Тотем бессмертия

... Страх туманил разум, ноги подкашивались, руки тряслись, а на лицо уже надевали маску. Какое же, мать вашу, отвратное чувство — отчаяние. Когда все, что ты можешь — выполнять ебаные приказы обкуренного, жирного, обмазанного маслом и покрытого татуировками, изуродованного проколами по всему лицу, Казыгана, когда он буквально Бог для тебя, когда от него зависит твоя жизнь напрямую. Руки и ноги связаны, он истощен недавней вылазкой, силы на исходе, но.. Вид его друзей, окровавленных, лежащих в кучке трупов, предстал пред его глазами. За мгновение до того, как маску на него надели, Антон пустил слезу и молча принял свою участь. Участь убийцы собственных друзей. — Ром, они знают. — Я, мать твою, в курсе. Бяш, ты либо молчишь — либо идёшь в пизду. -Они убьют нас. Если не нас, так самых слабых. Птенец обернулся, чтобы взглянуть на повозку с медикам и алхимиками, среди которых затесалась белая макушка Оли. Жалость и страх, которые испытывал Бяша, представляя её посреди поля битвы, бегающую от одного трупа к другому, в целях найти выживших, раненых, брата. Его самого. Бяша не выносил. Он не мог её остановить, он бы не посмел и слова против сказать, если бы не... Волновался о ней так же сильно, как Рома сейчас волновался об Антон. -Я положу какую угодно жизнь, лишь бы вернуть его. Лес не выживет без него. А Казыганы слишком сильные с ним. Рома плюнул и пригляделся. Через реку было видно людей, обнаживших свое оружие, Они выстроились у основного прохода, через который звери и люди не раз перебрались на другу сторону, но чем дальше от него — тем меньше было стражей. Это был изъян тактики людей. — Ты слишком эгоистичен, на. Положишь любую жизнь? Даже мою? — Даже отца и свою, если потребуется. Мой долг — вернуть и защитить его. Твой долг — выполнять мои приказы. Он резко обернулся на друга, поникшего от осознания ситуации. Сейчас не время спорить. -.. Есть, командир. Каков приказ? — Сними с него эту ебучую маску, сделай все, чтобы он смог думать и действовать самостоятельно. -.. Будет выполнено. Пока Бяша «общался» с Олей, Рома отдал приказ: часть войск бросить в основной переход, а остальные пусть делятся и незаметно двигаются до места, где стражей практически нет. Им не нужен лишний шум. — Ром, как думаешь, у нас получится? Оля уже была в полной боевой готовности. Аптечка, рюкзак из серии набора для выживания, Кинжал за пазухой и куча защитного обмундирования, в которое нарядила её мама. — Уверена, что хочешь? — Рома сел на корточки, чтобы быть ближе к её росту. Теперь она смотрела не него сверху. — Да. Там мой брат. И вы. Я обязана. — голос её дрожал то ли от подступающих слез, то ли от страха, но она была полна уверенности. Уверенности в искренности и надобности своего поступка, но никак не в том, что выживет. Никто не был в этом уверен. — Тогда хорошо. Вы пойдёте через час после основной атаки. Зайдёте левее перехода, разделитесь. Двигайтесь по диагонали вправо, ищите наших. С вами отправится отряд медвежьих, будут искать выживших Казыганов. Дойдёте до лагеря — разворачивайтесь и ищите остальных. Другой отряд пойдёт по диагонали влево, там должны будут быть в основном Казыганы, так что пусть идут самые сильные. Все запомнила? -Да, Ром. Спаси моего брата. — Я сделаю это. — Рома похлопал её по плечу и поднялся. Оля убежала к медикам, докладывать его план, а сам он отправился к отцу. — Ты понимаешь, чем черевата твоя стратегия? мужчина постукивал по своему мечу в ножнах, отбивая секунды. Отряд, назначенный на отвлекающий маневр, уже был готов к отправке. — Да отец. — Полностью отдаёшь себе отчёт? Наконец он повернулся к сыну. Тот непоколебимо стоял, лишь на долю секунды блеснул в его глазах страх. И не за себя. — Да, отец. — Хорошо, будь по твоему. Отправляйся в лагерь и предупреди своих. Крылатый пусть не летает, отправь его скакать по деревьям и искать белого. -Да, отец. — Твоя мать хотела бы, чтобы ты жил. И я хочу. Не заставляй нас страдать, пожалуйста. — Я подумаю, отец. Вы тоже берегите себя. И