Огонь драконьего сердца

Рейнира Таргариен, с сего дня беспрецедентно будущая королева Вестероса, волеизъявлением отца, объявившего наследницей Железного Трона ее, вместо своего брата, тихонечко заплакала, лишь только осталась одна. Когда ей было не нужно более держать лицо не перед всем двором и цветом рыцарства, собравшимся для того, чтобы присягнуть ей на верность, не перед прислугой, что помогла ей избавиться от громоздкого парадного одеяния. Свернувшись клубком в углу отныне царственного ложа, юная принцесса Рейнира натянула на голову тяжелое покрывало, гася заранее самый негромкий всхлип, который не сумеет вовремя поймать и приглушить, удержав в груди, и вволю отдалась слезам. Было дело, она мечтала, просто мечтала и все, как предаются самым невозможным, но от того не менее ярким и прекрасным мечтам, вся в восторге ни о чем не задумывающегося упоения мечтанием о том, чтобы быть единовластной правительницей семи королевств. Но, боги Старые и Новые, ведь не так же! Не ценой ведь жизни мамы, едва рожденного братика, а теперь она и сосланного за неосторожные слова дяди лишилась. Слова пусть жестокие, но по своей сути верные и честные. Хорошо еще, что он не лишился из-за них головы, как государственный изменник! - Деймон… Любимое имя соскользнуло с губ Рейниры неудержимым вздохом и она испуганно задержала дыхание, как если бы это помогло его вернуть назад. Не слово даже, а самого Деймона. Так же непроизвольно рука девушки скользнула к подаренному ей дядей украшению, которое он собственноручно надел ей на шею, а она с тех пор не снимала. Драгоценная валирийская сталь, одна и та же у них обоих теперь, у нее тонкой работы изящным ожерельем, у него тяжелым и острым мечом, созданным таким же древним мастером своего дела. Они так напоминают их самих, одним сплавом, одной кровью, столь различные во всем остальном… В Вестеросе по сей день косятся на Таргариенов, вступавших в брак между собою, как было заведено между ними в родной Валирии, а к каким страшным последствиям для страны это привело всего одно-два поколения назад. К тому же дядя женат, хоть и пытался развестись, не сумев полюбить навязанной ему долгом жены, а ее долг перед семьей сегодня днем стал неоплачиваемым до тех пор, пока в свою очередь она не породит новую веточку, необходимую их родовому древу. Ну и что?! Может она хотя бы помечтать. О том, что не так ведь давно было более, чем реальным, и лишь к настоящему дню обернулось не при каких обстоятельствах невозможным. Мечты никто не подслушает, и не донесет на них, как на крамольного принца Деймона. Рейнира судорожно вздохнула, громко всхлипнув напоследок, и завернулась в покрывало еще плотней, ее зазнобило. - Это ты драконье яйцо из себя изображаешь, что так скрутилась? – раздался прямо над ее ухом голос, которому здесь не было места, больше не могло было быть, и Рейнира перепугалась так, как не испугалась бы встречи с хладным призраком, ночью, в одиночестве. Родной насмешливый голос… Родной… Любимый! Тихо вскрикнув, девушка резко поднялась, садясь на постели, и рывком сдергивая край покрывала с головы. Деймон! Живой! А она не сошла с ума. Вот он – точно. - Начальник городской стражи, не сумевший бы незамеченным прокрасться во дворец, даром пьет свое вино. – предупреждая ее вопросы, вполголоса пояснил принц Деймон Таргариен, легким кивком головы указывая на приоткрытое окно, от которого в помещение и потянуло холодком. – У всех на виду я независимо улетел прочь, оседлав Караксеса и прихватив с собой шлюху. Но разве мог я, Рейнира, не вернуться незаметно, чтобы попрощаться с тобой? Под конец голос принца Деймона потеплел настолько, став почти шепотом, от которого все сладко сжималось внутри, что Рейнира, забыв обо всем и вновь чуть не плача, кинулась к нему на шею, крепко обняла за шею изо всех своих малых сил, а потом поцеловала. Неискушенно и неистово прильнув прямо к его губам, уже так давно не дававшим ей ночами покоя, жаль не так, как ей того бы хотелось. До того, как пришедший в себя Деймон ласково, но непреклонно отстранил ее от себя, Рейнира уже выяснила для себя, все, что ей было нужно знать. О чем она до того боялась позволить себе подумать всерьез, а не в мечтаниях, страшась поверить тому, что так же желанна для него и она, что она ничего себе не выдумала, увлекшись и обознавшись. - Рейнира, мы не можем. – просто и обреченно вымолвил Деймон, даже не подумавший высокопарно разглагольствовать на возвышенные темы, однако коротко напомнивший их суть. - Это государственная измена. - Подумаешь. – пренебрежительно фыркнула та, в неописуемой никакими словами радости отмечая, как любимый мужчина честно пытается не смотреть на ее грудь, прикрытую одной только тонкой тканью нижней рубашки, не скрывающей как та натянулась у ее затвердевших маленьких сосков. Но смотрит все равно, еще как смотрит! – Ты и так преступник, а мне теперь можно все. Все, чего я захочу. – шалость и хмельной задор вдруг исчезли из голоса юной принцессы, точно их сдуло новым порывом ветра, предвещающим Долгую Зиму. – А хочу я только одного. Тебя. Я люблю тебя и не полюблю никого другого, дядя Деймон. - Я тоже люблю тебя, Рейнира. – сорвался камнем вниз опальный принц, порывисто сжимая в сильных руках воина ее хрупкие предплечья, но, опомнившись, мигом ослабил хватку, и как можно нежнее погладил, от чего девушка глубоко и протяжно вздохнула, непроизвольно подаваясь к нему и прикрывая глаза, одновременно приоткрывая губы. – Люблю так же давно, как и тайно. Люблю, как никого не любил и не смогу полюбить, если бы даже настолько обезумел, что забыл себя, и захотел влюбиться в другую. Не раздумывая, я умру за тебя, знай это, всегда помни, любимая моя. Я всегда буду тебе верен. По крайней мере, в сердце, если не в постели. - Ценю твою жалкую попытку свести все к шутке, дядя. – отвернулась Рейнира, скрывая, как ей все равно стало больно от его жестоких и правдивых слов, не смотря на все предыдущие, от которых она парила в небесах сама по себе, а не на милой Сираксес. - Прости, любимая, ты ведь на самом деле не обиделась? – не шутя, испугался безжалостный воин, недавно ужаснувший Совет, собравшийся по поводу его расправы над бесчинствовавшими в столице, потерявшими страх перед законом преступниками. Рейнира ответила, вместо слов, вновь потянувшись к его бесконечно дорогому лицу губами. На полпути встретившись с губами Деймона Таргариена и тихо застонав от наслаждения и чистейшего, сияющего счастья. Почти до солнечного восхода, заставившего их все-таки расстаться, они любили друг друга. Без ненужных слов поклявшись любить друг друга до конца их жизни.