Ярчайшая звезда на небе

"И вроде бы так просто улыбнуться, Забыть про все туманящие разум грезы. Так просто думать, что всё легко дается. Но все мы люди — и все мы не всесильны."

Холода, обычно пронзающие каждого гражданина Снежной, в этот день были ещё страшнее. Страшнее настолько, что даже молитвы обычных людей были проигнорированы Архонтами. И какова причина такой плохой, что ж, вернее будет сказать, ужасной погоды? На самом деле всё просто… Путешествие Итэра уже подходило к концу и это было понятно только по тому, на сколько своих вопросов он нашёл ответов. Нашёл сестру, что к его разочарованию, примкнула к Ордену Бездны, в период путешествия по Инадзуме, Сумеру, Фонтейну и Натлану пытался с этим смириться и понять, в чем же заключалась её цель. Вместе с пониманием пришло осознание, сколько оказывается врагов Бездны с ним дружат. Ордо Фавониус, Дайнслейф и что самое интересное… Архонт Снежной — сама Царица. Не то чтобы Итер имел дружеские отношения с правителем снежного королевства, он вообще не был с ней знаком, но в аналогичном случае с Люмин стал немного понимать и её мотивы в том числе. Забирая Гнозисы, она препятствовала связи других Архонтов с Селестией, а та в свою очередь была союзником Ордена Бездны. По крайней мере, они представляли себя так друг другу. Естественно, Орден существовал лишь ради того, чтобы свергнуть Богов и поэтому они с каждым новым исследованным Итэром регионом становились сильнее, чтобы в один момент обернуть всё в свою сторону и покончить с этим навсегда, но всё же… За исключением самой принцессы Ордена, они остаются не всесильны. В отличие от Богов, от бессмертных, всемогущих Богов. Итэр не знал планов своей сестры, однако был крайне обескуражен тем, что его поджидало в столице Снежной. Холод, способный заковать в лёд навсегда. «Если будешь стоять на месте у нас в Снежной, то замёрзнешь насмерть» — усмехавшись, говорил Тарталья о своей родине. Он был прав, но, кажется, немного преуменьшал. Конечно, двум отважным Путешественникам всё нипочём. Они пройдут через бесконечную воду, огонь и холод, добираясь до своей цели. В этом они были похожи даже на Люмин. Стоя перед Заполярным дворцом с оружием в руках, она равнодушно вздыхала, поддаваясь единственному желанию — покончить со всем этим во благо Ордена и его желаниям. В конце концов это не единственный мир, не единственная история, мимо которой они вместе с братом прошли. «Они… ». Вспоминая брата, она улыбалась, понадеявшись поскорее решить всё дела и встретится с ним вновь, чтобы путешествовать вместе дальше. Интересно, осуждает ли он её за проделанный путь? — Тарталья! — взвизгнула Паймон, указывая путешественнику на Предвестника и вместе с тем пытаясь скрыться от наступающей бури. Они были почти около Заполярного дворца, желая наконец получить ответы, но вместо этого они встретили старого-доброго «друга» у огромного входа на площадь перед громадным и великолепным зданием. Этот друг отличался лишь настолько померкшим взглядом, словно можно было поверить даже в то, что морозы, дичавшие вокруг, были вызваны этим рыжим парнем. Он был безумно чем-то опечален и даже взгляда специалиста не надо, чтобы так говорить. — Итэр… На самом деле путешественник узнал этот взгляд. Таким же разочарованным и опустошенным он себя чувствовал, когда понял, что Люмин больше не рядом с ним. Теперь Чайлд выглядел таким… Одиноким. Что с ним случилось?.. — Мы пришли сюда, потому что хотели узнать, откуда и почему появилась эта буря. Почти такая же была и в Ли Юэ! И кто её вызвал. Чайлд, ты и в этот раз всё испортил? Как-то раз они встретились вновь, не чтобы подраться, а вывести из встречи взаимную выгоду. Тарталья помог Итэру с заданием, когда тот вполне щедро наградил его. И в знакомой им двоим таверне в Мондштадте пили: один приличный гражданин и его спутница виноградный сок, а другой, в соответствии его характеру, Полуденную смерть. Там Тарталья и рассказал, что частенько его вызывают на дела подальше от Снежной, потому что однажды он сумел натворить