I left you alone in a house, not a home

Сегодня исполняется пятый день пребывания Лиама в доме Эбби, и он на удивление хорошо приспосабливается. В основном он контактирует только с Эндрю и Нилом, но он разговаривает и с другими, когда они рядом. Он все еще очень пуглив рядом с Эбби, но, кажется, становится немного лучше — далеко не идеально, но, по крайней мере, лучше. О приезде Би в гости упоминалось несколько раз, в основном Ники и Эбби. Идея заключалась в том, что она, возможно, могла бы помочь Лиаму с… ну, во всем. И теперь, когда Лиам, кажется, в основном устроился и чувствует себя комфортно, Би, наконец, пригласили на что-то вроде непринужденного сеанса терапии с Лиамом. Хотя при нем они бы так это не назвали. Би раньше не работала с детьми, и она очень ясно дала это понять, когда Эндрю спросил, не хочет ли она поговорить с Лиамом. В любом случае, Эндрю на самом деле не ожидал, что она проведет полноценный сеанс терапии. Если Лиам хоть в чем-то похож на Эндрю, ничего продуктивного нельзя сделать, пока Лиам не доверится ей, а на это потребуется время. Чего Эндрю не ожидал, так это того, что Лиам будет так нервничать рядом с ней. Он все еще довольно пугливый ребенок, но ему становилось лучше, и, что более важно, он начал говорить. Однако сегодня Лиам не сказал ни слова с тех пор, как увидел Би. Когда она подошла и поздоровалась, Лиам ничего не сделал, кроме как встал позади Эндрю, используя его как щит. Би несколько раз пыталась заговорить с ним, но Лиам ничего не отвечал, кроме скептического взгляда. Когда стало очевидно, что Лиам не собирается разговаривать с ней в ближайшее время, Би предложила вместо этого порисовать. Что было бы прекрасно, если бы Лиам не отказался остаться с ней наедине, а Эндрю уже стоял рядом с ним. В результате Эндрю был втянут в это «сближающее» мероприятие, которое, как предполагалось, должно было сделать Лиама более комфортным рядом с Би. Похоже, это не срабатывает (если судить по молчанию Лиама), и пока это привело только к тому, что Эндрю в течение двадцати минут рисовал черепаху менее чем успешно. Вдобавок к тому, что пропорции черепашек совершенно неправильные, использовать половину карандаша унизительно (потому что единственный хороший оттенок зеленого сразу же раскололся пополам, когда Эндрю начал раскрашивать), и, несмотря на то, насколько жалким и детским является это занятие, он по глупости полон решимости придать черепахе хороший вид. Это проблема, потому что он плохо нарисовал ее. Нравится… это действительно выглядит не очень хорошо. И что еще хуже, он не может стереть карандаш. Лиам уже закончил четыре рисунка, все они слишком нацарапаны и беспорядочны, чтобы Эндрю мог разобрать, что это такое. Это заставляет Эндрю чувствовать себя немного лучше по отношению к своей черепахе, пока он не вспоминает, что Лиаму семь лет, а то, что Эндрю рисует лучше, чем семилетний ребенок, на самом деле не повод для гордости. Би тщательно раскрашивала что-то, чего Эндрю не мог видеть с того места, где она сидела напротив него. Она использует множество цветов и использует легкие нежные мазки — разительный контраст с грубой техникой царапания Эндрю и каракулями Лиама. Остальные в гостиной с Эбби, вероятно, пытаются оставить Лиама наедине с его «связью с Би», возможно, просто решили по очереди обыгрывать Аарона в Mario Kart. В любом случае, это мешает людям увидеть чудовищный рисунок Эндрю, так что он доволен ситуацией. Любая попытка Би завязать разговор полностью игнорируется Лиамом, оставляя Эндрю давать простые ответы то тут, то там, хотя в основном он просто позволяет Би разговаривать самой с собой. Эндрю знает, что Би не обеспокоена и не обижена молчанием или отсутствием реакции