Golden Tears

— Ты не можешь вернуть меня, Квакити. Он убьёт меня, — молил Томми, его глаза метались по сторонам, ища что-то, что могло помочь сбежать из этого тупикового переулка. Он знал, ему не следовало заходить в тот бар. Крысы в подземном городе были везде. (В конце концов, это была большая канализация). Квакити — фигура, с которой нужно считаться, несмотря на его смешной низкий рост. Томми дразнил его по этому поводу много раз. Даже дал ему ласковое, ироничное прозвище «большой Кью». Они были союзниками, почти что друзьями, и Томми наивно надеялся, что он отпустит его. Он не мог вернуться к Филзе. Он убежал. Он будет убит, но после того, как он пройдёт через ад на земле. Руки Томми неконтролируемо затряслись, когда он заметил, как Квакити достал пистолет. — Расслабься, Томс. Он простит тебя, он всегда так делал, — спокойно сказал Квакити, будто действительно верил в свои слова. Томми замотал головой, сложил свои руки вместе и взмолился. Он почти упал на колени. — Большой Кью! Он уничтожит меня, если я вернусь. Если мы когда-либо были настоящими друзьями, пожалуйста, отпусти меня. Молю тебя. Квакити грустно улыбнулся. Он целился в него из пистолета, и Томми клялся, что его глаз со шрамом заблестел. — Это просто бизнес, Томс. Он упал.

***

Когда Томми просыпается, он лежит на мягком роскошном пледе в офисе Филзы. Он узнает его всегда. Здесь он рисовал картинки с рыцарями и принцессами, когда ему было пять. Здесь он застрелил— — Ты проснулся. Он знает этот голос. Он до боли знаком с ним. Он друг дьявола, его сын. Он поднимает взгляд с кроваво-красного пледа и видит своего брата. — Уилбур, — мямлит он. Худощавый мужчина улыбается ему, но там нет радости. Лишь холодная, ледяная ярость в его карих глазах. Томми подавляет свой скулёж. Это далеко не самое худшее, что ему предстоит вынести. — Где папа? — спрашивает Томми, осматривая своё окружение и обнаруживая, что они одни в этом шикарном офисе. Уилбур подходит к нему из-за отцовского стола. Это будет его последний день. По крайней мере, он уже так выглядит. Сила идёт ему. Она никогда не шла кому-то вроде Томми. Даже Техноблейд никогда бы не смог вытравить из него эту мягкую нежность. Даже когда он выстрелил в Туббо. Он обещал ему, что всё будет хорошо, и держал его руку, пока он умирал от потери крови. Томми был добрым, и взгляд, которым Уилбур сейчас смотрит на него, не был добрым. — Ты волновался за нашего старика? Это очаровательно, Томми. Абсолютно чертовски очаровательно, — глумится Уилбур, тон слишком приторный, чтобы иметь хоть намёк на искренность. — Тебе следует продолжать в том же духе, да? Возможно, Филза позволит оставить тебе ноги после этого. Томми не может сдержаться. Он громко захныкал. Уилбур, словно животное, продолжает терзать свою добычу. — Ох, дорогой, не говори мне… ты думал, что ты отделаешься простым избиением? Может, парой месяцев в подвале? Ох, ты такой бедняжка. Не смотри на меня так. Я думаю, я могу заплакать. Глаза Томми стекленеют, но слёзы не текут. Он отказывается тратить их на Уилбура из всех возможных людей. Уилбур опускается на колени напротив Томми и жёстко хватает его за подбородок. — Тебя ждёт адское приключение, брат мой. И, если быть честным, я думаю, что ты и я знаем, что ты заслужил всё это. — Уилби… я не могу быть тем, кем вы все хотите меня видеть, — мягко признаёт Томми. Требуется достаточно мужества, чтобы признать это перед кем-то таким эгоистичным и психически больным, как Уилбур. Мама Пуффи была бы горда. Он бы рассказал ей обо всём этом, если бы смог увидеть её когда-нибудь ещё. Уилбур даёт ему грубую пощёчину. — У тебя нет выбора, Томми. Мы забрали его у тебя давным-давно. Томми закрывает свои глаза. Я знаю.

