Дорогой автор, какого хрена?!

Как ни странно, в долгожданную пятницу в учебном расписании не оказалось урока информатики, а это значит, что несколько нервных клеток к концу сегодняшнего дня все-таки удастся сохранить и потратить может быть на видео-игры с друзьями дома, или в кино хоть сходить, или просто пройтись по любимому национальному парку, что находится на окраине Кванджу. Ребята в принципе недалеко от него живут, на велосипедах за полчаса доедут без проблем. Одноклассники сразу же начали распространять слухи, что старика учителя Дона скорей всего поймала полиция, раз он впервые за столько лет соизволил пропустить работу. Поводов для такого умозаключения было много, например, за чрезмерную жестокость к своим ученикам, которых он каждый день мучает своими нравоучениями и дисциплиной, да может и наорать просто так, стоит заметить тебя в коридоре. Его боялись, как огня и старались лишний раз на глаза не попадаться. Ну, может кроме самого спокойного, умного не по годам и вообще пай мальчика по имени Кан Есан. Учитель Дон только на него еще ни разу не наорал, просто знает о его существовании, ставит ему какие-то на своем уме оценки, и молча дает знак присаживаться обратно, когда мальчишка в очередной раз демонстрирует и идеально рассказывает о своем проекте. И на том спасибо. Есан же как всегда, с довольной улыбкой на лице благодарит за внимание и присаживается обратно на свое место у окна, рядом с лучшим другом, который даже зная о том, что все уже позади, продолжает трястись от страха как осиновый лист. После выхода к доске Есана, учитель Дон всегда становится таким задумчивым, тихим и неразговорчивым, поэтому остальные стараются лишний раз не провоцировать и досидеть до конца урока тише воды ниже травы. — Поверить не могу, мы будем жить! Хотя, тебе наверняка по фигу, Есан-и, ты ведь у нас и так непробиваемый. Лучшие друзья наконец свободны и выходят из главных дверей школы, дабы встретиться с Саном, с еще одиним их другом, с которым к сожалению в старшей школе у них уже не так много совместных уроков, как было в средней. — Ты тоже отлично выступил бы в прошлый раз, Уен, — Есан кладет руку на плечо друга и немного щурит глаза от яркого весеннего солнца, — Если бы не начал так заикаться. Ты ведь так хорошо подготовился, чего вдруг разнервничался? — Да он меня сожрать был готов! Ты видел, как он скривился, когда я только произнес название своего доклада? Я уж думал, сейчас швырнет в меня пульт от проектора. Уен надувает щеки от возмущения, чем очень веселит своего лучшего друга. Есан посмеивается, грациозно закрыв рукой свою счастливую улыбку. И как они умудрились так подружиться еще с младшей школы? Один утонченный, воспитанный, такой умненький и спокойный мальчик, другой же озорной, шумный и ярый борец за справедливость и честь своих друзей. А вот и Сан показывается. Увидев друзей, он встает со скамейки, на которой их дожидался, и начинает активно махать своей тоненькой рукой. — Чувак, ты вообще питаешься? Тебя же сейчас ветром сдует, — говорит вместо приветствия Уен, поправляя лямку своего рюкзака. — Дай угадаю, обсуждали учителя Дона? Стоит вспомнить любого, кто тебя бесит, настроение сразу же смывается в унитаз, — Сан победно складывает руки на груди, тем самым давая понять, что очень хорошо знает своего друга, а Есан активно поддакивает, доказывая, что тот абсолютно прав, — Хорошо что Есан-и всегда рядом, можно не волноваться. — Как раз вот о нем и надо волноваться! — обижается Уен, поворачиваясь в сторону ворот школы, а ребята незамедлительно следуют за ним, — Он слишком наивный. Найдет общий язык с любым психом. Даже учитель Дон его не трогает. Это ему повезло, что я всегда рядом! Утащит маньяк какой, прикинувшись добрячком, потом ищи его по всему свету. — Ну у тебя и фантазия, — цокает Сан, удивляясь тому, как такое вообще Уену приходит в голову, пока тот продолжает пыхтеть и стрелять гневными искрами из глаз в сторону Есана, который в свою очередь немного отстает от ребят, в попытках достать из кармана джинс телефон, как только раздался звук уведомления, — Есан-и, ты чего там застрял? Есан подозрительно долго молчит, стоит ему заглянуть на экран телефона и что-то судорожно прочитать. Ребята тоже останавливаются и подходят к нему ближе, так как лицо того явно пребывает в неком ужасе от увиденного. Уен сразу же заглядывает в телефон друга, дабы скорей узнать причину столь резкой перемены в настроении. На экране светится чья-то страница в твиттере. — Он написал, что останавливает писательскую деятельность и извинился перед читателями, — голос Есана буквально убит горем, глаза практически на мокром месте, а рот то открывается то закрывается от немого шока. — О чем речь? — Уен бесцеремонно забирает телефон из рук друга, дабы наконец понять в чем дело. — Ты про своего любимого писателя, да? — обеспокоенно спрашивает Сан и берет Есана за руку, — Как там его звали? Прости, не запомнил. — Какой-то Чон Юнхо. Это вообще кто? — Уен все еще непонимающе поднимает взгляд на Есана и замирает. Столько грусти и отчаяния в глазах друга он уже давно не видел. Наверняка, это кто-то очень особенный. Странно, Есан никогда ни по кому не фанател раньше, что тогда это за звезда такая, раз посмел вогнать в такую тоску их солнечного мальчика. — Это любимый писатель Есана, пишет научную фантастику, — отвечает Сан, все еще держа друга за руку в попытке поддержать и не дать расплакаться прямо у ворот их школы, — А он не написал причину? — Нее, просто слезливая записка об уходе по английски, — брезгливо отвечает Уен, немного обиженный на то, что не знает об увлечениях лучшего друга. Скорей всего Есан ему об этом рассказывал когда-то, просто самому Уену не очень интересны книжки там всякие. Тем более их друг старается не читать перед ними, если они решили вместе провести время, за что Уен очень даже благодарен. — Слушай, Есан-и, ты ведь можешь ему написать. Ну, спросить там, почему вдруг решил прекратить писать. Он ведь оставлял свою почту читателям. Сан пытается успокоить друга любыми способами. Может хоть узнав причину, Есан сможет смириться с данной информацией. И это действительно срабатывает. Глазки друга сначала задумываются, а потом снова начинают понемногу сиять от осознания, что еще есть шанс как-то связаться со своим кумиром, а может даже попытаться его уговорить писать дальше. Уже сидя в своей комнате, Есан прокручивает в голове, что бы еще хотел написать своему любимому писателю, да так, чтобы тот точно заметил его письмо и обязательно ответил. Но все фразы кажутся до ужаса банальными. Наверняка после такой новости все читатели ринулись ему написывать, плакаться о том, что жить без его творчества не могут и вообще, как он мог так безжалостно их бросить! Если честно, именно так думает сам Есан, который практически выживал только благодаря пяти книгам, что были написаны этим таинственным писателем. Сколько счастливых бессонных ночей были на них потрачены, сколько блокнотов были изрисованы по описаниям его героев. Только сейчас Есан задумывается, что вообще-то ни разу даже не удосужился посмотреть, а как собственно этот писатель выглядит? В Твиттере его фото нет, а на аватарке размещена лишь картинка с густым еловым лесом. Ну что ж, видимо пришло время это исправлять. В сети он находит только одну фотографию: оказывается автор учился в Сеульском национальном университете, изучал генетику. — Ого, так вот откуда такие точные описания процессов мутации в его книгах. Есан аж присвистывает от впечатления. Мужчина на фото в белом длинном халате, среди своих однокурсников, с которыми они во главе с профессором университета, писали работу о каких-то там мутациях в ДНК вирусов найденных за последние двадцать лет. Есан не совсем понимает о чем речь в статье, но его можно понять, ведь на фото писатель такой молодой: с серьезным умным взглядом, немного отросшие густые волосы, открытый лоб и такой высокий по сравнению со всеми остальными студентами. Глаз не оторвать. По расчетам Есана, сейчас ему двадцать восемь лет. На целых десять лет старше! Смотря на фото, Есан все больше очаровывается, но также и расстраивается. Наверняка писатель решил углубиться больше в науку, а не в литературу, поэтому и написал этот твитт. Но попробовать все равно стоит. — Добрый день, уважаемый Чон Юнхо! — начинает наконец свое письмо Есан, читая еще и вслух, дабы услышать степень возможного бреда, который он способен на эмоциях написать, — Меня зовут Кан Есан, мне восемнадцать лет, ученик старшей школы на окраине города Кванджу. Хочу выразить вам свое восхищение, а также поблагодарить за ваши невероятные работы, которые, честно говоря, я не раз перечитывал. Поэтому, увидев ваш последний твит, не могу не задать вам самый важный для меня вопрос. Дорогой автор, какого хрена?! Есан роняет от отчаяния голову на стол и начинает жалобно скулить. Ну почему последние годы его спокойной жизни теперь должны зависеть от вечного