со стороны ребенка. Было много встреч с ней, особенно на первом курсе, когда Эндрю ничего не делал, кроме как пил ее горячее какао, отказывался разговаривать с ней или даже признавать ее. Он также почти уверен, что, находясь под кайфом, он несколько раз использовал свои обязательные еженедельные сеансы в качестве временного сна, в результате чего единственными произнесенными словами были вежливое приветствие Би, а затем ее тихое прощание. Она привыкла не получать ответов, и она никогда ни от кого их не ожидает, она знает, что требуется время, чтобы завоевать доверие людей. Она невероятно терпелива с людьми, которые не сразу доверяют ей, и еще более терпелива с теми, кто вообще отказывается разговаривать. Вот почему Эндрю так долго держал ее при себе. Нил довольно скоро присоединяется к ним. Спинка стула Эндрю скрипит, когда Джостен наваливается на нее всем своим весом, заглядывая Эндрю через плечо. Эндрю слышит нерешительность в голосе Нила так же отчетливо, как и ухмылку. — Мило… Черепаха? — Заткнись. Би поднимает взгляд от своего рисунка и тепло улыбается. — Привет, Нил. — Привет. — Нил подходит, чтобы встать позади Лиама. Лиам показывает Нилу один из своих рисунков, затем поворачивается, чтобы посмотреть, как Нил угадывает, что это. Нил выглядит ужасно потерянным — и это справедливо. Происходит так много всего, что Эндрю даже не уверен, с чего начать. Похоже, что в середине могут быть люди — возможно, с воздушными шарами. Все остальные окружающие объекты полностью не поддаются идентификации. Линии размыты и неполны во многих местах, и беспорядок цветов не помогает. Нил прищуривается, некоторое время молчит, прежде чем сказать: «Э-э-э...» Ясно, что он ждет, когда Лиам вмешается и объяснит, но вместо этого Лиам молчит и пристально смотрит на Нила. Ники делает крюк по пути на кухню, когда видит, что большая часть стола покрыта карандашами и мелками. Он обходит вокруг, чтобы встать рядом с Нилом, глядя на рисунок, которую Лиам все еще держит в руках. — О, очень мило! — Он бросает разочарованный взгляд в сторону Нила. — Нил, ты не можешь сказать, что это такое? Это буквально мы. — Что? — Это мы во дворе играем в экси. Видишь, это клюшки, — он указывает на то, что Эндрю принял за воздушные шары, — а это мы. Это ты, Эндрю, Лиам, Аарон, я и Кевин. Есть цель и все такое. — Он поворачивается обратно к Лиаму. — Мы должны повесить это на стену или холодильник. Лиам мгновение раздумывает над этим, прежде чем осторожно передать рисунок Ники, позволив ему взять его с собой на кухню. Эндрю наблюдает, как Лиам, не теряя времени, принимается за другое. — Нил, ты не хотел бы присоединиться к нам? — спрашивает Би. Эндрю с легким удивлением наблюдает, как Нил колеблется. В любой другой ситуации Нил немедленно сказал бы «нет» и ушел бы, не задумываясь. Он всегда заметно напряжен и нервозен каждый раз, когда Би рядом — из-за его иррационального страха перед терапией и всем, что с ней связано. Эндрю безмерно раздражает, что Нил ведет себя так, словно Би больна какой-то ужасной инфекционной болезнью, и откровенно избегает ее. Однако они оба знают, что единственная причина, по которой Би пришла в гости, — это попытаться помочь Лиаму. И единственная причина, по которой Би раскрашивает в основном молча, заключается в том, чтобы Лиаму было с ней комфортнее — показать, что она тот, кому он может доверять. Старший брат, на которого Лиам равняется, отказывая Би в просьбе, точно не создает такого образа доверия и защищенности. Эндрю практически видит битву, происходящую в голове Нила. — Конечно. — В конце концов говорит Нил. Джостен садится рядом с Лиамом и начинает перебирать цветные карандаши, разбросанные по столу. Он предсказуемо