Стань моим клинком

Гадриэль Утро выдалось нежным, а все потому, что проснулся я с блондином в обнимку. Этот когда-то вредный и нахальный хорек, уткнувшись мне в шею, сладко посапывал. В уголках губ блестела капелька дрёмной слюны, светлые локоны разметались по моей груди. Рубашка, в которой Малфой спал, расстегнулась, являя на обозрение манящий изгиб шеи и бьющуюся в так сердцу жилку. И как бы мне не хотелось нарушать эту прекрасную картину, пришлось будить парня, ведь у нас дела: — Драко, — зову, касаясь лба, убирая волосы, — пора вставать, — продолжая будить, провел кончиком пальца линию, от складочки между бровей, до острого подбородка, — у нас дел полно, — напоминаю. — Арииии! — сонно протянул хорек, потягиваясь, но не открывая глаз, — я — принц, уснувший крепким сном! — бормочет этот паразит, отлежавший мне руку, категорически отказывающийся просыпаться по-хорошему, — чтобы разбудить красавца надо… — и коснулся пальцем своих губ, не намекая, а прямым текстом говоря: — поцелуй, тогда проснусь! — меня много раз просить не надо. Поцеловать это ядовитое блондинистое чудо я всегда рад. Особенно сейчас, когда на кону стоит моя рука и ее свобода. — Мммм, — коснулся его губ своими, совсем немного сминая их и владея ими. Дальше, в более глубокую стадию переходить не имелось смысла. У нас дела. К тому же, мы не в моей комнате, да и профессора неподалеку. — Вот теперь доброе утро, Ари! — довольный, с широкой улыбкой, сказал Малфой, убегая в ванную комнату. Наконец-то мою руку отпустили! Счастье, что я ее хотя бы чувствую. Все еще сонный, потягиваясь, зову Кричера и распоряжаюсь насчет завтрака для всех. Домовик ворчит, что-то себе под нос бубнит, но приказы исполняет и своими обязанностями не пренебрегает. После того, как мы с блондином позавтракали, и не только мы, но и профессора, решили навестить профессора МакГонагалл. Справившись о ее здоровье, убедившись, что та идет на поправку, рассказали о детях, о их боевой подготовке, которую устроили Пожиратели. Профессор была спокойна и счастлива. Несмотря на то, кем оказались спасители, в этой ситуации главное дети, спасенные и защищенные от загребущих лап директора. Следующим мы решили навестить Хагрида. Спрашивали о его делах и успехах в саду, точнее я спрашивал, а Драко молча стоял в стороне. Не решаясь подойти. Как мне казалось, он чувствовал себя за что-то виноватым. За что? Как оказалось за Клювокрыла и ту сцену на третьем курсе. Он поступил, как редкостная скотина. Но, это воспитание аристократической семьи. А сейчас, осознав и поняв, видя все свои поступки со стороны — раскаивался. — Драко, — трепал Хагрид парня по волосам, — ты тогда маленький был, глупый, — парень не отрицает, — что уж, что было, то прошло. На этой ноте лесник и слизеринец зарыли прошлое и возвели фундамент настоящего на будущее. Хотели пообщаться и с профессором Снейпом, но зльевар спал, находясь под действиями лекарств. Поэтому засели за отчеты, которые нас прислали демоны и Собиратели. За документами время нещадно убежало вперед. Не усели понять, как прошло около трех часов. Да только бесполезно это. Мы с Драко всю голову сломали, но так и не разобрались в предстоящем. Кого именно собирается призвать директор, и сколько жертв для этого еще понадобится? — Это полный ахтунг! — взревел я, откидывая голову на спинку кресла, — у меня больше ни единой мысли! — даже промелькнула дурацкая идея с лордом через нашу потухшую связь связаться. Не факт, что получилось бы, но все же, хоть какая-то попытка… — Погоди! — осенило Драко, который рисовал палочкой точки принесения в жертву, объединяя их в … пентаграмму, предполагая: — а если это узоры-столпы? — задался вопросом и ушел за картой города. Все жертвы были убиты в Лондоне. Когда пришел с картой, положил ее на стол, готовый воплощать посетившую его мысль в реальность. — Давай места первых жертв, — я назвал пять мест, которые шли с разницей в два дня и три часа, — так, а теперь следующие, — назвал ему еще пять, с разницей также в два дня, но пять часов, — и еще, — назвал ему место последнего жертвоприношения. Тот самый день, когда мы встретились с Себастьяном и Сиэлем. Точки, объединенные и нанесенные на карту, выдали странный узор. — Еще четыре жертвы и тот, ради кого приносят в жертву демонов, ступит в наш мир. — Вопроса два: Кто и когда? — Разница между первыми двумя узорами — неделя. Потом перерыв на три недели и снова жертвоприношения. Первая пентаграмма, как и вторая завершена, осталось закончить третью. Если брать во внимание расчеты Сиэля, то жертва должна быть принесена сегодня ночью! Времени у нас катастрофически мало! — В Тайную Комнату? — предложил Драко, а я согласился. Записи Салазара, да змеюка-страж подскажут, кого нам искать. Мы на это надеялись. В библиотеку Блэков послали Кричера. Старый ворчун долго возмущался, что это не его забота, но согласился. А мы с Драко воспользовались начертанным ранее узором, оказываясь на развалинах Хогвартса. Тем же путем, через туалет Миртл, спустись в хранилище знаний Салазара. Змей, нас встретивший в парадной, снова был возмущен тем, что мы оттягиваем время и не восстанавливаем школу. Такое место силы пропадает. Пришлось сказать, что есть дела важнее школы, что миру грозит пришествие какой-то могущественной сущности, которую