тот ушёл, оставив единственного родного для себя позади. Ушёл спасать другого такого же родного, такого же близкого для себя. И для других. Антона. Настал черёд наступления. Возглавив отряд отвлекающих, помеченных красной меткой на руке, Рома сжал рукоять собственного меча. Сердце заходилось в бешено ритме, перед глазами все плыло, хотелось уткнуться в грудь матери, заплакать, просто остаться с ней, но.. Её нет. Сейчас он стоит у перехода, понятия не имеющий, как в одиночку кинется через реку. Его пока не заметили, но отряд распределился, чтобы их не было сильно заметно. От каждого пахло страхом. Только от Ромы ненавистью. Вернее, все просто чувствовали только ее, ярость, кипящую в его жилах, но он знал, что ещё пара минут размышлений и попыток успокоиться - и он обоссытся от страха, захватывающего его с каждым новым вздохом. Потребовалось немало усилий, чтобы подать команду. Он разогнался и первым прыгнул в лапы Казыганов, жаждущих его крови. Прямиком в лапы смерти. - Первый приказ: Охраняй меня и Настю. Охрана нашей палаты превыше всего, даже жизни твоих дружков и тебя. -.. Есть.. Сэр.. - затуманенный разум Антона колебался от полного подчинения до бунта. Всё его силы он бросил на свое высвобождение, на то, чтобы вернуть себе контроль. Но вместо этого ноги повели его к выходу из палаты и его тело встало в боевую стойку. Тетива натянута, лук в руке, колчан стрел за спиной. Как он возненавидел собственный тотем за это. За то, что именно у ебаных зайцев ебаная маска, в которую можно напихать всего, что душеньке угодно и воротить ушастыми как вздумается. Хотелось разбить его вдребезги. Раскрошить собственное лицо, чтобы избавиться от всего этого. Он радовался, что был парнем, ведь если бы был девушкой.. Он бы не выдержал. Настин смех за его спиной и сюсюкание её отца раздражали. Хотелось вспороть ей живот и разрезать рот, хотя нет, сшить, чтобы её болтливый и длинный язык навсегда остались за её молочными гнилыми зубами. Он стоял у входа в Центральную Палату - Палаты вожака, все остальные были уставлены вокруг неё, защищая от внешних нападений. Но даже смотря через небольшую щель между палатами, он увидел переполох, вызванный нападением. Он знал, что битва уже началась. Знал, что его друзья сражаются, пока он, блять, охраняет того, кого должен убить. Под кожей будто заполазли черви. Хотелось сгнить прямо здесь, вместе с луком, чтобы этот ублюдок потерял преимущество. Но Антон знал, что все это - ради его спасения. Он не моугпозволить себе пострадать или умереть, пока его друзья бьются не на жизнь, а на смерть. И стоять он тоже не мог. Казыгани отпрыгивали, отлетали, убегали от меча Ромы, трусливые люди хотели жить и их инстинкт подсказввал бежать. А инстинкт Ромы говорил ему ебашить. Стычки мечей, ругань, топот, звук удара о землю только прыгнувших, лязг железа, крики - все смешалось в этой битве. Краем глаза Рома заметил Бяшу, прыгающего с ветки на ветку, дабы добраться но лагеря людей и найти Антона. "Удачи. Найди его и не умри" И снова удар. На него нещадно нападали; толпой, по одному, вдвоём: кто как мог. Многие из ударов Рома отбил, от многих отвернулся, лишь несколько более умелых задели его руки и ноги, одному удалось пырнуть его в бок. Утешала лишь мысль о подкреплении за спиной, лишь мысль о том, что он не один. Обернувшись, волк увидел лишь нескольких солдат своего отряда. Остальные 47 пали трагической смертью. Хотелось взвыть, хотелось бросить все и бежать в лагерь Казыганов - резать глотку вожаку, но его останавливало малое количество его солдат. И головы полетели, и кровь полилась ручьём, топя рыб в этой ебаной реке. Смрад, казалось, стоял на весь лес. Остатки их жизнедеятельности выходили вместе с последним вздохом, они хрипели, булькали, захлебываясь в своей крови, дергались в конвульсиях, погибая самой унылой смертью - смертью от руки того, кого считал беспомощным. Слабым. Кого недооценивал. Минуты длились часами, а подкрепление к людям приходило ежесекундно. Кровь скатывалась по его рукам и