выбирает оранжевый и черный, заставляя Эндрю закатить глаза. Конечно, он собирается нарисовать лису. — Как ты? Прошло много времени с тех пор, как я видела тебя в последний раз, — спрашивает Би. Нил выглядит так, словно предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте. Он быстро рисует контур лисы. — Я в порядке. — Отвечает старший. — Я рада. — Напевает Би. Поскольку Нил не отвечает, они продолжают раскрашивать в тишине. Теперь, когда Нил здесь и Эндрю не нужно беспокоиться о том, что он оставит Лиама наедине с Би, Миньярд через некоторое время встает, чтобы выбросить черепаху. Он видит, что рисунок Лиама уже приклеен магнитом к холодильнику, он выглядит немного неуместно, поскольку больше ничего не выставлено. Эндрю задается вопросом, не следует ли ему забрать и другие рисунки у Лиама тоже. Игнорируя удивленную улыбку Нила, он отходит назад и садится обратно, доставая еще один лист бумаги. На этот раз он рисует рыбу. Это должно быть проще. Эндрю слышит, как включается и выключается телефон Нила. Проходит почти целая минута непрерывного жужжания, прежде чем Нил фыркает и вытаскивает его, немедленно выключая телефон и возвращаясь к своему почти законченному рисунку. Проходит еще пять минут, прежде чем Никки звонит из гостиной. — Нил, ради всего святого, ответь на групповой чат, это сводит меня с ума. — Я занят. — Нил не поднимает глаз. Вместо ответа раздается голос Кевина. — Нет, это не так! Они сказали, что не остановятся, пока ты не ответишь. Мы сказали им написать вам отдельно, и теперь мы все получаем спам. Очевидно, Эндрю нету в групповом чате. Его телефон не прогудел ни разу. Нил по-прежнему не поднимает глаз. — Кто такие «они»? — Если бы ты проверил свой телефон, ты бы знал, — огрызается Аарон. — Мэтт, Дэн и Эллисон. Рене тоже там, но она не спамит. Просто ответь на их сообщения. Это сводит меня с ума. — Отвечает Кевин. Лиам поднимает голову при упоминании новых имен. Однако он быстро снова отвлекается на раскраску. Его текущий рисунок выглядит как капля с лицом, окруженная чем-то, что, по предположению Эндрю, должно быть фоном. Возможно, с деревьями, хотя, подумав, что клюшки для экси — это воздушные шары, он не очень уверен в интерпретации рисунков ребенка. Нил открывает рот, вероятно, чтобы огрызнуться в ответ. — Если бы ты выключил свой телефон, это не было бы проблемой. Он, очевидно, передумывает, захлопывает рот, с раздраженным вздохом достает свой телефон и снова включает его. Он хмурится, глядя на экран, прежде чем начать печатать ответ. Хотя он печатает только один из того, что может сказать Эндрю. Должно быть, он включил в свой ответ какую-то вариацию «Заткнись на хрен», поскольку телефон Нила молчит до конца их сеанса раскрашивания. Эндрю любопытно, о чем все говорили, но не настолько, чтобы спрашивать. По крайней мере, пока. После почти целого часа раскрашивания Би извиняется и направляется в гостиную, чтобы поговорить с Эбби, давая Лиаму (и Нилу) отдохнуть от ее присутствия. Нил нарисовал несколько вещей, все из которых, конечно, так или иначе связаны с лисами. У него есть свой первый рисунок лисы, затем страница, покрытая спереди и сзади маленькими отпечатками лап, за которыми следует до глупости подробный рисунок двора. Эндрю ничего не говорит, но откидывается на спинку стула, чтобы швырнуть в него за это половинкой карандаша. Надеюсь, это донесет суть до всех. Лиам создал огромное количество забавных рисунков. Все это очень плохо, но, тем не менее, ребенок, кажется, привязан к ним. Он сложил аккуратную стопку готовых работ в центре стола. Тот, над которым он сейчас работает, такой же неряшливый, как и другие, Эндрю не может точно сказать, каким он должен быть, он просто