Чудесно, волшебно, божественно...

Уехал Гарри, и Эверетт загрустил. Упало настроение, пропал аппетит… Вяло поковырявшись в тарелке с салатом, Эверетт уныло отпросился у родителей покинуть столовую. Получив разрешение, уплелся прочь, в свою комнату. После ужина, начав убирать со стола, Клара обратилась к мужу: — Не нравится мне его настрой. Два дня от счастья летал, а нынче траур — друг уехал. Поговорил бы ты с ним, Северус. — Хорошо, поговорю… — Северуса и самого распирало от любопытства, с кем там сынок задружился и что это за таинственность вдруг в поведении образовалась? Что это он там такое скрывает? Жена тем временем сгрузила в мойку стопку тарелок, сняла фартук и схватилась за приготовленный заранее саквояж. — Ладно, Северус, я убежала, буду подгонять платья миссис Стоун, она сильно перехудела с этой диетой, боюсь, раньше утра не освобожусь. А с сыном — поговори. С чем и унеслась. Северус посмотрел на гору посуды с обеда-ужина, вздернул бровь, взял со стола брошенный фартук и философски натянул на себя. Рукава рубашки были закатаны, и в глаза поневоле бросалась татуировка, наколотая в двух местах: на предплечье, изображающая Черную Метку Темного Лорда, и ещё одна повыше, замысловатый узор в тон первой на сгибе локтя поверх шрама. Её Северус никому из Пожирателей не показывал, чтобы не вызвать лишних интересов и вопросов. Северус поморщился от воспоминаний о той ночи. Нет, Клара правильно поступила, отрубив ему руку, это действительно оказалось единственным спасением на тот момент, даже удивительно, что она догадалась. Хуже всего было то, что доктора встали в стойку и вызвали полицию, подняв тревогу и велев разобраться. Клара, слава богу, додумалась промолчать и сказала только, что не знает, где её муж так пострадал, просто пришел домой с перетянутой жгутом культей и вырубился. Очнется, его и спрашивайте! Топорик жена спрятала гениально — воткнула на заднем дворе в чурбак для рубки мяса. Что ж, очнулся — рассказал. На него напал Ампутатор. Доктора, полисмены и адвокаты за головы-сердечки похватались — кто-о-о??? Маньяк добрался до их региона?! Да вашу ж мать! А ну немедля перекрыть все дороги и прочесать все притоны и подворотни! Полиции, конечно, лишняя работка и нервотрепка, зато совесть Северуса при этом была чиста: свалить вину на маньяка, отсекающего своим жертвам конечности, получилось проще и безопасней. Всё равно никто ничего не докажет, даже если его поймают где-нибудь в Девоне или в Йорке. Главное, чтобы жену ни в чем не заподозрили… А руку ему пришили почти сразу же, в медицинских моргах свежих покойников всегда хватает, осталось только с подходящей группой крови подобрать. Сам же Северус озаботился тем, чтобы отторжения не произошло, для чего и попринял свои экстренные зельица, сваренные как раз на такие непредвиденные случаи: кроветворные, костерост, укрепляющие, ещё мази целебной на свежий шов, и всё стало отлично. Ткани отмереть не успели, некроза не произошло, а значит, и отторгать организму ничего не пришлось. Всё-таки вырастить новую руку невозможно, человек не моллюск и не аксолотль, чтоб себе отсеченные конечности отращивать… Конечно, можно вырастить случайно удаленные кости из руки или ноги, но это при условии, что костям есть куда расти. И то надо действовать с осторожностью, а то вырастет рука посередь груди или лишняя нога из бедра вылезет, бывали такие случаи, когда колдуны пытались вырастить волшебством новый орган, удаленный магически. Вот Грюм молодец, не стал заморачиваться по поводу ноги, отсеченной заклинанием Секо, всобачил себе нормальный протез и ходит. Кивнув сам себе, Северус домыл последнюю тарелку, поставил её в сушилку над мойкой, закончил дела на кухне и пошел наверх, в комнату сына. Эверетт не спал и папе разрешил войти. Присев на кровать, Северус внимательно посмотрел на сына, отвел пальцами волосы со лба и щелкнул по носу. — Ну давай, сынок, расскажи мне, что у тебя стряслось, — отец провел ладонью по груди, укрытой одеялом. — Ничего, пап… — слишком поспешно отозвался ребёнок, подтягивая одеяло к носу. — Вот как? — прищурился Северус. — А долг жизни у тебя откуда? — Что?.. — побледнел Эверетт, высовывая нос из-под