая веер. — Это семейное дело, — сказал он ровно. — Я сам разберусь с этим. Твоё участие тут излишне. Его слова были твёрдыми, но Хун Лин не собиралась отступать. Она сделала шаг вперёд, её голос стал более уверенным: — Братец Ши, это уже не только семейное дело. Что-то странное происходит. Я видела его, он был… другим. Если он сейчас в опасности, я не могу уйти. Позвольте мне помочь! Я готова сделать всё, что потребуется. Ши Уду на мгновение задумался. Его строгий взгляд смягчился, но ненадолго. Он покачал головой. — Я ценю твою заботу, Хун Лин, — сказал он сдержанно. — Но ты уже сделала достаточно Его слова прозвучали как приказ. Он шагнул вперёд, давая понять, что разговор окончен, но Хун Лин не отступила. — Уверены? — спросила она, её голос был почти шёпотом. — Вы ведь не скрываете чего-то от меня? Ши Уду остановился и обернулся к ней. Его взгляд стал жёстче, но в нём не было враждебности. — Я уверен. И я обещаю, что сделаю всё, чтобы он пришёл в себя. Его слова звучали уверенно, но холодно. Он развернулся и ушёл, оставив Хун Лин стоять в одиночестве в зале. Она сжала кулаки, её сердце билось в тревоге. Она хотела верить, что Ши Уду справится, но что-то подсказывало ей, что дело намного серьёзнее, чем он готов признать. — Надеюсь, вы действительно знаете, что делаете, братец Ши, — прошептала она, прежде чем сделать шаг назад. Её намерение вернуться в собственный дворец испарилось так же быстро, как и возникло. Она не могла сидеть сложа руки, пока Ши Цинсюань находился в таком состоянии. Её мысли, как река, постоянно возвращались к событиям последних часов. Божок-пустослов, загадочные кровавые знаки, статуи, плачущие кровью... И теперь — Ши Цинсюань. Развернувшись она направилась во дворец к «Мин И». Шаги Хун Лин раздавались глухо в коридорах дворца Повелителя Земли. Этот дворец отличался строгой простотой, подчёркивающей характер его хозяина. Тёмные каменные стены были украшены лишь тонкими узорами, а бархатные занавески едва заметно колыхались от лёгкого движения воздуха. Приглушённый свет озарял зал, создавая тени, которые казались почти живыми. «Мин И»сидел за массивным столом, устало изучая свитки и отчёты, которые казались ему бесконечными. Его внимание было сосредоточено, но в глубине глаз читалось утомление, словно груз прошлого не отпускал его даже в моменты покоя. Внезапно двери комнаты приоткрылись, и внутрь вошла Хун Лин. Её шаги были мягкими, но в них чувствовалась решимость. «Мин И» поднял взгляд, заметив её приближение, и слегка приподнял бровь от удивления. — Хун Лин? Что-то случилось? — спросил он, внимательно вглядываясь в её лицо. Девушка не ответила. Вместо этого она молча провела рукой в воздухе, наложив барьер, который не позволил бы никому извне услышать их разговор. Её решительность заставила его напрячься, но он не подал виду. — Хэ-сюн… — тихо начала она, обращаясь к нему мягким, но серьёзным голосом. Её обращение, прозвучавшее с такой искренностью, сразу привлекло его внимание. Хун Лин редко звала его так, и сейчас её тон казался особенно необычным. — Хэ-сюн… я знаю, что та история… про студента Хэ, который стал героем… Это про тебя. Я… мне правда очень жаль, что ты пережил всё это. Хэ Сюань замер. Его взгляд сначала выражал удивление, но затем в глазах появилось нечто, что трудно было описать. Это было не только удивление, но и уязвимость, которую он старался скрыть. Никто никогда не говорил ему таких слов. Никто не пытался понять его боль. — Хун Лин… — только и смог произнести черновод, пытаясь осмыслить её слова. Она подошла ближе, её шаги были плавными, но уверенными. Когда она остановилась рядом с ним, в её глазах читалось глубокое сочувствие. Прежде чем Черновод успел что-либо сказать, она неожиданно обняла его. — Хэ-сюн… вы с А-Чэном мне как