Полдень

      В избе стояла невыносимая жара. Настолько плохо я себя ещё никогда не чувствовал. Хотелось заживо снять с себя кожу, будь на то моя воля. Даже в белой рубашке из хлопка можно вариться. Голова была тяжёлой, и я почти ничего не соображал. Отвратительно. — Ах, сейчас бы воды, да побольше… — Голос матери  доносился с печки, отскакивая от глухих стен. — Без проблем, матушка, сейчас схожу… — Я сорвался с места и начал собираться. Прекрасный предлог, чтоб уйти, да и водицы мне бы сейчас не помешало бы. — Сынок, ты уверен? В реке русалки плавают, а полдень в голову бьёт. — Мать спустилась с печи, дабы прибраться на рабочей скамье, где по вечерам она с сестрицей моей вышивает. — Да что со мной случится? Я парень крепкий, да молодой, всё мимо меня пройдёт. — Вымолвил я уже готовясь покинуть дом. — Спасибо тебе, но помни, будь аккуратным. Через поле не сокращай только! — Не буду, матушка. — Храни тебя Господь…Отец бы был бы горд тобой. — Последнее, что я услышал.       На улице оказалось ещё жарче, чем в доме, чему я был очень огорчён. Давненько такого лета не было у нас. В деревне стояла гнетущая тишина, что немного пугало мою душеньку. Мне было интересно найти сестрицу, так как ранним утром этот сорванец одолжил у меня солому для лаптей. Наверняка опять что-то с бедными курицами захотела вытворить, ничего, перерастёт, пройдёт. На удивление этот зеленоглазый бесёнок сам нашёл меня, выскочив из кустов. — Емельян! Ты тут! Неужели наш больной вышел на свет? — Быстро затараторила Забава. —  Чего хочешь ты? — Сказал я глядя сверху-вниз на это недоразумение со спутанными тёмно-русыми волосами. — А ты? — Молвила сестра лукаво улыбаясь. — За водой меня отправили. Не мешайся, молю. — Коротко отрезал я. — Подумаешь, важный такой. Вечно больной в избе лежишь, пока остальные работают…Никогда у тебя так жены не будет! — Забава уже во всю бегала вокруг меня дёргая за рубаху. — Да не воля моя, на печи лежать! Не виноват я! — Громко сказал я. Моё терпение было на исходе. — Ладно, ладно, не сердись ты. — Смеясь говорила сестрица. — Лучше расскажи мне, могу ли я с подружками на речку пойти? — Смотри, лето, русалки плавают…А куда именно? — А мы с матушкой Настеньки пойдём, нас не утащат. Мы там, за заборчиком дальнего домика по холму спустимся и к воде выйдем… — Забава повернула свой изумрудный взгляд в сторону дома подруги. — Ладно, ступай. — Сказал я глубоко вздохнув. — Спасибо, Емельян! — Молвила она сияя от счастья и скрылась в кустах оставив меня одного стоять с пустым ведром.

***

      Жёлтое поле расстилалось под ярко-голубым небом. Ветер легонько, почти играя, шевелил золотые колосья пшеницы, оживляя землю. Вокруг не было ни души, что было странно, ведь август – время усиленной работы. Матушка говорила мне не сокращать путь до колодца, тем более под таким зноем, но так хотелось поскорее попасть к блестящей воде. Солнце светило над землёй, явно не смилившись над простым народом. Макушка шла кругом, а в очах всё плыло. Омерзительно. Отвратительно.       Очень долго я ступал по земле, очень долго  считал пролетающих мимо птиц, а колодец явно не хотел становится ближе ко мне. Солнце не прекращало светить, на небе совершенно не появлялись белые облачка, которые могли бы хоть как-то защитить меня, что очень грузило. — Емелюшка…Емеля… — Чья душа тут? — Обеспокоено заговорил я. Из орудий у меня было лишь старое ведро, которое вряд ли бы защитило от нечисти. — Емеля… — Продолжал голос нежно. Он будто разлетался по всему полю, лаская мой слух. Но я не должен верить ему, должен игнорировать. — Кто бы ты не был, сгинь отсюда! — Дерзко молвил я. — Ну чего же ты так грубо? — Говорил голос явно из-за моего тыла.       Я повернула голову и обмяк от удивления. Сзади меня стояла красна-девица с прекрасными золотыми волосами до колен. Тело было худым и высоким, его очертание вырисовывались из под полу-прозрачной белой рубахи затянутой поясом. На голове был венок из прекрасных полевых цветов, в руке ржавый серп, а глаза хоть и смеялись, но были бесцветны и пусты. Это явно не человек, носом чую. По хорошему нужно было сматываться, но какое же у неё красивое лико… — Кем звать тебя? — Робко сказал я смотря на деву предо мной. — А тебе нужно мое имя, чтобы я тебе понравилась? — Девушка подошла ко мне сзади и нежно приобняла за спину. Чувствовал я, как покрылся румянцем от ушей до пят, но виду не подал. — Как приятно в этих пустых краях встретить такого красивого юношу! — Конечно я красивый, а как ещё? Да ещё и силушки у меня много! — Расхваливал я себя, уже забыв про то, почему я здесь. — Смешной же ты… — Девица широко улыбнулась. — Видят мои очи, что больной ты. Не напоминай. — Может я и больной, но красоты от это не убывает. — Молвил я нежно откинув столь мягкие золотистые локоны. — Но ума не прибавляет точно. — Заявила незнакомка закусив губу. — Может потанцуем? Я так давно не танцевала! — А к чему мне отказывать? — Сказал я оставив ведро на сухой земле, ведь разум мой давно покинул голову.       Худые руки затянули меня в танец. Мелодии не было слышно, но девушка всё равно бодро двигалась. Солнце светило не унимаясь, а мы смеялись и танцевали на зло ему. Наши ноги топали в унисон, а губы сплетались в страстном поцелуе, явно предаваясь блуду. Её тело изящно двигалось, а под прозрачным куском ткани были видны все очертания юной девы, что не на шутку взволновали меня.       

Солнце яркое сверкало,

Поле красно танцевало,

Пели птицы и водица,

Только я хотел забыться!

      Время шло, но девица всё танцевала не останавливаясь, а я медленно клонился к земле, чувствуя усталость. Руки переставали слушаться, ноги становились мягкими, как пух. Голова моя трещала, и я был вынужден опуститься на землю. — Что-то мне дурно… — Тихо сказал я. — А ты больше в полдень по полю ходи, да хвастай о себе… — Девушка наклонилась ко мне держа в руке кровавый серп и светя улыбкой из гнилых зубов. — Кто ты? — Последнее, что молвил я. — Полудница. — Шёпотом сказала она и разразилась смехом.