одеяла. — Па-а-ап, только маме не говори! — взмолился он. — Не будем волновать маму, — согласился Северус. — Но мне ты непременно поведаешь, кто спас тебя от смерти. Какому герою я должен пожать руку? — Гарри Эвансу… — тихо проговорил Эверетт. — Это внук мистера Эванса. Он сегодня уехал домой… Северус протянул руки, сгреб сынишку вместе с одеялом и прижал к груди. — И ты уже скучаешь? — Ага… — хлюпнул носом Эверетт. — Мы на берегу Ирвелл встретились. Только успели назваться друг другу, как земля под ногами поехала. Мы вместе упали. Меня сразу на дно утащило, за что-то я зацепился одеждой… ну и придавило немного… А Гарри я видел, видел его смутные очертания у себя над головой, видел, как он ныряет там, ищет меня… Очень хотелось крикнуть, показать, где я, но как под водой-то крикнешь?.. Но он меня нашел и прямо вырвал оттуда, выдрал, выцарапал. Понимаешь, папа, какой он друг? — Понимаю, — выдохнул Северус, чувствуя, как холодеет кожа на затылке под вставшими дыбом волосами. Его маленький сын чуть не погиб, и он, Северус, по гроб жизни теперь обязан этому Гарри Эвансу, кем бы он ни был… — Папа, — позвал сын. И продолжил на его отклик: — А Гарри сказал, что палочка убивает магию. И я думаю, что он прав: я тоже боюсь разучиться колдовать без палочки. Можно я буду как ты, папа? Ты же умеешь… — Умею, — кивнул Северус. — Я с детства знал о магии и научился её контролировать задолго до поступления в Хогвартс. У тебя тоже получится. И задумался, чувствуя некоторый подвох от судьбы: Лили Эванс была дочерью мистера Эванса. После замужества стала Поттер. Петунья, как он помнил, вышла замуж за перспективного дельца Вернона Дурсля и с гордостью носила его фамилию. Напрашивался только один вопрос, который Северус и озвучил. — Как он выглядит, твой друг? — Обыкновенно, — пожал плечами Эверетт, и в самом деле не заморачивающийся по поводу внешности. — Такой же, как я. Веселый. — Волосы у него какие? — вынужденно начал задавать Северус наводящие вопросы. — Как у меня, только короткие. — Очки носит? — Н-не-е-е, очки он не носит. — Ну ладно, — сдался Северус. Конечно, можно было бы пролегилиментить Эверетта, но делать такое со своим сыном Северус считал нечестным, даже кощунственным. Не враг же он своему ребёнку, чтоб в мозгах копаться, как у постороннего! Но его подозрения сами подтвердились, когда прилетела Минерва с первым письмом от Гарри. Сова Лили Эванс, которую он сам ей купил, скопив сколько-то галлеонов за полгода, так хотел сделать ей особенный подарок. Вот и птицу ей подыскал самую необычную… В груди аж защемило всё, когда Минерва, пролетев через комнату, уселась на его плечо, моментально узнав Северуса. Засвистела взволнованно, защелкала клювом, щекоча его щеку лицевыми перышками, глаза сияют… Все вопросы и подозрения стали неактуальны, сова Минерва по наследству перешла к сыну Лили. Вот только почему он Эванс? Разве он не Поттер? Забрезжили в голове новые вопросы. Но ответов на них искать не было времени — закончился август, и Северусу пришлось отправиться в Хогвартс. Узнал Минерву и Регулус, когда она с потоками дождя влетела в его окно. Ого! Минерва, Лили обо мне вспомнила?! И что же она мне прислала, красавица? С этими вопросами и обратился к сове Регулус, отвязывая от лапки письмо. Минерва не ответила, лишь загадочно сверкала янтарными очами. Угостив посланницу полоской бекона со своей тарелки, Регулус отошел с письмом к канделябру, вчитываясь в суховатый текст, написанный твердой мужской рукой.       «Высокочтимый сэр Регулус Арктурус Блэк. В пещере, где вы собираетесь позаимствовать крестраж Темного Лорда, находится зелье «Карниворум Миднайт», будьте крайне осторожны, уничтожая его. В озере полно инферналов, можете поднять одного, оживить и споить ему напиток медленной смерти. Сам медальон-крестраж советую подарить василиску из Тайной комнаты. Поверьте, он будет очень рад. Вход к нему находится за портретом Корвина Мракса, что висит в слизеринских подземельях. Ещё советую забрать крестраж ПОСЛЕ событий восемьдесят первого года. Каких, покажет время, просто подождите немного. Ваш доброжелатель из будущего. И в качестве доказательства прилагаю Вам Ваше же письмо.