братья. Я вас очень ценю. То, что произошло с тобой, это ужасно. Её голос дрожал, но в нём звучала твёрдость. Она не отпускала его, словно пытаясь передать часть своего тепла и поддержки. Тишина в комнате, казалось, сгущалась, обволакивая их обоих. Её взгляд задержался на Хэ Сюане, который всё ещё сидел за столом, сжимая пальцы на его поверхности, как будто пытался удержать себя от каких-то сильных эмоций. Она вдохнула глубоко, словно собираясь с мыслями, и, наконец, произнесла: — И ещё кое-что… Я могу задать тебе вопрос? — её голос был мягким, но в нём слышалась необычная серьёзность. Хэ Сюань поднял на неё глаза, слегка нахмурившись, его взгляд выражал настороженность. Он не привык к такому тону от Хун Лин и почувствовал, что её следующий вопрос будет не из тех, на которые можно ответить легко. — Истинная причина, по которой ты находишься здесь, притворяясь Повелителем Земли, — она на мгновение замялась, словно взвешивая каждое слово, — это ведь… месть, не так ли? Её слова прозвучали как удар грома. В комнате, где только что было спокойно, теперь ощущалась напряжённая атмосфера. Хэ Сюань резко поднял голову, его глаза встретились с её взглядом. Лицо застыло, как каменная маска, в которой невозможно было прочитать эмоции. Но в глазах — там на мгновение мелькнуло изумление, смешанное с гневом и… страхом. Он не сразу ответил. Его пальцы, до этого сжимавшие стол, слегка разжались, но рука осталась лежать на столешнице. Его голос, когда он наконец заговорил, был ровным, но в нём звучали скрытые нотки предупреждения: — Кто тебе это сказал? Хун Лин, казалось, не испугалась его тона. Она сделала ещё один шаг ближе, её взгляд оставался спокойным, но в нём читалась решимость. — Никто, — ответила она. — Я сама поняла. Хэ Сюань нахмурился, его пальцы снова начали сжиматься. — Это не то, о чём стоит говорить, — тихо, но твёрдо сказал он, пытаясь завершить разговор. Но Хун Лин не отступала. — Ты здесь не просто так, Хэ-сюн. Я вижу, как ты смотришь на других небожителей. Я замечаю, как ты реагируешь на их слова, на их действия. Твой гнев — он направлен на кого-то конкретного, он глубже. Это что-то, что живёт в тебе веками. Её голос был мягким, но настойчивым. Она говорила не с целью обвинить, а чтобы понять. Хэ Сюань в ответ опустил взгляд, избегая её глаз. Его плечи напряглись, и на мгновение в комнате вновь повисла тишина. Наконец, он заговорил, его голос был тихим, почти шёпотом: — Ты думаешь, что знаешь. Но ты ничего не знаешь. Но Хун Лин, не отводя взгляда, сделала шаг ближе. Её руки были сжаты в кулаки, как будто она сама боролась с тем, чтобы сказать следующие слова. — Я хочу задать тебе вопрос… Эта месть… — она сделала паузу, будто пыталась подобрать правильные слова, но её голос дрогнул. — Она ведь никак не связана с Цинсюанем…? Тишина, которая наступила после её слов, казалось, заполнила всю комнату. Хэ Сюань замер. Его лицо вмиг почернело, словно слова Хун Лин задели что-то глубоко запретное. Он медленно поднялся с места, его движения были тяжёлыми, но точными, как у хищника, который вдруг почувствовал угрозу. — Хун Лин… — начал он, его голос стал холодным, как лёд. Но Хун Лин не отступила. Её взгляд оставался твёрдым, несмотря на внезапно изменившуюся атмосферу. — Хэ Сюн, — произнесла она, её голос был мягче, но в нём всё ещё звучала настойчивость. — Ты должен сказать мне правду. Цинсюань… он никак не связан с этим, верно? Хэ Сюань какое-то время молчал, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах вспыхнуло что-то тёмное и опасное. — Ты… не должна лезть в то, о чем позже пожалеешь — наконец тихо сказал он, его голос звучал угрожающе. Но Хун Лин, несмотря на нарастающее напряжение, не отступила. Она сделала ещё шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. — Может, и