gossamer in the light

Когда Чимин просыпается на следующее утро, яркие солнечные лучи струятся сквозь стеклянную стену, отражаясь и светя прямо ему в глаза. Он вздрагивает, едва проснувшись, слегка ёрзая, пытаясь сориентироваться в незнакомой постели. Когда он двигается, он понимает, что что-то незнакомое касается его щеки. Тёплая, мягкая... кожа? Открывает глаза, щурится. Его приветствует вид татуированной руки так близко к его лицу, что его глазам требуется мгновение, чтобы сфокусироваться на ней. В следующий момент Чимин вздрагивает, его глаза распахиваются в панике. Он быстро оценивает ситуацию. Чонгук, кажется, всё ещё спит, и Чимин быстро благодарит за это каждое божество, о котором он когда-либо слышал, потому что ситуация, в которой они находятся — ну, компрометирующая, если не сказать больше. Должно быть, они тянулись друг к другу во сне. Чимин гораздо ближе к центру кровати, чем он помнит, и рука Чонгука закинута над головой Чимина. Щека Чимина прижимается к его бицепсу. Другая рука Чонгука свободно лежит на талии Чимина, а Чимин обеими икрами запутался в ногах Чонгука. Они отдаленно напоминают какой-то человеческий крендель. Не совсем понятно, кто в конечном итоге несёт за это ответственность. Чимин моргает, комично застыв, пытаясь не шевельнуть ни одним мускулом. Как, чёрт возьми, он собирается распутываться, не разбудив Чонгука? Потому что разбудить Чонгука и позволить ему это обнаружить — не вариант. Что, если Чонгук подумает, что Чимин прижался к нему посреди ночи? Как неловко. Чимин никогда бы не сделал ничего подобного. Так что, возможно, он это сделал, по-видимому. В любом случае, это не имеет значения, потому что он выберется из этого до того, как Чонгук поймет, что произошло. Он начинает с левой ноги, медленно вытягивая её из-под икр Чонгука. Когда он вытаскивает её полностью, нога Чонгука с тихим стуком падает на матрас. Чонгук стонет. Глаза Чимина расширяются. Он замирает, затаив дыхание. Но Чонгук не просыпается. Он немного сгибает ногу в колене, вздыхает во сне, хлопает ресницами. Чимин знает, что сейчас это гонка на время. Затем он решает поработать над рукой Чонгука — той, что обвивается вокруг талии Чимина. Такое ощущение, что на нём лежит мертвый груз. На самом деле он такой тяжёлый, что Чимин задаётся вопросом, как он физически может весить так много, но сейчас, вероятно, не время пытаться разгадать эту загадку. Чимин осторожно хватает его, нежно обхватывая пальцами предплечье Чонгука, а затем начинает стягивать его со своего тела, дюйм за дюймом. Он смотрит прямо на него, двигаясь очень медленно с лазерным фокусом. Когда он, наконец, вернул руку обратно на матрас и собирается убрать руку Чона, он снова смотрит на лицо Чонгука — и обнаруживает, что Чонгук смотрит прямо на него. Чимин взвизгивая, отдёргивает руку от руки Чонгука, как будто обжёгся. Он вытаскивает другую ногу из кренделя, затем отрывает лицо от другой руки Чонгука, глядя на него широко открытыми глазами. — Доброе утро, — бормочет Чонгук скрипучим и низким голосом. Он едва проснулся, но на его лице есть крошечный намек на улыбку. — Доброе утро, — хрипит Чимин, опираясь на одну руку и пытаясь вести себя небрежно, хотя в данный момент это, вероятно, бесполезно. — Я просто… кажется, мы… наверное, за одну ночь мы… — Наверное, мне следовало предупредить тебя об этом, — говорит Чонгук, всё ещё сонно. — Мои друзья иногда называют меня коалой, потому что я просто цепляюсь за что-то во сне. Я собирался попытаться не делать этого с тобой, но… Думаю, это было глупо, потому что я сплю, когда это происходит. — О, — слабо говорит Чимин. — Коала. Хорошо. Да. Я понимаю. — Извини, — говорит Чонгук, протирая глаза. — Если хочешь, сегодня ночью мы можем построить между нами крепость из подушек. Категорически не хочу! это то, что Чимин хотел бы сказать. Чимин размышляет, как он может сообщить об этом, не раскрывая своего прикрытия. — О, не беспокойся об этом, — вот на чём он остановился, стараясь, чтобы это звучало непринужденно. — Всё в порядке. Я все равно мёрзну по ночам. Он молча ругает себя. Это не звучало круто и беззаботно. Это звучало очень похоже на: "Нет! Я умоляю тебя прижаться ко мне, если ты воздвигнешь стену из подушек между нами, я буквально замёрзну насмерть, тепло твоего тела - это всё, чего я когда-либо хотел, позволь мне быть твоим бамбуковым стеблем, я готов и хочу этого" — Ладно, — говорит Чонгук, переворачиваясь на спину и вытягивая руки над головой, зевая. Что ж. Вот так, видимо. — Ты голоден? — спрашивает Чимин, садясь в постели и проводя пальцами по волосам, пытаясь пригладить их. Его щёки горячие. — Сегодня утром я буду завтракать со своими коллегами. — Нет, обычно я ем позже, — говорит Чонгук. — Не беспокойся обо мне. Я смогу найти немного еды. Чимин соскальзывает с кровати и засовывает ноги в тапочки, которые он оставил на полу прошлой ночью. — Ты сейчас встаёшь или хочешь ещё поспать? Я могу собраться в ванной, так что здесь будет тихо, если хочешь ещё поспать. — Всё в порядке. Я все равно должен встать и пойти в спортзал, — говорит Чонгук, садясь и наклоняясь, чтобы проверить свой телефон. Это кажется таким странно интимным, видеть его таким, с затуманенными глазами и взлохмаченными волосами в свете раннего утра. Он остаётся в постели ещё немного, просматривая свой телефон, пока Чимин готовится к новому дню. В главном здании отеля есть большой конференц-зал, где Чимин должен встретиться со всеми ровно в 9 утра. Он не уверен, когда именно они закончат, но предполагает, что это будет где-то после полудня. Чимин одевается, затем упаковывает в свой рюкзак некоторые предметы первой необходимости: рабочий ноутбук, бутылку с водой, дополнительный тюбик солнцезащитного крема. — Я напишу тебе, когда закончу, — кричит Чимин Чонгуку из ванной, где он наклонился вперёд и расчёсывает волосы перед зеркалом. — И тогда я могу просто встретиться с тобой, где бы ты ни был. Кстати, сегодня вечером будет ужин — это необязательно, но мы должны пойти, потому что там будет Намджун. — Оу. Где будет? — На пляже, — говорит Чимин. — Должно быть достаточно мило. — Звучит красиво. Я буду вести себя как лучший парень. — Спасибо. Если ты будешь очень хорош, я познакомлю тебя с Намджуном. — Правда? — Чонгук кажется взволнованным. — Ах, я нервничаю. Наверное, я скажу что-нибудь глупое. — Это невозможно, — успокаивает его Чимин, выходя из ванной и перекидывая рюкзак через плечо. Он выползает со своих тапочек, затем надевает сандалии, которые оставил прошлой ночью у двери. — Всё хорошо? Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я уйду? — Я в порядке, — говорит Чонгук, садясь и свешивая ноги с края кровати. — Хорошего дня, ладно? С его стороны это так по-домашнему и по-бойфрендски, особенно сидя на краю кровати, которую они делили прошлой ночью, что Чимин на мгновение заикается. — Да, гм… хорошо. Не веселись без меня. Чимин выскальзывает из двери, позволяя ей закрыться за собой, а затем идёт по коридору к яркому жаркому утреннему солнцу. Он надевает солнцезащитные очки, бормоча что-то себе под нос и направляясь по дорожке к главному зданию. — Обычно у тебя вообще нет проблем с флиртом, — ворчит он, поправляя рюкзак на плече. — Ты флиртуешь со всеми! Ты флиртуешь даже с неодушевлёнными предметами! Почему ты такой чертовски неуклюжий! Лягушка перепрыгивает через дорогу перед ним, дважды квакая, как будто он прямо отвечает ему: "Это потому, что он тебе действительно нравится, идиот." — Тебя никто не спрашивал, — говорит Чимин лягушке, осторожно обходя её. Она хрипит ещё раз, прежде чем отпрыгнуть. — Однако, хорошего дня. И будь осторожна. Я чуть не наступил на тебя. Когда Чимин входит в конференц-зал, он приходит одним из первых, и, вежливо кивнув своим коллегам, плюхается за пустой стол, достает из рюкзака свой ноутбук и подключает его к Wi-Fi в отеле. У него есть несколько минут, и он может использовать их, чтобы наверстать упущенное по работе. Он просматривает свой почтовый ящик, пытаясь просмотреть и открыть всё, что кажется важным. У него уже есть сотни непрочитанных писем, так что разобраться в этом беспорядке довольно сложно. Он почти не замечает его, когда прокручивает, но замечает его как раз перед тем, как оно исчезает с верхней части экрана — прошлой ночью пришло письмо от Юнги. Для Юнги необычно писать ему по электронной почте о вещах, связанных с работой. Обычно он просто писал ему сообщения. Чимин щёлкает письмо, приподняв одну бровь. От : Мин Юнги <min.yoongi@fila.co.kr> Дата : 5 августа 2021 г., 21:49 Тема: Fwd: Открытие финансовой группы Эй, ты, Какая-то информация о ублюдке. Подумал, что ты захочешь знать. -МИГ отправлено из моего Айфона <начало пересылаемого сообщения> От: Ким Ынджи <kim.eunji@fila.co.kr> Дата: 5 августа 2021 г., 12:32 Тема: Открытие финансового отдела Привет, команда, У нас есть срочная вакансия для заполнения финансового отдела. Пак Хёншик уведомил об увольнении за две недели, и Чон Рён выдвинулся, чтобы занять руководящую роль в команде, но это оставляет нас отчаянно нуждающимися в замене для него, так как в команде уже не хватает персонала. Позиция будет опубликована завтра. Пожалуйста, проверьте и посмотрите, может ли кто-нибудь быть хорошим кандидатом на межведомственный перевод. Бест, Ким Ынджи Старший рекрутер Чимин моргает, глядя на экран своего компьютера, обдумывая новости. Хёншик уходит из "Fila"? Его первая реакция — огромное облегчение. Если Хёншик уходит, это значит, что Чимин никогда больше его не увидит. Это означает, что Чимин действительно сможет спуститься в финансовый отдел без необходимости посылать кого-то другого вместо себя. Самое главное, это означает, что Чимин, наконец, может двигаться дальше и забыть о Хёншике — больше не будет неловких напоминаний о том, кем они были или что он сделал с ним. Однако Чимин быстро понимает кое-что ещё. Если он больше никогда не увидит Хёншика, это значит, что определенно не будет никаких причин продолжать отношения с Чонгуком в роли фальшивого парня после этой поездки. Он как бы предполагал, что так оно и есть, но окончательность этого сжимает его сердце в тисках, чего он совсем не ожидал. Он уверен, что они с Чонгуком останутся друзьями, когда всё это закончится, но это будет не то же самое, что сейчас. Это не будет похоже на то странное, захватывающее, запутанное, что они делают прямо сейчас. Чимин хмурится, откидываясь на спинку стула. Почему он больше расстраивается из-за расставания со своим фальшивым парнем, чем из-за расставания с настоящим парнем? — Эй, привет, — раздается голос прямо позади Чимина, и дружелюбная рука сжимает его плечо. Чимин немного подпрыгивает на своем месте, вздрогнув от своих мыслей. — Прости, я не хотел застать тебя врасплох, — говорит Намджун. — Я просто хотел поздороваться, так как ещё не видел тебя. Ты хорошо проводишь время? — О, привет, — говорит Чимин, выдавливая улыбку. — Извини. Меня просто отключило. Да, этот курорт действительно хорош. Ты действительно превзошел себя в этом году. Намджун улыбается. — Только лучшее для моих лучших из лучших. Тебе нравится твоя комната? — Они сделали нам безумный апгрейд. Мы в одном из купальных люксов. У нас есть собственная гидромассажная ванна и бассейн. Это самый шикарный гостиничный номер, который я когда-либо видел. — Никому не говори об этом, — шепчет Намджун. — Другим, я имею в виду. Чимин приподнимает бровь, понижая голос. — Подожди. Это ты помог нам поменяться? — Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это, — драматическим шепотом говорит Намджун. Глаза Чимина расширяются. — Не стоило. Намджун, тебе не нужно было… — Я знаю, — перебивает его Намджун. — Но ты это заслужил. Так что наслаждайся. Твой парень развлекается? — Парень? Мой...