там кучу дел, которые впоследствии нужно было разбирать его коллегам. Сам он был не против изучить мир, привезти семье разные сувениры, но про конкретику случаев он не рассказывал, несмотря на то, каким он пьяным был. — Хах, — удивительно, как у него хватило сил выдавить даже смешок из своей груди. Казалось, он сейчас совсем не сдержится и закричит от горя, — нет, что ты, Паймон… На самом деле я не знаю, кто в этом всем виноват. Собирался узнать. Видимо, нам по пути, да? Не умереть от холода двум путешественникам помогала только тёплая фея, надежно спрятанная в небольшую бутыль. Эта же бутыль помогла согреться, не ищущем беды в морозе, Чайлду и, судя по растаявшим слезам на его щеках было ясно, как далеко зашло всё это дело. — Времени мало, — не дождавшись ответа от путешественников, продолжил Тарталья, — пройдем во дворец. Ступая за Чайлдом Итэр заметил ещё одну немаловажную вещь — Тарталья замёрз достаточно сильно, но продолжал двигаться, несмотря ни на что. Он искал ответы и надеялся узнать их от того, кому он служит. Но аналогично всему королевству двери в Заполярный дворец были запечатаны льдом. Поджав губы, Тарталья судорожно выдохнул и ударил кулаком по льду один раз, второй, но это, естественно, никакой роли не сыграло. — Моя семья… — Чайлд… Даже малышка Паймон поняла и не смогла сдержать комментариев по поводу сложившейся ситуации. — Что бы не случилось, уходи отсюда, отдохни… Мы найдем способ, как войти в дворец и обязательно скажем тебе, в чём причина! — иногда Паймон применяла свою особую тактику — вселяла надежду и желала только, чтобы это сработало и чутка смягчило ситуацию. Однако… — Мой дом заморожен к чёрту! — прокричал Чайлд, ударив заледеневшую дверь ещё раз, и с новой обретенной силой смог наконец-то сбить хоть льдинку, от грохота которой Паймон в испуге немного отлетела, — я не знаю, что с моей семьей, я собирался это узнать, придя к Царице во дворец и сейчас ты предлагаешь мне вот так просто расслабиться? Прийти в бар и отдохнуть? В Сумеру Итэр уже наблюдал за тем, как людей одаряют глазами Богов, в Инадзуме видел, как их забирают, но видеть на человеке, как у него проявляется глаз Порчи… Что ж, это явно новый опыт и, к сожалению, весьма отрицательный. — Остановись, Аякс, — вставляет слово уже Итэр, на что получает презрительный взгляд со стороны Предвестника. Он уверен в том, что не будь этой ужасающей атмосферы рядом, Тарталья бы не прочь был бы в который раз скрестить их клинки. Вряд ли с какими-то одобрительными целями на сей раз… — Я могу попробовать растопить вход. Помнишь мой козырь в рукаве? Чайлд вмиг становится мягче и выдыхает. Его глаз Бога возвращается в привычную форму и тот лишь молча уступает ему место, отходя в сторону. Паймон отлетает к Тарталье, наблюдая, как Итэр разбегается, пускай и по скользкой лестнице, но ни разу не запнувшись, ударяет горящим мечом точно в середину замёрзших оков. Этот удар не был единственным, ведь за ним, по маленьким трещинам за пиро элементом следовал электро, разрушая от перезагрузки одним махом ледяные стены вокруг. И вот путь открыт. Когда пыль от рассыпавшихся ледяных осколков почти рассеялась, Чайлд жестом предложил продолжить начатое ими тремя маленькое путешествие. Он легко открыл двери во дворец и подождал, пока Итэр и Паймон войдут внутрь. Как только за ними закрылась дверь, их встретила убивающая тишина и мрак, и по едва заметному взгляду Тартальи вдруг стало понятно, что что-то тут явно не так. Единственным освещением для них был радужный свет, проходящий через большие винтажные окна. — Здесь что-то не так, — тихо заметил Чайлд, и его голос эхом разнесся по огромному помещению. Пугало больше то, что в отличие от других таких же заледеневших мест, где лед был и внутри и снаружи, дворец был закован льдом только лишь извне. Внутри было довольно тепло, хотя леденящий, не покидающмй душу холодок всё также оставался и никуда не уходил. — Это место выглядело явно по-другому… — замечает и Паймон, пролетая между Итэром и Тартальей и следуя