We're young and in love...

We're young and in love, heart attacks waiting to happen So come a little closer, tell me it's all in our heads Если вглядеться в суть его душевных притязаний, то Нико определённо мог заявить, что жизнь — слишком сложная штука, чтобы рассуждать о ней. Нужно жить, просто жить, желательно забив болт на немалое количество проблем, которые, как показывала практика, как-то по-своему со временем решались. Порой это чудесное время сопровождалось эмоциональными американскими горками, ментальными перегибами, желаниями отправиться в последний полёт с балкона очередного отеля. Но Нико сильный, Нико так не сделает, у Нико ещё впереди десятки ненаписанных песен, сотни невыпитых литров пива, тысячи впечатлений и единицы… да, единицы любимых ему людей, оставить в одиночестве которых для Моиланена хуже абстрактного понятия «смерть». Счастье оплетает его сердце ромашками, бабочки объявляют штормовое предупреждение в животе, а душа аннигилирует и возрождается. Слишком много ощущений из-за одного человека. Нико уже почти не больно. Всё-таки музыкальная терапия, состоящая из песен, есть лучшее лекарство, которое может спасти жизнь миллионов людей. Особенно, если эти песни пишет он сам. В далёком 2013 всё казалось таким одновременно сложным и странным в запахе дешёвого алкоголя и пота и вместе с тем до чёртиков простым и понятным со вкусом фастфуда и горького шоколада. Их было четверо, когда Нико к ним присоединился. Четыре необузданных подростка, которые полыхали опасным азартом, сжигая все барьеры на своём пути. Они магнитили к себе таких же людей с безграничными амбициями. Если тогдашняя «лакрично-конфетная» группа была магнитом, то Моиланен был ферромагнетиком. 2014 год. Вильхельм не лыком шит, но Йоэль — воплощение истинного сумасшествия. Его имя и холодные хвойные леса Лапландии, и бушующий огонь. Оно плавится на языке у Нико, пока он сам тает под заинтересованным взглядом бездонных голубых глаз. Хокка заполняет своей энергетикой всё пространство вокруг. 2015 год. Их мини-альбом. Их первые маленькие победы. От первой влюблённости до потери собственности своей жизни пропасть и одновременно один шаг. Нико кажется, что он уже путает реальность с его собственным маленьким мирком. Всем сердцем верит в то, что приручил Йоэля, но разумом понимает, это Хокка приручил всех их, даже сам этого не понимая. Йоэль что-то подсовывает ему, но Нико не ощущает даже вкуса. Рядом с Хокка всё кажется приторно сладким. Бдительность вяло стонет, но даже морфий блекнет на фоне космических глаз, беззаботной улыбки и кое-как подстриженных русых волос. Подсесть на человека — отвратительно, а на чувство безумной любви — смертный приговор. Моиланен мог бы отдать своё сердце каждому из них четырёх. Закрытому, но плюшевому Томми в толстых очках. Уравновешенному, но милому Олли в пушистом свитере. Безбашенному, но заботливому Йоонасу, питающему слабость к цыганским украшениям. Но первым его сердца касается Хокка. Застенчиво и вместе с тем властно, отрезая любые пути к побегу. Нико падает в этот бешеный водоворот, доверчиво прижимаясь к Йоэлю. 2016 год. Первый альбом, первые трудности, которые сближают их всё сильнее. Их голоса переплетаются на концертах, их тела сливаются в единое целое после них. Нико страшно, но рядом с Хокка все страхи пропадают, стираются ластиком, оставляя чистый лист бумаги, пахнущий одеколоном Йоэля, на котором Вильхельм пишет новую песню. Лидер их группы не без странностей, которых больше, чем у всех остальных, вместе взятых, и резкие перепады настроения — это ещё меньшее из зол. Но в омуте Йоэля для Нико прекрасны даже черти. Хокка уходит внезапно, но всегда возвращается к нему, жадно одаривая поцелуями, с возбуждающей яростью шепча на ухо: — Ты мой. И только мой, — у Йоэля высокие стандарты, да только он платит ещё выше. Нико готов упасть на колени хоть перед самим Христом, Буддой, Сатаной, лишь бы раз за разом доказывать свою преданность. 