whatever happens, don't let go of my hand

Вырисовывая незамысловатые узоры на запотевшем бокале шампанского, она на секунду закрывает глаза, словно с головой окунаясь в воспоминания и заново проживая весь сегодняшний вечер. А затем резко распахивает их, чувствуя, как откуда-то сзади медленно подкрадывается паническая атака, несмотря на то, что за ней только спинка кровати. Делая несколько глотков шампанского в надежде, что это поможет, она отставляет бокал на прикроватную тумбочку и разворачивается к нему, желая, как можно скорее оказаться в его объятиях и не чувствовать себя такой беззащитной. Никто из них не задаётся вопросами о том, что будет дальше, потому что это самая тупая затея из всех возможных - думать о том, что будет потом, в момент, когда тебе просто хорошо. Он откладывает телефон в сторону и обнимает её одной рукой, сам ещё не до конца осознавая, что это всё не сон и не галлюцинация. Она накрывает его губы своими, оставляя на них привкус шампанского и вовлекая в поцелуй, которых, невзирая на количество, кажется ничтожно мало этой ночью. Им хочется целоваться каждую секунду, компенсируя всё упущенное за эти годы порознь. Учащённое дыхание, тахикардию и лёгкое покалывание в пальцах ещё можно было бы списать на сердечно-сосудистое или остеохондроз. Или на какую-нибудь нехватку калия, магния, натрия... Но коктейль из тестостерона, эстрогена, окситоцина, дофамина, адреналина, серотонина и вазопрессина свидетельствует о том, что это самая настоящая страсть. Вспыхнувшая, как во всех этих романах, неожиданно и внезапно. И захлестнувшая обоих с головой. - Господи... - смеётся блондинка, наконец, доходя до какой-то истины в своей голове, - Второй раз за последние восемь лет я повелась на все твои уловки, и вот к чему это привело... - Это мои харизма и природное обаяние, а не уловки, - возражает он, тоже усмехаясь, - А против природы же не попрёшь! - А по мне прям видно, что я против? - уточняет она, сильно сомневаясь, что находилась бы сейчас здесь, если бы её хоть что-то напрягало. Приглушённый свет двух торшеров не освещает даже половины этого огромного номера, а за панорамными окнами сгорает ночная Москва. И эта атмосфера в воздухе, она совсем другая: не такая, как была прежде; в кабинете психотерапевта или в машине, в ресторане или даже на том диване у неё дома. Как будто бы всё, что было до, сейчас не имеет никакого значения, обнулившись ровно в ту секунду, когда она приложила карточку и переступила порог номера. - Я так рад, что ты сейчас со мной, - шепчет Дима, касаясь губами её оголённого плеча и вдыхая запах её кожи. Он не представляет, как отпустит её завтра утром; как они разъедутся по домам, будто бы и не было этой ночи; и как будут дальше существовать по отдельности в прежнем ритме. Нет, это явно история не про секс на одну ночь, но и все последующие пока не обговаривались. Им бы самим разобраться, про что эта история, и откуда в ней появилось место чувствам. - Я тоже, - тихо признаётся она, хоть и до последнего не хочет произносить это вслух. Любые слова, сказанные сейчас, могут быть использованы против них самих. И она это понимает. Она проводит рукой по его небритой щеке и улыбается, глядя в его медово-карие глаза, в которых не изменилось ровным счётом ничего за эти годы. А он... он бы с удовольствием растворился в ней полностью, если бы это было возможно, чтобы уже никогда не оставлять им обоим шанса на несовместную жизнь. - Только я не очень понимаю, что теперь будет с нашей психотерапией, - он делится своими мыслями, задумавшись об этом только сейчас, - Мы же типо нарушили правило... - Ну, это же всего лишь правило, а не уголовный кодекс, - парирует Пелагея, в отличие от него не переживая на этот счёт, - Просто продолжай так же убедительно врать, что мы не видимся вне терапии. Ей правда кажется, что это правило имеет какой-то смысл только в том случае, если о них узнает психотерапевт, и никаких побочных действий от его нарушения не последует. В конце концов, она просто ничего не узнает, а если догадается, то не докажет и вряд ли вообще что-то предъявит им на этот счёт. Да, в Полиной голове всё выглядело довольно просто. Или просто сейчас не самый подходящий момент, чтобы об этом думать. Она допивает своё шампанское: то самое, от которого пострадала его рубашка, что будет готова уже к утру. Он пьёт воду и апельсиновый сок: у него безалкогольная вечеринка, а всё наркотическое и алкогольное опьянение компенсирует её присутствие рядом. Ведь он пьянеет от каждого её поцелуя и прикосновения. Она всё ещё немногословна и не выражает свои эмоции словами, но действия говорят за неё. И то, как она нуждается в его объятиях и в нём самом сейчас, сложно не заметить. - Расскажи мне что-нибудь, - просит она, делая глубокий вдох и чувствуя это накатывающее состояние необъяснимого страха и паники. Они гасят один из торшеров, оставляя минимальное количество света, потому что так комфортнее. И он тихо рассказывает ей на ухо что-то о своих котах, которых не успел покормить, так как очень хотел провести сегодняшний вечер и ночь с ней; что-то об их новом дуэте с Гагариной и скором выходе клипа; что-то о предстоящем зимой отпуске на Мальдивах, где окончательно прервалось их общение в начале года. Его голос усыпляет, хотя, по-моему, конкретно её усыпляет, что угодно: от фильмов ужасов до рассказов о котах. И она снова засыпает почти что у него на плече, но ему уже не обязательно застывать на месте и не шевелиться, чтобы не разбудить её. Потому что даже если она проснётся, ему уже не нужно никуда уходить и не придётся чувствовать себя неловко от безумного желания поцеловать её. Всё так быстро поменялось. Как это обычно и происходит. И о многих вещах уже можно не переживать – это плюс. Правда появляются новые вещи, о которых переживать стоит, – и это минус. Утром они просыпают все будильники и открывают глаза с двадцать пятой попытки, продолжая нежиться в хлопковых отельных простынях, а некоторые открывают глаза только под предлогом того, что будет вкусный завтрак, иначе у Димы нет мотивации вставать. Утром между ними ничего не меняется, и это важно. Важно, что за ночь никто из них не придумал себе новых обстоятельств, в которых было бы невероятно сложно оставаться дальше. Утро всегда сложнее ночи, потому что спадает концентрация откровенности и уже не хочется быть таким искренним и уязвимым, как при одном горящем торшере и сотни поцелуев в секунду. Утро сегодняшнего дня сильно отличается от всех предыдущих и последующих. Утро людей, которым совместная психотерапия вышла боком... ночью в Люксе дорогого отеля, априори сильно отличается ото всех остальных. Но при всём при этом есть один простой и вполне очевидный факт – они заслуживают друг друга. Это очень банально и, возможно, странно, но так и есть. Она – та, ради которой он хочет снимать номера в шикарных отелях, заказывать дорогое шампанское и рассказывать полночи о котах, лишь бы ей было спокойно. Он – тот, ради кого она готова бросать подруг, сбегать с ужина, терять голову и идти в собственные страхи, доверяясь тогда, когда это кажется огромным риском для себя самой. И вот поэтому они вместе сегодняшним утром...