по их пути. Даже главное, самое красивое помещение в этом дворце было пустым и безжизненным. Вернее, жизнь то чувствовалась, вот только… — Я не ожидала встретить тебя с ним, Итэр. Как путешественник, так и сам Аякс с Паймон развернулись в сторону звука, разлетающегося в это же время эхом по помещению. Кто же мог подумать, что перед ними была сама принцесса Ордена, к тому же без какой-либо охраны. Она пришла просто поговорить? — Это ты причастна к этому? — спрашивает Тарталья, уже подготовив свои водные клинки к удару. — Люмин… — обращает внимание на себя Итэр, — это правда твоих рук дело? Люмин сидела на троне, на котором восседала обычно сама Царица, и в этот момент легко встала, направившись к нагрянувшим к ней гостям. — Я делаю всё, чтобы Орден исполнил свои цели, не более. — Именно поэтому ты обратила в лёд всё королевство?! — удивительным было то, что произнес это не Чайлд, а сам Итэр, возмущенно вскинув руки вверх, — я знаю, что ты не такая, Люмин… Ты бы никому не причинила вред… — Даже если бы на их пути был ты? Их пути?.. — Послушай, Итэр, — она сделала ещё несколько шагов к брату, Паймон пугливо спряталась за своим спутником, а Тарталья только крепче сжал свои клинки, — я знаю, что наши с тобой взгляды различаются, но это не остановит меня перед моей целью. Эти жертвы стоят тех надежд, ради которых живут всё из Ордена Бездны. Если Итэр пытался всё понять, Чайлд уже не мог держать себя в руках и сделал внезапный удар. — В эти жертвы входит моя семья, грёбанная, ты, сука! В тот день в золотой палате Тарталья понял, что путешественник достаточно силен, чтобы побороть его. Но он не был готов встретится с подобным ударом вновь, даже несмотря на многочисленные тренировки с Итэром, этот удар, из-за которого тот потерял равновесие и упал, перекатившись к другой стене дворца, был явно сильнее того, что показал ему путешественник. Не эта ли та сила принцессы Ордена, о которой глаголят всё легенды?.. — Что и ожидалось от Одиннадцатого Предвестника. С твоими коллегами развлечься было куда веселее. Итэр в панике округлил глаза. «Было веселее развлечься» значит ли это, что они уже повержены?.. — Значит ты не смог защитить свою семью… — говорила она, подходя всё ближе к сидящему у стены Предвестнику, вытирающим кровь с уголка губ, — настолько ты слаб… Ударить Люмин помешал только сам Итэр, отразивший вдруг её атаку. В отличие от Чайлда, от волны удара она приземлилась мягче, будто специально не хотела замарать свою одежду. Но в одежде ли дело?.. — Итэр, ты неправильно поступаешь, оставаясь на их стороне. Я лишь хотела дать тебе дружеский совет тогда, с Дайном. Почему ты его не послушался? — Потому что ты сходишь с ума! — выкрикивал Итэр, не веря своим ушам. Он был так опечален, как никогда раньше и одновременно зол на то, как Люмин поступает, — те, кого ты считаешь врагами всего лишь пытаются сохранить баланс в системе, которую ты хочешь нарушить! К чёрту Богов, ты рушишь человеческие жизни, безрассудно стремясь к своей идее. Не всё решается насилием. Не всё решается экстремальными методами, понимаешь? Комнату озарил легкий смех. — Ты себя слышишь, Итэр? Чего ты добился своими пустыми разговорами? Спокойствия в королевствах? Взаимопонимания между всеми? Это я тебя не узнаю, Итэр, — она подошла к нему так близко, как только могла, взглядываясь в омуты карих глаз, полных отчаяньем и ужасом, — Никогда ты не был таким податливым. И даже сейчас… Рядом с этим отродьем. Ты слушаешь его и помогаешь ему, хотя не знаешь о нём почти ничего. Не знаешь ни о ком и всё равно слушаешь, слушаешь, слушаешь, как они тебя просят помочь, как будто ты — кто-то всемогущий, кто-то вроде Богов, — она делает паузу и отходит от брата на приличное расстояние, доставая свой меч, — а я сражаюсь против Богов. Ты единственное моё исключение, потому что ты — моя семья. Пожалуйста. В последний раз я тебя прошу уйти и дать мне закончить своё путешествие. В ответ Итэр достает свой меч. — Если ты думала, что единственная можешь переубеждать, то тогда