так, — ответила Хун Лин, сжав кулаки сильнее. — Но я знаю что ты бы никогда не хотел бы искренне причину ему вреда. Поэтому ответь. Это ведь с ним не связано? Эти слова, казалось, задели что-то глубоко в душе Хэ Сюаня. Он неожиданно отвёл взгляд, словно не мог выдержать её прямого взгляда. Его пальцы сжались в кулак, а челюсти напряглись. — Цинсюань… — наконец сказал он, его голос был гораздо тише. — Он не был целью моей мести. Никогда. Я не причиню ему вреда. Она внимательно смотрела на Хэ Сюаня, чьё лицо оставалось бесстрастным, но в глазах уже не было прежней холодной уверенности — они метались между сомнениями и скрытым гневом. — Если это не он, то… — начала она, её голос был мягче, но в нём звучала настойчивость. — Это кто-то, кто связан с ним. Разве не так? На этот раз Хэ Сюань не стал сразу отвечать. Он отвернулся от неё, словно не хотел продолжать разговор. Его взгляд устремился на что-то невидимое в дальнем углу комнаты, а пальцы снова сжались в кулак. — Ты задаёшь слишком много вопросов — тихо произнёс он, но в его голосе больше не было прежней угрозы. Скорее, это был звук уставшего человека, который больше не хотел обсуждать то, что его разрывает изнутри. Однако Хун Лин сделала шаг вперёд. Её голос стал ещё мягче, но в нём звучала твёрдая уверенность: — Ты можешь мне не отвечать, Хэ-сюн. Но ты ведь знаешь, что я не отступлюсь, пока не узнаю правду. Хэ Сюань тяжело вздохнул. Он наконец поднял на неё взгляд, полный усталости и какого-то глубокого внутреннего разочарования. — Я сказал, что не причиню ему вреда, и этого должно быть достаточно, — ответил он, но его голос дрогнул, словно он понимал, что эта защита была слишком хрупкой. — Этого недостаточно, — твёрдо сказала Хун Лин. — Я должна знать, кто твоя цель, Хэ-сюн. Потому что, если ты хочешь поквитаться с кем-то, кто связан с Цинсюанем, это может ранить его. Даже если ты не собираешься делать ему больно напрямую. Её слова, словно невидимые нити, тянулись к чему-то глубоко спрятанному в душе Хэ Сюаня. Он сжал зубы, его челюсти напряглись, а взгляд стал острым, как сталь. — Это не твоё дело, Хун Лин, — резко ответил он, в его голосе вновь зазвучал холод. — Может, и не моё, но я не позволю тебе разрушить себя. Или кого-то, кто важен тебе, — отрезала она, её голос звучал тихо, но твёрдо. Хэ Сюань хмыкнул, но это был не смех, а скорее попытка скрыть внутреннюю борьбу. — Важен мне? — его голос стал низким и насмешливым. — Хун Лин, ты говоришь глупости. Никто не важен мне. Я давно всё потерял. Его слова резали воздух, но Хун Лин лишь покачала головой, сделав ещё один шаг вперёд. — Никто? — её взгляд был пристальным, но в нём не было ни капли осуждения. — А Цинсюань? Разве ты можешь сказать, что он тебе никто? Хэ Сюань отвёл взгляд, его пальцы сжались сильнее, словно он пытался подавить вспыхнувшие внутри эмоции. — Цинсюань — глупец, который слишком много смеётся и слишком мало думает, — резко бросил он, стараясь вернуть себе прежнюю бесстрастность. — Он тебе нравится, — уверенно сказала Хун Лин, и её голос прозвучал так, будто она говорила не предположение, а истину, которую знала давно. — Что за бред?! — воскликнул Хэ Сюань, резко обернувшись к ней. Его голос звучал громче, чем он хотел, а взгляд стал яростным. — Мне он не нравится! Это просто очередной небесный чиновник, который суёт нос не в свои дела! Но его резкость не убедила Хун Лин. Она знала, что его злость была лишь попыткой скрыть правду. — Тогда почему ты всегда защищаешь его? Почему ты продолжаешь скрывать свою месть, чтобы она не коснулась его? — задала она вопросы, её голос звучал мягко, но в нём не было ни капли осуждения. Хэ Сюань молчал. Его взгляд метался, как будто он искал выход, но нигде не находил. — Это… не важно, — наконец сказал он, его голос стал