Baby from ABDL

Минни просыпается, понимая, что явно что-то не так. Он открывает глаза и… Оу. Он в синем подгузнике в цветочек и в большой футболке, которая, скорее всего, принадлежит Намджуну. Краска моментально заливает сонное лицо Чимина. Но жарче становятся только ощущения тепла на животе. Не успев переварить всю ситуацию, Чимин понимает кое-что похуже. Он очень хочет в туалет. Когда Пак практиковал мочеиспускание дома, ему было вполне комфортно и он ещё больше погружался в себя маленького. Но он никогда не делал это при ком-то. Нужно было что–то делать. Мальчик пробует аккуратно вылезти из-под, казалось сейчас, тяжелой ладони Намджуна, чтобы сходить в туалет, но рука Намджуна его останавливает и, прижимая к себе, давит на мочевой пузырь ещё больше. Детский хнык невольно вырывается изо рта, чем окончательно будит старшего. — Минни проснулся? — Пак кивнул и посмотрел на Джуна. —Папа, я… Мне… Мне нужно помочиться. Намджун в недоумении открыл глаза. — Ты хочешь этого? Так что тебя останавливает? Ты можешь это сделать, кроха. Минни смущенно закрутил головой, тихо всхлипывая. — Нет, ты не должен это видеть, — Пак задрыгал ножками, слёзы потекли из его глаз, но он себя остановил. Так писать хотелось ещё больше. — Тебе станет мерзко, я не хочу… Намджун лишь удрученно вздохнул. Да, у него сломанный малыш, но они будут работать над этим. С Намджуном Чимин будет счастлив. — Детка, нам нужны доверительные отношения. И мне не станет мерзко, если ты обмочишься, будешь пить из бутылочки, раскрашивать свои раскраски и делать другие малышовые дела. Доверься мне. Я не обижу, — Джун начал поглаживать низ живота, надавливая на мочевой пузырь. Конечно, Чимин хочет доверять Намджуну, но он все ещё боится осуждения. Ким может думать, что это ему понравится, но он ведь никогда не встречался с малышом… Или встречался? Был ли у его папочки свой малыш, которого он любил и ласкал? Был ли тот, кого его папочка любил? Непонятная злость сковывает его тело, а ревность затуманивает его разум. Поглаживания становятся всё сильнее, и Минни с ужасом замечает, как первая струйка вырывается из его крошечного члена. Мальчик начинает плакать, провоцируя себя выдавливать желтую жидкость ещё сильнее. Сверху он слышит успокаивающее: «Чш-ш, тише, кроха», поглаживания становятся нежнее. Пак плачет от отчаяния. Он делает это и понимает, что хочет, чтобы Намджун смотрел на него. О, ужас. Это его возбуждает. Чимин прикрывает лицо ладошками, сгорая от стыда. Ему стыдно, что сейчас он испытывает невероятное удовольствие и хотел бы ощутить его ещё раз. Когда всё заканчивается, Пак выглядывает из плотно сжатых ладошек и видит нежную улыбку Намджуна. — Папочка, мне очень и очень стыдно за… — Не извиняйся, малыш, ты отлично справился с этим. Папочка тобой гордится. — Но ведь я такой ужасный сейчас… — проговаривает Пак. Ему правда до ужаса стыдно. Подгузники потемнели и неприятно липли, хотелось в душ и снова поспать пару часиков. — Ты уверен, что хочешь повторить это еще раз, юноша? — строгий тон, сведенные друг к другу брови, спокойное и холодное лицо. Вот он. Тот, кого по-настоящему боится Пак Чимин. Такого Намджуна мальчик может увидеть в кошмарах. — Извинись за свои слова сейчас же. Пак комкает края футболки, понимая, что атмосфера накаляется и либо он сейчас что–то сделает, либо Ким уйдёт. — Простите, папочка, Минни ужасно жаль. — Жаль за что? Пак напрягается. А за что он извиняется? Он же не сделал ничего плохого. Чимин привык извиняться за всякие мелочи, но тут он ничего не сделал. В этом Пак уверен. Но все же ответить нужно. — За ваше испорченное настроение? Ким громко вздохнул. У них впереди много работы. — Нет, Чимин, ты извиняешься за то, что оскорбил моего мальчика. Запомни. Больше я такого тебе не позволю. Это был крайний раз. Не заставляй меня ещё раз слышать подобное от тебя. Я понятно выразился? — Да. — Да, кто? — Да, папочка. * * * Намджун редко готовил, но если и готовил, то словно он шеф-повар из ресторана со звездой мишлена. Вкусно и изысканно. Поэтому сейчас он поливал шоколадным соусом пять плотных панкейков. Сверху пару ягодок вишни — идеально. Чимин же не разделял такого вдохновения. Конечно, он безумно хотел съесть эти панкейки, но он может сильно поправиться. А ему ни в коем случае нельзя такое допустить. Он и так слишком большой. Но проницательный взгляд Намджуна, который поставил перед ним завтрак, заставляет взять вилку в руки. — Это выглядит очень аппетитно, спасибо большое! Но ты разве есть не будешь? — Нет, солнце. Я пока не хочу. А тебе обязательно