лицу, больше не впитываясь в кожу или одежду. Солдаты и сам Рома были залиты кровью не то что по локоть, они все были в ней. Слава лесу, она была не их. Как и было оговорено, отряд медиков и поисковых готовились к скорому выходу. Для них построили временный мост, чтобы не тратить время на прыжки, и самые сильные подготавливали его к установке. - Боишься? - Полина мягко положила руку на плечо Оли. Когда та вздрогнула, песец мягко улыбнулась и наклонилась ближе к её лицу. - Я тоже боюсь - нежно шептала она, приобнимая девочку. Та дрожала, по её лицу и распухшим красным щекам было видно, что она вот-вот разревется. И маленькая Плакса-Оля, как называли её в племени, сдержалась.Сглотнула ком в горле и мотнула головой. - Я не имею права бояться. Бяша ищет Антона, сам брат пытается освободиться из оков людей, а Рома дерётся на передовой. - Она смахнула волос, прилипший к лицу и продолжила, восполняясь уверенностью и бесстрашием с каждым словом, сказанным далее - Их дело важнее моего и они не боятся. Моё дело - пустяк. Я не имею права на страх. - Поверь, как Роме сейчас страшно. Уверена, он еле переборол себя, чтобы прыгнуть через реку и сделать первый удар. Он был волком, неспособным обидеть даже муху. - Рома волк,он не мог быть таким мягким - Оля с недоумением посмотрела на Полину, смеющуюся с её слов. - Ты просто не знала его. Мы дружим с детства и я знаю его как саму себя. Он такой стойкий и серьёзный, потому что его отец.. Довольно строгий человек. У Ромы не было выбора. - она печально вздохнула и села на траву. Оля последовала её примеру, все ещё изучая лицо девушки. - Даже я была способна убить комара, присосавшегося к руке, но Рома терпел. Он знал, что он полетит и отдаст эту кровь своим детям. Если убьёт его сейчас - Комаров меньше не станет. Станет больше голодных и осиротевших комаров. Так же было с пауками, клещами и прочей живностью, что порой вредит нам. - Он не похож на такого зверя. - Как и твой брат не похож на воина. Тем не менее на учениях он превосходил многих. Он более ловкий, быстрый, хитрый, и на самом деле довольно сильный. Он просто не тренировал себя. - Мой брат как раз жалел всех этих паучков,жучков и прочий бред. Он очень трусливый для воина. - Ты много не знаешь о брате. Но если бы он был так труслив - он бы убежал, когда встретил ребят на той поляне. Он бы не рассказал Роме и Бяше, что происходит у Казыганов. Если бы он был трусом - прыгнул бы в реку на съедение рыбам в первую ночь своего пребывания у них. -..Ты, возможно, права. Спасибо, мне стало легче. - Не за что, Оль. Береги себя. Мы с Катей пойдём в сторону прохода, оставайся с медвежьими. -Хорошо. Береги себя. Полина просто кивнула, покидая девочку. Ветки царапали щеки, но хотя бы не лезли в глаза. Бяша предусмотрел себе очки на подобный случай. Добравшись до лагеря Казыганов, Бяша скрылся в листве дерева и высматривал знакомую белую макушку. Это не было чем то сложным, сложнее было при этом не вылезти целиком из укрытия. Цель была найдена спустя несколько минут, и.. Кажется, его заметили. Взгляд Антона устремился на знакомые очки. Приказ отдавался в голове болью, его приказом было истреблять таких, как Бяша - тех, кто проник слишком близко к лагерю,но это же, мать вашу, Бяша! Он поднял лук, и.. Сделал вид, что потянулся. Контроль над телом был восстановлен, но ненадолго. Ухом кивнув Бяше, Антон велел ему уходить. "Черта с два, на" Бяше потребовалось время, чтобы появится за спиной Антона. Вернее, на дереве, что было ближе всего к палатам Казыганов, и чтобы обязательно сзади Антона. Он спрыгнул с дерева и скрылся в кустах, ожидая отряда для основной битвы, когда все будут настолько заняты выживанием, что не заметят, как Антон исчезнет. Он затаил дыхание и стал ждать сигнала.... "Ты слишком плохо скрываешься и слишком предсказуем. Скажи спасибо, что об этом твоём трюке знаем лишь мы." думал про себя Антон, ощущая на своей спине пристальрый взгляд его глаз. Всё таки Бяша нередко использовал эту уловку, чтобы победить на тренировках по захвату вражеского флага. Последнее, что хотел видеть Антон - окровавленного рому во главе армии. Для Бяши это был знак, а для Антона - самоубийство. Он натянул тетиву и пустил первую стрелу вверх, пока предупреждающую.