видит много красного и черного. Он изо всех сил пытается понять, что это должно быть, когда замечает, что Нил пристально смотрит на это острым взглядом и выглядит слегка бледным. Эндрю предполагает, что пол должен быть полностью красным, «стены» представляют собой смесь черных и серых каракулей, и там может быть... диван? Столик? Какой-то приподнятый или более высокий предмет посередине. Когда Лиам начинает добавлять больше красного к среднему объекту вместе с фигурой, стоящей рядом с ним, Эндрю думает, что он понимает. Эндрю и Нил обмениваются взглядами. Лиам, со своей стороны, выглядит совершенно невозмутимым. Он выглядит так же, как и тогда, когда рисовал их, играющих в экси. Он начинает рисовать другую фигуру, лежащую горизонтально на среднем объекте. Затем он начинает добавлять красные линии, проходящие поперек рисунка. Эндрю наблюдает, как Нил с трудом сглатывает. — Хочешь поиграть во что-то еще? — спрашивает он. Нил, по-видимому, стремится скорее отвлечься, чем вступить в конфронтацию. Эндрю никогда не видел подвал, о котором Нил рассказывал несколько раз — он знает, что он был в основном бетонным, а в центре стояло что-то вроде стола, который Натан использовал, чтобы сдерживать людей. Но, глядя на рисунок Лиама, с красным покрытием на полу и зловещим темным окружением, он предполагает, что именно так должен был выглядеть подвал для убийств. Лиам поднимает взгляд и пожимает плечами, незаинтересованный, но не возражающий. Он добавляет еще красного на пол. — Вместо этого мы могли бы сделать поделку, или поиграть в «Крокодил» — предлагает Нил, — или мы можем сделать что-нибудь еще, если ты хочешь. Я думаю, Би скоро уезжает. Лиам в замешательстве оглядывается на Нила. — Это когда ты выбираешь что-то и рисуешь это,— объясняет Эндрю, — а мы должны угадать, что это такое. Потом мы будем рисовать по очереди. Лиам секунду оглядывается по сторонам, прежде чем указать на свой текущий рисунок и посмотреть на Эндрю. — Однако нам следует начать с нового рисунка. — Быстро вмешивается Нил. Если Лиаму и не было совершенно неинтересно раньше, то теперь это так. Он качает головой и соскальзывает со стула, направляясь наверх. Как только Лиам скрывается из виду, Нил кладет рисунок подвала под небольшую стопку других законченных рисунков, сделанных Лиамом. Некоторое время они оба молчат, Нил закрывает лицо руками и смотрит на ту сторону стола, где сидит Эндрю. Он ухмыляется. — Рыба намного красивее. Эндрю бросает в него вторую половинку своего карандаша. — Заткнись. Нил позволяет карандашу отскочить от себя и улыбается. Он поднимает свой рисунок двора, драматично демонстрируя его. — Я думаю, мы знаем, кто здесь лучший художник. Получу ли я приз? Эндрю закатывает глаза — Твоя неприязнь к экси становится все более и более тревожной. — Я превратился из непривлекательного в вызывающего беспокойство? — К тому же это все равно непривлекательно. Нил откладывает свой рисунок и улыбается. — Хорошо, что тогда есть и другие вещи, которые ты находишь привлекательными во мне. Эндрю раздумывает, не бросить ли еще цветных карандашей, но вместо этого останавливается на «Я тебя ненавижу». Нил напевает. Он начинает просматривать свои сообщения. — Тебе не кажется, что еще слишком рано? — спрашивает он. Эндрю вопросительно наклоняет голову. — То, о чем спрашивали в чате, — объясняет Нил. Эндрю пожимает плечами. — Я в этом не участвую. Нил хмурится. — Ты... — Он быстро проверяет свой телефон, сжимает челюсти, явно обеспокоенный этим открытием. — Я думал, ты просто не реагируешь. Они не должны были делать это без тебя. Они знают, что ты здесь. Эндрю начинает убирать карандаши. — Ты же знаешь, мне все равно. И это правда, Эндрю действительно было