О. Верно. Мой парень. Да, он расслабляется. Просто у него сегодня будет ленивый день, пока я занят. Ну, его версия ленивого дня, а это значит, что он собирается в спортзал. — Собирается в спортзал на каникулах, — говорит Намджун, качая головой. — Я уверен, что он хороший человек, Чимин, но это настораживает. Чимин заливается смехом. — Я с тобой согласен в этом. Но нет, он хороший человек. Надеюсь, ты встретишься с ним сегодня вечером. — Я с нетерпением жду этого. — Намджун снова хлопает Чимина по плечу. —Наслаждайся этой неделей, ладно? Постараюсь сегодня не слишком затягивать празднества. — Спасибо, — говорит Чимин, улыбаясь. — Надеюсь, ты тоже отдохнёшь, пока будешь здесь. Я думаю, ты заслуживаешь этого немного больше, чем я. — После сегодняшнего дня ты не услышишь от меня ни звука, — уверяет его Намджун. —Я буду в бассейне три дня подряд. Я даже привез с собой надувного плавучего лебедя. — Ты шутишь. — Я нет. — Не упоминай при мне лебедей. У меня начнутся воспоминания. — Чего? — спрашивает Намджун, хмуря брови. — Ничего такого. Но это была не твоя вина, видимо. — Ладно. С тобой я давно научился не задавать вопросов. Заранее извиняюсь, если ты увидишь меня в моём плавучем лебеде, и это вызовет какие-то… неприятные чувства. — Спасибо. Намджун неловко улыбается и уходит, чтобы поговорить с кем-то за соседним столиком. Чимин возобновляет сканирование своей электронной почты, стараясь не думать слишком много о новостях об уходе Хёншика. Хотя Чимин не хотел бы оказаться в ловушке в этом конференц-зале без окон, пока он в отпуске, рабочий день проходит довольно быстро. Они начинают со вступительного слова Намджуна, который благодарит всех за то, что они были там, и более подробно рассказывает о стратегии "Fila" на следующий год. Есть несколько различных презентаций от HR и маркетинга, а также несколько мероприятий по построению команды и семинар по мозговому штурму, чтобы придумать новые методы сотрудничества между различными подразделениями. У них также есть перерывы на завтрак и обед, но к тому времени, когда наступает 3 часа дня и заканчивается мозговой штурм, становится очевидно, что все начинают нервничать. Женщина, сидящая за столом напротив Чимина, выглядит так, словно вот-вот заснёт. Один из их других соседей по столу извинился, чтобы пойти в ванную час назад, и так и не вернулся. Чимин считает, что тот уже выпил две бутылки пива. В этот момент Намджун выходит вперёд, прочищая горло, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Думаю, я заставил вас всех достаточно страдать. В знак признательности, прежде чем вы уйдёте, я хотел бы сделать небольшое заявление и раздать несколько призов. Считайте, что это мой способ поблагодарить вас за небольшую работу, пока все ваши супруги и члены семьи отдыхали на пляже. — по комнате раздается вежливый хор смеха. — Это ваучеры, которые можно использовать для курортных мероприятий. Некоторые для экскурсий, некоторые для спа и так далее. Намджун подходит к ближайшему столу, где стоит прозрачная стеклянная ваза, наполненная крошечными сложенными листочками бумаги, а также стопка того, что, как полагает Чимин, является вышеупомянутыми ваучерами. Затем он начинает вытягивать имена из вазы — всего пять, так как нужно раздать пять ваучеров. Кто-то выигрывает экскурсию на зиплайне, а следующий — грязевую процедуру для лица в спа-центре отеля. — Наш следующий победитель… — Намджун копается в вазе, с размашистым движением вытаскивая следующий листок бумаги. Он разворачивает его, затем ярко улыбается. — Пак Чимин! — Это фальсификация, — жалуется кто-то из-за соседнего столика, но явно шутит. Чимин смеётся, качая головой. — Ты выиграл… — Намджун берет ваучер с вершины стопки. — Массаж для пары в спа! Чимин моргает. Массаж для двоих? Что это… влечет за собой, собственно? Он никогда раньше не делал массаж. Кто, в частности, делает массаж паре? У него много вопросов. Ни о чем он не может спросить Намджуна. Или кого угодно, на самом деле. Позже ему нужно будет поискать его в Naver. Он заставляет себя улыбнуться. — Спасибо, — говорит он Намджуну, подходя, чтобы забрать свой ваучер. — Звучит… мило. Намджун подмигивает ему, когда тот вручает ваучер, что Чимина очень беспокоит. Они вольны идти после того, как Намджун раздаст остальные призы, поэтому Чимин упаковывает свой ноутбук в рюкзак, стремясь вернуться в комнату и переодеться. До ужина на пляже всего пара часов, так что он хочет заранее выкроить немного времени у бассейна. Когда он выходит из конференц-зала и выходит из здания, ступая на яркое послеполуденное солнце, он вытаскивает из кармана телефон и проверяет свои сообщения, так как почти весь день пропал без вести. У него есть сообщения от Тэхёна и Чонгука. Сначала он нажимает на сообщение от Тэхёна. тэхён 13:47 так :) я ещё не выиграл :) Чимин смеётся, закатывая глаза. Он набирает быстрый ответ, время от времени поглядывая на дорогу, чтобы убедиться, что он избегает возможных аварийных столкновений с нахальными лягушками.

Чимин 15:13 нет, ты этого не сделал. прости любовь. Я думаю, что у Юнги может быть победа в кармане.

тэхён 15:14 ????? точно нет. у тебя ещё две ночи там. эта игра далека от завершения. если честно, я немного удивлен?? я действительно думал, что ты и он...

Чимин 15:15 я избегал говорить с тобой об этом, потому что это превратило бы это в... тупик, но да, я понял, что он мне очень нравится

тэхён 15:16 !!!!! ОК, ТОГДА!!!! Я ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЫИГРАЮ!!!! Я не хочу говорить обо мне, но послушай… ставки высоки

Чимин 15:17 как я уже сказал тебе, я не хочу знать. слушай, извини, но… я не думаю, что ты выиграешь. я на законных основаниях не уверен, что я ему нравлюсь

тэхён 15:19 ах, мой милый забывчивый чимини. некоторые вещи не меняются. ты просто прелесть Я видел, как он смотрит на тебя. Я не сомневаюсь, что он влюблён в тебя. Он съел бы тебя на завтрак, обед и ужин, если бы ты только дал ему разрешение

Чимин 15:19 Он ПРИТВОРЯЕТСЯ Ну или он явно очень хороший актер

тэхён 15:21 Никто не является настолько хорошим актером. Поверь мне. Чимин вздыхает, решив, что спорить с ним дальше не стоит. Он выходит из разговора, вместо этого нажимая, чтобы просмотреть сообщения Чонгука. парень 💖 11:34 Я закончил с тренировкой! Тренажерный зал действительно хороший, и там практически никого не было

Чимин 15:22 Наверное, потому что ты единственный чудак, который хочет тренироваться в отпуске Где ты сейчас? Я только что закончил свою работу

парень 💖 15:23 О, да! Ура! Иди ко мне тусить :) Я у бассейна, если ты выплывешь из нашего патио в большой бассейн, я сижу на одном из стульев с правой стороны

Чимин 15:24 Ok! Дай мне переодеться, а потом встречай меня

Чимин быстро переодевается, как только возвращается в их комнату. Немного странно быть здесь одному и иметь возможность просто переодеться на открытом территории. Он роется в своем чемодане, пока не находит вторую пару своих плавок — розовых с вышитыми ромашками, — затем надевает их, не заморачиваясь с рубашкой, так как ему всё равно придется плыть через бассейн, чтобы добраться до Чонгука. Это означает, что он не может взять и свой телефон, поэтому он оставляет всё, кроме ключа от номера, сунув его в карман своих плавок. Он даже не надевает обувь. Просто выходит босиком во внутренний дворик, залезает в бассейн и начинает лениво грести к основному бассейну. Он поворачивает направо, избегая двух девочек-подростков посреди воды, и в конце концов замечает Чонгука, лежащего в откинутом кресле. Он в тени зонтика, а на столике рядом с ним полупустая пивная бутылка. Он закрывает глаза одной рукой, а на его голом животе лежит книга в мягкой обложке, открытая и перевёрнутая, чтобы сохранить своё место. — Я прерываю твою послеобеденную сиесту? — спрашивает Чимин, вылезая из бассейна перед лежащим Чонгуком. Он изо всех сил старается не забрызгать его, проводя обеими руками по мокрым волосам, чтобы убрать их с лица. Чонгук убирает руку с лица, лениво улыбаясь, когда видит Чимина. — Ну, разве ты не загляденье. Чимин моргает, глядя на него. — Я? Я... — Иди сюда, — говорит Чонгук, садясь и откладывая книгу в сторону, затем протягивает руку, чтобы пододвинуть к себе ещё один шезлонг, чтобы он частично оказался в тени зонтика. Он похлопывает стул. Чимин подходит и садится. — Ты давно здесь? Чонгук кивает. — Может несколько часов. Я только что выпил пива, но от него мне захотелось спать. Чимин позволяет себе украдкой взглянуть на всё тело. Сегодня на Чонгуке чёрные плавки, немного длиннее тех, что он носил прошлой ночью, так что его тату на бедре совсем не видно. Его волосы влажные, начинают слегка виться, и что-то тонкое блестит — Чимин не уверен, пот это или вода из бассейна — блестит на его груди и ключицах. У него очень красивые ключицы. — У тебя есть солнцезащитный крем? — спрашивает Чимин, поворачиваясь лицом к бассейну. — Поскольку я переплыл, я ничего не мог взять с собой. Чонгук кивает, наклоняя голову к маленькому столику между ними. Под ним лежат мобильный телефон Чонгука и бутылка солнцезащитного крема. Чимин хватает солнцезащитный крем, выдавливая немного на руки, затем начинает втирать его в руки и плечи. Пахнет приятно — кокосом и бананом. Это напоминает Чимину о его детстве, о долгих днях, проведенных у моря, с липкими ногами в песке. — Ужин на пляже начинается в пять тридцать, — говорит Чимин. — Так что у нас есть совсем немного времени, прежде чем нам нужно будет вернуться и принять душ. — Кто ест так рано? — Чонгук скулит. — Я хочу вздремнуть. — Я вижу. Я думаю, это потому, что это должно быть похоже на большую вечеринку. Так что ужин раньше, потому что потом будут напитки. Хотя появление — самая важная часть, поэтому, как только мы это сделаем, не имеет значения, как долго мы остаёмся. — Чимин наклоняет голову набок, втирая солнцезащитный крем в шею. — Ты хочешь, чтобы я позаботился о твоей спине? — предлагает Чонгук. В голове Чимина мгновенно начинают звенеть колокольчики паники. Это было бы полезно, поскольку Чимин знает, что пропустит несколько участков, если попытается сделать это сам, но — руки Чонгука? Его большие, татуированные руки — они будут на нём? На публике? Это вообще разрешено? Вроде как должно быть незаконно. На самом деле всё, что связано с Чонгуком, кажется незаконным. — Оу. Эм, конечно! Спасибо, — Чимин всё равно ловит себя на том, что говорит. Чимин делает глубокий вдох, поворачивается в кресле и перекидывает ноги на другую сторону так, чтобы его спина была обращена к Чонгуку. Чонгук наклоняется, поднимает с земли бутылку солнцезащитного крема и брызгает себе в руки. Он растирает его между ладонями, чтобы сначала согреть — очень бережно, как думает Чимин, — а затем две широкие ладони потирают лопатки Чимина, втирая солнцезащитный крем в его кожу. Крошечный сдавленный звук пытается вырваться из горла Чимина, но ему удается удержать его внутри. — Как дела на работе? — спрашивает Чонгук, потирая большими пальцами плечи Чимина. Чимин не совсем уверен, что именно это движение необходимо для эффективного нанесения солнцезащитного крема. — Все было хорошо, — говорит Чимин. — О, вообще-то, я забыл тебе сказать. Я выиграл для нас приз. — Да? — спрашивает Чонгук, сжимая в руках ещё солнцезащитного крема и твёрдыми движениями втирая его в поясницу Чимина. Это очень сложно, но Чимин каким-то образом сопротивляется желанию выгнуть спину, как кот в течке. — Мм-м-м. Намджун раздавал ваучеры на вещи на курорте. Мы выиграли массаж для двоих. Чонгук издает резкий звук, что-то среднее между смехом и кашлем. — Да неужели? Ух ты. Как романтично. — Ага, — говорит Чимин, слабо смеясь. Чонгук всё ещё потирает ему спину, хотя Чимин уверен, что весь солнцезащитный крем уже впитался. Он позволяет своей голове немного свеситься набок. Такое ощущение, что у него больше нет костей. Они испарились. — Всё готово, — говорит Чонгук, в последний раз сжимая плечи Чимина, прежде чем откинуться на спинку стула. — Когда массаж? Завтра? Чимин кивает. Он разворачивается на стуле, чтобы снова встретиться с Чонгуком. — 10:30 утра. Прием уже забронирован и всё такое. Всё, что нам нужно сделать, это появиться. Я имею в виду, только если ты этого хочешь. Если это будет слишком неловко или что-то в этом роде… — Нет, нет, нам нужно пойти, — настаивает Чонгук, снова откидываясь на спинку стула и беря книгу. — Прошла целая вечность с тех пор, как мне делали массаж. — То же самое, — говорит Чимин, решив не раскрывать, что у него никогда не было его раньше. Очевидно, Чонгука не беспокоит парный аспект массажа, так что, возможно, всё будет хорошо. В конце концов, Чимин берет матрац и плывет в бассейне прямо перед лежащим Чонгуком, достаточно близко, чтобы они могли разговаривать. Но время в конечном итоге проходит слишком быстро, и он едва успел впитать солнце, прежде чем пришло время вернуться в их комнату, чтобы принять душ и приготовиться к ужину. — Я пройдусь пешком, так как у меня есть телефон и прочее, — говорит Чонгук, вставая со стула и потягиваясь. — Увидимся там? — Ладно, — соглашается Чимин, свесив одну ногу с плота и мягко лягаясь в прохладной воде. Он слишком долго смотрит на удаляющуюся фигуру Чонгука, любуясь тем, как двигаются мышцы его спины, когда он уходит. Затем он закрывает глаза, вздыхая. Он почти поделился новостью об уходе Хёншика, пока они отдыхали у бассейна, но передумал в последнюю минуту. Он попытается снова за ужином. Чонгук заслуживает того, чтобы знать, что после этого он сорвётся с крючка, даже если Чимину от этого ужасно грустно. 　 ҉ 　 — Что ты думаешь? Чимин моргает, поднимая подбородок к Чонгуку. — Хм? — Как ты думаешь, я понравился Намджуну? Чимин улыбается. — Да. Ты очень вежлив, когда на самом деле пытаешься быть таким. Чонгук наклоняется немного ближе, одна бровь обеспокоенно опускается. — Эй. Я всегда вежлив, не так ли? — Исторически сложилось так, что в моём присутствии ты сделал несколько вещей, которые были довольно невежливы. Они стоят под большим белым навесом, сооруженным на берегу для корпоративного ужина, вдоль внутренней части палатки натянуты гирлянды для мягкого освещения. За пределами палатки почти кромешная тьма, тёмный океан едва заметно мерцает в отдалении в лунном свете. Они остались дольше, чем рассчитывал Чимин. После ужина они смешались с коллегами Чимина, и Чимин представил Чонгука Намджуну, когда тот был ещё относительно трезв. Намджун казался ужасно очарованным Чонгуком, что совсем неудивительно. Теперь они выпили несколько рюмок и стоят в стороне от небольшого танцпола, хотя на самом деле они не танцуют. Они просто разговаривают, и стоят слишком близко друг к другу, и смотрят друг на друга мечтательными, выпученными глазами, и время от времени целуются, как и положено фальшивым парням. В них всегда можно было поверить, но нет ни одного человека, которого бы они не одурачили сегодня вечером. Чимин использует каждую предоставленную возможность прикасаться к Чонгуку способами, которые обычно были бы недопустимыми, что он, вероятно, отрицал бы, если бы вы спросили его до сегодняшнего вечера, но в этот момент он смирился со своей бредовой влюблённостью. — Какие вещи? — спрашивает Чонгук, опуская голову ниже. Нос Чимина касается его щеки. Он протягивает руку и кладет руку на бицепс Чонгука, едва сопротивляясь желанию сжать его. С небольшим количеством алкоголя в его организме, кажется, он восстановил способность флиртовать с Чонгуком, не краснея и не заикаясь, как подросток. — Твой язык был у меня во рту не раз. — Я бы не сказал, что это невежливо. В конце концов, это было по обоюдному согласию. — Полагаю, так оно и было, — говорит Чимин, ещё больше вздёрнув подбородок. — Я только делаю свою работу. Мне нравится делать всё хорошо. — Ты сделал это очень хорошо, — уверяет его Чимин. — Какая часть? — спрашивает Чонгук, мягко проводя большим пальцем по челюсти Чимина. Чимин сглатывает, пытаясь не показать, насколько он взволнован. — Хм? — Часть фальшивого парня или часть поцелуев? Чимин достаточно пьян, чтобы быть честным. — Обе, — тихо говорит он. Чонгук немного наклоняет голову. — Думаешь, я хорошо целуюсь? — Не притворяйся удивлённым. Я уверен, ты уже должен знать, что у тебя это хорошо получается, — говорит Чимин. — Это не новость для тебя. — Возможно, — говорит Чонгук. Его рука нежно обхватывает чиминову шею сзади, и Чимин вздрагивает. — Для меня новостью является то, что ты думаешь, что я хорош в этом. — Ох, — слабо говорит Чимин. — Что ж. Чонгук наклоняется, слегка прижимаясь губами к губам Чимина, пока его пальцы перебирают волосы на затылке Чимина. Чимин сразу открывается ему, и Чонгук улыбается ему в рот. — Я думал, ты говорил, чтобы без языка перед своими коллегами. — Я так сказал? — Думаю, да, — подтверждает Чонгук. — Я полагаю, ты сказал, что тебе нужно поддерживать репутацию. Чимин решает, что это может быть слишком очевидно, если он прямо попросит Чонгука засунуть язык ему в горло. Вместо этого он просто мычит, затем ещё раз целует Чонгука, нежно и намеренно целомудренно, прежде чем отстраниться. Внезапно он чувствует, что слишком много отдал, поэтому, чтобы компенсировать болезненно очевидное отчаяние, он решает, что сейчас идеальное время, чтобы поделиться новостями о Хёншике. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — говорит Чимин. — Хм? — спрашивает Чонгук, вместо этого его рука перемещается от шеи Чимина к его пояснице. — Я узнал, что Хёншик уходит из "Fila". Через две недели его не станет. Мне больше никогда не придется его видеть. Чонгук моргает. — Оу. Ух ты. Это хорошо, правда? Чимин кивает. — Думаю, да. Я счастлив, что он уходит. Просто… раз уж я его больше не увижу, значит, когда мы вернёмся, тебе больше не нужно будет притворяться моим парнем. Чимин не знает, почему он ожидает, что Чонгук обрадуется этой новости. Может быть, это потому, что он как бы втянул Чонгука в это против своей воли, по крайней мере, вначале. Но что удивительно, Чонгук совсем не чувствует облегчения. Вместо этого он хмурится. — О. Ладно, — говорит он. — Мы всё ещё можем тусоваться, — уверяет его Чимин. — Нам просто не придется делать… ну, знаешь, это. — Верно, — говорит Чонгук, заметно сглатывая. — Это имеет смысл. — Наконец-то ты будешь свободен, — шутит Чимин, наклонив голову и пытаясь улыбнуться. Всё идёт не так, как он ожидал. Такое ощущение, что он испортил настроение, а это противоположно тому, что он хотел сделать. — Думаю, да, — говорит Чонгук. Он звучит ужасно подавленным. — Я думал, ты будешь более взволнован своей свободой, — хмурится Чимин. Чонгук делает глубокий вдох, а затем полностью меняет выражение лица, изображая мягкую улыбку. — Не беспокойся обо мне. Хочешь уйти отсюда? — Да, — говорит Чимин, кивая. — Но я пока не думаю, что хочу возвращаться в комнату. — И я нет. Хочешь посидеть со мной на пляже? Чимин улыбается. — Да. Чонгук идёт впереди, а Чимин молча следует за ним. Они выходят из палатки и попадают на темный пляж за ней, снимая сандалии, чтобы пройти по песку босиком. Увеличив расстояние между собой и палаткой, они сворачивают ближе к воде, туда, где песок под их ногами слегка влажный и прохладный. Раздающийся из палатки стук и звон стаканов отдаляется всё дальше и дальше, в конце концов заглушаясь шумом волн. — Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз ходил на пляж, — говорит Чимин, замедляясь, как только они достигают особенно ровного и гладкого участка, на котором хорошо сидеть. Чонгук плюхается на песок, затем протягивает Чимину руку, которую Чимин использует, чтобы помочь ему опуститься рядом с ним. — Я тоже, — говорит Чонгук. — Прошла целая вечность с тех пор, как я вообще покидал город. Я всегда чувствую себя плохо, когда беру отгулы, так что я уже долгие годы не был в надлежащем путешествии. — Вот почему ты был так возбуждён, чтобы поехать со мной, верно? — Одна из причин, — кивает Чонгук. — Моя команда очень маленькая, поэтому, если я возьму отпуск, там не будет никого, кто мог бы выполнять мою работу. Работа просто накапливается, пока я не вернусь. Так что мне трудно расслабиться во время отсутствия. Поскольку это всего на несколько дней, я подумал, что всё будет в порядке. — Тем не менее важно брать отпуск, — говорит Чимин. — Но я понимаю, что ты чувствуешь — я единственный помощник Намджуна, так что никто не делает мою работу, когда меня нет. Намджун всегда подчёркивает, как важно для меня иногда делать перерывы, и я очень ценю это. Это заставляет меня чувствовать себя менее плохо, когда я это делаю. — Я бы хотел, чтобы мой босс был таким. Намджун кажется действительно классным. — Он такой, — говорит Чимин. — Может, тебе стоит поискать другую работу? Ты заслуживаешь того, чтобы иметь возможность взять отпуск без того, чтобы твой босс причинял тебе боль. Иначе ты сгоришь. — Ага, — говорит Чонгук. Он звучит нерешительно. — Я думал об этом. На самом деле, о полной смене карьеры. — Действительно? — удивлённо спрашивает Чимин. — Что бы ты делал вместо этого? — Это проблема. Я не знаю, — говорит Чонгук, грустно смеясь. — Есть много вещей, которые мне нравится делать, но я не знаю, как превратить любую из них в карьеру. Разработка — это всё, что я когда-либо умел делать. И не пойми меня неправильно, мне это нравится — это хорошо оплачивается, и я хорош в этом. Но иногда это не приносит полного удовлетворения. — За этим должен быть смысл, — бормочет Чимин. — Я понимаю. — Ты так относишься к своей работе? Как будто это имеет значение? Чимин кивает. — Да. Что касается меня, я думаю, что моей основной мотивацией всегда была помощь людям. Не только в карьере, но и вообще в жизни. И я знаю, что Намджун всего лишь один человек, но моя работа в значительной степени состоит в том, чтобы помогать ему миллионом различных способов, так что это приносит мне удовлетворение. Тем более, что я думаю, что он действительно хороший человек. Помочь ему кажется важным. Взамен он помогает многим другим людям. — Я заметил это в тебе, — бормочет Чонгук. Его взгляд прикован к океану перед ними, волосы мягко развеваются на теплом ветру. — В ту ночь, когда мы встретились, ты был так одержим желанием отплатить мне за помощь. Как будто ты не мог принять помощь, не чувствуя, что тебе нужно предложить помощь взамен. — Думаю, я… — Чимин замолкает. — Наверное, я не привык быть тем, кому помогают. Обычно я помогаю. Чонгук мычит. — Похоже, это может быть немного утомительно. — Ага, — выдыхает Чимин, кивая. — Немного. — Утомительно, когда ты отдаешь и отдаешь, а взамен ничего не получаешь, — говорит Чонгук. — Я тоже делал так раньше. Это отстой. Чимин откидывается назад, пока не оказывается распластанным на песке, уставившись в звёздное чёрное небо над ними. Через мгновение Чонгук тоже ложится. Между ними расстояние около фута. — Я чувствую, что… гм. Я не знаю, как это объяснить, но я не чувствую себя так с тобой, — бормочет Чимин. — Я очень беспокоюсь о том, делаю ли я всё, что должен, о том, есть ли у всех всё, что им нужно, например, что я должен делать для людей. Но с тобой я чувствую, что могу просто… быть? Как будто я могу расслабиться, ослабить бдительность и по-настоящему повеселиться. Чонгук поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. — Ты хороший. Это делает меня счастливым. — Я бы солгал, если бы сказал, что не хочу, чтобы ты поехал в эту поездку в качестве оплаты за помощь мне, но… это была не единственная причина. Я действительно, законно развлекаюсь с тобой. Если бы это было не так, я бы не привёл тебя. Чонгук улыбается. — Мне тоже с тобой весело. Чимин долго ловит его взгляд, затем отводит взгляд. — Клянешься, что тебе было весело? — Мм-м-м, — говорит Чонгук, кивая. — Я хорошо провожу время. — Очень хорошо. Что ты хочешь сделать завтра вечером? Это наша последняя ночь здесь. Чонгук молчит несколько секунд, размышляя. — Это действительно не имеет значения для меня. Мы можем делать все, что ты захочешь. — Может, сходим в бар, — предлагает Чимин. — Я как бы хотел провести хотя бы одну ночь так, пока мы здесь. — Сегодня не считается? — Чонгук дразнит. — Неа. Сегодня все смотрели на нас. Завтра вечером это можем быть только мы. — Хорошо, — говорит Чонгук. Он немного переворачивается на бок, лицом к Чимину. — После того, как мы вернёмся домой, мы всё ещё будем общаться, верно? Ты говорил это не только для