Но следующая была нацелена в сердце Ромы. "Ты и так его забрал, Тош.. ". Рома дал команду и отряд начал наступление.. Кровавое месиво, горы обосравшихся трупов,       на руках Антона бесчисленное количество крови, пусть и не буквально. Самое ужасное - эта кровь принадлежит его собратьям. Таким же полузверям, как и он сам. Пока вожак за его спиной хохочет вместе с дочерью и пьёт алкоголь, его люди погибают, кто то остаётся без отцов, братьев, сыновей.. А он, блядь, пьёт и веселится с дочерью. Хотелось вонзить ему стрелу в пах, глаз, сосок - самые больные места, но так, чтобы он не сдох от первой стрелы. Хотелось терзать его и мучить, Антон хотел мстить. Пока рука его готовилась к тому, чтобы выстрелить в вожака, его подхватил Бяша и улетел подальше от лагеря. - Пусти. - Антон, мне просто нужно.. - Пусти. - Антон пытался вырваться, отчего Бяша нередко намеревался упасть. Когда он решил, что они достаточно далеко и высоко, он опустил зайца на ближающую ветку и попытался снять маску, но та не поддавалась. Её словно приклеили, мать вашу. - Да как её, бля.. - Пусти. - Бяша отпрыгнул от Антона, внезапно доставшего кинжал. О, как он не хотел делать другу больно, как Антон сопротивлялся голосу в своей голове,но все было тщетно. Он тонул в болоте своего разума, наблюдая издалека за тем, что происходит в жизни. Руки и ноги были скованы все теми же осточертевшими цепями, а его тело двигались само. -.. Беги.. - Шептал Антон, пытаясь привести себя в чувство. На пару секунд ему это удалось и он почти снял маску, но Бяшу подстрелили. Его крыло пронзило копье и Антону пришлось надеть маску обратно. Спустившись, он мельком посмотрел на ещё дышащего Бяшу и в последний раз воспротивился голосу в голове. - Он мёртв - Сказал Антон, проходя мимо Казыгана. Тот, слава лесу, поверил зайцу на слово. Кровь капала даже с волос. Рома выглядел достаточно изнуренным. Большинство Казыганов было повержена и вожак вышел из своей палаты. Шатаясь и икая, он подошёл вплотную к Роме, глядя на него снизу вверх - я его убил - Вожак ухмыльнулся ему прямо в лицо и в то же мгновение Рома посмотрел на Антона, выходящего из леса. Но было поздно, Рому схватили и вырубили, как поступили и с остальными выжившими. Вскоре отряд медиков присоединился к пленникам. Завидев сестру среди них - сердце Антона упало и больше не стучало. Теперь его сердце бешено колотилось, испытывая огромное желание прибить вожака прямо здесь. Прямо сейчас. -Полюбуйтесь - глава людей вывел Антона вперёд, с луком на перевес. Его любимые ещё дышали.Они ещё были живы. Бяши здесь не было, видимо он остался там. - Это ваш всеми любимый старшина. Он вас и убьёт - мужчина толкнул Антона, отчего сам чуть не упал. Антон стоял камнем и не двигался, лишь руки его сжимались на рукояти лука. - Чего медлишь? - кричал вожак, но никто его не слушал. Даже Карина была здесь. Антон поднял лук. Из под маски упала первая капля, затем вторая. Горячее солнце пекло как никогда, и ни одной тучи на небе. Антон плакал, ведь первой его жертвой должна была стать его мать. Любимая, нежная, добрая, любящая, милосердная и главное понимающая мать, родившая и воспитавшая его, женщина, которая дала ему все - от любви до статуса. Она была двигателем к тому, чтобы он узнал таких замечательных персон, как Рома, Полина, Бяша, Катя и многие другие.. Она улыбнулась ему. Грудь Антона намокла. Он ревел и руки его дрожали. - Смените ему потом повязку. Видимо эффект проходит. - Приказал вожак и развернулся, чтобы уйти, но в его плечо впилось перо. Бяша метнул его так, чтобы маска слетела с Антона, но получилось только попасть в Вожака. Часть маски была повреждена, но тут же восстановилась. - Схватить. Ты, заяц, не медли. Он кинул взгляд на Олю, связанную и побитую. Затем на Полину с Катей, таких же, как Оля, но они