надо. Мы же не хотим с тобой заработать проблем твоему очаровательному животику? — Ким внимательно посмотрел на Чимина и, когда дождался положительного кивка, продолжил. — Вот и славно. Ким улыбнулся и стал наливать себе кофе. Пак откровенно любовался профилем мужчины. Он был очень красив и мужественен одновременно. Чего Чим не мог сказать про себя. Он никогда не мог похвастаться мускулами, мужественным лицом, дерзким характером и смелостью. Нет. Совсем наоборот. Конечно, возможно, тут виновата мать Чимина, которая не смогла обеспечить нормальную жизнь своему чаду, и из-за стресса в его организме что-то сбилось, но что вышло, то вышло, хотя Пак и не жаловался. Ощущение, будто ему суждено было стать малышом. Может, он был рождён, чтобы ему дарили заботу? Всё же, мальчик никогда не считал себя мужчиной. Он был… Женственным парнем? А что? Его «ужасным» бедрам, «жирной» талии и «не губам, а толстым блинам» позавидует любая девушка. Утренний вопрос напомнил о себе красной кнопкой. Точно. — Джун-хён, у тебя до меня был малыш? Ким поднял свои глаза на Пака и, сглотнув, уточнил: — Был ли я до тебя с кем-то в ABDL-отношениях? Да. Но тебе не стоит волноваться, милый. Это в прошлом. Если вы думаете, что Чимин будет ревновать, то вы не правы. Нет. Чимин уверен в Намджуне. Но если вы подумаете, что парень нашёл новые идеи для загонов, то в точку. Вы правы. — Можно вопрос? — Пак дождался, пока Джун кивнёт, и продолжил: — Почему вы расстались? * * * — Мне это надоело. Ты не слышишь меня. Я провожу своё время со стенкой, — красивый, молодой и гордый парень спокойно собирает свои вещи под умоляющий взгляд Намджуна. — Сокджин, я прошу тебя, не уходи. Я исправлюсь, хочешь? Я стану лучше, — Намджун понимает, что сейчас он бессилен. Образ сильного доминанта безжалостно разрушен. Все, что нужно, это чтобы его милый Джин-ни, его солнышко осталось с ним. Но у Кима на это другие планы. — Станешь, — кивнул брюнет, попутно складывая вещи в чемодан. — Но без меня. У Джуна на лице ужас, который он не сможет скрыть. Его так безжалостно разбивают, не давая времени успокоиться и свыкнуться с мыслями. У них было все отлично. Сокджин был отличным пассивом. Дарил любовь и заботу, ждал своего папочку с работы, помогал готовить, приподносил милые сюрпризы в виде очаровательного рисунка или аккуратно сделанной подделки. И все было замечательно. Но Ким гордый. Он не мог позволить себе ходить в подгузник, пить из бутылочки и носить боди. Это было слишком унизительно для него. Они старались договариваться, шли на компромиссы, но вот незадача, Сокджин — птичка вольная, позволять кому-то указывать и управлять — непосильная ноша для него. Скандалы возникали, казалось бы, на пустом месте. После просьбы идти спать Сокджин понял, что слишком взрослый и сам вправе решать, когда ложиться спать, за кормлением с ложечки он понимает, что может сам это сделать, а за купанием в ванной понимает, что его раздражает рука Намджуна, которая ласково натирает его спину. Вот и сейчас, эта рука держит Сокджина, не позволяя уйти. — Сокджин, не ломай меня, умоляю. Я же не смогу без тебя. — А ты не ломайся, раньше как-то жил, и сейчас проживёшь. Намджун сглатывает ком в горле, обидно до ужаса, но он держится. — Сокджин, я люблю тебя, –мужчина не врёт. Он правда любит этого невыносимого парня. — Прошу. — Мне твои чувства не нужны. Смирись с этим. Оу. Кажется, всё-таки сломали. * * * — Почему вы расстались? Перед Намджуном снова его милый и маленький Чимин, который радует его и поднимает ему настроение одним своим взглядом. — Мы не сошлись характерами, Минни, и всего-то. И нет, я не скучаю, — Ким увидел удивление на лице мальчика, улыбнулся и добавил: — У тебя на лице всё написано. Мальчик понимающе кивнул и продолжил есть свой завтрак. * * * — Чимин, сейчас наша с тобой задача предельно ясна и проста. Нам нужно понять, что тебе в себе не нравится, начать исправлять и корректировать это. Пак сидит у Джуна на коленях. Это далось ему не просто, он так и не отвоевал своей попе мягкое одеяло, но на коленях у мужчины удобнее и спокойнее. И всегда будет спокойнее. Пока он держится своими пальчиками за плечи Намджуна, пока доверчиво шепчет «папочка», он будет спокоен. Намджун сам не понял, как стал спасателем для утопающего Чимина. Не успев оглянуться, он стал всем для Чимина, единственным в мире, кто любит его. Это не смогла сделать настоящий опекун, что ж, пусть это сделает Ким. — Мне много что не нравится в себе. Мне не нравится мое тело, мое лицо, мои зубы, мое чувство юмора. — Что ж, Минни, твоё лицо и тело