ты глубоко заблуждена и я собираюсь это исправить. — Что ж. Тогда у меня нет выбора. Ожидая удара в свою сторону, Итэр сосредоточился, чтобы противостоять, но вместо этого он увидел перед собой спину Тартальи, обращенного в форму Духа. Он видел её и тогда, перед Тевкром и удивлялся тому, на что способен этот человек в подобном обличии. Он не знал, на что, в свою очередь, способна его сестра и, ужаснувшись, ахнул, переводя взгляд на начинающего битву Чайлда. То, как ловко он двигался, с какой силой атаковал говорило о том, что он никогда не прекращал тренировки и демонстрировал только лучшие свои навыки. Мысли о том, что Тарталья может выиграть прервали другие, напоминающие о том, что с ним дралась Люмин. Его сестра. Итэр, оставшись в сторонке не знал, что ему делать. Он предполагал, что возможно Аякс переборщит и покончит с Люмин, но и не мог смириться с тем фактом, что и Люмин могла превратить Тарталью в прах. Учитывая то, как она оказалась здесь, в замороженном дворце… Уж точно она не забралась сюда вместе с ними. — Аякс! — в тот момент, когда удар прошёлся Люмин по касательной, Итэр вскрикнул, обращая на себя внимание Чайлда, но, как оказалось позже, ненадолго. Из-за этого ничтожного срыва Чайлд потерял равновесие, не сумев отразить атаку Люмин. Она была в превосходстве над ним, но всё ещё не держала победу. У него, как и когда-то у Итэра, оставался маленький козырь. Как только Аяксу исполнилось шесть они с отцом в первый раз пошли рыбачить на большое-большое озеро, где раньше самые опытные рыбаки доставали рыбу огромных размеров. Спустя годы тренировок Чайлд самостоятельно вытащил обычной удочкой несоизмеримой с ним высоты нарвала, ставшим потом его первым достижением и одним из лучших в его жизни обедов. Этот самый большой нарвал и стремился наружу, выводя его противника из строя, если бы не одно «но»… — Мне так нравится, что ты тянешь время, Аякс. Оставляешь всё меньше шансов выжить своему маленькому братику Тевкру. И какой же из тебя тогда хороший брат? Эта провокация выводит его и она же приводит его к катастрофической ошибке. Нарвал растворился, превращаясь в маленькие капельки, даже не долетев до пола. Сокрушительный удар Люмин клинком в грудь Чайлда свёл его счёты с жизнью, и вмиг тот потерял свою форму Духа, упав на холодный пол, не в силах ничего сделать. Его так просто победили, отчего он даже отчаяно усмехнулся. Принцесса вытащила меч из груди, попутно встречаясь с действительно неожиданным ударом со стороны её брата. Ударная волна оттолкнула её на несколько метров от тела Предвестника, к которому тут же подбежал сам Итэр. — Аякс! Аякс! Не засыпай, слышишь меня! — по его голосу было понятно, что сам он едва держится, чтобы не дать отчаянью поглотить его полностью, — Тоня и Антон ждут тебя! Тевкр ждёт тебя! Ждёт твоего спасения, твоих обьятий! Ты не можешь так просто умереть!.. Хватаясь за шарф Предвестника он надеялся, что это чём-то хоть поможет, но судя по улыбке первого всё и так уже было предрешено. — Эй, Итэр, я понимаю, что прошу о многом, но помоги мне, — говорил Чайлд, делая небольшие паузы между словами, — позаботься о моей семье, пожалуйста… — и наблюдая из полузакрытых глаз за тем, как Итэр уже не сдерживает слёз, чуть сжимает его плечо, чтобы тот не сдавался и не печалился так рано, — поклянемся на мизинчиках, ладно?.. — Клянись, клянись и клятвы ты держись, — начинает Итэр, надеясь, что глупая считалочка даст им немного времени и хоть как-то поможет… — Ну а если кто сорвет, то попадёт на лед… — А тот лёд холодный, замерзай, негодный… Зал обмолива тишина, прерываемая редкими тихими вздохами. — Спасибо, Итэр. Он уже не раз видел, как погибают Предвестники. Но смерть Чайлда будет сниться ему в кошмарах. Будет снится и его улыбка, которой он улыбнулся перед тем, как испустить последний вздох. И раз уж Люмин упомянула, что всех ещё можно спасти, значит и клятву можно исполнить. Закрыв глаза Тарталье, Итэр молча встал на ноги, стоя напротив сестры, в глазах которой не было ни грамма вины