Let me Leave

      Ветер стихал, тёплый воздух оставался здесь, наверху. Уилбур не думает, что ему это нравится. Он бы предпочёл, чтобы резкий ветер и прохлада в воздухе отвлекали его, а не чтобы он оставался наедине со своими мыслями.       Но это должно сработать, пока что это единственное место в Лас Невадас, которое обеспечивает хоть какое-то уединение и не является случайным переулком.       Несмотря на запрет, отказ- любые другие фразы, говорящие о том, что ему сюда нельзя, в эту страну- Уилбур оказывается на вершине башни, откуда открывается вид на землю, куда он вторгся.       Куда бы он ни посмотрел, везде не хватает света и блеска, которые обычно демонстрирует страна. Вместо этого ничто не отвлекает от того, насколько же всё скучно и неподвижно.       Его мысли обращают всё внимание только на себя, захлестывая его, пока он сидит и мечтает, чтобы этого не происходило.       Уилбур в десятый раз качает головой, обхватывая руками прижатые к груди ноги. Он хочет, чтобы эти мысли просто ушли. Исчезли из его головы, и тогда, может быть- может быть, ему станет лучше.       'Это не моя вина'. Он пытается повторять эту фразу в своей голове, надеясь, что она пересилит те, которые говорят ему обратное. 'Это не я- я бы не стал причиной этого, точно не я'.       К счастью, а может, и нет, Уилбур слышит, 'динь' лифта, что наконец-то выводит его из своих мыслей. Но тут вышел Квакити, готовя себе сигарету.       Уилбур шмыгает носом, выпрямляясь на месте, где он сидит. Квакити сразу же обращает на него внимание, лицо его мрачнеет, он вздыхает и запихивает зажигалку обратно в карман.       — Уилбур, что ты здесь делаешь? — он спрашивает со стоном, скрестив руки.        Именно сейчас Уилбур понял, что мысли уже звучат не так громко. Они всё ещё были там, определённо, но теперь задерживались на задворках разума и просто гудели, а не поглощали его полностью. Замечательно.       Уилбур вскакивает на ноги, стряхивая пыль со штанов и моргает, смотря на Квакити, особо не зная, что сказать.       — Эм, ну, и тебе привет.       Квакити, как и ожидалось, закатывает глаза.       — Уилбур, почему ты здесь?       Уилбур знает почему. Но он не уверен, что сможет об этом рассказать. Чёрт, он даже себе не может сказать, точнее не может признаться. Поэтому он молчит.       — Скажи что-нибудь или уходи, в любом случае, хватит на меня пялиться, — говорит Квакити, проходя мимо, — мы оба знаем, что тебе нельзя здесь быть.       Уилбур сглатывает, оборачиваясь, чтобы увидеть, как Квакити прислоняется к серебряным перилам, и вспоминает, как он сам стоял там, прежде чем сорваться и свернуться калачиком у ближайшей стены. Уилбур пытается скрыть хмурый взгляд, но Квакити смотрел на него, и прекрасно это уловил.       Но между ними по-прежнему царит тишина, а в голове Уилбура пляшут мысли в поисках оправдания, которое он мог бы использовать, когда Квакити спросит его, зачем он пришёл сюда в третий раз.       Квакити двигается, опуская руки, и это движение быстро привлекло внимание Уилбура.       — Ты в порядке?       Уилбур закрывает рот, как только он открывается. Оказывается, Квакити не спрашивал его, зачем он здесь. Поэтому он кивает, засовывая руки в карманы.       — О, я в порядке, мне нравится вид отсюда и всё такое.       Квакити просто кивает, на секунду обернувшись со вздохом.       — Да, вид неплохой.       Уилбур замирает. Он не ожидал этого, не совсем. Поэтому он колеблется, когда присоединяется к Квакити, смотря на него, пока в его голове проносятся мысли. Те же мысли, которые привели его сюда.       — Квакити, почему ты здесь?              Он улыбается.       — Моя страна, моя башня. Мне не запрещено здесь находиться.       Как ни странно, здесь тепло и спокойно, и Квакити не звучит грубо. А может, разум Уилбура обманывает его. Снова.       — А что на счёт тебя? — спрашивает Квакити, и это звучит не столько как вторжение Уилбура по неизвестным причинам, сколько как простой вопрос, который кто-то задал бы другому кому-то. Как будто Квакити его не ненавидит. Это странно, решает Уилбур.       Он задаётся вопросом, что это была за внезапная перемена, оглядывая Квакити с ног до головы в поисках ответа. Но он его не находит, вместо этого только воспоминания о былых временах. Когда для них двоих было нормальным сидеть бок о бок, просто болтать, как два человека, прижимаясь друг к другу холодными ночами.       Уилбур быстро понимает, как сильно он скучает по этим ночам. Только они вдвоём, под звёздами, делясь теплом и словами.       В его груди образовалась дыра, от которой, как он думал, он избавился после их первых нескольких разговоров после возрождения. Но вот она снова появилась, заставляя его хмуриться.       Времена изменились, они больше не такие. Уилбур изменился, он больше не будет посещать Лас Невадас. По крайней мере, он думает, что не будет. Если его разум будет продолжать прокручивать мысли, которые вторгаются в его мозг, то нет.       И Уилбур ненавидит признавать то, как это заставляет его чувствовать себя. Но это и заставляет его понять, для чего он здесь. Поэтому он говорит то, что говорит всегда, когда кто-нибудь спрашивает, почему он здесь.       — Вообще-то, я хотел поговорить с тобой, — начинает Уилбур. Изначально он вообще ни с кем не хотел разговаривать. — Я знаю, как часто ты сюда приходишь.       Это правда, он почти всегда здесь. Но это очень отличается от ночей в Погтопии. Почти все их разговоры тут менее дружеские и тёплые, более грубые и обжигающие.       Квакити поднимает бровь, задумчиво хмыкая, прежде чем сказать: "Продолжай". Уилбур не ожидал, что всё будет так же спокойно.       — Я знаю, с тех пор как я вернулся, люди видят меня по-другому.       — Конечно, они думают, что ты ходячий труп. Труп, который, как они знают, может быть опасен.       — Они?       Квакити фыркает.       — Я думаю, что ты просто надоедливый парень, который случайно появился в моей стране, несмотря на то, что его здесь не приветствовали.       Конечно, это было в некотором роде оскорбление. Но это заставило грудь Уилбура вывернуться и затрепетать странным образом. Просто какой-то парень — уже хорошо. И Уилбур думает, что ему это нравится.       — Спасибо, — он хрипит, и тут не хватает саркастического тона, как обычно в любой другой день. Они оба это замечают.       — За что?       — За то, что видишь меня.              — Что? — Квакити растерян. Он полностью поворачивается к Уилбуру с лицом, полным замешательства.              — Видишь во мне человека, даже если просто как какого-то парня, который действует тебе на нервы, — он заканчивает, уточняя это для Квакити, слегка улыбаясь. — Спасибо за это.       Глаза Квакити внимательно изучают выражение лица Уилбура. Он не уверен в том, что сказать.       — Ну... я- пожалуйста?       — Но с тобой всё было совсем по-другому, — Уилбур возвращается к тому, с чего начал, и растерянность Квакити сменяется внимательным выражением лица, — и я хочу это исправить-       — Исправить? Какого хрена? — Квакити, конечно, перебивает его. — Что исправить? Уилбур, ничто не заставит меня пустить тебя в Лас Невадас. Даже если мы станем друзьями.       — Я не хочу присоединяться к Лас Невадас, — терпеливо говорит Уилбур, — после этого я не собираюсь даже приходить сюда.       — Чушь.       — Я серьёзно.       — Тогда чего ты хочешь?       — Я больше не хочу, чтобы всё между нами было так, — Уилбур признаётся, и Квакити делает паузу, обращая внимание на его тон, быстро встречая его взгляд, — я не ненавижу тебя, Квакити. И никогда не ненавидел. Так что я отказываюсь вести себя так.       Квакити закрывает рот, когда понимает, что он открыт, и нахмуривает брови в поисках ответа.       — Ну, я действительно ненавижу тебя.       — Хорошо.       — Я ненавижу тебя очень сильно.       — Я знаю... Я знаю, Квакити.              — Скажи что-нибудь ещё.       Уилбур остановился.       — Что?       Квакити не смотрит на него, но Уилбур может сказать, что он хмурится.       — Просто- чёрт, скажи что-нибудь другое. Потому что я тебя ненавижу, мы оба это знаем. Ты не- ты лжёшь.       — Но я не лгу, я честен, — Уилбур даже не думает об этом, наклоняясь немного ближе к Квакити, поднимая руку к его плечу и говоря тихо и прямо ему в ухо, — я никогда не ненавидел тебя, Квакити. Это невозможно для такого, как я.       — Зачем ты мне это рассказываешь?       Квакити не встречает его взгляда. Уилбур всё ещё смотрит на него. Его лицо только смягчается, когда он хмурится.       — Это последний раз, когда я буду в Лас Невадас. Я хочу оставить тебя с чем-то большим, чем всё это глупое и негативное дерьмо между нами. Я хочу попрощаться с тобой так, чтобы тебе стало легче.       — Последний раз, да?       Уилбур кивает.       — Я- я думаю, я ухожу.       — Уходишь? Куда?       — Это далеко отсюда, — Уилбур просто хмыкает, сжимая плечо Квакити, когда тот, наконец, поворачивается к нему лицом, — так что я хочу извиниться, уйти слаще, чем то горькое начало, которое у нас было.       Он наклоняется ближе, дыхание тепло приземляется на лицо Квакити, когда он мягко говорит:       — Я прошу прощения за всё. Мне жаль, что я позволил нам стать такими. Ты позволишь мне всё исправить?       Уилбур не понимал, что Квакити тянул время, нерешительно спотыкаясь и подбирая слова. Что-то в глубине его груди медленно нарастает, пока он пытается сдержаться. Но Квакити наконец ломается.       Он дёргает за края его плаща и с резким вдохом наклоняется к нему, зарываясь лицом в грудь Уилбура.       Его разум застывает. Квакити обнимает его.       Но он также плачет, ужасно сдерживаясь. И, оглядываясь на несколько секунд назад, он действительно должен был ожидать чего-то подобного.       Уилбур шепчет ему что-то и обнимает его в ответ, чувствуя, как комок в горле растёт.        — Прости, — Квакити отстраняется, поднимает руку, чтобы вытереть слезу. Уилбур опережает его: мозолистые пальцы прижимаются к щеке Квакити, вытирая слёзы. Его глаза дрожат, но он всё прижимается к руке Уилбура. — Вообще-то, я не- я не ненавижу тебя, Уилбур.       Плавные прикосновения Уилбура на секунду замирают, но он быстро приходит в себя и убирает руки, кивая.       — Это- это замечательно. Мне нужно было это услышать.       — Так что мне тоже жаль. Я был козлом. Тебя только что оживили, но я всё равно...       — Я знаю.       — Я пытался игнорировать тебя.       — Я знаю.       — Думаю, я тоже хочу это исправить.       Уилбур глупо ухмыльнулся, что немного разрядило обстановку.       — Хорошо, потому что я думаю, что мы только что это сделали.       — Теперь-       — Теперь мне, наверное, пора, — Уилбур случайно прервал его, устремив взгляд на дверь лифта, — я так благодарен, что мы смогли поговорить. Теперь я могу наконец-то попрощаться.       Да, он рад, что отношения между ним и Квакити немного улучшились. Но мысли слишком громкие. Он не может разговаривать с Квакити и игнорировать их, слишком тяжело. Но что является лёгким? Слушать их.       Квакити напрягается и смотрит в пол.       — Уилл...       Уилбур изо всех сил старается не обращать внимания на то, что он чувствует, на то, как это странно действует на его разум и сердце. Он сглотнул, прежде чем отойти.       — Прощай, Квакити. Ты замечательный человек, я очень благодарен, что мы смогли встретиться. На этом я откланиваюсь.       Уилбур оборачивается, ненавидя, как хрипло звучит его голос. Ему приходится снова моргать. 'Мне жаль, Квакити'.       Он делает ещё один болезненный шаг, но рука берет его за запястье, заставляя замереть. Его разум, казалось, чуть не вырвался наружу при одном только этом. Но он старается сохранять спокойствие.       — Квакити, мне нужно уходить, — он бормочет человеку позади себя. Здесь больше нет ощущения тепла и спокойствия. Теперь здесь темно, и он может паниковать. Ему нужно уйти. Ему также нужно, чтобы его глаза перестали чертовски слезиться.       — Куда ты?       — Я же сказал. Я ухожу.       — Я не идиот.       Рука резко дёргает, когда Уилбур пытается продвинуться вперёд. Уилбур замирает на месте, его лицо мрачнеет, а сердцебиение делает противоположное.       — Квакити-       — Уилбур, ты не можешь пытаться скрыть от меня что-то подобное. Я знаю, что означает каждое слово в этом чёртовом предложении.       Уилбур открывает глаза, он даже не помнит, как закрывал их. Он делает вдох, который выходит гораздо более дрожащим, чем ему хотелось бы.       — Правда? Просвети меня.              Квакити дёргает его за запястье в третий раз, заставляя Уилбура повернуться к нему лицом. Прайм, он ненавидит это.       — Мы оба это знаем. Ты не просто уйдёшь, ты пойдёшь и убьёшь себя.       Эти слова ударяют его в грудь, вытягивая из него воздух. Он не может смотреть на Квакити, слёзы грозят пролиться, когда он наклоняет голову. Он удивляется, когда это его ноги стали такими шаткими.       — И что? — он задыхается, в его тоне нет резкости, как бы он ни старался.       — Ты не можешь этого сделать.       — С каких пор?       — Томми нуждается в тебе-       — У Томми всё в порядке, я ему не нужен. Как ты сказал, он прекрасно справлялся сам, пока меня не было.       — Но теперь ты снова у него есть, он хочет этого.       — Я... — Уилбур сделал паузу, сглотнув. К чёрту Квакити и его глупые слова. — Прекрати говорить о нём и отпусти меня.       — Сервер только что вернул тебя, ты уже не уйдёшь с него так скоро.       — Какого хрена ты пытаешься остановить меня? — спрашивает Уилбур, наконец, резким тоном, пытаясь высвободиться из хватки Квакити.       — Я не ненавижу тебя или что-то в этом роде. Почему бы я позволил тебе?       Никакой реакции.       Ответ Уилбура опаздывает, нарушая тишину, когда он смотрит на руку Квакити.       — Потому что я хочу этого.       — Ну, Томми не-       — Прекрати, блять, упоминать Томми.       — А что насчет Туббо? Я уверен, что он будет чертовски недоволен, услышав-       — С Туббо все будет в порядке. Они оба будут в порядке, — Уилбур шипит, безуспешно пытаясь уйти.       Квакити качает головой.       — Это ты так думаешь.       — Какого хрена, Квакити? Просто позволь мне делать то, что я хочу. Отпусти меня, — Уилбур повышает голос, и Квакити почти отпускает его, когда Уилбур делает шаг к нему, тут же отступая назад, насколько это возможно, и смотрит в пол.       Даже если его разум полон громких, импульсивных, резких и опасных мыслей, он всё равно может легко заметить реакцию Квакити. Поэтому он перестаёт бороться с его хваткой и сбавляет обороты.       — Я не просил тебя пытаться остановить меня. Так что, пожалуйста, не надо. Мне нужно.       — Что нужно? Лишить себя жизни? Я этого не позволю, — Квакити приходит в себя. Уилбур не может не вздохнуть.       — Таббо и Томми будут в порядке.       — За исключением того, что они будут чувствовать себя дерьмово какое-то время. Особенно Томми. Прайм знает, что произойдёт.       — Я им не нужен.       — Нужен.       Уилбур яростно качает головой.       — Нет. Я здесь никому не нужен. Это преувеличение, Кью, — он подходит ближе к лифту, Квакити следует за ним, всё ещё сжимая его запястье, — и наконец-то я могу свободно уйти, я никому не нужен.       — Мне нужен.       Проклятье. Уилбур не должен был останавливаться на этих двух единственных словах. Но он остановился. И не заплакать не должно было быть так трудно. Но было.       — Не говори так... — шепчет Уилбур, жалея, что не ушёл, когда Квакити велел ему это сделать, потому что эти чёртовы мысли были правы. Уилбур закрывает глаза, надеясь, что этого не произойдет. — Не надо.       — Почему? Это не ложь, Уилбур.       — Отпусти. Уже темнеет, мне пора.       — Но тогда ты уйдёшь.       — Да, — Уилбур ненавидит то, как он это произносит, каждое слово звучит так, будто он вот-вот заплачет. Но это не так. Он просто расстроен, что Квакити не отпускает его.       Квакити шмыгает носом, заставляя Уилбура повернуться, чтобы посмотреть на него. Глаза Квакити устремлены в пол.       — Тогда я не хочу отпускать. Ты не можешь- Уилбур, ты не можешь этого сделать.       — Но так лучше-       — Нет, это не так, — отрицает Квакити, глядя на Уилбура, который нерешительно смотрит на него в ответ. Уилбур действительно должен идти. Наверное. Но Квакити, конечно, удерживает его. Может быть, это хорошо- или просто плохо. Может быть.       — Вовсе нет. Мне нужно, чтобы ты остался здесь. Я не позволю тебе-       — Квакити, я думаю, что тебе нужно заткнуться, — неуверенное бормотание Уилбура портит тон сообщения. Чёрт, как и слёзы, стекающие по его щекам. — Пожалуйста.       — Говори мне всё, что хочешь, мне всё равно, — говорит Квакити, подходя ближе и наклоняя голову. У Уилбура нет другого выбора, кроме как проигнорировать всё, что он сейчас почувствовал, но в любом случае это к лучшему. — Но я не потеряю тебя снова.       Уилбур чувствует, что дыхание снова выбито из него, колени слабее, чем когда-либо. Потому что впервые кто-то сказал что-то подобное, и это был Квакити.       Именно Квакити мешал ему покончить с собственной жизнью. Как будто ему не всё равно. Уилбур не может сказать, ненавидит ли он это или... он благодарен. Возможно.       Уилбур также не может понять, это рука Квакити в его волосах или его собственная. Но потом она дёргается, и он понимает, что это его собственная.       Когда он опустился на пол? Уилбур ни о чём не догадывается, но он сейчас ни черта не видит. Ему следовало держаться подальше от Лас Невадас. Теперь эти дурацкие мысли кричат на него.       Уилбур прижимается лбом к прохладному полу, это единственная вещь, которая поддерживает его, но это всё ещё так мало. Он жалеет, что не послушался, не ушёл и никогда не возвращался, как обычно просил его Квакити.       На его плечо ложится рука, заставляя его напрячься. Но в то же время это, похоже, помогает, так как он наконец-то может слышать.       Он слышит свои собственные громкие всхлипы, ему стыдно до смерти. Но он также слышит тихое бормотание рядом с собой, и он не считает это стыдным. Уилбур пытается сосредоточиться на нём.       Конечно же, это Квакити, на коленях рядом с ним и пытается его успокоить. Конечно, именно Квакити удаётся это сделать.       Уилбур смотрит на него, он вернулся- почти. Его глаза красные, а на щеках слёзы. У него болит горло, и он не может выдать ничего больше, чем какое-то бормотание.       — Это правда?       Глаза Квакити слегка расширяются, он вздыхает, придвигаясь ближе к Уилбуру и яростно кивая.       — Да. Да, это правда. Всё это, конечно, правда. Я- ты не можешь снова меня бросить. Ты мне нужен.       Уилбур прикусил губу, тяжёлые глаза уставились в пол. Руки Квакити окутывают его странным теплом, а его слова оставляют покалывание где-то в глубине души.       Признаться, он и раньше испытывал подобное. Тяга в груди, которая, кажется, ведёт его прямо к Квакити. Времена, когда температура его щек, казалось, повышалась, когда он был рядом с ним. Всё это было независимо от того, был ли он занят игнорированием или напрягался из-за этого.       И вот он перед Квакити, сломанный и открытый, чтобы тот мог посмотреть на него. Осудить и осмотреть, гадать, что сделало Уилбура таким ужасным человеком. Но он этого не делает. Его лицо только смягчается, он медленно протягивает руку, чтобы вытереть одну из слёз Уилбура. Точно так же, как это сделал он сам.       От этого простого жеста ресницы Уилбура затрепетали, а в груди загудело. Что-то об этом. Уилбур думает, что знает что.       — Знаешь... — Уилбур смирился с тем, как звучит его голос, прислонился к руке Квакити и закрыл глаза, — я- я думаю, ты мне тоже нужен.       Уилбур не уверен в наступившей тишине, поэтому поднимает глаза на Квакити. Рот приоткрыт, большие заботливые и усталые глаза, щёки окрашены в приятный розовый цвет.       Уилбур почувствовал, как заколотилось его сердце, и он признал, что Квакити сейчас выглядит великолепно.              — Так- это значит...?       Уилбур кивает в ответ, отвечая на незаконченный вопрос Квакити.       — Я останусь ради тебя. Ты прав, не думаю, что я действительно хочу уходить.       — Это хорошо- это то, что я хотел услышать, — говорит Квакити, слегка улыбаясь, прежде чем крепко обнять Уилбура.       — Квакити?       Он нервничает, когда Квакити отстраняется, жестом показывая, чтобы он продолжал.       — Я хочу- ты позволишь мне остаться на ночь?       — В плане, со мной?       — С тобой.       Уилбур замечает, как розовый цвет на лице Квакити медленно углубляется, это делает его не таким нервным, и он слегка ухмыляется.       — Да, хорошо. Было бы неплохо.       — Было бы неплохо? — дразняще спросил Уилбур, подняв бровь, на что Квакити насмешливо улыбнулся.       — Я был бы не против.       Уилбур усмехается, снова обнаруживая, что ему слишком легко смотреть в глаза Квакити. Он знает, что это такое, он уже бывал здесь много раз. Но, может быть, в этот раз всё по-другому. Может быть.       Он хочет всё выяснить. Но он не хочет всё испортить, когда останется на ночь. А это как раз сейчас. Чёрт.       — Квакити?       — Уилбур?       Его лицо словно горит, смотря на Квакити. Человека, которому он так благодарен. Того, кто не дал ему прислушаться к этим бушующим мыслям, тому, кто успокоил его и помог ему. Пусть даже только на время.       Руки Квакити лежат на его плечах, он это понимает, и это заставляет его смутиться. Он думает.       Поэтому он поднимает руку, чтобы коснуться щеки Квакити. Они оба замечают, что уже нет слёз, которые можно было бы вытереть. И когда Квакити смотрит на Уилбура, тот уже смотрит прямо в ответ.       Он медленно наклоняется, ожидая, что Квакити отступит, но этого так и не происходит. Тогда он опускает глаза к губам Квакити, чувствуя, как учащается сердцебиение. Он ничего не может с этим поделать.       Поэтому Уилбур сокращает расстояние между ними и робко целует Квакити, как будто это его первый поцелуй. Он закрывает глаза, чувствуя, как замирают руки Квакити, прежде чем погладить его плечи. Он думает, что ему это нравится.       Но он знает, что ему нравится, когда Квакити целует его в ответ, медленно и с заботой, и Уилбур удивляется, почему он никогда не делал этого раньше.       Они оба дышат в маленькое пространство между ними, лбы соприкасаются, и Квакити начинает хихикать.       — Спасибо, Уилбур Сут.       Уилбур ухмыляется. Улыбка, которая наконец-то кажется настоящей.       — В любое время, чудак.       — Конечно, называй меня чудаком. Но нам пора возвращаться, — говорит Квакити, пожимая плечами, встаёт и протягивает руку Уилбуру, который неохотно берёт её.       — Спасибо, — Уилбур бормочет, уткнувшись в шею Квакити, прежде чем начать идти, — за это..       — Не нужно-       — Нужно. Так что спасибо.       Дверь лифта открывается, Квакити кивает, Уилбур следует за ним весь оставшийся путь.       И он чувствует себя лучше, громкие мысли теперь затихли. Он их не слышит. Он в порядке, даже если только пока. Но по тому, как Квакити смотрит на него и как их руки подходят друг к другу, он думает, что ему будет немного лучше ещё какое-то время.       Так что, возможно, он сделал правильный выбор, отправившись в Лас Невадас. Нет, более чем определённо.              Уилбур улыбается, закрывая дверь, а на улице продолжается ночь. Пока что он и Квакити остаются вдвоём в тёплом освещённом помещении.       Это сработает. Это более чем хорошо. Уилбур считает, что это замечательно. И он останется здесь на некоторое время.