ожидания новых работ этого писателя? Почему он как все нормальные подростки не фанатеет по создателям видеоигр или по каким-нибудь актером или айдолкам? Да что с ним не так? Может Уен прав, у него просто горе от ума. Внезапно слышится мелодия звонка телефона, Есан поворачивает голову на столе в сторону и берет в руки смартфон. Вспомнишь лучик, вот и солнце. — Ну что, наши планы на завтра в силе? — голос Уена как всегда полон сил и жажды приключений. Есан долго выдыхает уже уставший от тоски воздух из легких и решает, что разберется с писателем в следующий раз. Друзья наверняка о нем волнуются, нельзя их так подставлять. — Да, конечно. Заедешь за мной завтра? Мне надо шины велика подкачать, — Есан старается звучать так же непринужденно, дабы не давать поводов для лишних беспокойств. Они с ребятами давно планировали поездку в национальный парк в это воскресенье. — Да без проблем, — отвечает Уен, что-то при этом еще и жуя, — Кстати, я тут это… ну… тоже подписался на твоего этого писаку. Не знаю правда зачем. Так вот, невероятно, да? Кто бы мог подумать, что он окажется так близко к нам. Есан моментально поднимает голову со стола и выпрямляется на своем стуле. О чем говорит Уен? В смысле так близко? Что он пропустил? Есан судорожно нажимает на кнопку громкой связи с другом, заходит в твиттер, а там действительно, одно уведомление пропустил. Не долго думая, открывает страницу писателя и внимательно читает содержание нового твитта. «Вернулся наконец домой, в Кванджу. Идеальное место, чтобы продолжить научную работу в тишине, среди любимых гор и лесов» — Уен! — кричит в динамики Есан, переполненный эмоциями радости и предвкушения, — Мне нужен план, быстро! Первое, что придет тебе в голову! — Господи, Есан, да не ори ты так, я чуть не оглох! План чего? — Я должен с ним встретиться! — Нахрена? — Ты бесполезен. Позвоню Сану. Все, пока! Есан уже подставляет палец к сбросу звонка, дабы связаться с более эмпатичным человеком в их троице, но резко останавливается, стоило услышать неожиданное предложение друга. — Школьный проект, — Уен устало выдыхает на другом конце, смирившись наконец со странными пристрастиями своего друга, — Можно написать, что для школьного проекта ты хочешь взять у него интервью. Вдруг согласится во благо образования учеников его родного города. — Уен, ты просто гений! Люблю тебя от Солнца до Луны! Последующую неделю Есан почти ежедневно пишет письма с просьбой помочь в нелегкой жизни школьников на окраине города, но ответа так и не получает. Уен же продолжает повторять, что их высокоинтеллектуальными способами до людей не достучишься, каким бы гением в науке тот не был. — Нужен шантаж! Уен как-то дьявольски улыбается, сунув крекер себе в рот. Есан и Сан недоумевающе переглядываются, на всякий случай еще и по крекеру тоже съедают, в надежде, что с помощью совместной еды мысли их неугомонного друга смогут дойти и до них. Не очень это и помогает. Устав уже от пристального взгляда друзей, Уен закатывает глаза и начинает объяснять. — Напиши в твиттере, ну я не знаю, что-то типа «мир наш так жесток, живу на окраине города, кто бы помог с докладом, всего то одно интервью» и отметить его. Уверен, его самолюбие и страх за свою репутацию не позволят ему проигнорировать такого рода просьбу от фанатов. Точнее, я уверен, ты его единственный фанат. Уен ржет, Сан недовольно качает головой, в очередной раз удивляясь полному отсутствию чувства такта своего друга, а Есан задумывается. Может Уен прав? Своими красноречивыми, полными уважения и признательности письмами он ничего не смог добиться. А в век информационных коммуникаций это действительно может помочь. Как ни странно, Уен действительно оказывается прав. Твит Есана на удивление набирает много просмотров и комментарий, а через пару дней сам писатель наконец отвечает: «С удовольствием. Юным умам нашего города надо помогать!» — Вот жук хитрожопый, — делает свое заключение Уен, но Есану плевать. Он намерен встретиться с любимым писателем и если нужно, дальше его шантажировать, раз уж такой способ отлично работает на практике. Они договариваются встретиться у главного фонтана перед национальным университетом Гоннам. Но проходит уже тридцать минут, час, два часа, но никакого писателя Есан так и не видит. За все время ожидания, он прокручивает в тысячный раз историю их переписки, сверяет адрес, даже у прохожих интересуется, точно ли это национальный университет? Все верно, он пришел вовремя в нужную дату и место. На него постепенно начинает накатывать такая злость и разочарование. Он ведь поменял все свои планы ради этой встречи! И теперь его ожидают дополнительные курсы, которые ему придется отрабатывать в двойном объеме за пропуск сегодняшнего дня, а этот чертов Чон Юнхо так и не появился. Ну все, теперь это вопрос чести и гордости. Есан обходит почти все корпусы университета, нагло вламывается во все двери, переговаривает с кучей людей там работающих, бессовестно врет, как может, только бы достать адрес этого изверга. И только к вечеру смог наконец добиться желаемого, переговорив с каким-то студентом, который слишком много болтал и пугающе много знал. Есан незамедлительно садится на свой велик и мчится по дороге в необходимую сторону, где он наконец достанет этого лживого нарцисса. Перед ним оказываеся небольшой двухэтажный домик, что тесно стоит в целом ряду таких же идентичных домов. Даже небольшая лужайка есть. Калитка легко открывается: ну, теперь то Есана ничто уже не остановит. Снова вспомнив о том, как нагло его обманули, он мчится к дому и как можно громче начинает тарабанить входную дверь. Сердце бешено колотится, а руки вспотели от долгой езды на велосипеде. Сейчас Есан устроит сладкую жизнь этому подонку. Дверь наконец резко распахивается, а за ней появляется мужчина, точно такой же, как на том фото из Интернета, только выглядит он не как ожидал Есан. Вместо взрослого солидного мужчины, который трудится во благо науки, перед ним оказывается парень с растрепанными густыми волосами, в серой майке с изображением какого-то созвездия и в черных спортивных штанах Адидас. Хоть какое-то соответствие с ученым напоминают только большие круглые очки, которые он поправляет, явно надетые впопыхах. — Вы кто? — мужчина ошарашен не меньше Есана, внимательно осматривает своего гостя с ног до головы и пару раз смаргивает, видимо для того, чтобы убедиться, что ему не привидилось тут ничего. — Вам не стыдно вообще? — Есан сразу же начинает атаку, пока он все еще готов выяснять все здесь и сейчас, — Я почти три часа проторчал у университета в ожидании вас! Как вы могли меня обмануть? Не рановато ли для звездной болезни, аджосси? Мужчина явно в шоке. Во-первых, это кто? Во-вторых, какой еще университет? Юнхо учился в Сеуле и не имеет никаких связей с учебными заведениями в Кванджу. И в третьих… аджосси?! — Простите, но я не поним… — Вот! — Есан тычет пальцем в свой телефон, демонстрируя их переписку, — То что вы просто хотели выпендриться перед фанатами в своем твиттере — не моя проблема! Раз вы не собирались со мной встретиться, господин Чон Юнхо, почему не предупредили хотя бы? Я стольким пожертвовал ради встречи с вами! — У меня есть твиттер? — искренне удивляется писатель, расширив свои глаза. — Вы что, издеваетесь?! Есан переходит уже на высокие тона, чем не на шутку пугает мужчину, который сразу же поднимает руки в примирительном жесте. Мальчишка перед ним действительно ему совсем незнаком, так как таких красивых людей в своем окружении он уж точно не видел. Кожа чистая, персикового оттенка, глаза выразительные, правда смотрят с ненавистью и возмущением, но даже так безумно притягательные, небольшого роста, худенький, но телосложение и манеры в движениях такие аристократические, спина идеально прямая даже в позе атаки. Мальчишка тяжело дышит, но молчит, все еще ожидая ответа. Кажется Юнхо понял, в чем дело. — Минги, твою мать, что на этот раз? — произнес тихо мужчина, устало выдохнув и закрыв от досады глаза. — Что? — Прошу прощения за недоразумение. Я правда не знаю, о чем речь, — Юнхо снова смотрит на парня перед собой. Тот все еще стоит возмущенный, но еще и немного растерянный, — Аккаунт в Твиттере скорей всего создал мой друг, который все еще не бросает попытки втянуть меня в социум. — Аккаунту почти три года, — тише уточняет Есан, подняв в недоверии бровь. Мужчина перед ним снова напрягся, проводит в раздумьях рукой по затылку и виновато поднимает взгляд на Есана. А вот это уже запрещенный прием, — Послушайте, не знаю, что у вас там за проблемы с этим Мин. Мин… — Минги. Это мой друг. — Да плевать. Так поступать с людьми нельзя. Я целый день потратил на поиски вас. И теперь не совсем уверен, что это вообще того стоило. Удалите свой фейковый аккаунт и не пудрите людям мозги. Всего хорошего. Есан гордо разворачивается, чтобы поскорей отсюда свалить. Хватит с него приключений. Этот мужик явно бездельник какой-то судя по внешнему