Стань моим клинком

Гадриэль Через три часа глубокого сна, просыпаясь по внутреннему будильнику, быстро привожу себя в порядок и даю Кричеру распоряжение о завтраке и двух чашках черного кофе. Сам же иду в комнату Драко, с надеждой, что блондин все-таки поспал. Но в комнате его нет. Кровать как была заправлена, так и осталась. Не тронута и пижама. — Кричер! — рявкнул на домовика, используя еще и энергию смерти. Этот ушастый, ворчливый гаденыш материализовался передо мной и сразу рухнул на колени. Стуча головой о пол просил прощения за то, что не смог уговорить лорда Малфоя покинуть комнату профессора Снейпа и поспать. Обещал себя наказать, сломать пальцы в дверном косяке, прижечь их раскаленной кочергой, разбить себе лоб о дубовую дверь, лишь бы я не гневался. — Дракл! — процедил сквозь зубы в адрес блондина, сидящего на полу, около постели профессора. Перед ним все позаимствованные в библиотеке Блэков и Слизерина книги по ядам и противоядиям. Малфой не спал всю ночь, а читал. Искал способ помочь профессору, вывести усовершенствованный яд. — Драко, — зову парня, касаясь плеча. В ответ мне только всхлипнули и еще сильнее прижали к груди книгу по ядам. — Малфой, угробив себя и свое здоровье, профессору не поможешь, — сказал, касаясь сначала его спутанных пепельно-платиновых волос, а после стирая скатившуюся слезинку. — Он последний родной человек, — прошептал слизеринец, открывая глаза, — как мне не убиваться? Кроме него у меня никого не осталось, — а потом, чуть улыбнувшись, добавил: — и ты, остальные… — но не договорил, а спрятал лицо в прижатых к груди коленях. Его боль и состояние помочь хоть кому-то — прекрасно понимаю. У меня тоже никого кроме него не осталось. Все погибли там, на развалинах. Все друзья, близкие, родные. И остался только Малфой. Поэтому пообещал: — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе и спасти крестного, — своего, увы, я спасти не успел. Об этом говорить не стал, просто попросил дать мне время. А еще напомнил о его решении присоединиться ко мне в разговоре с младшим Дамблдором. Драко не отказался от слов, согласился ко мне присоединиться, но перед этим: — душ, переодеться и кофе? — Да, душ, чистая одежда и кофе! — натянув улыбку ответил он, смотря на меня с благодарностью. И пусть вид его усталый, под глазами залегли темные круги, а организм требует сна, он пойдет со мной. Поспит позже. Как только мы узнаем от трактирщика, с кем имеем дело и как тварь уничтожить, освободив пленных, не навредив душам, вырублю блондина заклинанием. *** К Аберфорту, в «Кабанью голову», мы перенеслись привычным волшебникам способом — аппарацией. Аппарировав из дома в Хогсмид, едва успел поймать Драко. Он стал заваливаться на бок и терять сознание от усталости и измотанности. Он не отдохнул, как того требовал организм, поэтому выглядит паршиво и чувствует себя так же. По пути к трактиру его шатало, мотало из стороны в сторону. Еще чуть-чуть и он рухнет на землю. Предложил ему вернуться и поспать, но Драко отрицательно мотнул головой и сказал: — Нет, Гадриэль. Я с тобой, — лбом прижимается к плечу, рука в моей руке, — а вот на тебе с удовольствием подремлю. Не против? — касаясь волос рукой, перебираю пряди, ответ очевидный, я не против. Но, дома. С удовольствием подставлю ему плечо и стану подушкой. А пока у нас есть дело, от исхода которого зависят жизни многих. Хогсмид не узнать! Деревня словно вымерла. Никого, даже бродячих собак или книзлов, вечно-снующий и просящих угощение. Улицы, переулки и закутки такие же серые и безжизненные, как министерство магии, с атмосферой, пропитанной страхом, болью, тоской, с привкусом пепла и гнили, оседающей на глотке и языке. Трактиры, магазины, аптеки, кондитерские — все закрыто, заколочено досками и обвешано табличками «закрыто». Местные жители деревни носа не высовывают. После уничтожения школы, множественных убийств профессоров и студентов, как следствие победы темного лорда, предпочитают лишний раз не покидать дома, лишь по необходимости. Пока шли к трактиру видели быстрым шагом пробегающих жителей, боявшихся даже взгляд поднять. Смотрели под ноги и ничего, никого вокруг себя не замечали. Трактир пуст. Ничего удивительного, в такое-то время. Да и кому заходить? Студентов Аберфорт никогда не пускал, да и профессорам, лишь некоторым был дан доступ в трактир. Только местные жители ходили за выпивкой и мясной похлебкой. Да пообщаться, старик Аберфорт, хоть и не