тише, но в нём всё ещё слышалась борьба. Хун Лин внимательно посмотрела на него, её взгляд смягчился. Она сделала ещё один шаг ближе, оказавшись почти рядом с ним. — Это важно, Хэ-сюн. Потому что, как бы ты ни отрицал, Цинсюань важен тебе. Ты пережил многое. Потерял так много. Но я не позволю тебе потерять ещё больше из-за своей мести. Она положила руку ему на плечо, её прикосновение было тёплым и успокаивающим. — Ты не должен отталкивать тех, кто готов быть рядом с тобой. Тех, кто заботится о тебе. Хэ Сюань снова молчал. Его взгляд потускнел, и в нём появилась глубина боли, которую он давно пытался спрятать. — Я… — начал он, но замолчал, так и не найдя слов. Хун Лин слабо улыбнулась, но в её улыбке читалась решимость. — Я знаю, что ты сильный, Хэ-сюн. Но тебе не обязательно всё нести в одиночку. Её слова, словно мягкие волны, медленно разрушали стену, которую Хэ Сюань так долго строил вокруг себя. Он не ответил, но его взгляд стал менее холодным. И в тот момент между ними установилось понимание, которое не требовало больше слов. Комната погрузилась в напряжённое молчание. Вопрос, который задал Хэ Сюань, словно застрял в воздухе, отягощая атмосферу. Его слова прозвучали с непривычной для него уязвимостью, и это застало Хун Лин врасплох. Она не сразу ответила, обдумывая услышанное. Её лицо выражало смесь удивления, заботы и решимости. Хэ Сюань сидел за столом, его взгляд был устремлён куда-то в сторону, но в глубине глаз читалась тень сомнения. Он, казалось, решился на откровенность, но при этом сам не до конца понимал, готов ли он принять возможные последствия. — Хэ-сюн… — наконец начала Хун Лин, её голос был мягким, но твёрдым. — Я лишь хочу сказать… если твоя месть хоть каплю касается Цинсюаня, подумай хорошенько, прежде чем что-либо предпринимать. Её слова прозвучали как предупреждение, но не как угроза. Она говорила это искренне, с заботой, но с подчёркнутой настойчивостью. Хэ Сюань поднял на неё глаза, в которых на мгновение мелькнула тень внутренней борьбы. — Если… если я расскажу тебе, — начал он медленно, словно тщательно подбирая слова. — Что будет? Ты поможешь мне… или попытаешься остановить? Хун Лин на мгновение замерла. Она не ожидала такого вопроса, но быстро собралась. Её взгляд стал серьёзным, и она сделала шаг ближе. — Если это как-то навредит тебе самому, — твёрдо произнесла она, — я остановлю тебя. Но если человек действительно заслуживает мести… я постараюсь тебя понять. Её слова звучали уверенно, но в них всё же была нотка тревоги. Она не знала, что именно он собирается ей рассказать, но была готова услышать правду. Хэ Сюань некоторое время молчал, его лицо оставалось бесстрастным, но по напряжению в его челюсти было ясно, что внутри него бушует буря. Наконец он тяжело вздохнул и произнёс: — Если это касается братьев Ши. Что тогда? Его слова прозвучали как удар. Хун Лин замерла, но затем сделала глубокий вдох, стараясь скрыть своё удивление. — Что если моя ненависть направлена на Ши Уду? — продолжил он, его голос стал чуть громче, но в нём чувствовалась скрытая боль. — Ты поможешь мне… отгородить Цинсюаня от всего этого? Её глаза расширились от удивления. Она попыталась осмыслить услышанное, но быстро взяла себя в руки. Глубоко внутри она уже подозревала, что ненависть Хэ Сюаня может быть направлена на кого-то из братьев Ши, но услышать это от него напрямую всё же оказалось неожиданно болезненно. — Ши Уду? — тихо переспросила она, её голос был полон недоверия и беспокойства. Хэ Сюань внимательно смотрел на неё, словно пытался понять, как она отреагирует. — Да, — коротко ответил он, его взгляд был тяжёлым. Хун Лин медленно выдохнула. Она опустила взгляд, обдумывая его слова, а затем снова посмотрела на него. — Если это действительно Ши Уду… — начала она, её