Темному Лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал: это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты опять обратишься в простого смертного. Р. А. Б.

И напоследок: это не единственный крестраж Темного лорда. Есть и другие в Вашем времени, всего их пять. Что они собой представляют, где находятся — об этом Вам предстоит догадаться самому. Удачи.» Вздрогнув, Регулус посмотрел на календарь, на дату текущего года: 31 августа 1979. Вовремя ж, однако, письмо пришло — он как раз собрался в ту пещеру… *** «Греческий феникс не одинок в своем волшебном бытии, вместе с ним в данной стране проживает ещё одна, не менее чудесная птица — афинская сова или сова Минервы. Как и феникс, сова Минервы обладает рядом колдовских качеств: помимо бессмертия и владения пространством, она умеет повелевать временем, может перемещаться во времени назад и иногда в будущее, если оно предопределено и известно. Сова Минервы не только «вылетает в вечерние сумерки», как тонко выразился Гегель, но она и видит лишь уже прошедшее ― содержания истекшего дня». Эта фраза, вычитанная в энциклопедии, особенно понравилась Гарри, ведь она документально подтверждала источник, что эта волшебная птица-долгожительница может действительно слетать в прошлое, как сказано в книге. — Ну как, Минерва, сможешь отправиться во вчерашний день? — спросил он. Сова с интересом наклонила голову набок, и Гарри подсказал: — Принеси банан, который я вчера взял из вазы на кухне, у него приметное пятно в виде листика. Это будет доказательством того, что у тебя получилось слетать во вчера. Принесенный совой банан в точности был вчерашним, Гарри ещё помнил это пятно на желтом боку и загнутый в сторону хвостик. Съев его (один банан два раза!), Гарри сел за стол, твердо вознамерившись спасти ещё одного человека, которому вот совершенно незачем было умирать! Как это проделать, он тщательно обдумал и решил, что идея сработает, если тот человек окажется достаточно благоразумным и последует советам неизвестного доброжелателя. Письмо Гарри написал, но, перечитав, скривился — почерк был откровенно детским. Его пацанья рука не справлялась с нажимом пера и наклоном… И что делать? Регулус вряд ли впечатлится советами от ребёнка. Дикто-перо купить? Не, тоже не вариант, почерк должен быть человеческим. Поразмыслив, Гарри всё же нашел выход, простой и действенный: вышел на улицу и стал караулить мужчин. Наконец ему приглянулся один, добродушной внешности и никуда не спешащий. — Мистер, вы можете мне помочь? — Чего желаете, дитя? — благожелательно отозвался мистер. Гарри протянул листок со своими каракулями. — Вы можете это переписать покрасивше? Мистер с вежливым интересом взял листок, вчитался и удивленно поднял брови. — Интересные игры у нынешней молодежи. И фантазии-то сколько. Уважаю! — мужчина шутливо поклонился мальчику и деловито осведомился: — Куда переписать надобно, дитя моё? Гарри тут же провел мужчину в террасу, куда и принес пергамент, перо с чернильницей, песок и промокашку. Гость пристроился поудобнее на диванчике и аккуратно, чуть ли не каллиграфически выводя буквы, переписал письмо набело. Гарри висел на столике рядом, смотрел, как он пишет, а одну часть текста попросил написать посерединке, мужчина покорно выполнил и эту прихоть. Из чего Гарри осмелился предположить, что у доброго мистера есть дети, о чем он и спросил: — У вас есть дети, сэр? — Да, двое, — с гордостью произнес добрый человек. — Сын и дочка. — А сколько им? — слюбопытничал Гарри. — О, они двойняшки, им по семь. Наконец, письмо «покрасивше» было дописано, посыпано песочком и промокнуто промокашечкой, после чего случайный добрый прохожий был отблагодарен и отпущен на все четыре стороны. Ну а письмо, как мы с вами уже знаем, было благополучно доставлено Минервой в прошлое, к живому ещё Регулусу Блэку. И будем надеяться, что он окажется благоразумным молодым человеком и в точности последует наставлениям «доброжелателя из будущего». Промелькнула мимолетно одна мысль, но Гарри от неё тут же отмахнулся, сообразив, что ТАК со временем играть не стоит. Не получится предупредить родителей о вторжении Волдеморта, потому что, во-первых, он не знает точных подробностей их гибели и их поведения, а во-вторых, это уже лично коснется его. А как и чем аукнется вмешательство в собственную жизнь… об этом лучше не гадать. Кто его знает, как оно во временной континуум впишется. Другое дело Регулус Блэк, его история