того, чтобы облегчить боль от расставания со мной? Чимин поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. — Конечно, мы ещё пообщаемся. И для протокола, я не порвал с тобой. Это потребовало бы, чтобы мы были вместе в первую очередь. — Вроде как, — говорит Чонгук, дуясь. — Ты притворяешься, что расстался со мной. — Я просто подумал, что ты заслуживаешь знать. — Что мои услуги больше не нужны? — Чонгук глубоко вздыхает. — Не мог бы ты нанять меня ещё немного? Мне нравится чувствовать себя полезным. Желудок Чимина нервно переворачивается. Он не уверен, то ли Чонгук просто глупо флиртует, как обычно, то ли он пытается намекнуть на что-то большее. — Это не имело никакого отношения к твоему выступлению. Твоё выступление было превосходным, — уверяет его Чимин, протягивая руку, чтобы погладить его. — Сокджин будет очень разочарован, когда я скажу ему, что мне больше не нужны его уроки актерского мастерства. Чимин взрывается смехом. — Он давал тебе уроки актерского мастерства? — Против моей воли, да. Обычно он загонял меня в угол, пока я был в душе, и мне было некуда больше идти. Я прятался за занавеской в ​​душе, пока он кричал на меня о методе Станиславского. — Ух ты. — Я знаю. — Он и Хосок такая удивительная пара. Хосок кажется таким спокойным и беззаботным. — Вот почему они вместе. Сокджин — это много, но Хоби — идеальный человек, чтобы справиться с ним. Он достаточно плыл по течению, поэтому его вообще никогда не беспокоили выходки Сокджина. Я думаю, он в основном находит сумасшествие забавным. — Похоже, я ему не понравился, — говорит Чимин, мягко улыбаясь и глядя на Чонгука. — Сокджин, я имею в виду. Я думаю, именно поэтому я нахожу его таким пугающим. Чонгук качает головой. — Нет, ты ему нравишься. Он бы не давал мне уроки актерского мастерства, если бы ты ему не нравился. — Но он был таким пугающим. Чонгук улыбается. — Дело было не в тебе. Он просто беспокоился обо мне. — Почему? — Ну, перед тем, как мы пошли в бар, я разглагольствовал ему о том, как я зарекаюсь навсегда отказаться от свиданий. Я сказал ему, что не собираюсь ни с кем флиртовать, или танцевать ни с кем, или… да. Так что он явно был очень сбит с толку, когда увидел нас вместе. — Почему ты это сказал? — спрашивает Чимин, хмуря брови. — А, вроде того, что я уже объяснил. — Чонгук моргает, глядя в небо, на мгновение задумываясь, зарываясь пальцами ног в песок. — Я только начал общаться с этим парнем — ничего серьезного, мы ещё даже не пошли на наше первое свидание — но оказалось, что на самом деле его интересовал только секс. Не то чтобы в сексе было что-то плохое, но… я хочу большего. И кажется, что все парни, которых я встречаю, хотят меня только из-за моего тела. Они не заботятся обо мне. Тебе такое известно? Чимин переворачивается лицом к Чонгуку, кладя голову на руку и хмурясь. — В тебе есть нечто большее, чем твоё тело. Чонгук улыбается грустной полуулыбкой. — Ты так думаешь? — Ага. Я имею в виду, не пойми меня неправильно, это очень… хорошо. Тебе известно. Это... красивое тело. — Чимин неловко откашливается. — Но то, что здесь, тоже неплохо. — Он наклоняется, осторожно тыкая пальцем в висок Чонгука. — Это похоже на то, что ты сказал Хёншику той ночью на гала-концерте. У тебя действительно есть много искупительных качеств. — Какие именно? — Ты очень смешной. Ты заставляешь меня смеяться. С тобой так легко найти общий язык. Ты милый и совсем не угрожающий, в отличие от многих парней. Ты щедр и добр, и ты кажешься очень надёжным. А ещё ты очень умный. — Ладно, можешь перестать, — говорит Чонгук, смущённо проводя руками по лицу. — Отлично. Теперь твоя очередь льстить мне. — Ах, Чимин, — вздыхает Чонгук. — Тогда мы будем здесь всю ночь. Сердце Чимина отвратительно переворачивается вверх дном. Он снова переворачивается на спину. — У нас много времени. Чонгук улыбается. — Если ты настаиваешь. Гм... ну, ты действительно забавный. Типа, серьезно, очень весёлый. Ты также очень вдумчивый и искренне заботишься о других людях, что, как мне кажется, редкость. Ты очень страстный и энергичный, и… я не знаю, как описать эту часть, но ты действительно искренний? Я всегда чувствовал, что могу доверять тебе, даже до того, как хорошо тебя знал. Честно говоря, мне всё в тебе нравится. — О, — говорит Чимин, вдыхая. Он чувствует, как краснеют его щёки. — Спасибо. Нос Чонгука немного морщится. — Знаешь, когда ты выбрал меня в баре той ночью, я предположил, что это из-за того, как я выгляжу. Я думал, ты будешь как все. Но ты не такой, совсем нет. — Чонгук замолкает. — На самом деле, я видел тебя только сзади, — смеясь, говорит Чимин. Он вытирает песок, прилипший к руке, затем убирает волосы с глаз. — Я понятия не имел, как ты будешь выглядеть, когда повернешься. Я буквально просто повернулся и схватил ближайшего человека. Просто так получилось, что это был ты. — Тебе повезло, — улыбаясь, говорит Чонгук. — Я очень рад, что встретил тебя, Чимин. — Я тоже очень рад, что встретил тебя. 　 ҉ 　 — Боже, сегодня жарко, — стонет Чимин, прикрывая глаза от солнца, когда они идут по кирпичной дорожке к спа-центру отеля, который находится на другом конце курорта. Над ними в безоблачном небе над головой летают чайки. Нет ветра, чтобы дать передышку от жары, которая уже удушает. — Правда? Едва ли уже десять, — говорит Чонгук. — Кроме того, здесь так влажно. Интересно, как жарко станет к полудню. — По крайней мере, это деятельность с кондиционером. Может быть, нам стоит провести остаток дня в бассейне. Чонгук кивает. — Или мы можем начать ползать по барам пораньше. — Не знаю, есть ли у меня ещё такая выносливость, — вздыхает Чимин. — Моя молодость так далеко позади меня. — Чимин. Тебе 26. — И что? Чонгук закатывает глаза. — Готов поспорить, что твоей выносливости более чем достаточно. Чимин делает глоток, допивая последнюю порцию американо со льдом, которую взял утром, и чуть не задыхается. Он откашливается, сохраняя невозмутимое выражение лица, допивая остатки кофе, прихлебывая до дна. Они прибывают в спа-центр, представляющий собой небольшое белое здание, приютившееся среди гигантских кустов, усеянных ярко-розовыми цветами. Кондиционер настолько мощный, что у Чимина бегут мурашки по коже, когда они входят. Внутри есть стойка приветствия и зона ожидания, а за стойкой сидит молодая женщина с крашеными светлыми волосами. — Привет, — говорит она, вежливо улыбаясь. — Добро пожаловать в наш спа. У вас назначена встреча? — Да, — говорит ей Чимин. — У нас массаж для пар в 10:30. — Ой! Как мило, — говорит она, хлопая в ладоши. Она переводит взгляд между ними двумя. — Массаж для пар очень романтичный и чувственный. Поверьте, вы не пожалеете, если уделите этому время. Все в восторге от этого! — Очень романтично и чувственно, — повторяет Чимин ровным голосом. — Идеально. Чонгук обнимает Чимина за талию. — Это была его идея записаться на прием, — лжет Чонгук, конечно, только для того, чтобы взбесить Чимина, что, похоже, является одним из его любимых занятий. — Он большой романтик. Она практически воркует, хлопая ресницами перед Чимином. — Ах, это так мило! Вам так повезло. Что ж, вы, джентльмены, можете следовать за мной, если готовы. Они следуют за ней по узкому коридору, затем в большой процедурный кабинет, где два массажных стола стоят бок о бок на расстоянии пары футов друг от друга. Атмосфера спокойная и расслабляющая: окон нет, стены и пол из темного дерева, а из динамиков тихо играет медленный и успокаивающий инструментальный трек. В одну из стен встроен крошечный фонтан-водопад, вода тихо стекает по камням. — Пожалуйста, снимите обувь, — говорит женщина, указывая на коврик у двери. — Устраивайтесь поудобнее, затем идите и полностью раздевайтесь. Минут через пять я пришлю ваших массажистов. — Пол… полностью? —Чимин пищит. — Да. Это массаж всего тела, поэтому вам нужно будет полностью раздеться, — объясняет женщина. — Вы когда-нибудь делали массаж? Чимин качает головой. Чонгук удивленно смотрит на него. — А, — говорит она, понимая. — Я понимаю, как это могло бы вас обеспокоить, если бы вы этого не ожидали! Не волнуйся. Наши массажисты — профессионалы, и они уже всё это видели. Кроме того, я уверена, что он тоже, верно? — она смотрит на Чонгука, подмигивая. Чонгук выглядит так, словно ему осталось две секунды до того, чтобы раствориться в смехе. Уголки его рта дёргаются. Чимин слабо смеётся. — Конечно! Да. Много раз. Ха-ха. — Наслаждайтесь массажем, — говорит женщина, улыбаясь. Она выходит из комнаты, тяжёлая дверь с глухим стуком закрывается за ней. Чимину кажется, что его только что заперли в камере смерти. — Ты знал, что нам придется раздеться? — шипит Чимин на Чонгука громким шепотом, быстро осматривая комнату в поисках чего-нибудь — халата, полотенца, вообще чего-нибудь, чтобы прикрыться. Нет ничего. — Я имею в виду, я как бы предполагал, — признается Чонгук. — Это нормально для массажа. Но я думал, ты это знаешь! Ты не говорил мне, что у тебя его никогда не было! Так что я предположил, что ты не против. — Не имел представления. Я подумал, что нам просто нужно снять наши рубашки или что-то в этом роде! — Послушай, это действительно не имеет большого значения. Они дают тебе простыню, чтобы прикрыть задницу, и снимают её только тогда, когда им нужно помассировать ту часть. Видишь? — Чонгук показывает на стол. Чимин оглядывается. Называть его простынёй — сильное преувеличение. Это просто клочок ткани. — Я даже не думаю, что этого достаточно, чтобы прикрыть мою задницу. — Ну, я имею в виду, твоя… гм. Знаешь что — без комментариев. — У нас здесь обратный отсчёт, — напоминает ему Чимин. — У нас есть пять минут. — Хорошо, — говорит Чонгук. — Я повернусь, если хочешь. — Да, пожалуйста. Подожди, разве мы не должны оба повернуться? Чонгук пожимает плечами. — Ты можешь делать что захочешь. Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно. — Я обернусь! — Чимин фыркает, подходя к столу справа и поворачиваясь спиной к Чонгуку. — У меня нет причин… с чего бы мне… я обернусь. — Хорошо, — говорит Чонгук, немного смеясь. — Хорошо, я тоже сейчас повернусь. — Хорошо. Чимин делает глубокий вдох. Он начинает очень медленно расстёгивать рубашку. Чонгуку, кажется, не нужно столько времени, чтобы подготовиться к этому. Чимин слышит, как его рубашка шуршит и стягивается через голову, затем несколько шагов, когда он стягивает шорты. И нижнее бельё. Предположительно. Чимин стягивает рубашку с плеч, складывая её на стол рядом с собой. Затем он тянется к поясу своих шорт, на мгновение колеблясь, прежде чем стянуть их вниз. Он много мечтал о том, каково было бы впервые раздеться с Чонгуком, и хотя мысленные сценарии были авантюрными и очень творческими, он определенно не ожидал, что это произойдёт именно так . Он складывает шорты и нижнее бельё и аккуратно кладет их поверх рубашки. В комнате немного жарко. Он такой же голый, как в день своего рождения. — Ты готов? — спрашивает Чонгук. — Нет! — Чимин вскрикивает. — Подожди. — Ладно, ладно, — говорит Чонгук, смеясь себе под нос. — Я всё ещё не обернулся. — Я первым сяду на стол, — говорит Чимин. — А потом ты сможешь повернуться, как только я окажусь под простыней. Чимин в такой панике, что только когда он поворачивается, чтобы забраться на стол, он вспоминает, что если повернуться, то он сможет увидеть задницу Чонгука вблизи и лично. Но когда он это понимает, уже слишком поздно — он уже всё это видит. И Чонгук, действительно, всё ещё не обернулся. Это правда. У него руки на бёдрах, он очень голый, и у него одна из лучших задниц, которые Чимину когда-либо доводилось видеть в реальной жизни. Чимин хлопает себя по глазам, издавая звук, нечто среднее между всхлипом и хрипом. Он лежит лицом вниз на столе, неловко потянувшись за спину, чтобы натянуть простыню на нижнюю половину. Он нервно поправляет её на мгновение, затем выдыхает. — Хорошо. Ты можешь повернуться. Чимин слышит, как стол рядом с ним скрипит под весом Чонгука, когда он взбирается на него. — Ты смотрел на меня? — Что? — Чимин хрипит. — Нет! Ну, то есть — да, но… случайно! Немного! — М-м-м, — говорит Чонгук, теперь немного приглушённо, видимо, потому, что он тоже сейчас лежит на столе лицом вниз. — Интересно. — Это совсем не интересно! — Что именно? Моя задница или то, что ты посмотрел? Дверь открывается. Чимин так поражен, что чуть не падает со стола. — Привет, — зовёт приветливый женский голос. — Я Изуль, а это Наби. — Привет, — встревает другой голос. — Сегодня мы будем вашими массажистами. Вы готовы начать? — Да, — говорит им Чонгук, что помогает, потому что Чимин всё ещё слишком косноязычен, чтобы произносить слова в данный момент. — Это массаж всего тела, что означает, что мы будем массировать вам шею и плечи, спину, ягодицы, бёдра, икры, вплоть до ваших стоп. Есть ли что-нибудь, чего вы хотите, чтобы мы избегали сегодня? Хотя это, по общему признанию, иностранный опыт, мысль о том, что его мышцы работают с головы до ног, на самом деле звучит для Чимина потрясающе. Особенно сейчас, учитывая, что он ужасно напряжён. — Нет, всё хорошо, — говорит Чимин. — То же самое, — говорит Чонгук. Наступает короткий момент тишины, пока оба массажиста брызгают подогретым массажным маслом на руки, а затем начинают втирать его в плечи Чонгука и Чимина. — О, вау, — практически стонет Чимин. — Это потрясающе. — Это ваш первый массаж? — спрашивает женщина, массирующая его. — Ага. Сильно видно? — спрашивает Чимин. — Вы очень напряжёны, — смеётся она. — Я подумала, что это ваш первый раз, или вам давно не делали массаж. Конечно, я напряжён, думает Чимин. Я голый, и Чонгук тоже голый, и он очень близко ко мне, пока мы оба голые, и ещё я видел его задницу. — Я напряжён? — спрашивает Чонгук. — Вовсе нет, — говорит его массажист. — Ваши мышцы расслаблены. Глаза Чимина закатываются под стол. — Вам двоим нравится ваше пребывание здесь? — Да, — говорит Чимин. — Мы здесь в командировке. Ну я. Чонгук стал моим плюсом. — Как мило, — говорит терапевт Чимина. — Как долго вы вместе? — Год, — сразу же говорит Чонгук, задолго до того, как Чимин даже успевает попытаться мысленно подсчитать, как долго они были фальшивой парой. — Вау, — говорит она, прижимаясь большими пальцами к затылку Чимина. Он немного стонет. — Повезло вам. Как вы познакомились? Пожалуйста, не говори, что это было в секс-шопе, — Чимин пытается безмолвно и телепатически общаться с Чонгуком. — В зоопарке, — говорит Чонгук. — Я смотрел на тигров. Как оказалось, Чимин любит тигров. У нас завязался двухчасовой разговор о тиграх. Остальное уже история, как говорится. Чимин действительно понятия не имеет, как Чонгук придумывает такой бред. — Поэтому у тебя на руке вытатуирован тигр? — спрашивает женщина, массирующая Чонгука. — Да, — задумчиво говорит Чонгук. — Я понял это сразу после того, как мы встретились, потому что я знал, что он тот самый. Это символ нашей любви. — Это так романтично! — массажист Чимина звучит так, будто она немного падает в обморок. — Какой красивый жест. — Это было меньшее, что я мог сделать. Чимин — это действительно весь мой мир. Чимин изо всех сил пытается подавить смех. — А как насчёт ваших татуировок? — спрашивает терапевт Чимина. — Какая-нибудь из них посвящена ему? — О, да, — лжет Чимин. — На моём запястье… 13 июня — день нашей встречи. — О, вау, — говорит женщина, массирующая Чонгука. — Вы двое такие романтичные! Вы, должно быть, так влюблены! "Я буквально никогда не видел его задницу до сегодняшнего дня", — думает Чимин. — Да, — вздыхает Чонгук. — Можете ли вы пройтись по этому месту немного сильнее, пожалуйста? Остаток 60-минутного массажа проходит относительно быстро, и с трудом заработанное напряжение Чимина в конце концов снимается умелыми руками его массажиста. Это невероятно. Ему почти удается забыть о заднице Чонгука, но затем он должен слышать стоны Чонгука, когда они доходят до той части массажа, которая наполняет его голову таким количеством неуместных мыслей, что ему приходится воображать все наименее сексуальные сценарии, которые он может придумать. (Общественное смущение! Кошачьи какашки! Ужасные аварии! Массовые жертвы!) чтобы избежать невероятно несвоевременного стояка. В конце концов, когда массаж заканчивается, массажисты покидают комнату, чтобы Чонгук и Чимин могли снова одеться. Чимин не уверен, как он собирается встать со стола. Такое ощущение, что он сделан из желе. — Не думаю, что смогу двигаться, — бормочет Чимин. — Я пойду первым, — предлагает Чонгук. — Стоять! — говорит Чимин. — Позволь мне убедиться, что ты не видишь мою задницу. Он тянется вокруг, чувствуя, что простыня на месте. Его рука немного дрожит. — Хорошо. Скажи мне, когда оденешься, — говорит Чимин. Чимин слышит, как Чонгук спрыгивает со стола, затем изо всех сил старается не думать о том, что Чонгук всё ещё голый. Можно было бы подумать, что он должен был принять этот факт где-то за последний час, но, по-видимому, нет. Видения задницы Чонгука всё ещё неумолимо плывут за веками Чимина. Слышен шорох одежды, и через минуту Чонгук говорит: — Ладно, я одет. Хочешь, я повернусь? — Да? Конечно, я хочу, чтобы ты развернулся, — говорит Чимин. — Ты думал, что я устрою бесплатное шоу? — Это стоило того. Щёки Чимина краснеют. — Отвернись, ты, маленький извращенец. Чонгук взрывается смехом. — Эй, ты посмотрел на мою задницу. Кем это тебя делает? — Жертвой, — прямо говорит Чимин. — Хорошо. Конечно, — говорит Чонгук. Чимин слышит улыбку в его голосе. — Хотя, похоже, ты сделал это нарочно. — Нет. Если бы я хотел увидеть твою задницу нарочно, я бы спросил тебя прямо. Чонгук делает паузу. — Ты бы не стал Чимин моргает. Нет, думаю, не стал бы. — Давай поговорим о чем-нибудь другом, — громко заявляет Чимин, приподнимаясь на руках. Он бросает взгляд на Чонгука, который повернулся лицом к стене. — Обернись. Я собираюсь одеться. После того, как его одежда снова на месте, он подходит и хлопает Чонгука по плечу. — Пойдём. Надеюсь, тебе понравился этот час неожиданного эксгибиционизма. — На самом деле, да, — весело говорит Чонгук, выходя из комнаты вслед за Чимином. 　 ҉ 　 — Что ты сделал ? — спрашивает Чимин, заливаясь смехом так сильно, что чуть не падает на кирпичную дорожку под ногами. Он хватает Чонгука за руку, чтобы не упасть. — Ты издеваешься надо мной. — Нет, — говорит Чонгук, тыча языком во внутреннюю сторону щеки. — И это тоже сработало. Больше я их никогда не слышал. Он только что рассказал Чимину очередную историю о Сокджине — кажется, их бесконечное множество. Очевидно, когда Сокджин впервые начал встречаться с Хосоком, они разговаривали так громко, что Чонгук не мог спать по ночам. Когда Чонгук решил, что с него хватит, он включил свои колонки на полную громкость и начинал играть заглавную песню для каждого мультфильма, который только мог придумать. Во всяком случае, настолько, насколько это позволял его уровень навыков, эквивалентный его пятилетнему ребёнку, то есть не очень хорошо. В конце концов ворвался Сокджин, крича сквозь музыку и требуя объяснить, почему Чонгук портит атмосферу. Чонгук сказал ему, что это именно то, что нужно, а затем пригрозил, что будет включать музыкальную тему Губки Боба на повторе каждый раз, когда он сможет услышать их через стену после полуночи. — Это обязательно должен быть Губка Боб? — воскликнул Сокджин, покраснев от напряжения. — Да, — сказал Чонгук. И это был конец этого дурдома. — Вау, — говорит Чимин. — И всё же он всё ещё так сильно любит тебя. — Да, — подтверждает Чонгук, вытирая пот со лба. Дневная жара совсем не спала, несмотря на то, что солнце село более часа назад. — Я думаю, это потому, что я умею готовить. — Ты можешь готовить? — спрашивает Чимин, расширяя глаза. — Я этого не знал. Когда мы вернёмся, ты приготовишь для меня? Чонгук улыбается ему. — Да, я буду готовить для тебя. Они вместе возвращаются в свою комнату, немного подвыпившие после того, как закончили бродить по курортному бару. После массажа они провели день, пытаясь охладиться в бассейне, но в конце концов сдались и решили вместо этого отступить на помощь кондиционеру. Они рано поужинали, а затем прыгали из бара в бар, пока солнце не зашло. Однако каждый из них выпил только по одной рюмке, так что на самом деле они не так уж пьяны, особенно учитывая то, как им обоим удается держать свой спиртной напиток. Чонгук открывает дверь в здание и жестом приглашает Чимина войти первым. Он это делает, а затем оглядывается на Чонгука с насмешливым выражением лица, пока они идут по коридору. — Почему здесь так жарко? — Не знаю. Может, мы просто перегрелись, — говорит Чонгук, пожимая плечами. Они подходят к двери своей комнаты, и Чимин открывает её. Они открывают дверь, и когда они входят, гнетущая стена горячего, спёртого воздуха бьёт им прямо в лицо. — Нет, это неправильно, — говорит Чимин. — Здесь как в сауне. — Мы случайно не выключили кондиционер? — спрашивает Чонгук, снимая обувь и подходя к термостату. Он стучит по экрану, хмурясь. — Пишет, что включено… — Позволь мне позвонить на стойку регистрации, — говорит Чимин, садясь на кровать рядом со столом с телефоном в номере. — Я никогда не смогу уснуть, если будет так жарко. Он поднимает трубку, нажимая кнопку, чтобы дозвониться до стойки регистрации. Он звонит несколько раз, затем отвечает дружелюбный женский голос. — Слушаю? — Здравствуйте. Мы в комнате 186, и у нас, кажется, проблемы с кондиционером? Там написано, что он включён, но в комнате очень жарко. — Ах, да, это одна из купальных комнат? К сожалению, с сегодняшнего дня у нас возникли некоторые проблемы с кондиционером в этом здании. Я полагаю, что у нас есть техник на месте, который сейчас исследует проблему, но, боюсь, у меня нет оценки того, сколько времени может пройти, прежде чем она будет устранена. — Может, сегодня вечером? — спрашивает Чимин. — Здесь, типа, очень жарко. — Да, я полагаю, что это будет где-то позже этим вечером. Я просто не могу дать вам точное время починки. — Хорошо. Спасибо, — вздыхает Чимин. — Пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения за неудобства. Позвоните нам, если вам что-нибудь понадобится. — Благодарю. До свидания. Чимин вешает трубку и поворачивается к Чонгуку. — По всей видимости, кондиционер сломался во всем здании. Она сказала, что, надеюсь, это должно быть исправлено сегодня вечером, но она не уверена, когда именно. Чонгук уже выглядит немного влажным. Его лицо блестит. Он проводит рукой по лбу. — Что мы будем делать? Чимин мычит. — Может, нам стоит потусить в нашем бассейне? Наверное, это будет самый крутой вариант… если только мы не захотим снова пойти куда-нибудь. — Я слишком сонный, чтобы возвращаться, — говорит Чонгук, качая головой. — А вот с бассейном — хорошая идея. Они переодеваются в свои плавательные шорты — гораздо менее неловкая процедура, теперь, когда у них было несколько дней практики, — затем берут два полотенца из ванной, чтобы вытереться ими, когда выйдут из бассейна. Чонгук надел свои тёмно-синие плавки, которые немного подчёркивают его татуировку на бедре. Чимин следует за Чонгуком на улицу с полотенцем на плече. — Здесь буквально то же самое, что и в комнате, — ноет Чимин. — Нет никакой разницы. Разве что небольшой ветерок, так что, во всяком случае, лучше. — Может быть, к тому времени, как мы вернёмся, это будет исправлено, — говорит Чонгук. Он кладет полотенце на землю, затем спускается по лестнице, ведущей в бассейн, и входит в воду. Бассейн светится флуоресцентным синим светом в темноте, рябь воды отражается волнами света на теле Чонгука. — О, это намного лучше. Чимин спускается в бассейн, и вода приятно охлаждает его голую кожу, долгожданная передышка от жары. Ему недостаточно холодно, чтобы дать своему телу привыкнуть, прежде чем полностью окунуться в воду, поэтому он сразу же исчезает под водой, ища её прохладного облегчения. Через мгновение он снова появляется, проводя обеими руками по мокрым волосам, чтобы убрать их с лица. — Так намного лучше, — соглашается Чимин, перебираясь на другую сторону бассейна. Он прислоняется спиной к стене, поддерживая свой вес руками. Вода стекает с