виду. Если его Твиттер ведет чужой человек, то Есан уже не совсем уверен, что и книги писал этот заморыш сам. — Постойте, молодой человек! — Юнхо устремляется за мальчишкой и замечает, что тот оказывается приехал на велосепеде. Бедняжка, расстояние от университета до его дома вообще-то приличное, а на улице кажется дождь начинается и становится заметно темней, — Хочу перед вами искренне извиниться. И потребую извиниться и своего друга, только пожалуйста, позвольте довезти вас до дома. На улице темнеет уже, вы далеко живете? — Обойдусь, — отвечает раздраженно Есан и садится на свой велосипед, но перед ним внезапно возвышается писатель, еще и руки на руль кладет, явно давая понять, что отпускать его не собираются. — Пожалуйста, это самое малое, что я могу сделать. Я очень перед вами виноват. Есан наконец останавливает свои попытки высвободиться и поднимает взгляд на писателя. Внезапно слышатся первые раскаты грома и небо на секунду освещается молнией. Но мужчина даже не моргнул, продолжая умоляюще смотреть прямо в глаза. Длинная челка закрывает половину его лица из-за ветра, грудь мужчины часто вздымается то ли от бега за ним то ли от волнения, а глаза наполнены сожалением и грустью. От такого вида аж сердце неприятно сжамается. Почему он берет всю вину на себя? Похоже, ему действительно жаль. — Вы ведь не виноваты. Вы же сказали, что это все ваш друг. — Но он же мой друг. А значит и я виноват. Есан задумывается. Можно ли вообще этому мужчине доверять? Был бы на его месте Уен, послал бы этого психа куда подальше, двинул бы между ног передним колесом велосипеда и с гордостью поехал бы домой. Но Есан не Уен. Есана даже учитель Дон не трогает. Есан находит общий язык с психами. И ничего не может с собой поделать, когда на него так смотрят. — А как же мой велик? Мужчина поспешно осмотривает велосипед и, видимо что-то решив в своей голове, кивает самому себе. — Багажник большой, думаю, поместится. Уен был прав — сейчас этот маньяк засунет его в свой этот большой багажник, и ищи потом школьника по всему свету. И почему Есан вечно попадает в такие стремные ситуации? Вот и настал момент, когда его наивность его и погубит. Оказавшись через полчаса перед своим домом, Есан впервые сомневается, что все незнакомцы (по мнению его лучшего друга) маньяки потрошители. Он цел, невредим и со своим великом в придачу, а главное смог избежать проливного дождя по дороге. — Вот мой номер телефона, — говорит напоследок мужчина и протягивает визитку, — Мой друг тоже обязан перед вами извиниться. Позвоните или напишите, когда вам будет удобно. — Не стоит, — отвечает поспешно Есан и, проигнориров мгновенно появившуюся грусть в глазах напротив, открывает дверцу машины, дабы выйти. Но, немного подумав, закрывает ее обратно и поворачивается к писателю, — Можно задать вам один вопрос? — Да, конечно, — сразу же оживает тот. — Почему вы решили перестать писать? Ваши рассказы просто потрясающие. Никогда не читал ничего подобного, а я тот еще книжный маньяк, особенно научной фантастики. Мужчина смущенно улыбается и опускает голову. Видимо слова Есана его искренне порадовали. Чему сам Есан на самом деле безмерно рад. На него внезапно накатывает ностальгия по тем счастливым временам, когда он с таким наслаждением садился вооружившись горячем чаем и шоколадками читать очередную захватывающую историю своего любимого писателя. — Я давно уже не пишу, — отвечает он и снова устремляет взгляд на Есана, — Кажется это мешает моей терапии. Я это чувствую. Хоть мой врач и другого мнения. Есан удивлен, что с ним осмелились поделиться такими интимными подробностями о себе. Писатель оказывается болен? Вот это неожиданность. Интересно, а чем? Но такой нетактичный вопрос Есан точно не собирается задавать. Судя по тому, как мужчина сразу же затихает и снова опускает голову, похоже он сильно жалеет, что таким ненароком поделился. — Жаль, — выдыхает грустно Есан и тоже опускает от неловкости голову. Дождь продолжает барабанить по крыше машины, что очень радует на самом деле, потому что сидеть после такого диалога в тишине было бы еще неудобней, — Выздоравливайте. Я все равно надеюсь, что однажды снова увижу на полках ваши книги. Спокойной ночи.

***

— Ну, рассказывай, Юнхо, как прошла неделя? — Нормально. — Классический ответ человека в глубокой депрессии. — Доктор, обидно, что вы путаете меня с Минги. Мы все для вас одинаковые, да? Так и знал, что вы шарлатан. Юнхо расслабляется, лежа на своем удобном диване, и широко улыбается, как только слышит мягкий смех своего врача. Каждый раз, как ему удается рассмешить своего вечно спокойного и такого далекого в данный момент наставника, сердце взмывается ввысь. Значит он еще не забыл, как это бывает, шутить и веселиться. — Тебе явно стало лучше я погляжу. Колись, в чем секрет? — Я… подружился кое с кем. Доктор молчит как-то слишком долго, что сразу напрягает Юнхо. Он поворачивает голову в сторону ноутбука и видит на экране все по прежнему невероятно красивого мужчину, который внимательно следит за своим пациентом. — Это плохо, Сонхва хен? — Нет, нет, это прекрасно, Юнхо. Я рад за тебя. Расскажи мне о нем. Доктор снова тепло улыбается, давая понять, что все в порядке. Юнхо наконец расслабляется и поворачивается обратно, кладет одну руку под голову и смотрит в потолок. — В нашу первую встречу он на меня накричал, — Юнхо прыскает от смеха, вспомнив тот самый дождливый день, — Потом признался, что ему очень нравятся мои рассказы и он расстроился, что я больше не пишу. Даже письма мне писал на старую почту, которой я давно не пользуюсь. Там в общем Минги как всегда начудил. Представляешь, хен, вел три года от моего имени аккаунт в Твиттере! Мол, это поможет продажам книг. Доктор молчит, но Юнхо это уже не так сильно волнует. Теплые воспоминания нахлынули новой волной. За эту неделю столько замечательного с ним приключилось, он просто обязан поделиться этим со своим наставником. — Потом мы встретились снова. Я притащил эту наглую депрессивную задницу ко мне, и он извинился перед Есаном. Оказывается, Минги вообще забыл о встрече, которую сам и назначил! И даже меня не додумался предупредить. Есан такой умный и любознательный, я честно говоря был очень приятно удивлен. Ой, забыл сказать, так зовут моего нового друга. Юнхо все еще с широкой счастливой улыбкой поворачивается к ноутбуку, чтобы снова посмотреть на своего врача. — Ого, красивое имя, — замечает Сонхва, записывая что-то в свой блокнот, — И кто он? Кто-то из твоих соседей? — Нет, с соседями я еще не успел как следует познакомиться. Ему восемнадцать, через два месяца будет уже девятнадцать. Есан говорит, что на год позже пошел в школу из-за перелома ноги. Бедняжка. — Он… школьник? — Да, в этом году заканчивает школу. Сонхва явно напрягается и натянуто улыбается. Юнхо без труда это замечает, и сразу же принимает сидячее положение на диване, чтобы подсесть ближе к экрану ноутбука. — Это плохо, хен? — Не знаю, а ты как думаешь? — доктор откидывается на спинку стула и внимательно смотрит на своего пациента. По выражению лица врача понять его мнение весьма затруднительно. — Думаю, я не делаю ничего плохого. Юнхо опускает голову и начинает в который раз осматривать свои руки. Следы расчесов на ладонях уже давно зажили, что очень радует, но что-то будто накатывает, растет с очень медленной, но пугающей скоростью. Надо постараться игнорировать это, но кажется опять не получается. — Юнхо, ты принимаешь свои лекарства? — пациент подозрительно долго не отвечает, продолжая изучать свои большие ладони. Сонхва знает, чего он боится больше всего: снова сделать что-то не так, из-за чего снова придется страдать и менять лечение, — Юнхо? — Да, хен, принимаю, — он поднимает наконец голову, но смотрит в потолок. Опять загрузился и ушел в свои мысли, где тщательно перебирает каждый свой сделанный шаг, дабы найти, где мог сказать или поступить неправильно. — Я очень рад, что у тебя появился такой замечательный друг, Юнхо, — Сонхва приближает лицо к экрану и мягко улыбается, — Но ты ведь понимаешь, что нужно все ему рассказать. Людям всегда надо дать выбор, готовы ли они принимать тебя таким, какой ты есть. Не держи этого мальчика в неведении. Он еще ребенок. — Да, хен. Я расскажу. — И не расстраивайся, если он уйдет. Дети в наше время очень даже толерантны, возможно, он и сможет все понять, но в противном случае, не пытайся его удержать, хорошо? Запомни, ты в этом не виноват. — Да, хен. Я понял. — И передай, пожалуйста, этой депрессивной заднице, чтобы ответил мне наконец! Я уже устал ловить его на всяких вечеринках, где «хен, тебя плохо слышно, я перезвоню». — Да, хен. Я передам. Юнхо встает с дивана, выключает ноутбук, так и не попрощавшись с врачом, потом выключает свет в гостиной и поднимается в свою спальню на втором этаже. Надо поспать, пока ладони снова не начали чесаться. Юнхо уже давно знает, что это все равно неизбежно. Но очень хочется постараться.

