Ты знала на что шла

***

Это был рассвет. Холодный, безразличный, угнетающий рассвет, не дающий спать из-за рассеянных солнечных лучей, что распространились по небу и воздуху равномерным слоем.   Это был частный дом, спрятанный непонятно где. Двор был довольно чист, но до боли скучным и пустым.  В спальне тоже было холодно. Повсюду валялись бутылки, шприцы и прочий мусор.  Ледяные пальцы на ногах поджимались с усилием, поясница выгибалась до боли, глаза щипало от выступивших слез в уголках глаз, а голова гудела от пустоты и пульсации внизу живота. Ещё утром застеленное чистое белье, сейчас выглядит довольно довольно ужасно. Мятая испачканная какой-то жидкостью и кровью простынь, собранное в ком одеяло и зажатые к быльцам подушки. Слишком хорошо или же слишком плохо? - как чувствует себя опустошенный человек, лишённый сил, но жаждущий удовольствия? Т/и лежала, укрывшись кусочком одеяла, неспособным ее согреть и прикрыть нагое тело. Длинные пальцы касались чувствительных мест, заставляя дыхание сбиваться все чаще под волнами удовлетворения, пронзавшими тело. Никто не понял бы, посмотрев со стороны, что подобное механическое трение способно кому-то помочь. Т/и была опустошена, она не думала о процессе и себе, как таковой.   Стремление расслабиться и утомить себя ещё больше занимали все мысли молодой девушки.     Она думала, представляла, вспоминала: горячие и сильные ладони мужчины, что вели ее в страстном танце и расслабленную грудь, что размеренно вздымалась, пока т/и благополучно посапывала, облокотившись на неё. Она думала, представляла и вспоминала заледеневшие, грубые руки, что гладили, сжимали, обнимали. Те глаза, которые ярко смотрели и прожигали в самую душу. Та улыбка, украшенная розоватыми шрамами. Воспоминания мешались, путали, убивали. Слишком, слишком много чужих касаний.  Её слезы катились по подушке в шелковой наволочке, пока в соседней комнате слышались приглушённые крики и звуки выстрелов из пистолета.  Эмоции Санзу стали яркими, сильными, чудовищными настолько, что образовали густой, красный туман. Он загулял по ночному городу, создавая атмосферу смерти. Очередную одинокую прогулку красили бутылки дорого коньяка, который он покупал в любимом магазине. А по верху парень любил использовать некую дозу препарата. Ночная прохлада окутывала тело до дрожи, а звук мотора от байка давал повод жить. Все казалось обыденным и родным, ведь такие ночи проходили часто. Под утро, Харучиё вновь возвращается домой. Пятна крови вьелись в его любимый смокинг, волосы были взъерошены, а галстук ослаблен. Тихими лисьими шагами, он вновь поднимается наверх. Комната обычна без всяких завитков. Кругом какой-то мусор, вещи и бумаги. На серые стены попадают еле протиснувшиеся сквозь черные шторы лучи солнца. — Вижу... — хрипло бормочет парень и делая кривую дорожку подходит, и садиться на кровать — Ты же не спишь, я чувствую это... Холодные, длинные пальцы рук, с каплями засохшей крови под ногтями, аккуратно касаются нагой бледной кожи и проводят небольшую дорожку, после аккуратно сжимают и оставляют красные следы... Лёгкая дрожь пробежала от касаний молодого человека, который властно касался тела и оставлял свои отпечатки на словно белый шоколад коже. — Вы правы, я не сплю — болезненно выдавила из себя девушка и довольно громко сглотнула. Собравшийся ком в горле вызывал тошноту и неприятный ком в животе, а от касаний поднимались бабочки, которых хотелось по зверски раздавить и сжечь. Глаза парня...при свете, таки выглянувшего солнца, глаза Харучиё сверкали, как два сапфира, а улыбка на его лице с каждой секундой становилась всё шире, открывая вид на острые клыки.  — Увлекательно  Мужчина ловко перевернул тощее тело и закрепив руки над девушкой повис сверху. Вес и сила до самых костей вдавливали в кровать и не давали надежды на движения. Резкий запах алкоголя и сигарет вбивался в нос т/и, но ей было не позволено отворачиваться от его лица. От его, как два изумруда глаз — Ты все же знала на что, шла, поэтому будь послушной Опять, опять эти касания. Эта боль, противные стоны которые вылетали из нее и тихое шипение от ее партнёра. Свет. Темень. Свет. Все шло по кругу.  Т/и знала что парню нравится эта игра, поэтому она не могла ему перечить, хоть и хотелось раздавить внутри себя все. Боль, стоны, узлы внизу живота, все эти чувства от которых предательски было хорошо, но и в то же время тошно. Вот опять. Закончив очередной акт свой пьесы, парень бросает вымотанное тело в спальне, но в этот раз кидает фразу. — Жду тебя за кухонным столом и ещё, вечером мы идём в картинную галерею, не опозорь меня, т/и  Громкий хлопок двери заставил подорваться девушку и только тогда выдать тихое "конечно, Санзу-сан" Опять эти не произвольные слезы которые стекали ручьем по ее алым щекам, опять эта боль внутри. Мерзко, мерзко, мерзко. Но выбора не было, девушка послушно делает водные процедуры и, натянув большую растянутую футболку Санзу, медленно спускается на первый этаж. Двигаться было сложно. Боль в ногах и спине давала о себе знать и замедляла ее обычный темп ходьбы. Надоело. Тем временем на кухне. Жалюзи были успешно подняты. На столе стояло две заказанные пиццы и пару бутылок алкоголя. — быстрее двигайся, бесишь  — как скажете На больном выдохе проскрипела девушка и поспешила сесть за стол. Кисти на которых были следы от веревок и наручников болели и мешали нормально двигаться. — Не могли бы вы подать мне сегодняшний завтрак...? — с осторожностью спросила юная леди — ... Вслед поступило молчание, но после два куска пиццы и вино стояли на столе около девушки — Спасибо за еду, приятного вам… — Жуй молча Парень довольно быстро впихнул в себя пару кусков горячей сырной пиццы и опустошил бутылку холодного пива. После он поспешил в свой кабинет на второй этаж — Уберешь тут  Окинул слова на последок и довольно быстро скрылся с глаз...