душа компании, поддержать разговор мог. Именно за этим, за разговором, мы с Драко к нему шли. У двери трактира Драко взбодрился и бодро шагнул следом за мной. Звякнул на двери колокольчик, и нас вышел встречать хозяин. Как и в прошлую нашу с ним встречу. Высокий, широк в плечах, грозен и полноват, в отличие от директора, но как и он с седой, длиной бородой и волосами, в его руках пивная кружка и полотенце. — А, это вы. Мистер Поттер, мистер Малфой. — Вижу, вы не удивлены, Аберфорт, — по имени рода его лучше не называть, за дверь выставит, — значит, знаете почему мы к вам пришли, — он показал на стол и предложил чаю, мы с Драко не отказались, а ему можно и кофе. Уже за столом, с чашками чая, напомнил: — расскажите о директоре. Кто он? — Что за тварь? — вставил свою фразу Драко, все еще ярко видя перед глазами весь тот ужас, который творится в министерстве. Припоминая Ад, который директор устроил душам профессоров. — Хаосит, — произнес Аберфорт, понизив голос и опустив взгляд. Страх — вот что его пропитало и поработило. — Тот, кто служит верой и правдой изначальной материи. Тот, кто очищает мир и от тьмы, и от света, чтобы в вечном хаосе зародилась новая жизнь… — …путем истребления старой, — закончил я за него фразу, оставленную памятью ушедшего на перерождение жнеца. С хаоситами мой предшественник сталкивался. И ни раз. Что за твари — он в курсе, а значит и я, раз у меня его память. — Это секта или культ? — спросил Драко, не слышавший до этого ничего о идущих путем хаоса волшебниках. — Культ, старый, древний, — озвучил воспоминания Жнеца, — двигающий идею равенства всех во всем мире, единой магии, единой культуры. Но это всего лишь ширма. Сладкие речи, — усмехнулся я, так как ничего кроме разрушения этот культ не несет. Окружению — смерть и страдания, мучительные, а им сила и власть. — Все так, мистер Поттер, — сказал Аберфорт, подтверждая сказанное, — речи их идеализированы, мотивы на первый взгляд — праведны. Но на деле… — и тяжело вздохнул, — слои магического и маггловского населения разные. Они априори не пойдут единой дорогой. — Естественно! — буркнул Малфой, — чистокровный аристократ, с белой костью и голубой кровью ни за что не сядет рядом со сквибом и новокровкой, — скривил свой аристократический нос Драко, слегка взбодрившийся. — Да, мистер Малфой, все так. Аристократы — народ высокомерный, — блондин не отрицал, что есть, то есть. Воспитание такое. Поколениями заложенное. — Но Альбус был уверен, что ко всем можно найти подход. Кого-то уговорами, кого-то уловками, кого-то принуждением и даже пытками. — Псих, — буркнул Малфой, сложив руки на груди и прикрыв глаза. — Стал им, да. Первое время он пытался по-хорошему, продвигать идеи культа мирным путями, но, как я и сказал, все люди разные, кто-то был с ним солидарен и принимал мировоззрение, а кто-то крутил пальцем у виска, называя его «помешанным». Тогда у него назрел план. — Темный лорд, — сказал я, а Драко уточнил: — Первый или второй? — Оба. Первым был Геллерт. Все то, что делал он, делалось по просьбе Альбуса, по его прихоти, ради мира во всем мире, ради единства и единения. А Геллерт, любящий всем сердцем, делал то, о чем Альбус просил. Но когда план начал рушиться на глазах, Альбус скинул всю ответственность на Грин-де-Вальда, выйдя сухим из волы. Внушения культа стали куда важнее семьи и любящего его человек. — А с Томом? — спросил я. — С Томом сложнее. Альбус хотел наставить Тома на путь хаосита, приглашал его к себе в кабинет. Беседовал, несколько раз брал с собой на собрания. Он видел в Томе будущего Грин-де-Вальда, нового Темного Лорда, но более амбициозного, с кругозором куда шире, чем у Геллерта. — Я так понимаю, — начал Драко, — что Реддл не поддался на речи директора. — Все так, мистер Малфой. Он смотрел на Альбуса, как на наставника, учился быть лидером, развивая и укрепляя уже имеющиеся задатки. Выжидал, наблюдал, брал на вооружение систему культа, иерархию и связь между ее членами. А потом взял и создал свой темный орден. «Вальпургиевы Рыцари». Сила, власть, статус, наследие темного рода Мракс, берущего начало от самого Слизерина, привлекли аристократов и темную молодежь. За ним пошли, ему поклонялись, его боготворили. А Тому еще и двадцати не было. Школьник, а сколотил организацию. — Видимо, что-то пошло не так, раз Том стал таким? — имею в виду его разломанную душу и нынешнее состояние марионетки. — Да. Альбусу не понравилось самовольство