мы трогать не будем. Они идеальны, и люблю я их такими, какие они есть. И чтоб ты знал, я без ума от твоего животика и ляшек. А зубы исправим брекетами. — Но папочка… Брекеты — это очень дорого! Ким поглаживающими движениями успокоил Чимина, сказав: — Кроха, что мы говорили насчёт денег? Что ты не обращаешь внимание на такие мелочи. Они тебе ни к чему. Просто люби меня, ладно? — дождавшись кивка, мужчина продолжил: — Мы можем в скором времени записаться на приём и узнать, в каком состоянии у тебя зубки, да? — снова дождясь кивка, Ким продолжил: — А насчёт проблем с головой и телом мы с тобой пойдём к психологу. Чимин поднял удивленный взгляд, в глазах явно читался немой вопрос. — А ты что, думал, я правда поведу тебя к диетологу, чтобы ты совсем себя убил? Нет, детка, со мной так не выйдет. Сначала ты научишься любить себя, а потом уже со здоровыми мыслями и с нормальной самооценкой взглянешь на себя и скажешь, что тебе правда не нравится, что хочешь исправлять. Но ножки и животик мы трогать не будем. Они и так прекрасны. — Папочка, — тихий подрагивающий голос Чимина отвлекает Намджуна от его монолога и заставляет посмотреть на младшего. Ох. Его малыш плачет. Но Чимин не выглядит грустным. Он улыбается. — Да, котёнок? — Папочка, ты лучший. Самый лучший папа на планете, — не справляясь с чувствами, Пак обнимает Намджуна, прячась от всего мира в его шее. А Ким, кажется, счастлив. Он счастлив держать на руках это великолепие, которое, как маленький котёнок, жмётся к нему, ища защиты от внешнего мира. И Ким защитит. Сохранит свою прелесть от этого мира. * * * — Так, зубки у вас хорошие, чистку делать не надо, кариеса нет. Установку можем начать прямо сейчас или перенести на другой день, как вам удобно? — Сегодня. Давайте сегодня. — Хорошо, вы можете выйти или остаться в кабинете. Зубной врач отложил приборы для осмотра и взял сами брекеты, начиная приклёпывать по одной на зуб. И делала бы это ещё длительное время, если бы её не прервал Чимин. — Извините, на этом экране показывают мультики? — Пак указал на экран, что располагается над кушеткой. Врач странно посмотрела на парня и положительно кивнула. — Можно ли включить их? — смущенно спросил Пак. С детства он боится врачей, а мультики поднимают ему настроение и не дают дурацким страхам захватить его разум. — Вы просите меня включить вам мультики? — удивлённо и рассерженно переспросила врач. — Молодой человек, вам не пять лет. У меня на приёме семилетние дети и то мультики не смотрят. Вы-то куда? Чимин хотел уже извиниться и мечтать забыть об этом позоре, как из угла подал голос Намджун. — А я не знал, что в высококлассной клинике принято отчитывать своих клиентов. Интересно, что скажет вам ваш работодатель, когда узнает, как вы обращаетесь со своими клиентами, за счёт которых у вас одежда от люксовых брендов, хорошая квартира около центра Сеула и на чьи деньги вы едете «Подальше от этого серого и бренного города», — Намджун рассерженно посмотрел на опешившего врача. — Я заплатил вам около трёх миллионов вон за брекеты, хотя их цена меньше одного с половиной, так что, будьте любезны, включите ему мультики и делайте своё дело. Удивлённая врач включила мультики и молча продолжила выполнять установку брекетов. * * * Маленький Пак Чимин идёт из школы домой с ссадиной и синяком на щеке. Сегодня его ещё раз побили. Но Чимин не плачет, потому что он сильный мальчик, а мальчики не плачут. Или он всё же девочка. С чего он решил, что он мальчик? Если его мама утверждает, что она девочка, то… Нет. Это бред. Он мальчик и никто иной. Но его мама так не считает. По сути, из-за неё Паку и влетело. Сегодня была физкультура, и он как прилежный ученик пошёл на неё, взяв с собой чистую белую футболку, которую Чимину пришлось купить самому. Но его мама решила проверить, как ее доченька собралась в школу, и положила вместо белой футболку с розовым мишкой прямо по середине и надписью сверху «I’m mom’s princess». Местная группа задир не смогла пропустить такой подарок судьбы, и сразу же после физкультуры Чимину не дали спокойно выйти из раздевалки. Как только Пак открывает дверь, он слышит непонятные ему звуки. Это кричит его мама! Страшные мысли забираются в его голову. Кто-то делает его маме сейчас больно. Пак врывается в комнату и понимает, что кричит его мама точно не от боли. Какой-то большой и грузный мужчина втрахивает тело женщины в матрас. Она же, не подозревая, что за ними наблюдают, громко кричит имя мужчины. И Чимину… Мерзко? Да. Определённо. Это самое отвратительное и ужасное, что он видел в этом мире.