whatever happens, don't let go of my hand

Он не в духе с самого утра и вовсе не потому, что не выспался. Всё валится из рук, всё кажется каким-то не таким. А мысль о предстоящем вечернем сеансе только добивает, ведь там будет она... а она вполне могла бы сойти за основную причину его плохого настроения. Накрутив себя за прошедшую неделю до такого состояния, что порой становилось не по себе от собственных мыслей, он сам не понял, откуда взялась эта неприязнь к ней и как это вообще произошло. Ей чуть проще, чуть легче, чуть спокойнее перед сегодняшним вечером. Она больше не пытается переубедить себя в чём-либо, решив, что будет, как будет. И старается не думать о том, что чувствует к нему, да и чувствует ли вообще. Для того, чтобы копаться в себе, у них есть психотерапия, а во «внеурочное» время можно не рефлексировать. Кабинет такой чистый и светлый, и пахнет в нём по-прежнему ветивером, лимоном и бергамотом, что уже невольно успокаивает, как что-то очень знакомое и почти родное. Если бы ароматерапия помогала им лучше психотерапии, они бы полностью перешли на неё, зависнув у стеллажей «Zielinski&Rozen» где-нибудь в ЦУМе, а так остаётся довольствоваться тем, что есть. - Как прошла неделя? Удалось посмотреть вместе фильм? - спрашивает психотерапевт, всегда начиная сеанс с вопросов о том, как их дела и как прошла неделя. - Нет, - неожиданно заявляет Дима, не оставляя Пелагее даже возможности что-то сказать, - Я был очень занят, поэтому, к сожалению, не получилось... Она старается не показывать своего удивления, но искренне не понимает, зачем он врёт и почему хотя бы не предупредил об этом. - В другой раз, - неуверенно добавляет она, чтобы хоть как-то поддержать его легенду. И выяснить, для чего она вообще нужна. - А как общее состояние? Поля, вы хорошо спите? - уточняет Кристина, припоминая, что в последний раз она жаловалась на плохой сон, и они это обсуждали. - Да, уже получше, - кивает Поля, отлично высыпаясь как минимум на Димином плече. - Давайте сегодня поговорим про привычки и зависимости, - предлагает она, обычно не объясняя, чем руководствуется при выборе темы, но, видимо, не сегодня. - Это ты попросила? - повернувшись к Поле, недовольно интересуется он. - Я? - недоуменно глядя на него, переспрашивает блондинка, - Ты серьёзно? - А кто? - и это риторический вопрос, как можно было бы догадаться, - А давайте сразу перейдём к сути и просто обсудим мой алкоголизм! - Причём тут я? Весь Интернет в курсе твоих проблем, - возмущается она, совсем не ожидая такого наезда. - Пелагея меня ни о чём не просила, - подтверждает женщина, надеясь, что его это успокоит, - Но вы же, насколько я помню, курите... И это тоже зависимость! - Ну, да, а третью стадию алкоголизма мы просто не заметим, - с сарказмом отзывается Билан, словно это становится последней каплей. - Кто ж вам диагностировал сразу третью стадию? - интересуется она, не сумев за этот месяц рассмотреть в нём психопата с циррозом печени, что наиболее характерно для упомянутой ими стадии. - Не помню, вроде нарколог или психиатр, - отмахивается он, будучи не в том состоянии, чтобы уточнять специальность врача. - Это был риторический вопрос, - отвечает Кристина, но всё равно считает нужным дополнить свой ответ, - Но если вы обращались с этим вопросом только к одному специалисту, то советую проконсультироваться ещё с несколькими, поскольку лично я не вижу у вас никакой третьей стадии. Зато вижу, что вы устали и очень злитесь, но сами не понимаете, на кого: на себя, на меня или на Пелагею. - Я ложусь раз в полгода в рехаб, - неуверенно говорит он, устало закрыв лицо руками и потирая виски, - Там всякие обследования, анализы, капельницы, детоксы и психотерапия... Но я от неё всегда отказываюсь. Мы просто обсуждаем моё состояние в целом: что меня не преследуют навязчивые мысли; и что я не хочу выпрыгнуть из окна, ну и всё в таком духе... Я не хочу, чтобы мне лезли в душу и пытались с помощью заумных терминов объяснить, почему я пью... Я и сам это знаю! Они обе внимательно слушают его, затаив дыхание, потому что далеко не каждый решится так честно говорить об этом, а учитывая его настроение несколько минут назад, шансов не было никаких. - И почему же? - тихо уточняет она. - Потому что пытаюсь убежать от себя, забыться, ничего не чувствовать, - поясняет Дима, в следующую секунду спешно наливая себе воды в картонный стаканчик, - Когда Поля родила дочь, я... я никогда столько не пил... и не только не пил... Я думал, что уже никогда не выйду из этого состояния. Мне хотелось заглушить в себе всё, что я чувствовал, а чувствовал я тогда... как будто меня расхерачили на части топором или бензопилой, вырвали сердце с корнем и сшили заново... Вот такое примерно чувство было. Вжимаясь в спинку кресла, Поля отводит взгляд в сторону и прикрывает глаза, изо всех сил пытаясь не принимать это близко к сердцу, но получается плохо. - Вы об этом знали? - вдруг спрашивает психотерапевт, глядя на неё. - Догадывалась, - многозначительно заключает та, не собираясь это комментировать. - А как сейчас обстоят дела с алкоголем и не только алкоголем? - продолжает она, используя его же формулировки. - Я бросил, - пожимает плечами он, и это правда, - Не пью ничего крепче кофе, много работаю и хожу к вам, чтобы не бежать от себя. Хотя, конечно, всё это просто красивые слова: это то, что вы хотели бы услышать от меня, а Поля бы хотела, чтобы это соответствовало действительности. Я правда не пью с весны, как-то перед Пасхой пообещал себе завязать и вот пока получается. Помощница по дому выкинула весь алкоголь по моей просьбе, поэтому дома никаких соблазнов. Иногда очень хочется выпить, когда совсем выгораю и не отдыхаю по три недели, тогда могу выкурить целую пачку сигарет за пару часов. Пытаюсь одну зависимость перебить другой. Все эти 12 шагов анонимных алкоголиков мне вообще не подходят, как и всякие мантры, практики, медитации. Нет, это всё не для меня. Я просто снова испугался смерти, на этот раз очень сильно. Только за последний год ушло столько наших общих знакомых с Полей... На этом моменте всё и заканчивается, потому что она всё-таки всхлипывает, просто-напросто не выдерживая. Его слова бьют очень больно, режут по живому и не дают возможности успокоиться, глубоко вздохнуть и сосчитать до десяти. Все её методы бессильны, а попытки тщетны, и слёзы снова катятся по щекам. - Всё нормально, - заверяет она, вытягивая из протянутой Димой коробки пару салфеток. - Поэтому я не хочу обсуждать привычки и зависимости, - подводит итог он, сам от себя не ожидая такого длинного и искреннего монолога, - Я знаю о них всё: я побывал на таком дне, что вам, наверно, и не снилось. Извините, если звучит грубо. Мне просто страшно, что однажды я не проснусь, и мою чёрно-белую фотографию будут постить во всех СМИ и телеграм-каналах. А я пока не готов так легко взять и бросить всё это... Мне есть ради кого оставаться.