голос звучал осторожно, но решительно. — Тогда мне нужно знать, почему. Её глаза встретились с его взглядом, и она увидела в них что-то, чего раньше не замечала — боль, скрытую за слоями гнева. — Он разрушил всё, что у меня было, — тихо произнёс Хэ Сюань, его голос дрожал от подавленных эмоций. — Его действия… они привели к тому, что я потерял всё. Мою семью. Мою жизнь. Всё, что имело значение. Он замолчал, словно слова давались ему с трудом. Его кулаки снова сжались, а челюсть напряглась. — Но Цинсюань? — осторожно спросила Хун Лин. — Ты уверен, что сможешь отгородить его от этой мести? Ши Уду может быть виноват, но Цинсюань… он не заслуживает страдать из-за того, что сделал его брат. Хэ Сюань долго молчал, прежде чем наконец ответил: — Я никогда не хотел причинить ему вред. Он… другой. Не такой, как Ши Уду. Хун Лин внимательно смотрела на него, её лицо выражало смесь понимания и беспокойства. — Тогда пообещай мне, — твёрдо сказала она. — Если ты решишь действовать, ты сделаешь всё, чтобы Цинсюань не пострадал. Хэ Сюань кивнул, но его взгляд оставался тяжёлым. — Я уже пообещал себе это. И я сдержу слово. Хун Лин немного расслабилась, но её взгляд всё ещё был настороженным. — Тогда… если это правда то, что ты задумал, и если Ши Уду действительно виновен… я постараюсь тебя понять. Но ты должен помнить: месть не должна разрушить тебя. Комната наполнилась тяжёлой, давящей тишиной. Голос Хэ Сюаня звучал ровно, почти бесстрастно, но за этой маской скрывалась боль, которая разрывала его изнутри. Он рассказывал свою историю, не отводя взгляда, но в его глазах горел огонь ненависти и разочарования. Её слова, казалось, нашли отклик в душе Хэ Сюаня. Он глубоко вздохнул, а затем тихо произнёс: — Когда-то давно я был обычным парнем, — начал он, его голос звучал низко и спокойно, как будто он рассказывал нечто далёкое, но значимое. — Я вырос в бедной семье, у нас не было ничего, кроме мечты. Мои родители верили, что я смогу изменить нашу жизнь, вытащить нас из бедности. Он на мгновение замолчал, глядя куда-то в сторону, словно вспоминая что-то далёкое. — Я был хорош в учёбе, даже лучшим среди своих сверстников. Я решил сдать государственные экзамены, зная, что это мой единственный шанс изменить нашу судьбу. И знаешь что? Я сдал их лучше всех. Я был на шаг от поступления в университет. Хун Лин молча слушала, но её взгляд становился всё более встревоженным. — Но этого не случилось, — продолжил он, и его голос вдруг стал горьким. — Знаешь, почему? Потому что я не поднёс экзаменатору подарок. Я был беден, мне нечего было предложить. А те, у кого были деньги, сделали свои «вложения» и прошли дальше. Мои ответы спрятали, заменили на чистые листы. Он стиснул кулаки, и Хун Лин заметила, как его плечи напряглись. — Это продолжалось несколько лет. Каждый раз, когда я пытался снова, они находили способ уничтожить мои шансы. Но я всё равно не сдавался, потому что у меня была семья, которая верила в меня. Его лицо вдруг потемнело, а голос стал тихим и хриплым: — А потом я решил жениться. Она была девушкой, которую я знал с детства. Добрая, красивая, умная. Я любил её. Но как только мы начали строить планы, её вместе с моей младшей сестрой силой увели в гарем какого-то богатого мерзавца. Его дыхание участилось, и голос зазвенел от подавленных эмоций. — Моя невеста не подчинилась, и её забили до смерти. Моя сестра… она была ещё ребёнком, но она не вынесла этого позора. Она повесилась. — Я обратился в суд, — продолжил он, его голос звучал более ровно, но в нём чувствовалась усталость. — Но вместо того, чтобы добиться справедливости, меня обвинили в прелюбодеянии и воровстве. Меня посадили в темницу. Он закрыл глаза, его лицо выражало глубокую боль. — Тюрьма… — тихо прошептал он. — Это место, где человек умирает