***

Ранним утром назойливый стук в дверь все никак не прекращается. Юнхо, лежа на животе, пытается нащупать подушку, чтобы накинуть ее себе на голову, но так и не найдя ее, измученно поднимает голову с кровати. Стук в дверь все еще продолжается. Черт, придется все-таки вставать. Достаточно сонный и лохматый он спускается на первый этаж и наконец открывает дверь. За ней оказывается солнечно улыбающийся Есан, красота которого сияет даже в такую рань, из-за чего все раздражение от вынужденного пробуждения сразу же улетучивается. — Одевайся, хен! Мы идем гулять! Есан без всяких стеснений отодвигает хозяина дома от прохода и, прошмыгнув мимо него, устремляется в глубь гостиной, чтобы дойти до широкой высокой стенки со множеством книг и положить на нее ту, что одолжил еще пару дней назад. — Каждый раз удивляюсь, как ты так быстро их читаешь, — Юнхо не может сдержать счастливой улыбки и садится за стол в гостиной, чтобы положить одну руку себе под подбородок и насладиться прекрасным видом перед собой, поправив на носу очки. — Хен, ты чего уселся? А ну бегом одеваться! По дороге расскажу тебе свои впечатления. Давай, вставай! — Есан подходит к мужчине, убирает руку, что так гармонично создавала вид мечтательно созерцающего писателя, и толкает его в сторону лестницы на верх, — Какой же ты тяжелый, хен. Лопать сладкого надо меньше. Юнхо звонко смеется и поддразнивает мальчишку, еще больше опираясь своим телом на его тоненькие юные ручки, но Есан оказывается сильнее и со всей силы толкает писателя в спину. Тот же неуклюже падает на ступени и своими длинными ногами задевает и Есана, который не смог устоять на месте и тоже падает на мужчину. Юнхо поворачивается назад, еще громче смеясь над их детскими играми и пытается помочь Есану, который умудрился удариться лбом об чужую лопатку и теперь так мило скривил свое прекрасное личико от боли. Погода стоит прекрасная, чем еще больше радует двух велосипедистов что мчатся по пустынной дороге. Юнхо вообще-то не собирался выходить из дома лет так еще тридцать, но отказать этому жизнерадостному мальчику просто не может. Точнее, не имеет на это никакого желания. — Есан, мне нужно тебе кое-что рассказать. — Мм? Есан выплевывает травинку, что жевал до этого, лежа на высокой и мягкой траве в своем любимом заповеднике. Сегодня они выбрали иной маршрут и уже к полудню доехали до реки, откуда слышится приятный шелест листьев, шум журчащей воды и трель стрекоз. Ребята очень устали от длительной поездки, немного подкрепились взятыми с собой сендвичами и легли на траву прямо у реки, как сказал Есан «переваривать пищу». Юнхо так мучительно долго искал подходящего момента, но ему внезапно становится безумно страшно. Вся приятная атмосфера куда-то исчезает, а ладони кажется снова начинают чесаться. Даже когда рядом Есан. Боже, только не сейчас. Все ведь было так хорошо, только что он был настолько счастлив и спокоен, что наконец осмелился начать этот разговор. Ему казалось, что рядом с Есаном он стал смелее, жизнерадостней, но волна отчаяния и липкого страха не заставила себя долго ждать. Паника накатывает с удивительной скоростью. В глазах снова начинает темнеть. Это так расстроивает Юнхо, что он незамедлительно закрывает глаза и начинает тихо считать. — Семью шесть — сорок два. Пятью девять — сорок пять. Восемью семь — пятьдесят шесть… — Хен? — Есан уперается локтем об траву и взволнованно смотрит на него, — Руки опять чешутся? Юнхо замерает и открывает глаза. Что он только что сказал? Как…он узнал? — Ты всегда так делаешь, когда волнуешься, — Есан так мучительно красиво улыбается, аккуратно тянется к волосам Юнхо и бережно убирает их с растерянных от волнения глаз, — Это из-за твоей болезни, да? У Юнхо хватает смелости только молча кивнуть и сглотнуть вязкую слюну, что застряла в горле. Ему так страшно. Неужели он больше никогда не увидит эту прекрасную улыбку, не почувствует эти нежные пальцы, что так бережно прошлись по коже на лбу, не услышит мелодию этого прекрасого голоса и больше не сможет смотреть в эти выразительные и манящие глаза, когда расскажет обо всем? Он слишком привязался к этому мальчишке, которому все еще восемнадцать. Это неправильно. Так нельзя. Не зря Сонхва тогда занервничал, стоило услышать о том, что Есан еще школьник. Но Юнхо ничего не может с собой поделать. Не способен больше держать весь груз ответственности за свое заболевание в себе. Он болен, а Есан здоров и молод. Так не честно. Как и все, что касается его жизни. — Я начал новую историю, — слеза предательски скатывается по уголку глаза и прячется за волосами у виска. Какой же он слабак, снова не смог, — Ты рад? — Хен… Есана накрывает с головой. Нечто ранее неизведанное. Странное желание. То, что он никогда раньше не делал и вряд ли умеет. Но очень хочет. Здесь и сейчас. Он не выдерживает, не может с этим бороться, не в такой момент. Он осторожно приближается к лицу мужчины, целует уголок глаза, чувствуя соленый привкус на губах, потом так же нежно целует висок, гладит по мягким волосам и снова заглядывает в покрасневшие глаза. — Прости меня, Есан-и, я такой трус. Юнхо жмурится, позволяя скопившимся в глазах слезам наконец стечь. Сердце болезненно сжимается, но он внезапно чувствует как на его место ложится теплая рука мальчишки. Он хватает его руку, прижимает к груди сильней, держась за нее как за спасательный круг, потому что чувствует, как снова падает, туда, откуда так долго карабкался с помощью лечения Сонхва и поддержки Минги. Он их подвел. Снова не справился. Есан понимает, что должен что-то сделать, как-то успокоить, он просто обязан что-то сказать или дать возможность выговориться, но в голову ничего толкового не лезет. Точнее все, что приходит на ум кажется таким лишним или наигранным. Неискренним. Поэтому снова отбросив все сомнения, Есан ложится на грудь мужчины и кладет голову ему на плечо. — Не бойся, хен, я рядом. И очень рад, что ты снова начал писать. Спасибо тебе, я буду ждать.