его волос на шею, и ветерок щекочет их, охлаждая и успокаивая. Чонгук хватает пенопластовый плот, который плывет к одной стороне бассейна, затем наполовину втягивается в него, так что его подбородок опирается на скрещенные руки, и немного двигает ногами. — Думаю, для нас могут быть и худшие способы провести время, — говорит Чонгук. — М-м-м. Много. — Во сколько наш рейс домой завтра? — Сейчас 2:30, — говорит Чимин. — Выезд в полдень. — Не могу поверить, что мы уже уезжаем. Такое ощущение, что мы только что приехали. — Я знаю, — соглашается Чимин. Он чуть глубже погружается в воду. — Всё прошло очень быстро. — Мне грустно. Я буду скучать по нашему частному бассейну и гидромассажной ванне. Чимин немного высовывает язык. — Что насчёт меня? — А что ты? — спрашивает Чонгук, наклонив голову. — Ты тоже будешь скучать по мне? Чонгук немного подтягивается к плоту. — Это зависит от тебя. Мне нужно? Чимин улыбается. — Только если ты хочешь. — Я не думаю, что это так работает на самом деле. — М-м-м? — Скучать по кому-то, — говорит Чонгук, хмурясь. — Дело не в том, хочешь ты этого или нет. Когда ты скучаешь по кому-то, ты чувствуешь это всем телом. Может быть, ты можешь попытаться сказать своему сердцу, что больше не хочешь его чувствовать, но оно обычно не слушает. Ты просто ждёшь, пока оно не закончится. — Как это кончается? — тихо спрашивает Чимин. — Ну, это заканчивается, когда ты больше не скучаешь по кому-то. Либо потому, что они есть, и тебе больше не нужно, либо потому, что твоё сердце наконец-то поняло, что в этом нет смысла. Что это никогда не кончится. — Я не хочу, чтобы ты скучал по мне, — говорит Чимин. Вода в бассейне плещется у его плеч, мелкая рябь от медленных неподвижных движений Чонгука. Чонгук тихо смеётся, хотя Чимин не понимает, что смешного. — Чимин, если честно, я чувствую, что скучаю по тебе, даже когда смотрю прямо на тебя. Желудок Чимина трепещет. — Ты чего? — Думаю, это предвкушение, — говорит Чонгук, отводя взгляд. — Зная, что я это сделаю позже. В итоге. — Тогда не надо. — Что значит не надо? Я уже говорил тебе, что это не так. — Ты также сказал мне, что твоё сердце перестанет делать то, чего не хватает, когда в этом больше не будет необходимости. — Ты очень путаешь, ты знаешь это? — говорит Чонгук, отталкиваясь от плота обратно на носки на дне бассейна. — Прошлой ночью ты расстался со мной, а теперь говоришь, что мне не придётся скучать по тебе. — Я не порвал с тобой, — со вздохом говорит Чимин. — Мы прошли через это. — Может, и нет, но мне показалось, что ты это сделал. — Я думал, это то, что тебе нужно. — Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы спросить меня, чего я хочу? Плот плавает между ними. Чонгук смотрит Чимину прямо в глаза, в его взгляде мелькает что-то, чего Чимин не узнает. Это не злость — лицо у него мягкое, брови приподняты. — Я думал… — Чимин сглатывает. — Наверное, я думал, что уже знаю. — Тогда, может быть, тебе следует спросить меня и убедиться, что ты прав. Чонгук отталкивает плот в сторону, делая несколько шагов к Чимину. Чимину некуда идти — его спина уже прижата к стенке бассейна. — Прошу тебя… — Чимин замолкает, его грудь заметно вздымается и опускается. — Что спросить? Чонгук подходит ближе, прямо в пространство Чимина. Он кладет руки по обе стороны от Чимина, хватаясь за край бассейна, запирая его в клетке. Он так близко, что Чимин может видеть капли воды, цепляющиеся за его ресницы, отражающие голубую воду, как крошечные кристаллы. — Спроси меня, чего я хочу. — голос Чонгука мягкий, более бархатистый, чем Чимин когда-либо слышал. Сердце Чимина ускоряется, бешено бьясь о грудную клетку. Чимин вздёргивает подбородок, глядя Чонгуку в глаза. Пытается казаться смелее, чем он себя чувствует. — Что ты хочешь? — тихо спрашивает Чимин. Чонгук не отвечает. Вместо этого он наклоняется, прижимаясь губами к губам Чимина в поцелуе, столь неожиданно горячем, что у Чимина чуть не подгибаются колени. Его рот теплый и мягкий, и он окружает Чимина со всех сторон, его руки скользкие от воды из бассейна под лунным светом. На вкус он как соль, хлор и всё, что Чимин когда-либо хотел. — Что ты… — через мгновение Чимину удается задохнуться, его руки поднимаются, чтобы схватить Чонгука за плечи. Чонгук отстраняется, ровно настолько, чтобы позволить ему заговорить, их носы соприкасаются. — Чонгук, здесь никого нет. — Я знаю это. Дыхание Чимина прерывистое, прерывистое. — Значит, ты не просто… — Чимин, скажи мне, хочешь ли ты этого. Я никогда не могу понять, о чем ты думаешь, — тихо говорит Чонгук. Его глаза темные и уязвимые, отражающие сияющий свет бассейна. — Да, я хочу тебя, — выдыхает Чимин, поднимая одну руку, чтобы запутаться во влажных волосах Чонгука. Чонгук толкается вперёд, его грудь прижимается к телу Чимина. Край бассейна впивается Чимину в спину. — Тогда позволь мне поцеловать тебя, пока никто не смотрит, — бормочет Чонгук. Так что Чимин позволяет ему. Это безумие и горячность, размазанные руки повсюду одновременно, все их тайные чувства, наконец, выплескиваются наружу, чтобы все могли их увидеть. Их тихие вздохи, покусывание и оттягивание нижней губы Чонгука между зубами Чимина, широкие руки Чонгука, скользящие вверх по животу Чимина — это самое честное, что они когда-либо делали друг с другом. — Боже, с тех пор, как я встретил тебя, это всё, о чем я мог думать, — выдыхает Чонгук, его голос немного затруднён. Кончики его пальцев прижимаются к спине Чимина, поддерживая его вес. Чимин благодарен за то, что его толкнули к стене, потому что в противном случае он, вероятно, действительно рискует упасть. — Я не думал… — Чимин замолкает, тихо стонет, когда рот Чонгука скользит по его шее и плечу. — Ты сказал мне, что ты очень привередлив, и я подумал, что ты таким образом говоришь мне… — Я разборчив, — говорит Чонгук, касаясь губами кожи Чимина. — И я выбираю тебя. — О, — слабо говорит Чимин, закрывая глаза, когда язык Чонгука соприкасается с его ключицей. — Хорошо. — Ты сказал мне, что отрекся от мужчин, — жалуется Чонгук. Чимин настолько поглощён его теплом, его весом, что едва может обработать слова. Он ёрзает против него, ища трения. — Я - мужчина. Я думал, что меня отшили. — Я решил сделать исключение, — говорит Чимин. — Но только если ты замолчишь и снова поцелуешь меня, пожалуйста. Чонгук улыбается. Он обхватывает лицо Чимина обеими руками, влажными пальцами проводя по его щекам. — Только потому, что ты так любезно попросил. Чимин уже целует его, прежде чем он успевает договорить, проглатывая оставшиеся слова своим нетерпеливым ртом. Каждый раз, когда они целовались до этого, Чимину всегда приходилось немного сдерживаться. Не болтать перед коллегами, не позволять себе возбудиться на самом деле, законно, не нарушать размытые границы, которые они пытались установить между собой. Больше всего на свете он пытался защитить себя эмоционально. Если бы он продолжал говорить себе, что это фальшивка, вероятность того, что он пострадает, меньше. Однако теперь ему не о чем беспокоиться. Хотя это не совсем улеглось в его контуженном, затуманенном похотью мозге, теперь он вооружен захватывающей и ужасающей информацией: Чонгук хочет его. И это подтверждение освобождает Чимина. Наконец-то он может справиться со всем сдерживаемым голодом, который он пытался — и безуспешно — игнорировать. Он может быть эгоистом. Он может вести себя так, как чувствует: нуждающимся, требовательным и наглым. Он может прикоснуться ко всему, до чего до смерти хотел дотронуться. Его руки жадно исследуют влажную гладкую кожу: руки Чонгука, плечи, грудь, живот. То, как сжимаются мышцы Чонгука под его руками, вызывает вспышку желания прямо в его животе. Он позволяет своим рукам скользить вниз к заднице Чонгука, которая не покидала его мысли с тех пор, как в тот день они делали массаж. Он немного сжимает, проверяя реакцию Чонгука. Затем он использует свою хватку на его ягодицах, чтобы притянуть его к себе, толкая вперёд, пока их бёдра не сталкиваются. Чонгук уже настолько возбуждён, что Чимин может чувствовать отчётливую форму его члена, прижатого к нему под водой. Чимин переносит свой вес, слегка просунув одно бедро между ног Чонгука, лучший угол для него, затем передвигает бёдра, прижимаясь к нему. Чонгук издает тихий сдавленный звук, а затем опускает голову на плечо Чимина. — Бля, ты такой горячий, — выдыхает Чимин, скользя руками по поясу шорт Чонгука. — Я схожу по тебе с ума. — Я действительно не знал, — тихо говорит Чонгук, резко вдыхая, когда Чимин снова прижимается к нему. — Я сделаю это для тебя. Могу ли я коснуться тебя? — бормочет Чимин, опуская руку ниже. Глаза Чонгука расширяются. — Коснуться? Я имею в виду… да, я хочу, чтобы ты это сделал, но… Под водой Чимин кладет его ладонь сквозь тонкий материал плавок, и Чонгук стонет, снова склонив голову вперёд. — Ладно, может, немного, — выдыхает Чонгук. — Боже, я не знаю, почему я такой чувствительный, я… Остаток этой мысли обрывается, когда Чимин тянется к шортам Чонгука и обхватывает рукой его член под водой. Между их телами едва хватает места, чтобы у Чимина было какое-то пространство для маневра, но он начинает медленно дрочить его, другой рукой хватая Чонгука за волосы и осторожно оттягивая его голову от плеча Чимина. — Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня, — бормочет Чимин, используя свою хватку, чтобы наклонить голову Чонгука назад, пока тот не смотрит ему в глаза. — Пока я прикасаюсь к тебе. Грудь Чонгука начинает краснеть. Он смотрит на Чимина, его грудь тяжело вздымается, губы приоткрыты, вода стекает по его шее. Чимин крепче сжимает член Чонгука, замедляя движения, и звук, издаваемый Чонгуком в ответ, непристоен. — Ты такой глупый, невероятно горячий, — говорит ему Чимин. — Но тебе тоже нужно молчать. Кто-нибудь может нас услышать. — Не могу молчать, — говорит Чонгук, качая головой. Он почти дуется. — Я ждал этого так долго только не для того, чтобы помолчать. — Тогда оставим это на потом, — говорит Чимин, убирая руку с шорт Чонгука. Чонгук издает тихий стон. Чимин обхватывает руками шею Чонгука и обхватывает ногами его талию, приподнимаясь, позволяя плавучести воды нести себя. Чонгуку даже не нужно поддерживать его вес. Это ставит его под идеальным углом, чтобы чувствовать твердость Чонгука прямо напротив своей. Он медленно вращает бёдрами, его ресницы трепещут, закрываясь от восхитительного трения. Это слишком хорошо. Он зарылся лицом в волосы Чонгука, тихо постанывая. — Так будет лучше? — Чонгук хрипит, вжимая руки в лопатки Чимина. — Ты заставишь меня кончить в трусы, если не остановишься. — Ммм, мы не можем этого допустить, — бормочет Чимин себе в голову. — Когда ты кончишь, я хочу, чтобы это было внутри меня. Чонгук издаёт сдавленный звук. — На самом деле я не знаю, смогу ли я пережить тебя. Возможно, я откусил больше, чем могу прожевать. — На самом деле ты меня ещё совсем не укусил. Может быть, ты сможешь сделать это, как только мы войдём внутрь. — Тогда пойдём внутрь. Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? — Чонгук выдыхает, глядя на него. Его щеки раскраснелись, глаза потемнели, волнистые пряди мокрых волос прилипли ко лбу. Чимин убирает волосы с лица, проводя по ним рукой. — Да. Пожалуйста. Чонгук начинает вести их обратно через бассейн к лестнице, легко двигаясь по воде. Чимин ожидает, что ему будет трудно, как только он начнет подниматься по ступенькам, потеряв плавучесть, которая удерживала Чимина на плаву, но он легко поднимается по ним, держа руки под бедрами Чимина, чтобы поддержать его вес. С них обоих стекает вода, ручейками летящая на плитку, промокшие шорты прилипают к их телам. — Может, нам сначала высохнуть? — спрашивает Чимин, разглядывая полотенца, лежащие на земле у двери. — Нет, — весело говорит Чонгук, одной рукой открывая дверь. — Это займёт слишком много времени. Чимин хихикает в его волосы, крепко держась за них, пока Чонгук закрывает за ними дверь. Он делает несколько шагов к кровати и собирается бросить Чимина на матрац, но Чимин прижимается к нему крепче, визжа. — Подожди! — Что? — спрашивает Чонгук, с беспокойством глядя на него и снова сжимая его бедра. — Мы так намочим всю постель. — Оу. Ты прав. Хм. — Просто трахни меня на полу, — ноет Чимин. — Ты серьезно? — смеясь, спрашивает Чонгук. — Я имею в виду, я не против, если ты согласен. Я бы трахнул тебя где угодно. — Меньше разговоров о том, чтобы трахнуть меня, и больше, пожалуйста, трахни меня по-настоящему. — Такой требовательный, — поддразнивает Чонгук, поворачиваясь и подходя к шкафу, Чимин всё ещё держится за него. Одной рукой он открывает дверцу шкафа, затем хватает одно из дополнительных одеял, сложенных на верхней полке. — По-моему, ты уже говорил это обо мне раньше. — Да. Мое мнение не изменилось. Держись крепче. Чимин цепляется за него, вытряхивая одеяло и раскладывая его на полу рядом с кроватью. — Знаешь, наверное, будет проще, если ты просто опустишь меня, — говорит Чимин. — Я не хочу. — Тебе все равно придётся уложить меня. — Неа. Чимин поднимает на него бровь. Чонгук осторожно опускается вниз, сгибая колени, а затем опускаясь на икры. Кажется, что это вообще не требует никаких усилий. Чимин мимолетно задаётся вопросом, сколько он может тянуть в становой тяге. Как только он садится на колени, он наклоняется вперёд, осторожно укладывая Чимина на одеяло. Чимин смотрит на него сияющими глазами. Крошечные капельки воды стекают с волос Чонгука, приземляясь на щёки Чимина, и Чимин закрывает глаза, смеясь. — Хей, — выдыхает Чонгук, опускаясь на него сверху, и их носы соприкасаются. — Хей красавчик. — Уже ласкательные имена? Не знаю, выдержит ли это мое сердце. — Тогда не будь таким милым. — Есть небольшая проблема, — признается Чонгук. — Я не взял с собой презервативы. Я не хотел, чтобы ты думал, будто я… извращенец. Чимин закрывает глаза и молча благодарит Тэхёна. — У меня есть немного. Это долгая история. Тэхён упаковал их в мою сумку. Чонгук взрывается смехом. — Что? Почему? — Скажем так, он болел за тебя. Можешь взять их? Смазка тоже должна быть. Они во внутреннем кармане с левой стороны. — Никуда не уходи, — торжественно говорит Чонгук, слезая с него и подходя к чемодану в углу. — Я не планировал этого. Не после того, как ты так заботливо меня положил. — Хочешь подушку? — спрашивает Чонгук, роясь в чемодане. — Нет. Я хочу, чтобы ты трахнул меня. — Ладно, я понял, — смеясь, говорит Чонгук. В конце концов он находит смазку и презервативы, затем мокрыми ногами возвращается к одеялу, оставляя за собой маленькие лужицы. Его плавки неприятно загнуты спереди. Он забирается обратно на Чимина, откладывая товары в сторону. — Хочешь сначала мои пальцы? Член Чимина инстинктивно дёргается. — Да, пожалуйста. — Хорошо, — говорит Чонгук, целуя Чимина в висок. Это начало спуска вниз: через челюсть, вниз по шее, вниз по центру груди. Он целует каждую букву татуировки Чимина. Чимин начинает извиваться — его возбуждение настолько твёрдое, что начинает немного болеть. Чонгук достигает живота Чимина и целует прямо над поясом его шорт, под пупком. — Чонгук. Подожди, — говорит Чимин. — Хм? — спрашивает Чонгук, проводя большими пальцами крошечные круги по тазовым костям Чимина. — Ты же знаешь, что я не занимаюсь сексом на одну ночь, — тихо говорит Чимин. Чонгук улыбается ему. — Поверь мне, Чимин, это определенно не будет сексом на одну ночь. — Оу. Хорошо, — выдыхает Чимин. — Сними их. Чонгук стягивает плавки, не без некоторого усилия, потому что мокрая ткань прилипает к бёдрам Чимина до самого низа. Его член выпрыгивает наружу, красный и налитый кровью. Он действительно не может вспомнить, когда в последний раз был так возбуждён. Чонгук мог бы попросить трахнуть его без смазки, и он, вероятно, согласился бы. — Такой красивый, — бормочет Чонгук, обхватывая рукой член Чимина и слегка сжимая. Чимин стонет, высоко и надтреснуто, его спина выгибается. — Не надо, не надо, — выдыхает он. — Серьезно, я уйду. — Я тебя разозлил? — говорит Чонгук, целуя внутреннюю часть бедра Чимина. — Позволь мне исправить это. Он мягко раздвигает ноги Чимина, облегчая их положение. Затем он протягивает руку и берёт смазку, выдавливая её на пальцы, чтобы согреть её. А затем один длинный, искусный палец проникает в Чимина, скользкий и горячий. — Ох, блять , — скулит Чимин, шире раздвигая ноги. — Всё хорошо? — бормочет Чонгук, выскальзывая наполовину, затем обратно. Он немного сгибает палец, направляясь к простате Чимина, надавливая вверх. Чимин издаёт сдавленный стон, закрывая лицо рукой. — Я собираюсь предположить, что это означает, что всё в порядке, — говорит Чонгук, едва давая Чимину шанс прийти в себя, прежде чем он повторяет движение. — Перестань пытаться заставить меня кончить, — выдыхает Чимин, член дёргается у него на животе. — Просто подготовь меня. Пожалуйста. Хочу, чтобы ты трахнул меня. — Ты говорил уже, — говорит Чонгук, улыбаясь. Он медленно, осторожно вводит другой палец. Этот горит немного больше, но растяжка не совсем неприятная. — Извини. Просто очень горячо смотреть на тебя в таком виде. — Знаешь, что было бы ещё круче? — Дай угадаю, — говорит Чонгук, снова сжимая пальцы. — Черт возьми. — Да, — стонет Чимин. Чонгуку, наконец, удается перестать дразнить Чимина достаточно долго, чтобы он полностью подготовился. К тому времени, когда он вводит три пальца, Чимин корчится под ним на полу, в уголках его глаз появляются слезы. Он так сильно хочет Чонгука, что буквально готов расплакаться. — Я понял тебя, — бормочет Чонгук, выскальзывая из него и скользя обратно вверх по его телу, наклоняясь, чтобы поцеловать его. — Ты хочешь остаться так? — Пожалуйста, — умоляет Чимин в полубреду от желания. — Хочу видеть тебя. — Ладно, — говорит Чонгук, целуя его ещё раз, прежде чем слегка отстраниться и потянуться за презервативом. Он быстро вылезает со своих шорт, буквально выпрыгивая из них, затем разрывает презерватив и торопливо натягивает его. Он кладет обе руки на бедра Чимина, отталкивая их назад для облегчения доступа. — Можешь подержаться так минутку, детка? — М-м-мг, — смутно соглашается Чимин, наклоняясь, чтобы взять себя за ноги. Чонгук выстраивается рядом с входом Чимина, затем медленно входит. Чимин откидывает голову назад, издавая вздох. Чонгук большой — не чудовищно, но достаточно, чтобы гореть и растягиваться, когда он полностью скользит внутрь, снова хватая Чимина за бедра. — Бля, Чимин, — прерывисто выдыхает Чонгук, наклоняясь ближе. — Ты такой тугой. Боже мой. — Ещё, ещё, — вздыхает Чимин, поднимая руки и запутываясь в волосах Чонгука. Чонгук протягивает одну руку за голову Чимина, укладывая её в своей ладони, смягчая контакт с твердым полом. Затем он опускается, прижимая их тела друг к другу, выходя и медленно скользя обратно. Там тепло и влажно, и Чимин не может вспомнить, когда в последний раз чувствовал что-то подобное — это подавляющее электричество, этот жар, пронизывающий всё его тело. — В тебе так хорошо, — стонет Чонгук, его бёдра дрожат, когда он полностью входит. Его грудь блестит от пота, каждая мышца тела напряжена. — Даже… даже лучше, чем я себе представлял. Ах, блять, Чимин… — он резко вдыхает, когда Чимин сжимается вокруг него. — Ты думал об этом, — говорит Чимин, немного постанывая, когда Чонгук снова входит в него. Он наклоняет голову обратно в руку Чонгука, глядя на него снизу вверх, приоткрыв губы. — О том, чтобы трахнуть меня? — Так много, — выдыхает Чонгук, немного ускоряя темп. — Хотел тебя так сильно. Не мог перестать думать о тебе. — Я думал о тебе, когда… — Чимин задыхается, когда Чонгук слегка меняет угол наклона бёдер и ударяется головкой о его простату. — Когда я дрочил. Думал бы о тебе внутри меня. Хотел тебя так — чертовски сильно. — Чёрт, — скулит Чонгук, наклоняясь, чтобы зарыться лицом в плечо Чимина. — Нам нужно прекратить разговор, если ты не хочешь, чтобы я закончил секунд через пять. — Можешь заканчивать, когда захочешь, — выдыхает Чимин. — Хочу, чтобы тебе было хорошо. — Хочу, чтобы ты кончил первым, — говорит Чонгук, всё ещё поглаживая голову Чимина. — Хочешь, я прикоснусь к тебе? — Пожалуйста, да… пожалуйста. Чонгук наклоняется и целует его, и это грязно и нескоординированно, но всё равно мило. Чимин сосёт нижнюю губу, тихонько скуля, когда Чонгук снова и снова попадает в нужное место, ускоряя свои толчки. Чимин хочет большего, хочет иметь его внутри и снаружи — везде, где он прикасается, пробует, чувствует, он хочет найти только Чонгука и ничего больше. Чонгук протягивает руку между ними и обхватывает член Чимина, скользкий и с которого капает предэякулят. Он медленно надрачивает его, увеличивая скорость, пока не начинает двигаться синхронно со своими толчками, и удовольствие затопляет чувства Чимина, знакомое тепло накапливается глубоко внутри него, словно спираль туго скручивается в его животе. — Чонгук, о … Он уже почти не замечает издаваемые им звуки — он думает только о горячем дыхании Чонгука на его плече, переполненном ощущением того, что его одновременно наполняют и трогают, пока Чонгук бормочет ему в кожу тихие похвалы. Оргазм поражает его раньше, чем он этого ожидает, ударяя по всему телу, его конечности дрожат. Он кончает с сдавленным стоном, мускулы напрягаются, белеет весь его живот и рука Чонгука. — Такой красивый, — выдыхает Чонгук, кладя руку на живот Чимина. — Ах, Чимин… Чонгук продолжает трахать его, но не долго, подстрекаемый чиминовым нытьём, балансируя на грани перевозбуждения. Он кончает громко, его толчки становятся нерегулярными, имя Чимина срывается с его губ в гортанном стоне, который Чимин немедленно желает снова услышать. Чонгук падает на него сверху, тяжело дыша. Внезапно стало намного тише. Чимин обнимает его обеими руками, уткнувшись носом в ключицу Чонгука. Несколько мгновений они молчат, позволяя миру исчезнуть вокруг них, переводя дыхание. — Мы на полу, — в конце концов говорит Чонгук, и кажется, что он только сейчас это понял. — Да, — подтверждает Чимин. — Мы что, неандертальцы? Чимин смеётся. — Ты должен благодарить меня. Теперь нам не нужно спать в сырой постели. Чонгук поднимает голову, поднимая её вверх, пока не находит рот Чимина. Он целует его, слегка улыбаясь. Это целомудренно, но нежно. — Я такой сонный, — бормочет Чонгук. — Теперь здесь уже прохладнее, не так ли? Может, кондиционер снова заработал. — Честно говоря, я даже не думал об этом, — смеясь, говорит Чимин. — Ты буквально всё ещё внутри меня. Я немного рассеян. — Ах, извини, — смущённо говорит Чонгук. — Всё в порядке. Чонгук медленно выходит из него, и Чимин вздрагивает от внезапной пустоты. — Хочу спать, — говорит Чонгук, немного отвлекаясь от Чимина. — Я так устал, что не знаю, как мне встать с пола. — Я утомляю, я знаю, — с улыбкой говорит Чимин. — Во всех смыслах, о которых я мечтал, — говорит ему Чонгук, сморщив нос. — Мы должны принять душ. Мне нужно смыть хлор с волос, иначе они станут зелёными. Кроме того, моя сперма на тебе. Чонгук смотрит на свой живот. — Ах. Верно. — Хочешь принять душ со мной? — спрашивает Чимин. — Не смейся. У меня нет выносливости. Это просто означало бы, что мы можем быстрее заснуть. — В какой-то момент мне придётся проверить эту теорию о твоей выносливости, — говорит ему Чонгук. — Но не сегодня, не волнуйся. И да, я хотел бы принять душ с тобой. Но тебе, возможно, придется нести меня туда. Чимин убирает волосы с глаз Чонгука. — Тогда я думаю, что тебе может не повезти, — говорит он. — Ты огромный. Чонгук взрывается смехом. — Я не огромный. Просто… тяжёлый. — Ты огромен по сравнению со мной. — Это просто означает, что ты приобрел новый вид транспорта. Я могу нести тебя туда, куда ты захочешь. Поздравляю. — Хорошо. В душ? — бодро говорит Чимин. — Я начал этот разговор с вопроса, как мне дойти до душа. Завтра я приступлю к работе в качестве твоего нового средства передвижения. Есть что-то в этой мысли — о завтрашнем дне с Чонгуком — что заставляет сердце Чимина чуть-чуть подпрыгнуть в груди. Чимин со стоном поднимается с пола, а затем предлагает Чонгуку руку, чтобы помочь ему подняться. Когда он