не сразу. Там меня чуть не убили голодом. Его кулаки сжались, а голос дрогнул: — Мои родители, старики, пришли умолять за меня. Они били земные поклоны всю ночь, пытаясь вымолить моё освобождение. Но этого не случилось. Я вышел из тюрьмы только спустя два года. За это время моя мать умерла от болезни, а мой отец, едва живой, измождённый, потерял последние силы. Хун Лин смотрела на него, её сердце сжималось от услышанного. — После этого я пытался начать всё сначала. Я забросил учёбу, ушёл в торговлю. Казалось, что жизнь наконец-то начинает налаживаться, — усмехнулся он, но в его усмешке не было радости. — Но другие торговцы объединились против меня, отобрали всё, что у меня было. Он резко выдохнул, словно пытаясь удержать гнев, вспыхнувший внутри. — Я умер от голода. В одиночестве. На мгновение в комнате стало настолько тихо, что слышно было только дыхание Хун Лин. Она пыталась осмыслить услышанное, но тяжесть его слов казалась почти невыносимой. — Но это ещё не всё, — продолжил Хэ Сюань, его голос вновь стал твёрдым. — Это не была моя судьба. Я узнал об этом позже. Моя судьба была другой. Я должен был добиться успеха, вознестись на Небеса. Хун Лин нахмурилась, её взгляд стал напряжённым. — Ши Уду… — прошептал Хэ Сюань, и это имя прозвучало, как удар. — Он украл мою судьбу. Он отдал её Цинсюаню, а меня оставил ни с чем. Его глаза вспыхнули гневом, который он держал в себе столько веков. — Я пробрался на Небеса ради мести. Я хотел, чтобы он заплатил за всё, что сделал. Я притворялся Повелителем Земли, чтобы подобраться к ним ближе. Но… Он замолчал, его голос стал тише, почти шёпотом. — Но потом я понял, что Цинсюань ничего не знал. Он… он не заслуживал этого. Хун Лин смотрела на него. — Ты полюбил его, — произнесла она тихо. Хэ Сюань горько усмехнулся и отвёл взгляд. — Это не имеет значения, — сказал он холодно. — Я всё равно не могу забыть, что сделал Ши Уду. — Хэ-сюн… — Хун Лин сделала шаг ближе, её голос дрожал, но в нём звучала решимость. — Мне так жаль. Я даже не могу представить, как ты всё это вынес. Но ты… ты не должен разрушать себя из-за мести. Её слова заставили его поднять на неё взгляд. В её глазах он увидел не только жалость, но и искреннюю заботу. — Я буду рядом, Хэ-сюн, — твёрдо сказала она. — Чтобы не произошло. Но, пожалуйста, не позволяй своей ненависти уничтожить тебя. Он долго смотрел на неё, а затем медленно кивнул. — Спасибо, — тихо произнёс он. И в этот момент между ними установилась тишина, но в ней больше не было тяжести. Это была тишина понимания и поддержки. — Что же до Ши Уду… — начала она, её голос звучал ровно, но в нём чувствовалась решимость, — он должен понести наказание за то, что совершил. Она сделала паузу, позволяя своим словам проникнуть в сознание Хэ Сюаня, прежде чем продолжить: — Я сомневаюсь, что всё это время на Небесах никто не знал о том, что он сделал. Скорее всего, им просто всё равно. Хэ Сюань молча слушал, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах промелькнула тень любопытства. — Но мне не всё равно, — твёрдо сказала Хун Лин. — Я помогу тебе. Её слова прозвучали как гром среди ясного неба. Хэ Сюань поднял на неё взгляд, в котором читались удивление и недоверие. — Ты… хочешь мне помочь? — медленно спросил он, словно не веря своим ушам. — Да, — кивнула она, но её голос стал мягче, наполненным заботой. — Но я прошу тебя лишь об одном. Она сделала шаг вперёд, сократив расстояние между ними. Её глаза встретились с его, и он заметил в них не только решимость, но и искреннюю мольбу. — Не убивай его, Хэ-сюн. Эти слова заставили его замереть. Он пристально смотрел на неё, словно пытаясь понять, что она имела в виду. — Не убивать? — переспросил он, его голос звучал глухо. — Да, — подтвердила она. — Потому что так… ты потеряешь