***

В тот же вечер приезжает Минги и тащит Юнхо в какое-то кафе, где по его словам подают лучшие гребешки в соевом соусе и они просто обязаны их попробовать. — Позвони Сонхва хену наконец, а то он уже устал тебя ловить. Минги как-то слишком спокоен и серьезен. Юнхо нравится подкалывать лучшего друга на счет его узких глаз, которые превращаются в тонкие щелочки, когда тот громко смеется или улыбается, напоминая счастливого ребенка. Но сейчас глаза его пугают. Хоть они и опущены, но напряжение в волевом подбородке и чуть раскрытые пухлые губы, после того, как он выпил очередную стопку соджу, говорят лишь об одном. Минги зол. — Тебе нельзя пить вообще-то, — все не унимался Юнхо и хватает друга за руку, стоит тому проигнорировать сказанное и снова потянуться за бутылкой, — Минги, ты слышишь меня вообще? С твоими лекарствами алкоголь несовместим. Минги поднимает жутко равнодушный взгляд. Юнхо это еще больше пугает, но делать глупости своему другу он не позволит и его руку даже не подумает отпускать. — Юнхо, ты сам не устал от этого? Стальной голос друга создает табун мурашек, что неприятно холодят кожу по всему телу. Ну уж нет, если сегодня Юнхо так позорно облажался, то своему лучшему другу он такого точно не позволит. Минги важней. Он не должен больше о таком думать. Должен оставаться жизнерадостным, озорным, счастливым, каким всегда был. О себе Юнхо подумает позже. Ничего, это просто очередное обострение, снова забросил прием лекарств, не раз проходили. Надо просто увести его отсюда и связаться с Сонхва. — Пошли, Минги, переночуешь у меня. Юнхо встает со своего места и просит у официанта счет, все еще держа руку друга в своей. Но Минги резко ее отдергивает и снова хватается за бутылку. — Минги, не заставляй меня тащить тебя домой силой. Полный игнор. А алкоголь теперь льется из горла. Ну что ж, ничего другого не остается. Юнхо резко и четко бьет друга меж глаз и убедившись, что тот отключился, ловко поднимает его со стула и загромождает на свое плечо, в то время как к их столику подходит уже ошарашенный увиденным официант со счетом в руках. — Спасибо, сдачи не надо, — Юнхо кидает купюры на стол, двигает тушку друга на своем плече поудобней и как можно дружелюбней улыбается уже побледневшему от страха официанту, — Хорошего вам вечера.

***

— Значит так, подходишь к ней весь такой на стиле, с походкой опасного крутого ганстера и говоришь «долго меня здесь ждешь, крошка? “ Сан на такую речь Уена сразу же хлопает себя по лбу ладонью и осуждающе качает головой. Ребята в кои то веки наконец собрались вместе в школьной столовой, дабы обсудить главный вопрос дня. — Но встреча же в пять вечера, я что, должен опоздать? — удивляется Есан, растеренно повернувшись к Сану. — Нет, Есан-и, не слушай этого идиота. Конечно ты должен прийти вовремя. А лучше вообще раньше. Нельзя заставлять девушку ждать. — Но это же она его пригласила! — протестует Уен, искренне удивляясь потоку негатива на свое предложение, — Нужно показать ей, какого мужика она может потерять. Пусть понервничает. Уен зловеще заигрывает бровями, но сразу же получает болезненный подзатыльник от кипящего уже от злости Сана. — Где ты такого бреда нахватался? Умрешь девственником с такими навыками соблазнения, придурок. Уен обиженно надувает губки и начинает тереть затылок, который буквально горит от такого сильного удара. И откуда в этих худощавых руках столько сил берется? Он что, тайно от ребят качается? — Ну походку ганстера на стиле можно хотя бы оставить? — мямлит уже растекщийся по столу Уен. — Нет! Никаких гангстеров с сомнительным стилем, — грозит ему пальцем Сан, а потом поворачивается к Есану и успокаивающе ему улыбается, — Слушай, друг, просто надень то, в чем чувствуешь себя уверенно, хорошо? Есан благодарно улыбается в ответ, но вопросы на этом не заканчиваются. Это первое его серьезное свидание и он пообещал себе ни в коем случае не облажаться. А главное, кое в чем окончательно разобраться. — А как я должен себя вести? Как ей дать понять, что мне можно доверять? — Надень какую-нибудь майку без рукавов, твои накаченные руки скажут все за тебя, — снова вставляет свои пять копеек Уен, но на этот раз быстро реагирует и уворачивается от очередного удара Сана, — Да хватит меня лупасить! Мне совсем молчать что ли? — Будь так любезен, — шипит ему в лицо Сан и снова обращается уже к паникующему от волнения другу, — Есан-и, я уверен, ты и так со всем справишься, ты же у нас такой воспитанный и галантный парень. Не то что некоторые! Уен теряет бдительность, пока слушает Сана, и увернуться от шлепка по плечу в этот раз не успевает. — А галантный… это типа открыть ей дверцу машины? Но у меня нет машины. «Боже, невинное дитя» думает про себя Сан и двигается к Есану ближе, дабы его успокоить. — Ты че, дорам никаких не смотрел? — Уен не удерживается от очередного комментария и пока его снова не побьют, быстро продолжает, — Ну, типа, оберегаешь ее от проезжающих мимо велосипедистов или, заметив идущего впереди мутного типа, переходишь на другую сторону, чтобы ей не пришлось проходить мимо него. Или придерживаешь угол стола, если она вдруг наклонится за упавшей на пол вещью, чтобы она головой не ударилась. Удара после его монолога не следует. Наоборот, Сан смотрит с такой гордостью и одобрением, а Есан внимательно слушает, кивая иногда головой тем самым демонстрируя свою предельную сосредоточенность и полное доверие другу. — Хорошо что я записал тебя мудаком пока только карандашом. Можно смело стирать. Оказывается ты не так безнадежен, — на слова одобрения Сана парень гордо выпрямляет спину и победно хихикает, — Ушам не верю, брутальный Чон Уен у нас оказывается романтические драмы смотрит. Вот это новость! А вот на это Уен и обидеться может. — Юнхо хен тоже так делает, когда я хозяйничаю на его кухне, — произносит внезапно совсем тихо Есан, но друзья его все равно услышали, — Еще он закрывает верхние полки шкафов до того, как я в них врежусь, а то я вечно забываю их обратно закрывать, когда что-то из них достаю. Или убирает с дивана книгу, пока я на нее не сел, иногда забываю убрать их на стол, после того как почитаю. Значит он тоже галантный? Сан немного теряется от такого вопроса, в то время как Уен становится подозрительно тихим. — Думаю, в его случае это проявление заботы, — отвечает наконец Сан, — Он правда очень внимателен к тебе, раз замечает такие вещи. И неосознанно уберегает тебя от возможных травм. Есан, внимательно дослушав друга, заторможенно кивает в знак согласия и тоже затихает. В глазах явно мыслительный процесс, а друзья решают, что на этом сегодня достаточно наставлений. Остальное все в руках самого Есана, а он точно справится, Сан в этом уверен. В отличие от Уена. Уен к огромному облегчению Есана берет трубку с первого же гудка. Игривое «ал-ло» друга моментально успокаивает, значит можно не бояться и начать говорить. — Кажется мне нравится Юнхо хен. Лучший друг почему-то молчит, но это и к лучшему, Есану нужно выговориться, причем срочно, пока на это хватает смелости. — Сразу отвечу на твой немой вопрос, свидание прошло вроде спокойно. Я проводил ее до дома, и она даже поцеловала меня в щеку, но, Уен, это все не то. Каждую минуту все мои мысли были лишь о Юнхо хене. Что ему наверняка тоже понравилась бы эта лапша, которую мы нашли около главной площади. Как было бы здорово прокатиться с ним на этих американских горках. Я так верещал от страха, ты бы слышал. А ведь хен ничего не боится и так спокойно смотрит со мной ужастики. Уверен, он был бы в восторге и громко смеялся бы, как всегда это делает, когда я вскрикиваю от страха. Меня всегда его смех успокаивает. Уен, он выглядит таким счастливым, когда смеется над моими подколами. Ты бы видел его в этот момент. Хочу, чтобы он смеялся больше, был самым счастливым человеком на земле. Потому что он этого заслуживает. — Ты тоже, Есан. Ты тоже этого заслуживаешь. И не меньше других, — голос друга непривычно серьезный и тихий, — Я слишком хорошо тебя знаю. Пожалел очередного несчастного человека и принял это за любовь. Ты говорил, что он болен чем-то. А что будет через пару лет, когда твои шутки перестанут его смешить? Когда его тоска по своей ничтожности станут важней твоего счастья? — Зачем ты так, Уен… — Послушай меня, Есан-и, — голос друга снова становится громче, но мягче, что подсказывает: ему самому стало стыдно за то, что так безжалостно и в лоб разбивает все окрыленные и невинные чувства своего самого близкого человека, — Заеду завтра за тобой, обсудим все поподробней и на трезвую голову, хорошо? Ты наверняка очень устал за сегодня и слишком много думал. Ложись спать, Есан-а. — Хорошо, — машинально шепчет в ответ Есан и сбрасывает звонок. На самом деле, все мысли из головы после слов Уена мигом улетучились. Осталась лишь пустота, которая пугает намного больше.

