солнечный удар

            Замолчать и уйти не в принципах Робина, ещё секунда и жирдяй, размером с бочку для бензина валяется на земле с кровью на лице и с выбитыми передними зубами.             Дождь.             Его запах.             Финни Шоу любит это ощущение надвигающихся туч, тьмы, которая заглатывает мысли, и этот запах. Глушащий, причиняющий чуть ли не боль от прикосновения ветра к оголённой коже. Но он тянется к этому, неизведанному чувству, похожему на то, как описывают любовь.             В книгах, газетах, рекламе, что идёт по телику в одно и то же время. И он тонет в мысли о том, что когда-нибудь наступит время, когда дождей не будет.             Этот город пропах бензином, ржавчиной и сигаретным дымом.             В мечтах Финна он уже давно уехал, смылся из этого поганого места.             Вместе с Гвен. Они снимают однокомнатную квартирку на окраине Нью-Йорка, в ней пахнет кошками, распылителем воздуха и дождём.             Честно, самая несбыточная и прекрасная мечта Финни — это уехать в Великобританию, туда, где серые тучи застилают небо, и пахнет дождём. Где ты носишь много тёплой одежды и где маленькие улочки переплетаются меж собой, и ты можешь купить кофе с молоком и бродить. Теряться, гладить бездомных кошек, читать книги на обшарпанных скамьях маленьких парков, поднимать шляпу в приветствии и идти дальше, как ни в чём не бывало.             Жить. Не существовать, вечно убегая от задир и решать примеры на большой перемене, не бояться проблем, не скрывать чувств, не думать о том, что перемены могут причинить много боли.             Робин Ареллано.             Его тоже хотелось взять с собой, кажется, что он тоже не любил этот город.             Нет. Он его ненавидел, готов был разорвать на части всех тех, кто посмеет хоть пальцем тронуть его друзей.             А друзей у него не много. Так, есть один. Финни Шоу зовут.

***

            Застать Роба за дракой было не удивительно. Финн снисходительно смотрел на то, как Робин оставляет на лице ублюдка, который вчера порвал тетрадь Финни на части прямо перед его глазами, кровавые гематомы.             Вокруг была куча подростков и даже детей-дошкольников, и все они кричали — «Бей! Бей! Затрахай его до смерти!». Но только Финн не кричал. Другие, все эти придурки думали, что Роб дерётся по пустякам, никто и никогда не подумал бы, что он так мстит. Мстит этому городу за то, что весь он пропах мерзким запахом удушливо сжимающего его горло.             Ведь Ареллано ненавидит, когда ему запрещают что-либо делать, ведь дерётся он как животное, желающее прокусить своей добыче глотку.             Но дерётся он всегда по делу. Ради чести, ради славы, ради Финни.

***

— Ты в курсе, что у него изо рта пахнет так, словно он тележку дерьма сожрал?! — Смеётся Робин, перекинув руку Финни через плечо, и из-за этого их разгорячённые лица были близко. До чёртиков близко.             Финни ухмыляется и ловит взгляд Ареллано, тот закусил губу и смотрит глазами с искрами, обжигающими всё существо Шоу. Финн не обращает внимание на то, что кровь с костяшек Ареллано капает ему на серую футболку с персонажем из какого-то комикса. Хотя бы потому, что футболка эта принадлежит самому Ареллано.             Странная штука, Финни никогда не задумывался, но ему нравилось меняться вещами с Робином. Нравился запах запёкшейся крови, нравился запах пота и дешёвого одеколона. — Ко мне? — Финни изгибает бровь и наклоняется к Робину так, что их разгорячённые лбы сталкиваются. Почему разгорячённые? Август выдался на редкость горячим, да и мысли о том, что Робин так близко, и кто-то их может увидеть, очень возбуждает. — Неа, до него переться дольше, а я, как видишь, ранен, — Роб махает тыльной рукой перед лицом Финна и облизывает языком нижнюю губу. — Так тебя никто и не просил, сам подошёл, сам и избил, — хмыкает Финни, нарочно отводя взгляд, чтобы не видеть, как округлились глаза Робина и как он широко раскрывает рот. — Это дело чести моего лучшего друга, дурачок. — Роб поднимает указательный палец вверх и тыкает им в небо. — Не боишься, что он всё копам расскажет? — Продолжает Финни подначивать друга. — Ты бы признался полиции в том, что тебя избил какой-то младшеклашка? — Увидев, что Шоу открывает рот, Ареллано жестом заставляет его замолчать, — это риторический вопрос, этот идиот и слова вымолвить не сможет, скажет, что его избила какая-нибудь шайка или ещё кто похуже. Я таких мудаков, как открытые книжки читаю. — Я хотел сказать, что ты давно уже в средней школе, — фыркнул Шоу.             Финни знает, что Ареллано назвал его «Милым» просебя.             Об этом Финн тоже не задумывался, но Ареллано так часто называл его «сладким» и «милым», что уже по взгляду Шоу мог понять, что он назвал его таким. Нормально ли это?             Знали бы вы как ему всё равно.             Дома у Ареллано много газет, бутылок из-под пива и глянцевых журналов, много обуви, тапочек, разбросанных джинс и наклеенных на обои постеров с полуголыми девицами.             Парни подходят к холодильнику, и в мгновение ока Шоу достаёт бинты, обезболивающее и перекись.             Ареллано плюхается на диван, весь усеянный фантиками, футболками и рубашками, пропахшими потом. — Руку, — Финни сосредоточенно обрабатывает окровавленные костяшки, смывая при этом кровь. Бинты он накладывает также аккуратно, всё это время он не смотрел на друга, но когда он поднял глаза, Роб, облокотившись о ручку дивана, непринуждённо улыбается. — Сними футболку, — вдруг говорит он и наклоняет голову в другую сторону. — С чего бы это? — Хмыкает Шоу, убирая перекись и давая Робину стакан с водой и обезболивающее. — Она в крови вся, — пальцем, Роб указывает на пятно, красующееся в районе груди. — Возьми одну из моих, а эту брось куда-нибудь, мы всё равно скоро поедем в прачечную.             Финни кивает и идёт прямо по коридору, отмечая просебя, что в этом доме всегда всё по-старому и ничего, совершенно, не меняется.             Любит ли он это место? Любит, почти также как дождь.             А вот почему, это уже другой вопрос.             Снимая окровавленную футболку с себя, Финни чувствует чей-то пристальный взгляд на себе. — Не надоело всё время пялиться на меня? — Оборачивается Шоу, видя перед собой Ареллано. Отчего-то лицо заливает краска. Он чувствует себя слишком тощим, голым в буквальном смысле, уязвимым.             Робин хмыкает и опускает глаза, — как мне может надоесть смотреть на самого Финни Шоу, на мою любовь? — От его слов голова идёт кругом и Финни сжимает в пальцах оранжевую футболку с полосками, которую он хотел надеть. — Не говори глупости, мы .... — а что «мы»? Мальчики? А есть ли разница. Для Ареллано, похоже, нет.             Робин подходит ближе. Вот он уже касается его разгорячённого лба. Почему разгорячённого? Так лето же ....             А почему он кладёт руки на талию Финна? .... Может, потому что лето.             Может всё же из-за этой жары Робин зарывается пальцами в волосы Шоу и целует его.             Похоже, из-за этого проклятого лета, они подхватили солнечный удар.