***

Всё тело Томми болит. Давненько его так не избивали. Он был золотым мальчиком Филзы. Маленьким принцем подземелья. Никто, кто ценит свою жизнь, не поднимет руку на него. Поэтому ему позволяли быть громким сопляком, избалованным, но любимым ближайшим окружением и главной семьёй. Всё, что нужно было делать, — слушаться их. Это было легко. Это должно было быть легко. Но у него была мораль. Он ходил в церковь Прайма. Он отличал своё правильное от неправильного. Торговля наркотиками, людьми, убийства. Убийство Туббо не было простым. Оно было неправильным. Когда он держал эту прохладную сталь в своей руке, целясь в голову своего лучшего друга с успокаивающими, но требовательными словами Филзы, звенящими в его ушах, оно не было простым. Туббо не нужно было умирать. Томми не нужно было быть тем, кто нажмёт на курок. Туббо— Он— Иногда жизнь намного лучше, когда ты слеп. В Невежестве Томми процветал. Осадок реальности был не тем, в чём он нуждался. Его семья, его самые близкие люди были преступниками. Они были кровожадными, и жестокими, и свирепыми, но они также были ласковыми, и мягкими, и нежными. Томми ненавидел себя. Он ненавидел нажатие на тот курок, он ненавидел объятья и слова заверения, что последовали потом. Я так горд тобой, мой маленький принц. Хорошая работа, Тесей. Первое убийство малыша. Давайте сфоткаемся! Он ненавидел любовь, которую всё ещё испытывал к ним. Даже если они ранят его сейчас, часть его жаждет оказаться в их объятьях. Они были хладнокровными убийцами, и… Томми любил их. — Я скучал по тебе, мой маленький принц. Глаза Томми наполняются слезами. Он думает, что они просто могут упасть в этот раз. — Я сожалею, папа. — Я знаю, что ты сожалеешь. — … — Ты напуган? — Нет… я знаю, что ты не причинишь мне вреда. Ты любишь меня. Он наконец-то видит Фила. Он появляется над ним, и Томми поднимает голову. Фил кладёт тяжёлую ладонь на его грязные локоны. — Что я и делаю, Томми. Что я и делаю. Томми хорошо умеет понимать эмоции. Он всегда знает, что говорят глаза его отца. Этот голубой океан в глазах заставляет его хотеть заплакать, чтобы ему помогли. Молить о пощаде. — Я делаю то, что делаю, из любви к тебе, мой мальчик. Томми чувствует, как слёзы струятся по его щекам. Фил аккуратно их смахивает. — Пожалуйста, пап. Не рань меня так сильно. Филза молчит и обнимает его, прижимая к своей груди. Томми свободно плачет в его мантию.

***

Это была безболезненная процедура. Вообще Томми просыпается лишь с какой-то непонятной болью. Он чувствует себя так же, как и раньше. Он чувствует себя Томми. — Тесей, болит? — спрашивает Блейд из дверного проёма его комнаты. Томми откидывает голову на плюшевые шёлковые подушки своей кровати. — Что болит? — спрашивает он. Бесстрастный взгляд Техноблейда остаётся неизменным. Он идёт к нему, хватает конец одеяла и сдёргивает его с него. Томми смотрит вниз. Его ноги отрублены на дюйм выше колена. Он пялится на перевязанные обрубки. Затем он поднимает голову на Блейда. — Я старался сделать это настолько быстро и безболезненно, насколько мог. Приказ Филзы. Томми вновь смотрит на ноги. Он глубоко вздыхает и мертвецки улыбается. — Передай ему спасибо от меня. Техно кивает и уходит. Лицо Томми блестит от свободно падающих слёз. Он не утруждает себя тем, чтобы вытереть их. Вместо этого смотрит в окно: небо мрачное и тёмное, как обычно, и он молит. Он молит Туббо, чтобы тот простил его. И молит о смерти.

***

Филза балует его каждый день, когда не работает. Его огромные ладони всегда гладят его волосы, он всегда воспевает ему дифирамбы, всегда исполняет все его прихоти. — Могу я получить протезы, пап? Ладони Филзы становятся стальными в его мягких локонах. Томми выглядывает из того места, где он прятал своё лицо в его шее. — Если я дам их тебе, убежишь ли ты снова? — спрашивает он. Он отталкивает мальчика от себя, чтобы они могли встретиться взглядами. — Попытаешься ли ты снова оставить свою семью? Томми лжёт. — Нет. Филза улыбается и придвигает его ближе. — Тогда всё для тебя, мой дорогой мальчик.

***

Томми просыпается на следующий день без рук. Он кусает свой язык, пока кровь не устремляется в его рот. Он захлёбывается до смерти. — Томми? Это ты? — радостно спрашивает его Туббо. Он держит плюшевую игрушку пчелы, и его улыбка такая яркая. Он выглядит таким счастливым. — Это я, Туббо, — говорит Томми, широко улыбаясь, бежит к своему другу и обнимает его. — Я так скучал по тебе, сучка. Конец.