уже держались за руки. Затем на Бяшу, которого поймали и вели к ним. А потом на Рому, перепачканного в крови, раненого, истощенного. Ему досталось больше всех. Сердце заходилось в бешено ритме, не желая успокаиваться. Глубоко в своём сознании Антон ревел, рычал, ругался, пытался вырваться, но все, что у него получалось - копить эмоции в себе. Созрел план. Рука его дрогнула, когда вожак самостоятельно направил его лук на Олю. Та прижала уши и закрыла глаза, принимая свою смерть. - Только не.. Кха! Не Ее!! - кричал Бяша. Его пинали, чтобы он умолк, но он не собирался останавливаться. Тогда Казыган направил стрелу на Полину и Катя начала бунтовать и извиваться. Вожак упивался их отчаянием, он наслаждался их страданиями. Последней целью был Рома. Он смиренно отвёл глаза, осознавая, что никто не крикет его имя, никто не попросит убить сначала его. Это мог сделать только Антон и его мать. - Стреляй .... -Стреляй. .... -Стре.ляй. ..... -Ты блять в уши долбишься?? СТРЕЛЯЙ, ЕБАНОЕ ОТРОДЬЕ ..... - Убить. - вожак приказал это скорее своим подчинённым, чем самому Антону. Но тот решил выстрелить и, о Господи, случайно задел человека. В следующие секунды никто не знал, что случилось. Казалось, будто что то взорвалось и оглушило их на пару мгновений. Маска на лице Антона снова заросла, как ни в чем не бывало, словно ничего и не случилось. Но Оля видела, что тряпки под ней уже не осталось. -Боже,блядь.Убивайте этого волка и дело с кон - Стрела пронзила его грудь, пока Рома развязывал руки и ноги другим пленными. Вожак был убит и упал со стрелой в спине на глазах у Насти, выбежавшец, чтобы посмотреть, как зверушек убивают. Чтож, убили детствительно настоящее животное. В спину, в руки, в затылок Антона прилёта ли стрелы, кто то пытался его пырнуть, а кто то пытался кинуть копье. Тотем восстанавливал тело Антона так быстро, как мог. Железные наконечники растворялись под его кожей и раня затягивалась на глазах, пока сам Антон резал оставшихся Казыганов. На войне нет отцов. Нет братьев. Нет сыновей. На войне есть враги. Вскоре Рома и Катя присоединилаись к Антону, нападая на людей более резво, чем это было в начале битвы. Выкинув лук, Антон схватил кинжал и резал глотки любому, кто осмеливалсч подойти или к кому он подходил сам. Настигал жертву как хищник, безжалостно вспарывая животы и отрезая конечности. Теперь его светлые руки, не знавшие работы и солнца, были испачканы кровью, по самые плечи. Колокольчики на завязках его штанов, у самых лодыжек, звенели при каждом его шаге, что он делал,создавая музыку. Музыку, под которую умирали. -Антон, как ты.. - Рома кинулся к другу в объятия, но тот успел лишь снять тотем и.. упасть. Он свалился на землю с огромным ранение на животе, которое тотем долечит не успел. Оля примчалась по первому зову. В ушах звенело. Солнце светило прямо в глаза, не давая уснуть снова. Воспоминания прошлого дня проплывали перед глазами, пока он вспоминал тот ужас, что натворил. Своими же руками убить половину зайцев, что видел.. Чувство вины свалилось на него тяжким бременем, но сил не было даже нахмуриться. Он так и лежал, без единой эмоции на лице, с закрытыми глазами, не имея сил даже моргнуть. Спустя время он почувствовал, как что то тяжёлое поднялось с его матраца. Оно ему не принадлежало и по ощущениям было достаточно тяжелым для головы. В комнату кто то зашёл. Не имея сил подняться или открыть глаза, он просто лежал, надеясь услышать знакомый голос. -Ты ещё здесь? - Оля поставила что то железное у ног Антона и звук расплескивающейся воды наполнил комнату. - Если меня не будет рядом - я не прощу себе этого. "Рома. Это.. Это Рома" - Он не умрёт. Он скоро очнется. - Ты говоришь так уже неделю. "неделю??" - Я понимаю, что.. Ладно. Я сменю повязки и ты можешь лежать дальше, сколько хочешь. Тебе тоже не помешает поменять бинты. Руки сестры дотронулись до живота Антона, когда резкая боль пронзила все его тело. Из-за слабости получилось лишь простонать что-то на болезненном, слегка сморщив нос. Это буквально