за случившееся. Теперь он полностью понимал её намерения и собирался расправиться с ней, исключая тот факт, что она когда-то была его семьей. Не после такого она будет дальше ею считаться. Время будто остановилось и он хорошо знал этот приём. Знал, кому он принадлежит и не стал тратить ни секунды, чтобы нанести удар. Он не знал, что это будет так просто. Он просто не рассчитывал, что вместе собранные силы всех семи элементов будут такими мощными. Око за око, глаз за глаз, сердце за сердце. И хоть они были бессмертными, всё же смерть могла их настигнуть, если один из близнецов убьет другого. — Ты!.. Итэр сделал ещё один удар, что был сильнее прошлого и удостоверился до конца, что человек, субстанция, проклятая пустышка не издаст больше ни звука. Он обернулся в сторону Паймон, лежащей и оплакивающей возле тела покойного Предвестника. Он впервые видел, как она плакала. Но это не дало ему и колыхнуться от поступившего сомнения, направившись к ней. После смерти Люмин всё действительно начало оттаивать и Итэр был прав, что подумал о столь могущественной силе элементов у принцессы. За его головой придут из Ордена, но он знает, что без труда справится с ними. Один. Как это было до того, как выловил Паймон у того странного острова, связанным с временем. Один. После того, как сестра покинула его в день трагедии Каэнри’ах. Ему следовало обратиться за помощью к Дайну после того, как он закончит свое путешествие здесь. И он уйдет. Один. — Спасибо за помощь, Паймон. Он давно догадывался, кто скрывался за таким маленьким телом, способным впитать в себя так много еды за один только прием пищи. Знал, но видеть её способности на деле… Что ж, это правда впечатляет. — Я не могу… Не могу вернуть его к жизни… Итэр подошёл к ней и обнял. Она была похожа на небольшую плюшевую игрушку и соответственно обнять её было не такой большой проблемой. — Ты сделала всё, что могла. Ты большая молодец. Он бы гордился тобой. И позже вместе со спящей Паймон на руках он вышел из дворца, ощущая взгляды на своей спине. Он знал, что это была Царица, знал, что она, как и остальные Предвестники были бы навеки закованы в лёд, если бы он не избавился от их главной угрозы. Теперь же, зная, что с Тартальей попрощаются со всеми честями, он мог спокойно выдохнуть. Он придёт на его могилу, когда только сможет. Если сможет вообще. *** — Братец, как я рад тебя видеть! С того момента прошло… Итэр не считал, но изменилось во всём Тейвате многое. И он не мог сказать: в хорошую или плохую сторону. В очередной раз встречаясь с Тевкром, Тоней и Антоном он чувствовал себя, как дома. Чувстовал себя, как часть их семьи. — Мы же сегодня потренируемся, как ты и обещал, да? На днях Тевкру стукнуло шестнадцать. Он, шагая по стопам брата стал одним из Фатуи, несмотря на то, как отец и вся остальная семья тщательно пыталась его отговорить. Он не слушал, потому что ужасно был похож на Тарталью. А ещё пообещал однажды сам себе, что защитит Тоню, защитит семью и никогда не забудет того, что ради него сделал его брат. — Конечно. Будешь жульничать сегодня? В четырнадцать у него появился гидро глаз Бога и с тех пор он им дорожил, словно это было что-то, что досталось ему от его покойного брата. Он правда не знал, что случайно, после ссоры с родными пробудил глаз Бога Аякса. Единственное, что отличало Тевкра от Тартальи — его яркие глаза, улыбка и горящие по лицу и плечам веснушки. И, наверное, именно этого и добивался Чайлд, воспитывая своего любимого младшего брата. В итоге он стал производителем игрушек, как и хотел. Ну, почти. Их тренировочное поле — территория за лесом, где обычно Тарталья с отцом рыбачили по менее морозным дням. Сейчас вместо Чайлда подросший Тевкр, не упускающий момента ухаживать за родными и оберегать их, как это делал его брат. Он мечтал быть, как он. И похоже мечта сбылась. — Мы поклялись на мизинцах, что снова встретимся, братик. Почему же ты мне солгал? — говорил в пустоту Тевкр, обнимая железного и местами поржавевшего Одноглазика, подписанным его именем.