***

Юнхо снова просыпается от шума где-то внизу. Кажется кто-то снова барабанит в дверь, но Минги уже неделю остается у него, да и ключи запасные есть. Слышится уже и глубокий бас друга — он явно чем-то недоволен, раз перешел уже на высокие тона. Мужчина моментально встает с кровати, надевает на себя спортивные брюки, а майку натягивает уже спускаясь с лестницы на первый этаж. — Вот он! — слышится со стороны входной двери звонкий крик какого-то мальчишки, который с горящими глазами ненависти и призрения тычет пальцем в идущего в их сторону Юнхо, а рядом с ним еще один, не менее обеспокоенный, но в отличие от первого, стоит молча, — Куда ты дел нашего Есана, урод! Юнхо не понимает, что происходит, и ошарашенно смотрит на Минги. Но снова посмотрев на неожиданных гостей поближе, при этом наконец надев до конца очки, сразу же узнает этих мальчишек. Это ведь друзья Есана, с которыми он уже давно хотел познакомиться. Но что же стряслось? Почему они выглядят такими напуганными и обозленными? — Эй, слышь, малышня, следи за языком. Мы вообще-то старше тебя, — Минги явно уже теряет терпение, но держится из последних сил ради своего друга, который кажется узнал, кто эта шпана невоспитанная. — Привет, — Юнхо примирительно машет рукой мальчишкам и мягко отодвигает Минги с прохода, дабы дать им возможность зайти внутрь, — Вы ведь Уен и Сан, верно? Есан так много рассказывал о вас… — Ты нам зубы тут не заговаривай, педофил несчастный, — Уен даже не думает заходить, но кулак держит наготове, — Я знаю, что он у тебя! Мы договорились с ним встретиться сегодня утром, но дома его нет и на звонки не отвечает, вечно недоступен. Тут только один вывод напрашивается. Быстро отпустил нашего друга! Мы уходим домой. Ну все, с Минги хватит. Что этот эмбрион быкастый себе позволяет вообще? Ему еще повезло, что он снова начал принимать свои препараты, а то уже давно захлопнул бы дверью длинный и наглый нос этого паршивца. Но взгляд неосознанно попадает на Юнхо, который вдруг побледнел, как полотно. Руки потряхивает, а дыхание становится прерывистым. О нет, только не это. — Пошли вон отсюда, — кричит басом Минги на мальчишек и устремляется в сторону Юнхо, — Эй, друг, смотри на меня. Я здесь, слышишь меня? Юнхо, посмотри на меня! Поздно, глаза мужчины стеклянные, губы начинают синеть, а воздух все никак не хочет проходить в легкие. — Дьявол! — снова кричит Минги, доведя парней все еще стоящих в проеме входной двери в еще больший ужас, — Да уйдите вы отсюда! Быстро! Ребята будто к полу прилипают, стоят не менее бледные, чем сам Юнхо с раскрытыми от шока ртами. Они внимательно следят за тем, как Минги сажает своего друга на диван, садится между его ног на пол и продолжает попытки достучаться до явно задыхающегося мужчины. Первым отмирает Сан и аккуратно проходит мимо Уена в дом. — Смотри на меня, Юнхо, — тем временем продолжает Минги, держа друга руками за лицо, — Вот так, смотри только на меня, брат. Дыши как я. Смотри, вдох, выдох. Да, правильно, вот так. Я здесь, не бойся. Ты не сделал ничего плохого. Ты хороший человек, ты мой лучший друг. Не оставляй меня, прошу тебя. Без тебя я сдохну. Сан подходит ближе, следит за манипуляциями мужчины, что сидит на коленях перед своим другом и невольно запоминает технику дыхания, что тот демонстрирует, а боковым зрением замечает, как так же стараясь как можно тише и незаметней заходит за ним и Уен. — Я сказал вам проваливать, — тише говорит Минги мальчишкам, как только замечает их присутствие рядом, — Что непонятного? У него паническая атака, надо срочно дать лекарство, а оно наверху. Я не смогу его успокоить, пока вы тут ошиваетесь. — Нам очень жаль, хен, — взволнованно шепчет Сан, тоже садясь на коленки рядом с Минги, — Я могу продолжить его успокаивать, а вы бегите за лекарством. Мальчишка явно напуган до ужаса, руки трясутся, жутко заикался пока все это говорил, а доверять Юнхо в таком состоянии этим детям — верх идиотизма. Но делать нечего, из-за его медлительности все может закончится плачевно. Минги кивает в знак согласия и снова смотрит на друга. — Юнхо, я здесь, дыши, брат. Вернусь как пуля, даже не заметишь, — Минги стирает с глаз друга вступившие горячие слезы и прижимается к его лбу своим, — Не бойся. Я мигом. Минги судорожно поднимается с места, стараясь игнорировать усиливающийся ужас в глазах своего друга, и мчится в сторону лестницы на второй этаж. — Не дайте ему чесать ладони! — последнее, что слышат парни, стоит Минги зайти уже в необходимую комнату. — Дыши, хен, — начинает сразу же Сан, изображая руками глубокое дыхание, — Вот так, вдох, выдох. Уен же все это время не знает куда себя деть. Волна отчаяния и ненависти к себе за вновь отвратительное поведение съедает его изнутри. Сан такой молодец, не побоялся помочь задыхающемуся человеку, а он стоит как истукан, который довел этого самого человека до такого состояния своими беспочвенными обвинениями. Но когда Уен замечает, что тот начинает почесывать ладони, и с каждой секундой все сильнее скрести ногтями по коже, незамедлительно реагирует — падает на колени рядом с Саном и хватает мужчину за руки. — Юнхо, послушай меня, — говорит внезапно Уен, отбросив все формальности, но чувствует, как его сил не хватает, чтобы остановить мужчину от почесываний ладоней которые уже начали краснеть, — Прости меня. Я был не прав. Я такой идиот, совсем забыл, что сегодня Есан с утра должен был уехать к бабушке в деревню. Сеть там не всегда ловит, но поверь мне, он точно в безопасности. А еще…еще Есан очень любит тебя. Он сам мне вчера это сказал. Клянусь! Кажется, это сработало. Руки мужчины чуть расслабляются, поэтому не теряя ни секунды, Уен хватает их посильней и наконец смог разъединить. Теперь Уен ничего не видит вокруг, ни Сана, который явно ошарашен таким рода признанием, но продолжает дышать в ровный такт для Юнхо, ни Минги, который уже успел спуститься со второго этажа, но почему-то медлит, держа необходимую таблетку в руке. Единственное, что его волнует, это едва уловимое изменение в стеклянном взгляде Юнхо. — Он сказал, что хочет всегда тебя смешить, чтобы ты мог часто улыбаться. Он обожает твой смех и очень хочет, чтобы ты был счастлив. Так сказал наш Есан-и. Самый красивый и добрый мальчик, которого я встречал в своей жизни. Он ведь именно, такой, да? Да. Я тоже очень его люблю. Прости меня, хен. Ты ни в чем не виноват. Ты не сделал ничего плохого. Ты хороший человек. Только тебе я могу доверить своего лучшего друга. Уен чувствует, как глаза мужчины перед ним постепенно расслабляются и смотрят будто прямо в душу, губы потихоньку снова розовеют, а большие руки крепче сжимают его ладони в ответ. Минги медленно садится на диван рядом с другом и стирает свои слезы, что оказывается все это время текли по его щекам. Сан, заметив это, сразу же напрягается. — Хен, — зовет он Минги, — Лекарство, скорей! Минги продолжает расслабленно сидеть на диване, закрывает руками лицо и всхлипывает. Ребята, все еще прибывая в ужасе от происходящего, следят за каждым движением мужчин перед ними, дабы понять наконец, что происходит. Все ли у них получилось и действительно ли все страшное уже позади, раз Минги бездействует? Через несколько мгновений Минги снова берет себя в руки и стирает оставшиеся слезы с лица рукавами толстовки. — Все в порядке, — успокаивает он ребят, а может и самого себя, — Я боялся, что у него обострение, а это действительно оказалась паническая атака. Ты молодец, Уен. Спасибо тебе. Минги кладет руку поверх сцепленных рук Уена и Юнхо, давая понять, как сильно он благодарен за помощь. — То, что ты сказал про Есана, это правда? Он сейчас у бабушки? — уточняет Минги, при этом находя пальцами пульс Юнхо, дабы окончательно убедиться, что с ним теперь все в порядке. — Да, — Уен виновато опускает голову вниз. Похвала о том, какой он молодец его совсем не утешает. Он чуть не довел человека до асфиксии. А если бы Минги не оказалось рядом в этот момент? Есан никогда бы его за это не простил, — У него скоро день рождения. Он всегда отмечает его с бабушкой в деревне. Только потом с нами. Такие вот у него принципы. Минги благодарно чуть улыбается и устало откидывается на спинку дивана. Отлично, еще одна проблема устранена. Точнее, оказывается и не существовала. — Хен, — в тишине вдруг звучит слабый и неуверенный голос Сана, — Если это, как ты сказал, паническая атака, то обострения чего ты ожидал? Есть что-то еще страшней? Минги смотрит на своего друга, который уже ровно и спокойно дышит, все еще держа Уена за руки, но теперь скорей чтобы успокоить перепуганного мальчишку, который увядает на глазах и все еще стыдливо боится поднять свой взгляд на него. — Расскажешь им, Юнхо? — Да, — отвечает он охрипшим голосом и, повернувшись к другу, очаровательно ему улыбается, — Постараюсь отомстить, еще больше сломав им психику. Минги не может сдержать громкого смеха и крепко обнимает своего дорогого друга, за которого так сильно перепугался.