призывают жертвоприношениями, отдавая в дань сущность высшего демона. — Знакомая ситуация,— шипит змей,— мы с Салазаром уже сталкивались с чем-то подобным,— говорит, — но, я забыл, с чем именно. Там есть все о сущности, которую вызывают демонами,— махнул хвостом, показывая на Хранилище, растворяясь, уносясь по своим делам. А мы с Драко, засев в библиотеке, завели предварительно часы, чтобы не пропустить активность жертвенного призыва и зова сущности. Не многое, но кое-что, за короткое время мы нашли. Проверить и сопоставить данные с уже имеющимися жертвами, решили дома. Взяв все, что удалось найти на хаоситов и тварей бездны, вернулись на Гриммо. А там Кричер. Ему тоже удалось найти кое-что на сектантов и их божество. Когда все изучили и сопоставили, получив тот самый ответ, на который рассчитывали, пришли к выводу, что нам одним со всем этим не справиться. Нужно вмешательство непосредственных объектов жертвоприношения. Поэтому, через тень, позвали на помощь демонов. Но ответа пока что не последовало. — Ждем, — отложив в сторону дела, согласился на чай и печенья, — какого дракла? — перед глазами все поплыло, во рту появился привкус железа. Я словил невероятно мощный ментальный удар, словно кто-то выламывает дверь в моем разуме, показывая то, что нам с блондином так необходимо… … Темный коридор, едва горящий свет, тусклый, мерцающий, дающий понять куда идти. Тишина, ни шороха, ни скрипа, но слышно, как бьется собственное сердце, как качают воздух легкие. Ни единой души. Ни малейшего колыхания живой энергии. Где это? Я не понимал, а шел за тенью, указывающей мне путь. Очертания смазанные, но как будто знакомые. Вел меня за собой высокий мужчина, с широким разворотом плеч, прямой спиной, идеальной осанкой. Походка его плавня, шаги тягучие. А подолы мантии длинные. — Том, — шепот сорвался с губ, как только проводник чуть повернулся и показал свой профиль. Не узнать Темного лорда со страниц дневника не составило труда. Те же волной спускающиеся волосы, тот же аристократический профиль, и взгляд. И не важно, что теперь он отливает алым. — Угу, — подтвердил Темный лорд, ведя меня за собой. Мерцающий свет все ярче, конец коридора все ближе. Что меня там ждет? Не знаю, но предполагаю, ничего приятного. Ведь с каждым шагом, привкус затхлости на языке и в глотке отчетливее. Это означало, что идем мы к Альбусу. Других претендентов на данный «аромат» у меня нет. Том, словно зная, о чем я думаю, еще раз ко мне обернулся и подтвердил мысли, кивнув. — Совершенство! — услышал я знакомый старческий с легкой хрипотцой голос, — они совершенство! — Темный лорд замер в дверном проеме, оставляя меня позади, словно закрывая спиной, но при этом оставляя возможность видеть происходящее. «- Вот оно как?!» — удивился и обрадовался одновременно, стоило увидеть в руках директора знакомые предметы. Те самые крестражи лорда, которые я уничтожил. Точнее думал, что уничтожил. На самом же деле кусочки лордовой души все это время были в руках Альбуса. Грели его хаосом пропитанную суть. Давали полную и неоспоримую власть над Реддлом. — Это не все, — шепчет Реддл одини только губами, показывая еще одну причину, по которой со мной по ментальной связи связался, отдавая на это время, и так подходящее к концу. — Смотри… И я смотрел. Было на что. Альбус, лелеющий осколки чужой души, с трепетом, словно маленького ребенка, качал в руках еще один, ранее мне не попадавшийся крестраж. Душа, живая и не оскверненная хаосом, но принадлежащая директору, молила о спасении. Всей своей сутью просила хозяина ее освободить. Если бы я был в реальности, а не в воспоминаниях Тома, то непременно бы помог. А так, я могу только наблюдать. — Освободи… — прошептал напоследок Том, отпуская меня из своих воспоминаний. Картинка перед глазами таяла, образы утекали, словно воспоминания в омуте памяти. А я уже слышал голос Драко, зовущего меня и трясущего за плечо: — …ри, Ари! — голос блондина обеспокоенный, движения все размашистее, того гляди у меня голова с плеч, — Ари, твою мать! — ругался блондин и хотел влепить мне звонкую пощечину, чтобы привести в чувство, как я перехватил его руку и сказал, что со мной все хорошо, и что я в порядке. Но блондин только вошел в раж, гнев в нем так и клокотал: — в порядке? Ты хочешь сказать, что провалявшись в беспамятстве, с пустым взглядом несколько десятков минут, это нормально? — руки его с силой сжали ворот моей водолазки, до хруста костяшек, до побеления. Глаза обычно серые, как небо в пасмурный день, стали похожи на грозовые тучи, еще чуть-чуть и молния сверкнет. — Драко, — мои руки ложатся поверх его, глаза смотрят в глаза, — не переживай, со мной все хорошо, — успокаивающий тон, касания и просьба: — остынь, и я все расскажу, — добавляя: — подробно. — Ладно! — скривил в привычной и такой любимой манере губы, — рассказывай! — потребовал, опускаясь рядом со мной на диван. Закинув ногу на ногу, скрестив руки на груди, сведя к переносице тонкие брови, показывал всем видом, что он недоволен моим поведением и отношением к произошедшему. — Слушаю! — очередной приказной тон, за который, в прошлом, я уже сломал бы его изящный, аристократический нос. Но не сейчас. Сейчас я всего лишь улыбнулся и согласился, рассказывая: — Я видел воспоминания Волан-де-Морта…