Мы расстаёмся...

Он должен уйти, убежать, уехать, уплыть, улететь или просто провалится под землю, чтобы не знать, не видеть и не слышать, как его любимый человек, сейчас, в этот самый момент, в их общей квартире рушит мир, его мир. Ом Пават освободился раньше обычного, один единственный раз, он может себе это позволить. Поэтому по пути домой заезжает в продуктовый магазин, покупая продукты и пока не успевает передумать заходит в цветочный, за одной красной розой, потому что только её значение он и знает — страсть и желание, настоящая любовь. Уже поднимаясь по лестнице, лифт сегодня решил взять выходной, поэтому не работает, Ом слышит голоса, что доносятся на его этаже. Он останавливается и прислушивается, слыша знакомый и до боли любимый голос. — Не люблю я его. Не люблю и никогда не любил. — Ты можешь врать себе, но не мне, Нон. Ты любишь его. — Нет, это был спор. Спор на ту новую спортивную машину, что он влюбится в меня. Я выиграл и теперь та красотка будет моей. — Ты, конченый мудак. Он же реально любит тебя. — А я его нет. — Хорошо, тешь себя этой иллюзией, — Дрейк, если судить по голосу, то это он, спускается по лестнице и почти врезается в застывшего Павата, что провалился к стене и почти не дышит. Их общий друг в шоке раскрывает глаза, оборачиваясь назад смотря туда, где стоял Нон, но его уже там нет. — Прости Ом. — Ты знал да? Не говори, по глазам вижу. Вот я дурак так легко поверил, что меня можно полюбить, а это просто спор на машину. С кем он спорил? — съезжает по стене вниз. — С Чимоном. — Ну, Нон выиграл, теперь у него будет машина. — А у тебя? Что будет у тебя, Пават? — Разбитое на мелкие осколки сердце. Я пожалуй пойду домой, — Дрейк пытается его остановить, но тот только отмахивается и сует в руку цветок. — Выброси его пожалуйста. Ом на непослушных ногах еле-еле понимается на площадку, а Дрейк только может смотреть ему вслед, прося простить его за то, что не сказал сразу, за то, что позволил Нону приблизится к другу, за то, что… За всё. А Пават делает глубокий вдох и открывает дверь заходя в квартиру, где было столько счастливых моментов, что оказались простым обманом. Он все решил для себя, за эти 7 или 8 ступеней, пока поднимался. — Я дома. — Привет, Ом. Ты сегодня рано, — Нон подходит и тянется для поцелуя, но Пават уклоняется и идёт мыть руки. — Да, решил устроить небольшой отдых. Один раз в жизни, я же могу себе это позволить, я ведь сам себе начальник, — вымыв руки и лицо, он идёт на кухню, чтобы убрать покупки в холодильник. — А ты чего дома сегодня? Вы с Дрейком, вроде собирались погонять мяч, — он вздрагивает от тела, что прижимается к спине, а ладони залезают под рубашку. — Нет, Нон. Ладони исчезают, как и тепло парня. Ом вздыхает и оборачивается ловя непонимающий взгляд самых красивых глаз в этом мире. Он так любит его, но оказывается любить должны двое. — Я люблю тебя, Нон. — Ага, я тоже, — как ножом по сердцу. И сейчас Пават понимает то, что не понимал очень долго, Нон просто говорит, что тоже любит себя, а не Ома. Он выдавливает из себя улыбку и идёт в душ. Чтобы смыть с себя горечь предательства, хотя какого предательства, ведь это Ом поверил в красивую картинку, он сам себе все напридумывал, сам нафантазировал. Пават вспоминает, что Нон никогда первым не признавался в любви, никогда первым не шел на контакт при поцелуях или близости. Ом бьёт кулаком в стену от осознания всего этого. Это друзья сказали Ому, что он нравится Нону, это его друзья устроили для них первое свидание. Это он сам поцеловал Нанона. Ведь уже тогда можно было всё понять, но он был слишком сильно и глубоко влюблен, поэтому только сегодня чисто случайно всё узнал. — Ты идиот, Ом Пават. Тебя почти год обманывали, а ты жил в своем любовном мире. Он