До сумасшествия.

Имя Лии вновь обжигает, словно горячий и горький-горький чай, отдаёт острой болью на кончике языка — физической, — и где-то в грудной клетке — душевной. Антон морщится и зажмуривает глаза, стараясь прогнать наваждение — будто это поможет, — но Лия пробивается сквозь черноту век и усмехается, смотря глаза в глаза. Снова она, опять. Сколько можно? Антон захлопывает крышку ноутбука, идёт на кухню и в самом деле заваривает самый горький чай, что хранится среди его бесчисленных запасов. Кипяток растекается по венам, сжигая его изнутри, но ему не впервой — Лия Стеффи выработала ему крепкий иммунитет ко всему горячему и обжигающему, кроме неё самой. Её раскалённые губы до сих пор снятся ему во снах, сдавливая грудную клетку и находя отклик глубоко внутри, прокусывают нежную кожу до крови, целуют, изнывая от жажды, позволяя ему лишь задыхаться и гореть-гореть-гореть. Он просыпается в холодном поту, вскакивает, будто ему снился ночной кошмар, а не миниатюрная девушка, хотя Лия Стеффи для Антона Ульянова — настоящий кошмар, не только ночной, а вечный. Лия Стеффи для Антона Ульянова — безвыходная ситуация, въедливое чернильное пятно на белоснежной бумаге, порванная по швам любимая футболка,  которую — увы, — уже никак не зашить. Антон с грохотом опускает кружку на стол и цепляется за него, костяшки пальцев белеют от напряжения, пока в его голове стрелой проносятся воспоминания, в которых сплошь её губы, её улыбка, её светлые глаза-океаны. Везде чёртова Лия Стеффи. Они оба насквозь пропитаны жгучим ядом, Антон даже не понимает, откуда взялись эти они, потому что Лия Стеффи и Антон Ульянов априори не могут быть вместе: это против правил, наперекор природе, но он ненавидит эти дурацкие ограничения, претящие его свободе, а Лия хочет пробовать новое, поэтому они переступают через запретную черту. — Лия Стеффи и Энтони Юлай — как забавно, — Лия ухмыляется, лёжа у него на груди, в то время как его рука покоится у неё на талии. — До сумасшествия. Саркастичные нотки, мелькавшие в её голосе постоянно, будто пытающиеся соревноваться с ним в насмешках, длинные пальцы, рисующие узоры на его спине, стёб за его видео — «У твоей девушки скоро презентация, не забудь запастись валерьянкой, нервами и револьвером.» У его девушки презентация. Антон Ульянов для Лии Стеффи — чернилами перечёркнутое давно забытое прошлое, остывший кофе, сделавшийся уже не таким вкусным, как раньше, любимая книга, сейчас пылящаяся в городской библиотеке. Лия всегда смотрит прямо, говорит быстро, складывая руки на груди. Она не прикусывает губу, только чуть сжимает рукав толстовки — на этот раз своей, а не его. Она испепляет одним только взглядом, а первое её слово может сжечь его дотла, ей даже не нужно проговаривать и остальные. Антон Ульянов для Лии Стеффи — это: «Спасибо за всё, Антон, и прощай.»