Пламя в твоих глазах

      Вновь и вновь возвращаясь к тому дню, я безумно сожалею о том, что слова Альбуса не оказали на меня должного влияния. Сердце каждый раз сжималось в приступе воспоминаний, а душа требовала прикосновений. Я потеряла его. Первый снег коснулся порога школы, а декабрь забирал последние надежды. Место в Большом зале рядом со мной опустело… Грин-Де-Вальда выписали спустя неделю после случившегося, и уже больше месяца он не покидал своих покоев, общаясь с мистером Илвесом по назначенным дням. Единственное, чего касалось его сознание – это студент, которого мужчина исправно готовил к олимпиаде, её начало было назначено на 17 число. Каждодневной традицией моего дня стали робкие стуки в его дверь, с течением времени сменившиеся на требовательные удары. И периодические письма с мольбами об одной единственной возможности взглянуть в глаза и поговорить. Чувства наполняли до краёв, не давая забыться, даже ночи проходили в полном беспокойстве. Тело больше не ощущало боли… Недели сменяли друг друга в бесконечной карусели, покуда ко мне не прилетела сова с весточкой о том, что директор ожидает встречи в своём кабинете. Ноги послушно несли по коридору, а мысли растворялись где-то рядом. Студенты всё также радостно приветствовали, но их слова проскальзывали сквозь пальцы и безразличие. Никогда я ещё не чувствовала себя более несчастной, чем в тот миг. - Лимонный щербет,- и снова показывается потайная лесенка наверх. Остаётся пару шагов до кабинета, сердце более не замирает, а рука не желает стучать. Но голос за дверью всё равно требует войти. Глаза Альбуса разрезают воздух, останавливаясь на моём лице, которое пытается выдавить из себя подобие улыбки. - Мисс Бетт… Ненавижу, когда директор начинает фразу с обращения, а после замолкает, ничего хорошего из этого никогда не выходило. Единственное, чего я действительно сейчас желаю, чтобы он подписал, наконец, моё заявление на увольнение, и тело покинуло стены Хогвартса, в этот раз навсегда. Но судя по всему, мою просьбу Альбус не выполнил… - Мисс Бетт, Вы меня слышите? Очнувшись от рассуждений, мои веки, наконец, приподнялись и тёмно-карие глаза взглянули на мужчину, ожидая его дальнейших слов. - Мистер Грин-Де-Вальд настойчиво просит Вас не беспокоить его. Сердце замерло, и создалось ощущение, что воздух стал невероятно тяжёлым. Колени подкосились, и рука самостоятельно взялась за край замшевого дивана, чтобы не оказаться на полу. - Более того, он хотел бы, чтобы все воспоминания, связанные с его персоной, были стёрты. Геллерт не желает иметь с Вами ничего общего, - твердо сказал директор. В ушах шумел прибой, слёзы душили, а мир стал размером с комнату. Пустота заполонила каждый уголок души, намереваясь уничтожить всё, чем я когда-либо дорожила. Голос внутри кричал, что есть сил. Руки Альбуса аккуратно приобняли, его привычного тепла не ощущалось так же, как и всего остального. - Когда мне подойти на «стирание»? - тихо пролепетали алые губы. Директор, не раскрывая объятий, сказал: - Если хочешь, то могу избавить тебя от них прямо сейчас, чтобы более не ждать и не мучать себя. Я почувствовала, как пустота внутри поддалась чему-то более сильному, не позволяя избавиться от своей гнетущей боли. Мои руки разжали плечи директора, а глаза вновь предательски «намокли». - Не сегодня, - испуганно выдал голос. - Вы же понимаете, что с этим нельзя затягивать, - чуть твёрже произнёс Дамблдор и двинулся вперёд. Я же попятилась назад, не позволяя отнять единственные дорогие мне воспоминания, только не сегодня… В следующие минуты ноги уже стремительно несли дальше по коридору, кто-то окликал меня, но остановиться было уже невозможно. Хлопнув дверью своей комнаты, пространство разразил крик. Ничего, всеобъемлющее ничего заполоняло пространство. Безумие с пустотой вперемешку захватывали сознание и приносили неимоверную боль. Неужели возможно испытывать подобное? Настоящее уплывало прямо из рук, унося с собой последние надежды на возможность быть счастливой. Страдание наполнило пространство. Моё безумие порождало нечто новое – злость. Злость таких масштабов, что терпеть более не было сил. Предметы поднимались со своих мест, задевали тело и с шумом разбивались о стены. Мой крик оглушал невидимого врага. Как сложно осознать, что твой главный противник – это ты сам. Присев на кровать, и окровавленными руками закрыв лицо, я, наконец, позволила себе дать волю всему, что было прочно закрыто в душе последний месяц. Тихие звуки жалобной скрипки коснулись слуха. И мой вой стал аккомпанировать им. Спустя небольшой промежуток времени, в дверь постучали, и она тихо отворилась. На пороге стоял директор и с волнением наблюдал за сложившейся картиной: я, сидящая на кровати, вся измазанная кровью, заплаканная и взлохмаченная. Не может быть вида приятнее. В очередной раз мои глаза наблюдали, как ужас застыл на его лице, от этого вырвалась самодовольная ухмылка. - Мишаль, что тут… - Давай же, Альбус! Избавь меня от этого! – душераздирающий крик вырвался из самых недр моего нутра. Мужчина быстро приблизился, его руки коснулись плеч, и в этот миг, с глаз будто спала пелена. Всё тоже тепло исходило от тела мужчины, а глаза имели способность исцелять. Сознание разрезало тяжёлое понимание и грандиозное счастье. Эта была ложь. - О чём Вы говорите, дорогая? - Извините, мне очень нужно идти… Я встала и босиком ступила на холодный пол, чувства отрезвляли и придавали сил. Дверь Грин-Де-Вальда оказалась незакрытой. Поэтому стремительно войдя внутрь, глаза встретились с мужчиной, который стоял напротив, на его лице была целая буря, брови сдвинуты, руки заключены в замок позади спины. В помещении стоял запах чабреца, дождя и лаванды. - Ты не желаешь со мной разговаривать… И пусть… Я принимаю тебя, принимаю абсолютно всё, слышишь! Я уйду и не стану более стучать в дверь, не стану писать писем, не стану ждать! Только знай одно, сегодня кто-то пожелал стереть все мои воспоминания, связанные с тобой… Лицо мужчины приняло нечитаемое выражение, а мои чувства провалились в его глаза, которые были настолько пусты и несчастны, что всё вокруг стало неважным. Он сел на пол, притянул колени к себе и обхватил их руками. Альбус стоял позади и с непониманием наблюдал за происходящим, когда смысл моих слов стал ясным словно день, он сорвался с места и побежал в сторону своего кабинета. А я опустилась на пол, рядом с Геллертом. За всё время он не произнёс ни слова, а лишь сверлил пустоту бездонными глазами и тяжело дышал. Как мне хотелось понять, что творится в его мыслях… Через «длинное мгновение» свет свеч погас, облачая нас в нежную тьму и будто позволяя остаться незамеченными для всего этого безумия, творившегося вокруг. Грин-Де-Вальд смотрел на меня, привкус горечи оставался на языке, а руки сами тянулись к мужчине. Он не сопротивлялся, а напротив, поддался вперёд. Горячее дыхание коснулось моей щеки, а грубые ладони настойчиво притянули к себе, заключая в долгожданные объятия, и позволяя раствориться в себе. - Геллерт, - раздался мой шёпот. - Не сейчас…У меня больше нет ничего…

И его влажные губы аккуратно коснулись моих, забирая последние нотки сознания.