выходит из душа и вытирается полотенцем, как застывает, осознавая: как Нону не было противно касаться его, а заниматься любо… нет, сексом. Смотрит на себя в зеркало и только сейчас видит, как опухли глаза и, что слезы всё бегут и бегут из них. А он этого и не заметил. Стирает соленые дорожки с щек. Ополаскивает лицо и выходит из ванной, сразу же натыкаясь на пристальный взгляд. — Ты долго. — Задумался, — идёт к шкафу, чтобы надеть шорты с футболкой. Но, что странно, он чувствует этот обжигающий взгляд, что сканирует всего его. — О чем? — О нас, — надевает футболку и не видит, как меняется выражение лица Нона. Лучше бы он увидел. — М? Расскажешь? — Давай расстанемся, Нанон, — так обыденно, как сводка о погоде. — Что? Ты сейчас шутишь? — Нет, я предельно серьёзен. — Почему? — Что почему? — Почему ты решил расстаться? — Всё просто. Я не люблю тебя, Нанон, — а сам умирает глубоко внутри. — Ты врешь. Ты любишь меня! — Нет, — да, он врёт. Врёт так, что самому больно. — Но… — Давай без драмы, Нанон. Мы оба знаем, что ты никогда не любил меня. А я не любил тебя. Поиграли и хватит, — Будда, что он говорит. — Нанон? — Это же твое имя, что не так? — Ты никогда раньше не назвал меня им, а всегда звал Ноном. Ладно. Расстаёмся так расстаёмся. Тогда, я пойду к себе. Спокойной ночи, — Нон подходит и чмокает Ома в лоб. Когда щелкает замок, то Пават не выдерживает и падает на пол, слезы не переставая катятся из его глаз, а губы шепчут. — Я люблю тебя. Всегда люблю, Нон. На лестничной площадке молодой человек опирается на дверь и съезжает по ней на пол. Он тыльной стороной ладони стирает капельки слез на ресницах, что готовы вот-вот сорваться вниз. Поднимает голову на голос, что звучит сейчас так осуждающе и в тоже время так сочувственно. — Он слышал, как ты сказал, что не любишь его. Он в это время стоял внизу. Поэтому ты не видел его. Ты ведь любишь его, Нон? Любишь? — Дрейк приседает на корточки и смотрит на парня. — Больше жизни. — Тогда держи. Он хотел подарить её тебе, но лучше если ты подаришь ему, — протягивает ту самую красную розу, которую ему отдал Пават. — А. И не забудь про то, что лежит у тебя в кармане. — Откуда ты? — Ты забываешь, что я твой лучший друг. Удачи. Ты не должен потерять его, Нон! Дрейк уходит, а Нанон встаёт, открывает дверь и слышит тихий скулеж, что переходит в дикий вой. Он бежит в комнату и падает на колени перед любимым. — Прости. Прости меня, любимый мой, нежный, ласковый, — он обнимает Ома прижимая его содрогающееся в рыданиях тело. Тот инстинктивно цепляется за плечи Нона и продолжает плакать. — Тише. Ну тише, дорогой мой, маленький мой. Я рядом. Я с тобой. Я безумно сильно люблю тебя. Через некоторое время, когда плач стихает и раздаются только редкие всхлипы, Нон протягивает цветок парню, что всё ещё сидит на его коленях и обнимает за шею, боясь отпустить. — Я люблю тебя, Пават. — Не любишь, — голос сипит. — Люблю. — Ты спорил. — Спорил, а потом полюбил и разорвал договор. — Я тебе не верю. — А так, поверишь? — достает из кармана простое кольцо из белого золота протягивая на раскрытой ладони. — Ты будешь всегда со мной? — В нашей стране нельзя жениться. — Я тебе не про штамп и всякое такое. Я просто хочу, чтобы все знали, что ты мой. Мой весь и без остатка. — Обещаешь? — Ом хочет поверить, очень хочет. — Обещаю. — Тогда, мы расстаёмся. — Что? Почему? Я же люблю тебя, а ты любишь меня, — они опять пришли к тому, откуда начали. — Теперь ты будешь меня добиваться, Нон. Теперь твоя очередь. А там и посмотрим, готов ли ты? — Ом сползает с колен парня. — Что ж. Ты сам напросился. Готовься, мой дорогой, — Нон успевает чмокнуть Ома в губы, пока тот не отвернулся. Пават готов, на все 100% и даже больше, если в результате будет их взаимное счастье.