все равно, считают ли другие, что он достоин быть добавленным в групповые чаты, или нет. В любом случае, не похоже, что он бы ответил. За исключением Рене, ему не особо нравится кто-то из старшеклассников, кроме того, что он знает, что они значат для Нила. Ему слегка неудобно из-за того, что он не знает, о чем говорит Нил, но зато он был избавлен от необходимости очищать уведомления. В любом случае, Нил раздраженно фыркает. — Дело не в этом. — О чем они спрашивали? — Очевидно, Эбби позвонила Дэну и упомянула Лиама. Теперь они все знают, что он здесь, и все хотят с ним встретиться. Они сказали, что все они будут свободны через две недели. Но это еще слишком рано, верно? Эндрю на секунду задумывается об этом. Учитывая, как Лиам отреагировал на Би сегодня, Эндрю предполагает, что иметь четырех новых людей, вероятно, было бы не очень здорово. Лиаму, похоже, на самом деле не нравятся новые люди, Би — прекрасный примеры. С другой стороны, за две недели многое может произойти. Лиам ничего не сказал за весь первый день своего пребывания здесь, но ему потребовалось всего несколько дней, чтобы начать регулярно разговаривать с ними. Пройдет две недели, и кто знает, каким он будет? Эндрю пожимает плечами. — Две недели — это долго. — Это очень много людей. — Тогда спроси его, а не меня. Нил прикусывает внутреннюю сторону щеки и отводит взгляд. Он начинает что-то печатать. Лиам возвращается с Апельсином через несколько минут. Он садится на свое место, массивный лис опрокидывает несколько предметов, пока Лиам пытается освободить место для них обоих за столом. — Эндрю? Нил? — спрашивает Би. Эндрю отводит взгляд от того места, где Лиам успешно отправляет различные предметы, разлетающиеся по столу с помощью лисьего хвоста. Нил не поднимает глаз, продолжая яростно печатать в своем телефоне. — Могу я поговорить с вами минутку? Эндрю и Нил оба встают, а Лиам спрыгивает вниз и тащит за собой Апельсина, который следует за ними, чтобы присоединиться к Би на кухне. Лиам, очевидно, не обращал внимания на то, кто их окликал. Он передумывает следовать за Эндрю и Нилом, когда замечает, что они приближаются к Би, и на мгновение колеблется, прежде чем развернуться и вернуться к столу. Би приветствует их улыбкой и понижает голос. — Эндрю, я знаю, ты упоминал, что у Лиама какие-то проблемы с едой? Есть ли какие-нибудь улучшения с тех пор, как он здесь? Они оба качают головами. — Сегодня он позавтракал, но вчера все, что он съел, — это смузи на ночь, — говорит Эндрю, — а позавчера было ненамного лучше. Он отказался есть все, что мы ему предлагали. Би кивает. — Как я уже сказала, я никогда раньше не работала с детьми, но если у него плохой опыт с едой, возможно, было бы полезно сначала создать несколько лучших впечатлений от приготовления пищи. Вы могли бы попробовать готовить еду вместе с ним или позволить ему готовить самому и посмотреть, поможет ли это вообще. Постарайтесь, чтобы это было весело, сначала создайте какие-нибудь новые, лучшие ассоциации с едой в целом. Эндрю ничего не смыслит в кулинарии, а Нил действительно ничего не смыслит в кулинарии. Эбби готовит большую часть основного блюда, обычно все остальные помогают, но Эбби и Ники — единственные, кто на самом деле знают, что делают, когда дело доходит до еды. Лиам и Эбби, вероятно, не будут готовить вместе в ближайшее время, но, возможно, они смогут поговорить с Ники о предложении Би. Что Эндрю умеет делать с точки зрения кулинарии, так это печь. Ему все утро хотелось пирожных. Может быть, они с Лиамом смогут приготовить что-нибудь позже. Эндрю кивает. Нил выдает натянутую, нерешительную улыбку. Лиам поднимает широко раскрытые глаза, когда Би прощается с ним. Он не двигается и