2017 год. Shark Loves Blood Моиланен пишет за час, утром после очередной бурной ночи с Йоэлем, кутаясь в колючий снаружи и пушистый внутри свитер, хозяин которого ещё досыпает на смятой постели Вильхельма. Песня течёт легко и свободно, словно сахар, растворяющийся в их утреннем кофе, словно алкоголь в крови, который Нико зачастую пьёт вместо воды, как сигаретный дым, который циркулирует в лёгких Йоэля. После съёмок клипа Порко тащит их всех к какому-то заранее арендованному им бассейну и устраивает вечеринку. Алкоголь льётся водопадами, его здесь столько, что, как кажется Моиланену, его бы хватило на небольшое озерцо. Вильхельм впервые напивается так, как никогда до этого. И дело вовсе не в количестве выпитого. Он опьянён любовью, которая раскрепощает сильнее коньяка. Матела и Лалли, и те уходят в отрыв под Рианну и BMTH в колонках. Йоэль держится особняком, как с ним это периодически бывает, словно он сейчас в каком-то параллельном мире. Вокалист кажется тёмным пятном печали среди всего этого праздника жизни. Нико, так и не сменивший свои белые одежды, с трудом соображает, но, спотыкаясь, чудом доходит до Хокки, который в противовес ему одет во всё чёрное, и голосом чуть выше обычного интересуется: — Что случилось? Выглядишь, словно тебя поезд переехал. Всё же хорошо, давай, оторвись! — Йоэль уворачивается от хватки Нико и сдавленно произносит: — Не надо, пожалуйста. Я хочу побыть один, — Моиланен пропускает эту реплику мимо ушей и принюхивается: — В тебе ни грамма спиртного. Сейчас мы это исправим, — Нико тянется за стаканом Джин-Тоника, несмотря слабые протесты вокалиста. — И вообще. Пойдём плавать, — репер тащит Йоэля за собой, и тот с трудом успевает поймать стакан и для вида сделать глоток. Вокалист сопротивляется, но Нико не до этого. Дойдя до бассейна, он прыгает в воду, отпуская руку Хокка. Вода кажется невероятно холодной, но Нико героически выдерживает эту пытку температурой и с блаженным лицом выныривает из воды. — Нико, — устало начинает Йоэль, наклоняясь к нему, — Ты слишком напился. В таком состоянии купаться опасно. Пойдём лучше домой, — Нико мотает головой, и, в упор не замечая перемен в настроении своей пассии, отвечает: — Не занудничай. Если так так переживаешь, то присоединяйся ко мне. — Нико, пожалуйста, — в голосе Йоэля прорезается мольба, которая равнозначна сигналу SOS от него, — Вылези хотя бы из воды, — но Нико его не слышит, начиная подпевать песне из колонок. А потом, без предупреждения, хватает старшего вокалиста за пиджак и утаскивает за собой под воду.* Моиланен, целуя, кусает губы Йоэля до крови, которая отдаётся на его языке сладострастным вкусом обладания. Хокка не вырывается и быстро обмякает в крепких объятиях. Оливер Сайкс надрывается в колонках, пока Вильхельм забирает из лёгких его обсессии весь кислород. Йоэль мычит, и всё-таки предпринимает попытки вырваться, но Нико его целует и целует. В конце концов их вытаскивают из воды Йоонас и Томми под вопли Олли, который кидается к потерявшему от кислородного голодания сознание Хокке. До Вильхельма не сразу доходит, что он натворил, но когда он осознаёт случившееся, то ему хочется исчезнуть отсюда. И больше всего он желает избавиться от себя самого. We're young and in love, heart attacks waiting to happen So come a little closer, tell me those three little words 2018 год. Нико кажется, что он познал маленькую смерть. Она вцепилась в его горло руками, приложила лбом о неприветливую реальность и выставила пинком на улицу страданий. Снова хочется оказаться в том самом бассейне, только с целью остаться там навсегда. Песни — его спасение. Он ещё даже не дожил до 27 лет, чтобы уйти из жизни красиво, хотя ему совершенно не хотелось бы на своих похоронах почестей, вроде тех, что были у Курта Кобейна или Эми Уайнхаус. Не заслужил. И всё же, высота, открывающаяся с их балкона в Германии, кажется весьма сентиментально притягательной. Он не верующий, исповедуется песням Селин Дион и фотографии ушедшего из жизни год назад Честера Беннингтона. Йоэль приручил его, и сам же за это поплатился. Та вечеринка, едва не закончившаяся трагедией, была лишь началом. Их отношения превратились в перетягивание общей верёвки из слёз одним на шее у другого. Нико говорит отстранённо, Йоэль прячет взгляд. Нико смешивает душевную боль с колой, Йоэль задыхается от дыма и подавленных эмоций. В Германии он пишет песню, делает демо-запись и уходит, забыв убрать её в тумбочку. Номер у них один большой и на всех, в кои-то веки прямо королевская роскошь, а шкаф только рядом с его кроватью. И когда Нико возвращается, то видит, как на его черновике мелким почерком дописаны или переписаны строчки карандашом. Моиланен без труда догадывается, чья это работа. Они оба не святые, и явно стоят друг друга. Они застряли в подростковом возрасте слишком долго, и вывалились навстречу настоящим натурам друг друга вкупе с остальными проблемами. Они разговаривают по мере надобности, старательно избегая тему их… взаимоотношений. Они всё ещё больны друг другом, но жизнь не даёт рецепт на лекарство, отправляя их разгребать это дерьмо самим. 