с луком или без?

На кухне внезапно чем-то загремело. Судя по звукам — упала кастрюля. Судя по матам — уронил её Антон. Но падающая посуда не закончилась, поэтому буквально через несколько секунд послышался звон тарелок. — Ребёнок, — беззлобно выдохнула Катя, оторвавшись от каких-то своих важных дел. Дима кивнул. Ребёнок. У них на кухне неуклюжий двухметровый ребёнок. — Сейчас схожу, узнаю причину музыкального ансамбля, — Позов хмыкнул — у него двое детей, но ни один из них не доставляет столько хлопот, сколько иногда Шастун. Только дети — это дети. А Антон — это Антон. И ведь и дети, и Антон горячо любимы Позовыми, только в разной степени и разной любовью. — А, чёрт, надеюсь, он не поранился… Среди осколков от разбитой тарелки больше никаких повреждений не обнаружилось. Руки Антона, как и все его неполные два метра роста, оказались в порядке. Только на лице виноватая улыбка. Сжался весь, будто ругать сейчас будут. Откуда такая реакция — Дима, если честно, не понял. Они с Катей никогда не кричали ни друг на друга, ни на Антона, ни на детей. С чего вдруг такая реакция… вопрос века, не иначе. — Антош, — от внезапности Шастун сделал полшага назад, едва не наступил на осколки и тихо выругался. — Бл! Антош, всё нормально? Не поранился? Иди сюда, только осторожнее. Осторожнее, говорю, тут осколки. Когда Антон забрался на безопасное место — на стул в противоположной части стола, который разделял его и место преступления, — Позов быстро собрал крупные осколки и выбросил их в ведро. — Расскажи хоть, что случилось, — попросил он, ища веник. Антон немного засмущался. Опустил голову, забегал глазами, неловко улыбнулся. А потом, наконец, выдал: — Я картохи захотел. Жареной, — всё так же неловко глянув на Позова, продолжил: — Кто ж виноват, что у вас такие полки неудобные! Там кастрюля, рядом эти… Тарелки… Именно к этому моменту на кухню подошла Катя. — Тарелки? — переспросила она, поглядывая на Антона. — Ну, ничего. Мелочи. Главное, что ты не поранился. По виду Шастуна стало понятно, что он почувствовал огромный прилив любви к обоим. Таким понимающим, таким чудесным. — Так чего ты приготовить хотел? — подойдя ближе, Позова положила ладони на плечи Антона. — Я прослушала. — Картошки хочу. Жареной. К этому моменту Дима успел даже вымести мелкие осколки, поэтому стал рядом и накрыл своими ладонями чужие: и Катины на плечах, и Антоновы на его же коленях. Катя улыбнулась, заметив, как покрылось румянцем лицо Шастуна. Тот, кажется, всё никак не может привыкнуть, что в этой семье его любят — по-своему каждый, но это важно для всех. Вот Дима точно любит романтической любовью, и от осознания этого Антон едва не плавится. А Катюша — дружеской. Но такой дружеской, что правильнее быть и не может. И, конечно, дети — они Антона просто любят. —… с луком или без? — Антон только обратил внимание на вопрос и даже не понял, кто его задал. — Картошки с луком делать или без? Оказалось, что вопрос Катин. — Да мне без разницы? — неуверенно. — Картошка и картошка… — Тогда без, — вынес свой вердикт Дима. — Скоро детей забирать, а Савина не любит жареный лук. — Тогда давайте быстрее начнём. Чтобы успели дожарить. Антону поручили почистить и порезать картошку, пока Позовы искали подходящую по размерам сковороду. И он, если честно, даже подзалип на них немного… Такие хорошие, тёплые, счастливые. И рядом с ними нет ощущения, что он лишний. — Только пальцы, пожалуйста, береги, — кажется, это сказала Катя, заметившая, как Антон совсем перестал двигать ножом по овощу. Шастун потом ойкнул и продолжил, специально делая всё как можно аккуратнее. А потом к очистке картофеля присоединилась и сама Катя, отправившая Диму за детьми — те сейчас были у близких знакомых на какой-то детском празднике. — Антош, — у неё почти такие же ласковые интонации, как и у Димы, но с другим посылом. — Ты меня всё ещё стесняешься? Нет? — Антон отрицательно качнул головой. — Тогда почему так… Договорить ей он не даёт: — Боюсь сделать что-то не так… — признание не сильно бьёт, хотя и звучит неожиданно. Но Катя знала от Димы, что Антоша — их Антоша — очень тревожный в некоторых моментах. И отношения — один из пунктов в списке. Поэтому она не давила, ни в самом начале, ни сейчас — и дальше тоже не будет. Шастуну нужно самому максимально привыкнуть к ней, к ним обоим, чтобы перестать волноваться. — Тогда я просто напомню, что с нами ты можешь поговорить обо всём. Даже о том, что ты хочешь картошки, — и Антон ощутил тычок в бок. Рассмеялся. — Без лука. — С луком или без. Жарили они картошку вместе, включив на всю громкость плейлист с какими-то старыми попсовыми песнями, и успели даже подурачиться. Зато к приезду Димы с детьми всё было готово: и картошка, и даже какой-то простенький салат. И это точно самый домашний ужин, который был в жизни Антона. Домашний именно в качестве части этой семьи.