рассказана Кикимером наипредельно точно, тела его в известном пространстве нет, он нигде не похоронен, не объявлен в розыск, и самое главное — косвенно или прямо Регулус к Гарри не имеет никакого отношения, а значит, на жизнь Гарри воскрешение Регулуса никак не повлияет. Достаточно того, что он и так переправился в прошлое и попал в себя-маленького. Это тоже щедрый подарок от Судьбы, и будет свинством выпрашивать конфетку повкусней… Да и даром волшебной совы лучше не злоупотреблять, вдруг что серьезное случится, а у неё сил не останется на чудо, потому что он её, видите ли, загнал по пустякам. И Гарри, затолкав подальше мысли о родителях, окунулся в школьно-осенние будни: просыпался, брел в ванную, попутно заглядывая в спальню Дадли, будил и плелся умываться. Возвращаясь в свою комнату, снова заворачивал к Дадли и пихал его в толстый бок. Дождавшись звуков и шевеления, уходил одеваться. Одевшись и собрав школьную сумку, покидал комнату, чтобы спуститься на завтрак, но возле берлоги Дадли опять притормаживал — так и есть, спит барин! Приходилось применять крайне суровые меры: стащить с толстяка одеяло, принести из ванной стакан с водой и полить румяный цветочек. Заверещав от мокрого пробуждения, Дадли вскакивал бодрым-пребодрым. А пока он протирал глаза и лицо от воды, Гарри успевал тихо слинять на кухню, где его уже дожидалась тарелка овсянки. Вскоре туда же прибегал и Дадли, с топотом голодного носорога он пер напролом, сметая все препятствия. Оставив на всем протяжении пути за собой поваленную тумбочку, сбитый пылесос и опрокинутые коллекционные венские стулья, он кидался к своей заветной цели — рисовому пудингу в персональном тазике. Порция поменьше вызывала у Дадли истерику, и Петунья опасалась ему недоложить по утрам, иначе капризник мог остаться дома и ни в какую школу не поехать. В еде Дадли был строг, а в остальном он был нормальным неконфликтным парнем. Такая уж фишка у него была — вкусно и сытно поесть. К приходу школьного автобуса мальчики успевали в срок. А в самой школе кузены снова делились на два полюса: северный, толстый и ленивый, устраивался поудобней на парте, клал крупную голову на сложенные руки и преспокойно задремывал, откровенно чихая на земные науки. Южный же полюс, тонкий, юркий и горячий, всеми фибрами души, слуха, зрения и даже нюха впивался в земные науки с цепкостью клеща, известного своей хваткой (чтобы отодрать клеща, надо ему сперва голову открутить). Да, сейчас Гарри учился по-настоящему, так как тот Поттер в прошлом не особо-то прилежен был по причине детскости, травли тогдашнего Дадли и собственной тупости. А может, и не собственной, а хорошенько огретой Конфундусом. Кто и зачем тормозил его развитие, Гарри нынче догадывался. Защитный купол, накрывший дом и город, он отлично видел, заметил он и то, что поблизости не маячит шпионка Фигг, соглядатайница сами знаете кого. Один урок кончался, за ним следовала короткая перемена, рассчитанная на то, чтобы дети могли неспешно дойти до другого класса на следующий урок. Собрав учебники и конспекты, Гарри за шкирку поднимал дремлющего Дадли, и тот, не просыпаясь, брел вместе со всеми, чтобы улечься на такую же парту в классе математики и продолжить сладко посапывать под монотонный голос куратора. На большой перемене во время ланча Дадли оживал, доставал из рюкзака объемистый пакет, любовно упакованный матерью, вынимал здоровенный бутерброд и начинал кайфовать. А перекусив, снова засыпал на уроке литературы. Домой красавцы возвращались одинаково переполненными: один счастьем чревоугодия, а другой — знаниями о странах Европы, которая находится за Ла-Маншем, о делении-умножении чисел и похождениях Тиля Уленшпигеля. Палочку Гарри с дядей Верноном сделали вместе в один из солнечных выходных. Узнав, что племяннику для игры нужна дирижерская палочка из веточки, Вернон распушил усы и фыркнул: — Веточка? Не смешно! Она от первого же взмаха сломается! Нам тут давеча карельскую древесину завезли, дорогущая — жуть! В результате Вернон увез племянника к себе в фрезерную мастерскую, где они на специальном токарном станке сочинили красивую, прочную и очень элегантную палочку из карельской березы, с самым четким и ярким узором, гладко отполированную и равномерно покрытую прозрачным лаком. Гарри аж восхитился, увидев конечный итог — поддельная волшебная палочка вышла даже покруче, чем настоящая, сделанная по всем семейным стандартам мастеров Олливандеров.