никак иначе не реагирует на нее, просто не сводит с нее скептического взгляда, пока она выходит за дверь. Нил достает свой телефон и снова начинает печатать, его губы сжаты в тонкую линию, а брови раздраженно сведены вместе. Эндрю не уверен, что когда-либо видел, чтобы Нил так часто смотрел на свой телефон, не говоря уже о том, чтобы отвечать так много раз. Он наклоняется ближе к Нилу, читая надпись на экране. Нил не возражает и не отодвигается, но слегка напрягается. Эндрю может видеть только несколько последних ответов, а не весь разговор целиком. Отсутствие контекста раздражает, но он может быстро догадаться, о чем идет речь. Мэтт: Нил, серьезно, в этом нет ничего особенного, это был несчастный случай Нил: Да, это так. Перестаньте преуменьшать это. Дэн: Она уже сказала, что это было не намеренно, давай просто двигаться дальше. Нил: Нет. Я устал от того, что вы, ребята, так себя ведете. Он личность и часть этой команды. Начинайте, блядь, вести себя соответственно, или я покончу со всеми вами. И чушь собачья, Эллисон, это «было не намеренно». Эллисон: Я знаю, монстру ни за что не будет до этого дела, так почему же тебе? Не похоже, что он бы ответил в любом случае. Эндрю считает, что оба пункта верны. Нил, очевидно, так не думал. Нил: Не называй его так. Дело не в этом, и ты это знаешь. Это было последнее, что прислал Нил, и до сих пор никто не ответил. Эндрю испытывает смешанные эмоции по поводу всей этой ситуации. Нилу совершенно необязательно защищать его, он уже сказал Джостену, что ему все равно. С другой стороны, знать, что Нил из кожи вон лез, чтобы завести групповой чат только со старшеклассниками (за вычетом Рене, очевидно, полагая, что она не сделала бы ничего подобного), требуя знать, кто обидел Эндрю, - это... определенно что-то. Возможно, успокаивающее, возможно, удивительное — все равно определенно ненужное, но это не останавливает теплое трепещущее чувство в животе Эндрю, которое он пытается игнорировать. Ответ Эллисон приходит через несколько секунд. Очевидно, остальные решили позволить этим двоим разобраться самим. Эллисон: Нил, при всем уважении, твой «парень» — кусок дерьма, и он никому из нас не нравится. Он причинил физический вред всем нам без всякой причины — не думай, что я забыл о том, как он душил меня. Он опасный, жестокий психопат, с которым никто из нас не хочет находиться рядом, так что извините меня за то, что я не добавил его в групповой чат. Монстру в любом случае нельзя позволять находиться рядом с детьми, если вы заботитесь о безопасности этого ребенка, вам следует увести Эндрю подальше от него. Нил перечитывает это несколько раз, все время хмурясь. Эндрю чувствует, что ему нужен попкорн. Нил собирается разорвать ее на куски в следующем сообщении. Большие пальцы Нила начинают порхать по клавиатуре, не останавливаясь и не колеблясь, прежде чем он грубо нажимает «Отправить». Нил: Я не думал, что вы будете настолько глупы, чтобы на самом деле понять, в чем проблема, и все же мы здесь. Эндрю никогда никому не причинял вреда без причины. Ты была настолько глупа, что ударила Аарона и думала, что он ничего не сделает, так что это твоя первая гребаная проблема. Честно говоря, мне было бы насрать на то, как он решит отомстить, когда ты нанесешь первый удар. Вы никогда не видели в нем человека, вы просто списали его со счетов как все, что может прийти в голову вашему простому, склонному к суждениям уму на первый взгляд. Но, поскольку сегодня у тебя проблемы с формированием связных мыслей, я тебе помогу. Это было бы все равно, как если бы я списал тебя со счетов как привилегированную худенькую блондинку, которой все преподносят на блюдечке с голубой каемочкой, и которая использует