whatever happens, don't let go of my hand

За время Диминого отсутствия в городе Поле удаётся закрыть все вопросы, что беспокоили её в тот момент, когда он уезжал. А его все эти дни грела мысль о том, что теперь есть кто-то, помимо кота, кто ждёт его в этой холодной Москве и вроде бы даже любит. Во всяком случае так было заявлено тем утром, а у него не было поводов не доверять ей. Она, как и планировала, заранее заезжает в магазин за продуктами и готовит ужин, что происходит крайне редко в последнее время. Но сегодня ей важно встретить его: в конце концов, ради этого она даже отказалась от съёмки. До примерной жены ей, конечно, далеко, и ждать его дома с гастролей каждый раз она не будет, как не будет и хранить семейный очаг. Она много раз пыталась, но то ли оба бывших мужа этого не оценили, то ли плохо пыталась – итог у всего этого один. Она умеет готовить и даже любит это делать под настроение, но роль домохозяйки ей никогда не была близка. И глупо было бы надеяться, что в почти 40 лет что-то резко изменится, и создавать уют и вести быт ей захочется сильнее, чем работать. Он приезжает домой только поздно вечером, по идее не подозревая, что его в буквальном смысле кто-то ждёт дома. Он уже устал от этой предновогодней суеты, несмотря на то, что на календаре всего лишь середина декабря. Его тоже редко тянет на приготовление кулинарных изысков, но только по той причине, что стараться попросту не для кого. Хотя он тот ещё домосед, и если бы не работа, то наверняка бы целиком и полностью перешёл на затворнический образ жизни. У него нет и никогда не было проблем с качественным времяпрепровождением наедине с собой, но в его случае лучше не увлекаться и не зарываться в себе слишком глубоко, иначе это чревато как минимум депрессией; как максимум - перспектива превратиться из простого домоседа в социопата. Она выходит встречать его вместе с Соломоном, едва он переступает порог дома. - Привет, - усмехается Дима, принимая её в свои объятия. - То есть ты даже не удивился, что я здесь? - смеётся блондинка, пытаясь понять, на каком из этапов её конспирация с треском провалилась. - Мне уведомление с камер пришло ещё два часа назад, - признаётся он, узнав об этом сюрпризе раньше, чем планировалось, - Слава богу, я сигнализацию успел отключить, а то пришлось бы тебя по отделениям полиции искать... - Ну, вот, - разочарованно вздыхает она, - Можно было тогда и не приезжать... - Да щас! - возмущённо отзывается он, приникая к её губам и наконец-то целуя, как мечтал всю неделю, - Я бы тебя в любом случае сегодня украл, а так ты просто опередила меня и мой коварный план! - Я так соскучилась, - сообщает Поля на случай, если он сам не догадался об этом по её присутствию здесь. Хотя, конечно, он догадался и полностью разделял её чувства, а самое главное, верил ей. Это может показаться банальным, но ему ничуть не легче снова кому-то доверять, несмотря на то, что за плечами нет ни двух разводов, ни детей. Ему тоже страшно, возможно, даже страшнее, чем ей, потому что по количеству разбитых сердец она лидирует с большим отрывом, а он... если любит, то всерьёз и надолго. - Я тоже по тебе очень соскучился, - согласно кивает Билан, всё так же, как и два часа назад удивляясь тому, что она тут. Тому, что она специально приехала, чтобы встретить его, потому что, разумеется, не осталась бы здесь жить на всё время его отсутствия. И это он ещё ничего не знал о съёмке, которой она абсолютно осознанно пожертвовала ради него. - Пойдём скорее кормить тебя, - нетерпеливо просит она, дожидаясь, когда он, наконец, разуется. Ей так много всего нужно ему рассказать и обсудить, ведь в переписку сложно уместить все накопившиеся мысли, а созвониться за последние два дня у них не получилось. А пока он летел, она успела поговорить с Тасей и фактически получила её одобрение на их совместный отпуск, до которого остаётся меньше месяца. То ли потому что еда приготовлена с любовью, то ли оттого, что Пелагея всё же не успела растерять свои кулинарные способности, но ужин в виде карбонары получается безумно вкусным, о чём свидетельствует пустая тарелка и довольный вид сытого Димы. Сама она, надо признать, тоже поела, правда пару часов назад, не позволив себе есть в такое позднее время и не разделив этот ужин вместе с ним. Пока он, как настоящий мужчина, загружает посудомоечную машину, тем самым избавляя её от мытья посуды, она успевает куда-то исчезнуть и возвращается на кухню через пару минут. - У тебя такой загадочный вид, - подмечает он, вновь притягивая её к себе и замечая, что она что-то прячет за спиной. - У меня для тебя кое-что есть, - неуверенно начинает она, мгновенно создавая интригу, - Не знаю, насколько это теперь важно, но тогда... - Я заинтригован, - отзывается Билан, не в силах даже предположить, что это может быть. - В общем, вот, - выдыхает Поля, убирая руку из-за спины и протягивая ему ту самую фотографию из под рамки, что стоит на полке в её гостиной, - Я тогда тебе нагрубила, это, наверно, было не очень правильно с моей стороны... Поэтому я сделала тебе копию. Та самая фотография, где они вдвоём; где он обнимает её за плечи одной рукой, а она прижимается к нему. Та самая фотография, сделанная в одном из тридцати тысяч городов Америки. В каком-то очень далёком две тысячи **надцатом году. На пересечении Бродвея и Седьмой авеню в центре Манхэттена. Ему хочется что-то сказать, но не хватает слов, чтобы описать свои эмоции. И не хватает воздуха, чтобы сделать вдох. У этой фотографии своя история: это история в их истории, подробностей которой просто не существует. Не существует вообще ничего: ни посадочных, выцветших от времени, ни геотегов в Инстаграме. Только это фото и больше ничего. Только сейчас это намного больше, чем просто фотография. Это как минимум прощение, которое он всё-таки заслужил. Это её то самое «Люблю тебя», небрежно брошенное сквозь сон. Это её неозвученное «Я снова тебе верю, не подведи меня». Это всё, что нужно, чтобы наконец-то начать сначала. - Спасибо, что ты есть у меня не только в воспоминаниях, - шёпотом говорит он, зарываясь носом в её волосы, - Я дорожу ими сейчас, я научился...