Цинсюаня навсегда. Её слова были словно острый клинок, который пронзил его сердце. Он отшатнулся, будто она ударила его, а его глаза расширились от удивления. — Потеряю… Цинсюаня? — повторил он, его голос дрогнул. Хун Лин медленно кивнула, её взгляд стал ещё мягче. — Хэ-сюн, он не знает о том, что творил его брат. Он не виноват в том, что Ши Уду разрушил твою жизнь. Но если ты убьёшь его брата, он никогда не простит тебя. Он будет считать тебя злодеем, который без причины уничтожил его семью. Её голос дрогнул, но она продолжала: — Ты ведь не хочешь, чтобы он ненавидел тебя, верно? И не хочешь чтобы он винил себя в том, что его брат украл твою судьбу передав ее Цинсюаню. Эти слова, казалось, окончательно лишили Хэ Сюаня способности говорить. Он отвёл взгляд, его руки сжались в кулаки. — Я… — начал он, но замолчал, не находя слов. Хун Лин сделала ещё шаг ближе и положила руку ему на плечо. — Хэ-сюн, я понимаю твою боль. Я понимаю твою ненависть. Но месть… если она разрушит тебя и оттолкнёт тех, кто тебе дорог, стоит ли она того? Он медленно повернулся к ней, его взгляд стал мягче, но в нём всё ещё читались сомнения. — Я не могу просто оставить это, — сказал он тихо. — То, что он сделал… то, что я потерял… — Никто не говорит, что ты должен оставить это, — мягко ответила Хун Лин. — Но есть другие способы заставить его ответить за свои действия. Ты можешь добиться справедливости, не прибегая к убийству. Он долго молчал, обдумывая её слова. Её рука оставалась на его плече, и её присутствие внезапно стало для него источником утешения, которого он так долго был лишён. — А если он не понесёт наказания? — наконец спросил он, его голос звучал глухо. — Если он снова отвертится? — Тогда мы найдём другой способ, — твёрдо сказала она. — Вместе. Её слова прозвучали искренне, и в этот момент Хэ Сюань понял, что она действительно на его стороне. Он глубоко вздохнул и кивнул. — Хорошо, — сказал он тихо. — Я подумаю над твоими словами. Хун Лин улыбнулась, её взгляд был полон облегчения. — Спасибо, Хэ-сюн, — прошептала она. Он не ответил, но его взгляд стал чуть менее тяжёлым. Слова Хун Лин, её забота и решимость словно смягчили тот барьер, который Хэ Сюань возводил вокруг себя долгие столетия. Он сидел за столом, опустив взгляд на свои руки, словно пытался найти ответы в их линиях. — Хун Лин, — наконец заговорил он, его голос был хриплым, но в нём слышалась новая, едва заметная нота. — Я… благодарен тебе. Она улыбнулась, но её улыбка была лёгкой, почти незаметной. — Мы все совершаем ошибки, Хэ-сюн. Но самое важное — не позволить этим ошибкам поглотить нас. Ты заслуживаешь лучшего. Её слова проникли глубже, чем он мог ожидать. Он поднял на неё взгляд, и впервые за долгое время в его глазах не было гнева — только усталость и… надежда. — Я не знаю, что будет дальше, — тихо сказал он. Хун Лин кивнула, её взгляд был мягким, но твёрдым. — Если ты пойдёшь этим путём, я буду рядом. Но помни, что месть должна быть справедливой. Её слова оставили в воздухе ощущение чего-то неизбежного, но теперь это неизбежное казалось менее пугающим. Хэ Сюань глубоко вздохнул и впервые за долгое время позволил себе расслабиться. — Спасибо. Она сжала его плечо, её прикосновение было мягким, но ободряющим. — Ты не один, Хэ-сюн. И никогда не будешь. С этими словами она развернулась и направилась к выходу, оставляя его одного в комнате. Её фигура исчезла за дверью, но ощущение её присутствия осталось с ним. Хэ Сюань ещё долго сидел за столом, обдумывая всё, что она сказала. Её слова были правдой. Месть не должна разрушать его, как когда-то разрушила его жизнь. За окном ночь начинала уступать место первому свету рассвета. Хэ Сюань поднялся и направился к окну, смотря на небо, которое медленно начинало окрашиваться в золотые оттенки.