все, на что у Антона хватало сил. - Я схожу в медпункт позже. Когда он проснётся. - Мне опять тащить тебя туда силком? " и как она смогла заставить этого кабана сходит в медпункт? она размером с его ноготь.." Нежные касания сестры успокаивали Антона, он почти перестал чувствовать боль, хоть холодная вода и причиняла дискомфорт. Дверь вновь открылась и Оля остановилась. Казалось, будто она передала бинт Роме, а сама побежала к двери. - Я рада, как же я рада, что ты жив - не знает Антон, кто там был и что они делали в дверном проёме, но Рома в курсе того, как Оля зацеловывала Бяшу, еле успевшего её поймать. Она висела на его шее и обнимала так крепко, как могла. - Ром.. Доделай за меня, пожалуйста. Мне ещё ему надо помочь. - Беги, медстестра-на-расхват. - он усмехнулся и, когда дверь, снова закрылась, он продолжил менять повязку. Движения его рук не были такими аккуратным, как у сестры, но было ощутимо, что он старался. Так же сильно, как Антон старался открыть глаза прямо сейчас. - Знаешь, ты уже неделю тут валяешься - Начал Рома. Видимо, он часто начинал с Антоном диалог. - Я каждый день тут сижу и ухожу лишь когда медсестры выгоняют. Ты, конечно, уже знаешь об этом, это же при тебе было. С первым лучем солнца лечу к тебе, даже почти не ем. Я в который раз тебе скажу, как сильно ты дорог мне, придурок. - Он завязал узел и снова сел на стул у кровати Антона. - Но почему не так, как Бяша? Он мой друг. Ты.. Я.. Антон. Очнись, пожалуйста. Я не могу без тебя. - Голова Рома опустилась на руку Антона, а уши пощекотали его ногу. - Я не выдержу. Ты должен жить.. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы ты.. чтобы ты умер, Антон. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Ему послышалось? В каком смысле "люблю"??? - Антон, прошу тебя - Рома плакал. Хотелось подскочить и обнять его но, Антон смог лишь промычать. Взгляд Роминых зелёных глаз устремился прямо на лицо Антона, пока заяц собирал все свои силы, чтобы поговорить с ним. -.. не.. умру - Как больно было кашлять ему, имея огромную рану на животе и как больно было наконец открыть глаза. Быть ослепленным солнечным светом было куда лучше, чем видеть зареванного Рому, обнимающего его как можно аккуратнее. - Тише.. помру от объятий. - Антон взял Рому за руку и попытался сесть, но Рома лиш придавил его к обратно к кровати. - Лежи. Ты не восстановился. - и снова он строит угрюмое и холодное лицо, как будто пару секунд назад не умолял его проснуться. - Я тоже -Что? - Рома забега глазами, недоумевая, о чем идёт речь. - Я тоже дорожу тобой. Больше, чем другом. - Типа.. лучшим другом? - Рома краснел и делала вид, что совсем не понимает, что происходит. Смеяться было слишком больно, поэтому Антон подавил это желание. - Больше. - Самым лучшим другом? - Придурок, прекрати, мне больно говорить. Ты и сам все понял. - А вдруг ты ошибся.. - Ты сейчас похож на щеночка, ты знал? -Заткнись. Ты серьёзно? То есть мои чувства к тебе взаимны? -Да, Ром. Я чувствую то же, что и ты. А теперь позови маму, скажи, что я проснулся. - Я мигом.. - Рома колебался, уходить ему, не проверив, сон ли это, или остаться с Антоном? В любом случае, ему нужно было уходить. На последок Рома примкнул губами ко лбу зайца, нежно и аккуратно, стараясь сильно не надавить. Лучшего ощущения он и не испытывал раньше. Вскоре за его спиной закрылась дверь и Антон остался один. Наедине с красными щекам и огромным желанием дотянуться рукой до лба. Огромным желанием, чтобы Рома сделала так еще раз... Его больничная палата вскоре наполнилась близкими и родными. Ему помогли сесть, чтобы он смог достаточно хорошо всех рассмотреть. Катя и Полина приставали к нему с расспросами, Оля и Бяша тихо стояли рядом, тяйно держась за руки, Карина лила слезы, держа сына за руку, Рома отрешенно стоял у двери, пока другие выжившие полузвери приносили пожелания скорого восстановления, хотя сами были ранены гораздо серьёзнее, чем Антон. Вот так заканчивается история, начавшаяся совсем недавно и закончившаяся только что.