берёт Чимина за руку и встаёт, Чимин смотрит вдоль своего тела, приподнимая брови. Он был так отвлечён, пока они с Чонгуком трахались, что даже не заметил этого, но без шорт татуировка на бедре Чонгука была как на ладони. Это цветочная композиция, чёрно-белая композиция из тигровых лилий и пионов. Это великолепно. Дизайн идеально подчеркивает изгиб его мускулистого бедра. — У тебя красивая татуировка, — бормочет Чимин. Он протягивает руку и слегка проводит пальцем по ней. — Мне всегда было интересно, что это такое. Особенно после всех твоих мучений. — Спасибо. Я надеялся, что у тебя будет шанс увидеть. Они вместе направляются в ванную, и Чимин поворачивает ручку, чтобы включить душ, ванная быстро наполняется паром, когда вода нагревается. К счастью, душевая кабина более чем достаточно большая для двоих, и они могут быстро помыться. Горячее желание, которое поглотило их ранее, на данный момент утолено — всё это мягко и по-домашнему, как Чимин помогает Чонгуку мыть голову, как он проводит мыльными руками по своему животу, помогая оттереть следы их секса на полу. Чонгук сонный, едва может держать глаза открытыми, когда оказывается под горячей водой. В основном он просто стоит и позволяет Чимину делать свою работу, время от времени целуя его в лоб в качестве благодарности. — Ты бы не так устал, если бы не потратил десять минут, таская меня по всем углам спальни раньше, — смеясь, говорит Чимин, откидывая голову Чонгука назад, чтобы помочь смыть шампунь. — Я же сказал тебе, что это было не нужно. — Но я хочу быть твоим средством передвижения, — сонно бормочет Чонгук, обнимая Чимина обеими руками и заключая его в объятия. — Да, ты говорил мне это, — говорит Чимин, улыбаясь ему в грудь. Он кладёт туда щеку на мгновение. — Ты такой смешной. Кроме того, я не могу поверить, что нахожусь с тобой в душе прямо сейчас. — Я могу, — бормочет Чонгук в макушку Чимина. — В конце концов, я провел последние три дня, пытаясь добиться тебя. Я начал думать, что мои усилия не окупятся. Чимин отстраняется, моргая. Он смеётся. — Поверь мне, Чонгук, тебе даже не нужно было пытаться. После того, как они оба вымылись, Чимин выключает душ, затем помогает Чонгуку выйти, протягивая ему чистое полотенце. Он взъерошивает им волосы, пытаясь их немного подсушить. — Утром я буду выглядеть монстром, если буду спать с такой прической, — предупреждает его Чонгук. — Ты можешь меня бояться. — Не думаю, что буду, — улыбаясь, говорит Чимин. В остальном все спокойно, тихо и комфортно: каждый надевает пижаму, выполняет свои ритуалы перед сном, выключает свет и заползает в постель. Чимин в чистой белой футболке и спортивных шортах, а Чонгук в одних спортивных штанах. Чимин никогда раньше так не ценил теплую, сухую, свежезаправленную постель. — Прижмись, — требует Чонгук в темноте, переворачиваясь лицом к Чимину и раскрывая объятия. Чимин смеётся. — Я думал, что это я должен быть требовательным. Чонгук дуется. — Я просто шучу. Я, конечно, прижмусь к тебе. Я уже несколько дней мечтаю стать твоим бамбуковым стеблем. — Что? — сонно спрашивает Чонгук, в замешательстве хмуря брови. — Ничего такого. Чимин подбирается ближе, позволяя Чонгуку обнять себя обеими руками. Он прижимается к нему носом, кладя ладонь на грудь, затем закрывает глаза и вздыхает. — Ты собираешься уснуть через три секунды, не так ли? — спрашивает Чимин. В ответ встречает молчание. Дыхание Чонгука выравнивается, медленно и долго. Чимин просто тихо смеётся над ним, качая головой. — Спокойной ночи, — шепчет он Чонгуку в грудь. Вскоре после этого он засыпает, уютно устроившись под тяжестью татуированной руки, чувствуя себя в полной безопасности и удовлетворённостью, желая остаться здесь, на Чеджу, с Чонгуком навсегда. 　 ҉ 　 Когда Чимин просыпается, его активно давит твёрдое тело. Чонгук почти полностью забрался на Чимина во сне, крепко обхватив его обеими руками и ногами. Лицо Чимина прижимается к его плечу. Чонгук всё ещё крепко спит, его голова лежит на подушке Чимина, его мягкое дыхание касается щеки Чимина. — Чонгук, — хрипит Чимин, немного потирая руку, пытаясь разбудить его. — Ты меня раздавишь. Чонгук стонет, поворачивая голову и опуская её на подушку Чимина лицом вниз. — М-м-м? — Я думаю, ты случайно активировал режим коалы-убийцы. Глаза Чонгука слегка приоткрываются, и затем он, кажется, понимает, какая часть его веса в настоящее время приходится на тело Чимина. Он скатывается с него, меняя положение так, что он лежит на боку. — Извини, — бормочет Чонгук, ещё полусонный. — Сильно? — Да. Очень агрессивно, — подтверждает Чимин. — Это потому, что ты мне нравишься, — бормочет Чонгук, наклоняясь и утыкаясь краем лица в бицепс Чимина. — О, — говорит Чимин. Он наклоняется и целует Чонгука в макушку. — Ты мне тоже нравишься. — М-м-м. Милый. Чимин морщит нос. — Я рад, что ты так думаешь. Чонгук молчит, вздыхая, опираясь на руку Чимина. — Ты снова собираешься спать? Я думаю, что нам, вероятно, следует встать. У нас есть всего пара часов до отъезда. — М-м-м. Я встаю, — говорит Чонгук. — Это просто приятно. Чимин ещё немного перекатывается на бок, так что он смотрит прямо на Чонгука. Он выглядит красиво вот так: ресницы сонно порхают по его щекам, волосы волнистые и спутанные, его щёки розовые от того места, где они были прижаты к Чимину, пока он спал. — Ты в порядке после того, что произошло прошлой ночью? — тихо спрашивает его Чимин. — Я думаю, хорошо — это мягко сказано, — говорит Чонгук. Он открывает глаза, моргая, чтобы очистить их. — Я… ликую. — Ах, ликующий. Это хорошее слово. — На самом деле мне больше интересно узнать, как ты к этому относишься, — говорит Чонгук. Внезапно он кажется немного нервным. — Чимин, до вчерашнего вечера я не… я действительно не знал, что ты чувствуешь. Мне казалось, что я иду на огромный риск, целуя тебя вот так. — Прости, — мягко говорит Чимин. — Думаю, я просто боялся, что мне сделают больно. Чонгук хмурится. — Я бы хотел, чтобы ты так не чувствовал. Но я это понимаю. Особенно после того, что случилось с… собственно, я даже не буду называть его имени. Я даже не хочу признавать его существование. Чимин улыбается. — Честно говоря, я счастлив, что он сделал это со мной. — Почему? — спрашивает Чонгук, хмуря брови. — Если бы он этого не сделал, я бы не встретил тебя. Поэтому я думаю, что, вероятно, все должно было произойти именно так. Лицо Чонгука смягчается. — Оу. — Ты мне так нравишься, — тихо говорит Чимин, внезапно чувствуя себя слишком нервным, чтобы смотреть ему в глаза. — Для меня это уже давно перестало быть фальшивкой. — Для меня это никогда не было фальшивкой, — признается Чонгук, заправляя прядь волос Чимина за ухо. — Это было очень эмоционально безответственно с моей стороны, так что ты можешь себе представить, какое облегчение я испытываю сейчас. — Даже в начале? — спрашивает Чимин, расширяя глаза. Чонгук качает головой. — На самом деле я совсем не хороший актер. Это казалось реальным только потому, что мне не нужно было притворяться. Чимин прижимается ближе. — Мы оба идиоты. Чонгук заливается смехом, крепче обнимая Чимина. — Я думаю, мы старались изо всех сил. — Это похоже на сон, — бормочет Чимин в грудь Чонгука, закрывая глаза. — О, Чимин. Ты не можешь говорить мне такие вещи. — Почему? — Ты выявишь мои роковые недостатки. Я собираюсь напугать тебя. Чимин отстраняется, чтобы посмотреть на его лицо, его глаза мерцают. — О, нет. Чонгук, пожалуйста, не говори мне, что любишь меня. Прошел день … Чонгук смеётся, затем переворачивается так, что оказывается недалеко от Чимина, улыбаясь ему сверху вниз. Его лицо становится немного серьёзнее, как будто он на мгновение обдумывает то, что собирается сказать. — Я не собираюсь говорить тебе, что я влюблён в тебя. Но вот что я тебе скажу… — он сглатывает. — Я думаю, что влюблюсь в тебя. Если ты дашь мне шанс. Сердце Чимина замирает. — Я дам тебе шанс, — мягко говорит Чимин. — Если ты дашь и мне шанс тоже. Чонгук наклоняется, прижимаясь губами к губам Чимина. Поцелуй нежный и лёгкий. Это похоже на обещание. — Хорошо, — говорит Чонгук, улыбаясь. На его левой щеке есть крошечная ямочка, и Чимин тянется, чтобы ткнуть в неё. — Поехали домой. 　 ҉ 　 — Что ты думаешь о картошке? — спрашивает Сокджин требовательным голосом. — Отвечай быстро. — Я думаю, она великолепна? — Тэхён отвечает широко распахнутыми глазами. — Почему я вдруг чувствую, что… это было неправильно? — Нет, это был правильный ответ, — говорит Сокджин, допивая остатки пива. — Это идеальная еда. Лучший ингредиент. Если бы ты сказал что-нибудь уничижительное, мы бы не поладили. Я думаю, что эта дружба — отличное начало. — Он любит хот-доги с гамчой, — услужливо встревает Хосок через стол. — Я чувствую, что вы двое отлично поладите, — ровно говорит Юнги, переводя взгляд с Сокджина на Тэхёна. — Потому что вы оба странные, — громко шепчет Чимин. — Странные? — Сокджин задыхается, ставя свой стакан. — Я не странный. Я просто… выдающийся. Возможно, немного эксцентричный, иногда. — Жизнь становится проще, когда ты признаешь это, — говорит ему Тэхён, протягивая руку через стол, чтобы похлопать его по руке. — Чонгук, я очень стараюсь понравиться друзьям твоего парня, — говорит Сокджин. — Пожалуйста, скажи мне, что я хорошо справляюсь. — Ты отлично справляешься, — успокаивает его Чонгук. Все шестеро сидят вместе в большой кабинке в «Белом кролике», том самом баре, где Чонгук и Чимин впервые встретились. Чимин свернулся калачиком рядом с Чонгуком, рука Чонгука обвивает его плечи. — Знаешь, я думаю, это забавно, что ты всегда высмеивал меня и Юнги за наши публичные проявления привязанности, — говорит Тэхён Чимину, шевеля бровями. — А теперь посмотри на себя. — Это очень мило! — говорит Чимин, скрестив руки. — Даже для семейного отдыха. — Тебя это не должно удивлять, — говорит Юнги, поворачиваясь к Тэхёну. — Они всегда были друг с другом, даже когда притворялись, будто любят друг друга. — Делая вид, что нравились друг другу, — говорит Тэхён, хмуря брови. — Тут слишком много притворства, чтобы я мог разобрать. — Какая утомительная фаза, — категорично говорит Сокджин. — Мне приходилось каждый день слушать, как Чонгук бубнит о Чимине. — Я почти попросил его начать ходить на терапию. — Что? — спрашивает Чимин, расширяя глаза. — Он преувеличивает! — говорит Чонгук, нервно смеясь. — Ах, Сокджин, ты такой смешной. Такой шутник! — Однажды ты плакал над его задницей, — говорит Сокджин. — Я думаю, что уже одно это оправдывало терапию. — Что … — Почему бы нам не пойти потанцевать? — громко предлагает Чонгук, его щёки краснеют. — Я думаю, мы выпили достаточно. Идеально. Чимин растворяется в смехе рядом с ним, цепляясь за его руку. — Слава Богу. Я не мог вынести ни минуты этого. Без обид, — говорит Юнги. Он выскальзывает из кабинки, и Тэхён следует за ним, беря его за руку, когда они выходят на танцпол, пробираясь сквозь толпу. — Пошли, — торопит Хосок Сокджина, и они тоже вылезают из кабинки. — Вы, ребята, идете? — Через минуту, — говорит им Чимин, улыбаясь. Они уходят, оставляя Чимина и Чонгука одних в кабинке. Чимин поворачивается к Чонгуку, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица. — Тебе действительно было плохо, да? — Ты уже знаешь, что ты мне нравишься! — говорит Чонгук, закрывая лицо руками. — Это не новая информация. — Всё в порядке, — говорит Чимин, смеясь и убирая руки Чонгука со своего лица. — Ты мне тоже. Ты просто не знал. — Я действительно так благодарен за то, что эти дни позади. — Я тоже, — говорит Чимин, наклоняясь вперёд и нежно целуя его. Он задерживается на мгновение, прежде чем отстраниться. — Хотя они были довольно забавными, по-своему. — Я думаю, что на самом деле гораздо веселее, когда я могу целовать тебя, когда захочу. — Не могу с этим поспорить. Чимин проносится через будку и вылезает, вставая на ноги. Он протягивает руку Чонгуку. — Потанцуем? Чонгук берёт его за руку, поднимаясь во весь рост и приближаясь. — Ты просто хочешь потанцевать или хочешь устроить шоу? Чимин улыбается. — Давай устроим шоу.