2019 год. Их отношения закончились вполне естественно так же как и начались. Единственное различие — в эмоциях, сопровождающих эти моменты: от ванильно-перегарного начала к концу со вкусом горькой полыни. Нико сидит на сцене перед концертом, окидывая взглядом собирающихся фанатов, которые глядят на них с обожанием. Они видят в них небожителей, только вот Нико уж точно и близко не стоял с божественными сущностями. Позади раздаются шаги, и пришедший опускается рядом с ним. Йоэль под солнцем похож на ангела, но сейчас Вильхельм видит рядом с собой абсолютно обычного человека, способного на самые простые человеческие эмоции. — Ты жалеешь? — тихо спрашивает Моиланен, но достаточно, чтобы Хокка его услышал. — А нужно? — рассеяно отвечает вопросом на вопрос старший вокалист, перебирая в руках сигареты. Нико знает ответ, но боится его сказать. Боится спугнуть Йоэля. Ведь это по сути первый раз с их разрыва, когда Хокка сам к нему подошёл в условно нерабочее время. — Это был… в любом случае это был опыт, — скованно говорит ответ Йоэль. И неожиданно сбивчиво спрашивает, — Ты любил меня? — эта фраза ставит Нико в тупик. Он вроде и понимает, к чему это сейчас, и вопрос вполне закономерный. Но только не для Йоэля. Моиланен молчит, рассматривая траву под ногами, Йоэль терпеливо ждёт, выжидающе смотря на него: — Я любил страсть, любил ночи, любил твой голос. Любил свой эгоизм! Но не… — тут Вильхельм спотыкается, понимая, что не в силах это сказать. Сказать не Хокке, а себе. — Но не меня, — с едва заметной горечью в голосе договаривает за него старший вокалист, поднимаясь с места и уходя прочь. Моиланен сейчас не в праве просить о чём-то, но всё же разворачивается и смотрит вслед Хокке. — Я любил тебя, — неожиданно бросает Йоэль, — Но не так сильно, как мог бы. Удачи с Минной. У тебя гораздо большее шансов на счастье с ней, чем со мной. 2020 год. Алекси вливается в их компанию идеально, словно он с ними с самого основания группы. Он носится с Йоонасом, шутит с Олли, играет на барабанах с Томми. Но от взгляда Нико не укрывается поведение Литл Мена рядом с Йоэлем. Моиланен с грустной улыбкой смотрит на Каунисвеси и узнаёт в нём себя. Алекси тоже попадается на крючок Хокки, который тот сам неосознанно создаёт. Маттсон — слишком лёгкая добыча, но старший вокалист в упор не замечает его действий. Перкуссионист влюбляется в Йоэля, тот предусмотрительно укрепляет ментальные стены. И Нико совсем не удивляется, когда расстроенный сэмплер приходит к нему с бутылкой вина и знакомым Вильхельму конвертом. Догадливый малый. — Это очень красивая песня, — без предисловий начинает Алекс, разливая вино по бокалам, — Почему бы… не включить её в новый альбом, — эта песня — воплощение их с Йоэлем душевной раны, это слишком личное, но, отчего-то, боль практически не ощущается, когда в его голове проносятся воспоминания, связанные с историей создания этой песни. — Хорошая мысль, — легко соглашается Нико, — Только вот… — он поднимает глаза и видит зашедшего к ним Хокку за проводом от аппаратуры. Вокалист, ненароком подслушавший их разговор, едва заметно кивает, и также тихо удаляется из комнаты. — Только вот что? — Ничего, — мотает головой Моиланен, — Её только нужно доработать. — Разумеется… Нико, а кто является плохой идеей в этой песне? — судя по тону Алекси он особо не надеется, что ему ответят. Но Вильхельм, немного помолчав, говорит: — Я и Йоэль. Как и по отдельности, так и вместе. 2022 год. Bad Idea моментально находит отклик в сердцах фанатов. Нико нахватался за эти девять лет уроков сполна, и самый главный нёс в себе простую мысль: опыта никогда не бывает мало, опыт не бывает ни хорошим, ни плохим, он просто есть и принимать его надо с благодарностью, а не прятаться от него в коварном мире иллюзий. Нико ходит на интервью с Йоэлем, бесится с ним на концертах, пишет песни с Алекси, обнимается с Маттсоном на сцене. Нико больше не больно. Йоэлю, как Моиланену очень хочется верить, тоже. Алекси… он это перерастёт. Просто нужно время. А у них оно есть. Время всего мира. Песня рассыпается лепестками роз в их голосах и сэмплах. Baby I’m a bad idea