Тома, он, без его одобрения создал Рыцарей, продвигал свои идеи и взгляды. Брат впал в ярость, захотел приструнить наглеца, показать ему его место. — На вопрос Драко, как именно он это сделал, Аберфорт сказал: — Гораций подключился. — Книгу о крестражах Тому подкинул Слизнорт, по указке Альбуса? — предположил я. Аберфорт подтвердил, сказав, что в уши Реддла было напето о силе и могуществе, которое несет за собой разделение души, а еще бессмертие, то, чего Том желал, по понятной причине, и пошло поехало. — Том создал семь кресражей, ты Поттер был одним из них. — В курсе. Как и о том, что несет сама идея разлома души. С созданием очередного крестража Том терял контроль не только над разумом, но и над самим собой, становился подвластен мнению одно конкретного, на ком был завязан приказ убийства, на Альбуса. Реддл, убивая и пытая, терзая и мучая, не осознавал, что делал. Не мог с собой совладать, себя самого остановить. Над душой, разломанной на несколько частей, властвовал Альбус. Все крестражи, созданные Томом, он прибирал к рукам. А то, что я с друзьями уничтожил — фикция, дубликат, мощный и напитанный энергией Тома. Кроме однго. — Я! Мой крестраж настоящий, — и потер то самое место, где осталась полоска-шрам. Она почти потухла, но все еще прощуповалась подушечками пальцев. — Осколок души, в твоем лбу — задумка Альбуса. А я не удивлен. Директору же нужен был агнец на убой. Герой, символ света в борьбе с тьмой, которого в определенное время необходимо устранить, и не просто, а Авадой Темного Лорда, чтобы оставить мир без спасителя и надежды на светлое будущее. Убив мессию на глазах верящих, погрузить мир в пучину серости, однообразности и затхлости станет куда проще. Что касается остальных крестражей Тома, они у Альбуса. От них он ничего не получает, кроме самоудовлетворения и ощущения власти над ручным Темным Лордрм. А вот от тех, кого придал Хаосу, или поработил им, как пленных в камерах предварительного слушания… — Как разорвать связь паразитических нитей? И какие будут последствия? — Разорвать связь вам не по силам. Хаосу не одна живая энергия противостоять не может, простая магия здесь бессильна, какой бы она светлой или темной не была. Даже объединившись, вам не разорвать нити, — а я все же настаивал на ответе, каким именно способом, — лишь мертвая энергия способна разрушить нить. Некроманты и хаоситы всегда считались непримиримыми врагами, и если некромант может победить хаосита, то хаоситу нужно постараться, чтобы одолеть некроманта. Особенно того, кто берет начало от самой Хель. — Высшей сестры Смерти? — уточнил. — От нее. Но таких родов не осталось, как и некромантов, способных справиться с Альбусом. — Аберфорт, как показалось, хотел что-то еще сказать, но больше так ничего и не добавил. Лишь то, что больше ему нечего об Альбусе рассказать. Но в дверях спросил: — а младшекурсники? Вы их нашли? И Пожиратели? Не все остались лежать на развалинах Хогвартса. Многие из Псов сбежали, — но на этот вопрос мы не ответили, во-первых — сами не в курсе, а во-вторых — даже если бы и знали, не сказали. По одной простой причине: — Ты тоже почувствовал? — спросил у меня блондин, когда мы с ним покинули трактир и были у края деревни. — Да, директор был там, слышал все то, что говорил Аберфорт. Думаю, ему нужны остатки Пожирателей и дети. Неокрепшие разумы легче склонить и подмять под себя. — И сделать это он хочет нашими руками! — возмутился блондин. — Плевать, — отмахнулся. Детей ему не видать, как и Пожирателей. С нашей помощью точно! А теперь, когда мы знаем, кем является Альбус и как с ним справиться, как разорвать те склизкие нити, нужно подготовить комнаты, лекарства и вызвать целителей для профессоров. Я бы еще раз заглянул в Тайную комнату. Может, среди трудов Салазара что-то да найдется. Но позже. Сначала: — Домой. Тебе надо отдохнуть. — Угу, — сонно буркнул слизеринец. Драко едва стол на ногах. Держался на силе воли. Чтобы не рухнуть на землю, взял меня под руку, опустился лбом на плечо и сказал, что устал от этого разговора полного лжи. Ложь, она повсюду, следует за нами с первого года в школе. Я его понимаю, и успокаиваю тем, что скоро все закончиться. Мы освободим профессоров, уничтожим Альбуса, восстановим школу и будем жить дальше. У нас столетия впереди. — И работа… — сказал блондин, а я не отрицал. — Я — жнец, ты — мой артефакт. Отныне и впредь! — Отныне и впредь! — повторил Малфой шепотом, засыпая на ходу.