***

Юнхо делает последние исправления в наспех написанной новой главе своей истории и довольный собой снимает с глаз очки. Вдохновение в последнее время с него течет прямо рекой, только успевай печатать. Давно он не получал столько наслаждения от написания историй, что зарождались в его голове. Раньше они до ужаса его пугали, но благодаря терапии и терпению Сонхва, а также постоянной поддержке Минги, он начал излагать их в письменной форме. Его редактору постоянно приходилось уверять Юнхо, что истории отличные и совсем не пугающие, что читателям они обязательно понравятся, и действительно, оказался прав. Хотелось, конечно, поскорей закончить все к приезду Есана, чтобы наконец порадовать его долгожданной новой рукописью, но на деле готова лишь половина работы. Он планировал дописать все за эти два месяца сколько они знакомы, но появлялись все новые идеи, которые очень хотелось тщательно и динамично описать, дабы вырасти еще и в своих глазах. Кажется данное ремесло действительно создано специально для него. За окном темно, наверняка Есан уже приехал домой и умывшись собирается лечь спать после изнурительной дороги. Юнхо решает его не беспокоить, как бы сильно не хотелось. У них впереди еще будет много совместных дней, еще столько неизведанного и волнующего. Еще будет время вместе поесть, погулять, посмотреть новинки на Нетфликс, обсудить прочитанные за это время книги, теории и идеи, что ежедневно появляются по ходу их бесконечных и увлекательных бесед. Все еще впереди. Внезапно в дверь начинает кто-то стучать, но Юнхо это не пугает. Наверное это Минги опять забыл что-то. А ведь у него через час поезд обратно в Сеул. Вот растяпа. Мужчина поднимает руки, дабы растянуть затекшие мышцы от длительного сидячего положения за ноутбуком, надевает обратно очки и выходит из комнаты, чтобы спуститься на первый этаж. Стук в дверь становится все громче и нетерпеливее. Странно, Минги так никогда не делает, всегда пару раз стучит и просто ждет, залипая в свой телефон. Безумная догадка внезапно посещает голову Юнхо. Она настолько нереальная, что не верится, но очень хочется. Мужчина быстрей спускается по лестнице, даже свет в гостиной забывает включить, и мчится к двери. С немного трясущимися руками от волнения справляется с системой сигнализации и наконец распахивает дверь. Как тогда. В их первый день встречи. Перед ним самый красивый мальчик на земле, так же тяжело дышит, а на лужайке валяется его велосипед. — Есан? Юнхо не успевает ничего более сказать, на него сразу же набрасываются, крепко обнимают за шею и целуют в раскрывшиеся от удивления губы. От Есана пахнет свежестью, мокрой травой и раскатами грома. Есан пахнет счастьем, таким долгожданным счастьем. Губы невероятно мягкие, такие невинно нетерпеливые, со вкусом летнего лимонада. У Юнхо кружится голова, он будто опьянён этим запахом, этими губами, этим невероятным гибким телом, что вплотную прижато к его собственному. Держать в своих руках это чудо — верх блаженства. — Есан, стой… Мальчишка даже не думает слушаться, толкает мужчину в глубь гостиной и снова целует, такими короткими жаркими поцелуями, но не менее сносящими разум к черту. Есан так долго этого ждал, так много времени потерял на бессмысленные проверки своих чувств, когда все это время этот мужчина ждал только его и наверняка справлялся со своими страхами в одиночку. Он снова толкает Юнхо, на этот раз на диван и сразу же ложится на него, дабы тот не опомнился слишком рано. — Подожди, Есан-и, мне нужно тебе кое-что рассказать… — Хен, мне уже девятнадцать, это все, что нас должно волновать. Есан снова тянется за поцелуем, но Юнхо собрав последние ошметки своего благоразумия останавливает его, немного отодвинув от себя, но крепко держа за плечи, чтобы Есан не свалился с дивана. — Я знаю, ангел мой. Кстати, с днем рождения, — рассмеялся Юнхо, понимая, как ужасно все портит. — Спасибо, хен! — с наигранной радостью отвечает Есан, а потом серьезнее добавляет, — Теперь мы можем продолжить? — Но я хотел рассказать о другом, пока ты еще не пожалел, что связался со мной… — Я все знаю, — перебивает его Есан и высвободившись, кладет вою руку на лоб Юнхо, — И меня ни капли не пугает то, что мучает тебя здесь. Наоборот, я влюбился именно в твой разум, в твои мысли и идеи, что запечатлены на страницах твоих книг. А потом, познакомился и со всем, что спрятано здесь, — Есан кладет другую руку в область сердца, а Юнхо машинально накрывает ее своей, как тогда, в парке у реки. — Как ты узнал? — произнес Юнхо, все еще не веря в услышанное. — Уен, кто же еще, — улыбается Есан, перемещая обе руки на грудь мужчины. — Что бы я без него делал, правда? — Он сказал, что я педофил, — шепчет Юнхо, надеясь на то, что хоть это отрезвит Есана и заставит еще раз подумать. — Ужас какой. А я смотрю, почему мое совершеннолетие тебя не сильно обрадовало, — отвечает Есан, потирая рукой подбородок, тем самым наигранно изображая мыслительный процесс. Юнхо громко смеется, но чувствует, как глаза снова накрывает пеленой от слез. Но на этот раз счастья. — За эти три дня в деревне я прочитал кучу книг о шизофрении, — продолжает Есан, теперь тепло улыбаясь и смотря прямо в глаза, — О стадиях заболевания, их прогрессировании и обострених, способах терапии и возможных исходах. И я на все это готов, хен. Я был готов к этому еще с того момента, как впервые тебя встретил, ошарашенный тем, как ты извинялся за ошибки другого человека. Ты не знал, в чем тебя обвиняют, но всегда готов взять всю ответственность на себя. Я буду с тобой, даже если ты начнешь сомневаться в том, что этого достоин. Потому что ты хороший человек. Самый лучший. И все делаешь правильно. Юнхо все еще не может поверить, что все это происходит именно с ним. Что все это не сон и не очередные галлюцинации, которых на самом деле он давно уже не слышал и не видел благодаря тщательно подобранной Сонхва терапии. Но на всякий случай кладет руку на любимое лицо перед собой. Есан настоящий, такой теплый и все еще невероятно опьяняюще пахнущий свежестью и летним лимонадом. Без лишних слов он снова соединяет их губы и целует с таким упоением и жаром. Теперь очередь Юнхо быть нетерпеливым. Не отрываясь от мягких губ, он снимает свои очки с глаз и кидает их куда-то на пол, совершенно не беспокоясь об их сохранности, крепче прижимает юное тело к себе и аккуратно вводит язык, сталкиваясь с горячим языком Есана. Тело горит от нежных, но в тоже время крепких объятий, но хочется большего. Первым отрывается от поцелуя Есан и подняв с дивана за собой Юнхо, полностью садится на чужие бедра. Не теряя ни секунды, тянет майку мужчины вверх, немного возится с ней, пока стягивает ее через голову, и нетерпеливо сбрасывает куда-то за спину. Перед ним открывается поистине невероятная картина, оказывается