папины деньги, чтобы отвлечь людей от осознания того, что на самом деле она просто разъяренная сучка. Хотя, чем больше вы говорите, тем больше у меня возникает соблазн вернуться к этому первоначальному впечатлению, поскольку в нем, кажется, есть несколько хороших моментов. Меня не волнует, нравится ли тебе Эндрю, меня волнует, что ты относишься к нему, как к любому другому члену этой команды. Назови его «монстром» еще раз и посмотрим, услышишь ли ты меня когда-нибудь снова. Исправь это и повзрослей, черт возьми. Нил удаляет групповой чат, очевидно, не интересуясь тем, как Эллисон собирается реагировать. Она не из тех, кто позволяет другим оставлять последнее слово в драке, Нил, должно быть, тоже это знает, поскольку тоже выключает свой телефон. Теперь она мало что сможет сделать. Эндрю спокойно наблюдает, как рука Нила трясется от ярости. Хотя Эндрю в основном просто находил все это зрелище забавным, нетрудно сказать, что Нил невероятно расстроен. Эндрю раздумывает, не сказать ли Нилу еще раз, что ему на самом деле все равно — больше для душевного спокойствия Нила, чем для своего собственного. Эндрю было бы все равно, если бы его исключили из группового чата с этими людьми. В лучшем случае они раздражают. Прозвище «монстр» на самом деле тоже не такое уж надоедливое. Поначалу это даже приветствовалось. Это заставляло людей бояться его, и, что более важно, это держало людей подальше от него и его вещей. Теперь, после всего, после Нила, все немного по-другому. Теперь, когда его называют «монстром», у него всегда возникает неприятное чувство в животе, которое он игнорирует. На самом деле он не позволяет себе думать о том, почему это его беспокоит. Ему даже не нравятся люди, которые используют это против него. Это не должно его беспокоить. В любом случае, это должно быть хотя бы частично правдой. Иначе почему бы его на протяжении всей его жизни называли всевозможными вариациями «монстр», «опасный», «психопат»? Это не уникально для Эллисон. Единственное, что действительно выводит Эндрю из себя, — это когда они намекают, что Эндрю злоупотреблял или иным образом причинял вред Нилу и манипулировал им. Однажды он подслушал разговор, в котором Мэтт давал Нилу понять, что он «всегда может прийти к нему с чем угодно», за которым последовало трогательное: «Если Эндрю причиняет тебе боль, тебе нужно кому-нибудь сказать, Нил. Я больше никогда не подпущу его к тебе. Просто скажи.» Это было после того, как Нил открыл свой громкий рот в барн, оскорбив мужчину размером с халка и заработав неприятный синяк на щеке. У Эндрю и Нила оба были в синяках и окровавленных костяшках пальцев после последовавшей драки, но, конечно, старшеклассники заметили только синяк на лице Нила и еще больше синяков на руке Эндрю. Больше всего это беспокоит Эндрю, поскольку является прямым оскорблением для Нила. Как будто он слишком глуп и невинен, чтобы заметить, когда им «манипулируют», вовлекая в какие-либо отношения — тем не менее, они предполагают, что это всего лишь сексуальные отношения. Или, как будто Нил стал бы мириться с любым, кто поднял на него руку, особенно после того дерьмового шоу из жизни, через которое он прошел. Он признает, что это также беспокоит его в том смысле, что они думают, что он когда-нибудь причинит вред Нилу, хотя это гораздо менее насущная проблема, чем их предположения о самом идиоте. Когда Эндрю наконец отрывается от своих роящихся мыслей, Нил пристально смотрит на него, нахмурив брови и прищурив глаза. Он выглядит обеспокоенным. Эндрю позволяет своей руке скользнуть в руку Нила, коротко пожимая ее, прежде чем покинуть кухню. Это самое близкое к «спасибо», что он может сказать прямо сейчас. Он знает, что Нил понимает.