за всеми этими оверсайз майками скрывалось такое шикарно тело, и Есан не может не позволить себе пройтись рукой по чужой могучей шее, широкой груди и спуститься к упругому животу, в то время как сам Юнхо не может оторвать глаз от Есана, боясь пропустить любую реакцию на столь полюбившемся уже давно красивом лице. Позволив вдоволь изучить свое тело, Юнхо осмеливается дотянуться до пуговиц на рубашке Есана и покрывать поцелуями каждый открывающися участок кожи на груди и, распахнув наконец вещицу, снять ее с этих соблазнительных тонких плеч. Юнхо целует сначала одно плечо, потом другое и уже увереннее опускается губами к ключицам и поднимается к шее, добавляя к поцелуями еще и язык. Сверху слышится первый невинный стон, от чего крышу Юнхо сносит окончательно. Он крепко прижимает хрупкое тело к себе вплотную, продолжая при этом вылизывать дурманящую своей нежностью кожу на шее. Он чувствует тонкие пальчики в своих волосах и приподняв Есана, поворачивает его, чтобы уложить на диван. — Ты уверен, Есан-и? — интересуется Юнхо, внимательно изучая любые изменения в родных уже глазах напротив. — Да, — выдыхает в ответ Есан, тяжело дыша от возбуждения, — Не бойся, делай все, что считаешь нужным. Мужчина не отрывая взгляда от парня под собой, проводит большой ладонью по юной груди к мягкому животу. Есан вздрагивает от нахлынувших на него чувств и смиренно ждет чего угодно, немного смущаясь такого пристального взгляда Юнхо. Он сам от себя в приятном шоке, как вообще такой взгляд выдерживает, но сразу же отвлекается от своих мыслей, стоит чужой руке пройтись в области паха, но не останавливаясь, спуститься ниже. Крепкая рука Юнхо останавливается на бедре и чуть крепче ее сжимает. Есан забывает, как дышать, только сердце слишком громко, по его мнению, стучит в груди. — Тебе не страшно? — глаза Юнхо все еще блестят, но Есан все-таки улавливает в них некую тоску и всего лишь каплю выживщей надежды. — Нет. А тебе? Юнхо молчит, но продолжает искать в глазах напротив хоть что-то, что заставит его остановиться. Ему страшно. Безумно страшно. Мальчишка понятия не имеет во что ввязывается, наверняка готов отдаться только в порывах страсти и бушующих в его возрасте гормонов. Из них двоих взрослый здесь именно Юнхо и он не должен позволить произойти тому, о чем потом сожалеть будут оба. — Знаешь, — произносит вдруг Есан, сделав глубокий вдох, — Я ходил на свидание с одноклассницей. Это был полезный опыт. В тот день, я постоянно слышал в своей голове твой голос, как ты зовешь меня по имени. «Есан-и», так ты меня называешь. Можешь назвать меня так еще раз? Пожалуйста. Юнхо сглатывает и инстинктивно сжимает чужое бедро в своей руке сильней. Волна возбуждения бьет током по всем жилам. Это невыносимая пытка. Запрещенный прием. Сил сопротивляться становится все меньше. — Есан-и, — произносит Юнхо, внимательно наблюдая за тем, как парень под ним делает еще один вдох, на этот раз отрывистый, пропуская горячий воздух между ними через рот. — Еще раз... Пожалуйста. Есан выдыхает едва слышно и так быстро, чтобы скорей набрать еще воздуха. Щеки горят, губы чуть подрагивают. Юнхо чувствует, как расстояние между ними уменьшается с каждым новым вдохом. — Есан-и. Рука будто сама без ведома хозяина перемещается с бедра Есана выше и, совсем потеряв совесть, останавливается на ягодице, тянет ближе к своему паху, тем самым создавая новые безумные токи возбуждения. Юнхо томно выдыхает, не в состоянии уже терпеть такую пытку, потому что глаза парня под ним так красиво и соблазнительно расширяются в удивлении, а губы раскрываются все шире, маня к себе с опасной силой. — Есан-и… Юнхо уже не остановить, особенно когда наконец раздается такой сладкий и полный наслаждения стон Есана, что мужественно все еще держит глаза широко раскрытыми и готовыми уже на все. На нем все еще его легкие светлые джинсы, а Юнхо все еще в своих спортивных брюках, но все это не важно, пока перед глазами такое раскрасневшееся лицо его мальчика. — Да-а… — рвано выдыхает наконец Есан, но сразу же раздается следующий стон, еще громче, еще слаще, стоит Юнхо еще раз провести чужим пахом по своему, крепко придерживая за ягодицы своей большой сильной рукой. Есан опирается руками об диван, пока его таз поднят и так мучительно прижимается к чужому телу. Внутри все горит, он чувствует жар идущий от собственной груди и дыхания, а внизу практически больно от того, как это приятно, — Еще… пожа...луйста. Есан не выдерживает следующего трения и роняет голову на диван, выпячивая при этом свою безумно соблазнительную шею и вздымающуюся покрасневшую грудь прямо перед лицом мужчины. Юнхо не может сопротивляться порывам, упирается лбом к его груди и вдыхает ртом жар чужой кожи. Прижимает к своему паху сильней, ведя рукой все чаще и быстрей. Это просто безумство какое-то. Хочется большего, но страшно, что следующий раз окажется смертельным для обоих. Но все рычаги уже спущены, обжигающая волна возбуждения уже давит со всех сторон и не выдержав напряжения, взрывается до искр в глазах. Юнхо прижимается раскрытыми губами до безумно желанной кожи и низко стонет. Глаза слепнут, в ушах звон, но протяжный и громкий стон наслаждения своего мальчика он будто чувствует всем телом. Его волосы на затылке крепко сжимаются чужой рукой, будто в отчаянии ищут хоть какую-то опору, чтобы оставаться в этом мире, а хрупкое тело в его стальной хватке содрогается от оргазма. Юнхо глотает ртом катастрофически не хватающий воздух в легких и поднимает голову, чтобы взглянуть на Есана. Голова парня все еще упирается об диван, грудь вздымается чаще, а хватка в чужих волосах начинает ослабевать. — Есан-и, — Юнхо снова сглатывает, дабы хоть как-то перевести дыхание, — Ты как? Неожиданно вместо ответа слышится тихий мелодичный смех. Есан закрывает руками свое раскрасневшее лицо, но продолжает глубоко дышать и смеяться. Юнхо наконец ослабляет хватку, кладет руки на талию своего мальчика и поднимает голову выше, чтобы оценить весь масштаб произошедшего. Темнота в глазах постепенно отходит, как и звон в ушах, поэтому приглушенный смех Есана начинает немного даже пугать. Неужели он сделал что-то не так? — Есан-и? Посмотри на меня, пожалуйста. Есан наконец убирает с лица сначала одну руку, потом вторую и обессиленно роняет их на свою грудь. Щеки все еще горят, влажные губы соблазнительно блестят и все больше расширяются в довольной улыбке. Юнхо облегченно выдыхает и непроизвольно начинает посмеиваться в ответ. — Что не сделаешь ради того, чтобы твой любимый писатель снова начал писать, — отвечает неожиданно Есан и с новой силой начинает смеяться. — Дьявол, — хитро усмехается Юнхо и под визги мальчишки от внезапно появившихся щекоток по животу, стремительно тянется за долгожданным поцелуем. За вкусом летнего лимонада.