Тайны Гусу

- А где Вэй Усянь? - Цзян Чэн устало опустился на циновку, оглядывая стол, заставленный тарелками, и Не Хуайсана, изящно обмахивающегося веером. - Не знаю, - беспечно пожал тот плечами. - Что-то он часто стал пропадать вечерами, как бы опять не опозорил наш орден новым наказанием. Только же всё наладилось, - нахмурился А-Чэн, недовольно вздыхая. - Вот куда он постоянно пропадает, а? Ну что за негодный шисюн мне достался?! - И второй господин Лань стал пропадать, - как бы между прочим, размышляя вслух, подлил масла в огонь Не Хуайсан. - То все вечера свет в библиотеке горел, а сейчас как ни пройдешь - темно. Даже непривычно. Только что взятые палочки для еды были отброшены. Ну что за наказание?! А что если А-Сянь задумал очередную пакость, а Лань Чжань прознал об этом и теперь занят выслеживанием этого негодника? Аппетит совершенно пропал. Побарабанив пальцами по столу и еще пару мгновений помедлив, Цзян Чэн решительно поднялся. Нет! Он не даст и дальше позорить орден Юньмэн Цзян! Сколько можно?! Еще ни одной недели не прошло, чтобы А-Сянь не стоял на коленях или не подставлял спину под палки (ну ладно, последние две седмицы на удивление было тихо, как раз столько и происходили загадочные исчезновения Вэй Ина). Шагнул за порог комнат. Ветер легко коснулся разгоряченного раздражением лица. Будто прохладные пальцы сестренки успокаивающе дотронулись, убеждая не кипятиться. Может, всё не так плохо… Может, Вэй Ин занят чем-то добрым? Может… Стараясь идти как можно тише, Цзян Чэн тряхнул головой. На ум ничего такого доброго не шло, чем бы мог заниматься А-Сянь вечерами. А что если он сбегает в город сходить в синий дом*? Вот это будет позор, если второй нефрит клана Лань притащит этого развратника и отдаст на строгий суд Лань Цижэню. Щеки опять начали гореть, только уже с удвоенной силой. И дался Лань Чжаню Вэй Ин! Ну что он за ним, как коршун, следит?! Пусть за своими приглядывает, а в дела клана Юньмэн Цзян не лезет! Какой бы А-Сянь ни был, его воспитанием должен заниматься глава его клана. Ну и пусть они на обучении, но… Тихий, еле различимый шепот, почти лепет прервал мысли Цзян Чэна. Он остановился, вслушиваясь. Стон, горестный, протяжный и опять на грани слышимости, опалил Цзян Чэна страхом. Где-то кому-то плохо?.. Что случилось? Всё еще стараясь держаться в тени, мягко, неслышно ступая, А-Чэн спустился к холодным источникам и потрясенно замер. Свет луны падал прямо на лицо его шисюна. Откинутая голова и волосы, попавшие в воду. Губы, искривленные в болезненной судороге. А-Сянь распластался на земле, у самого источника. В распахнутом ханьфу белеет нежная кожа. Ноги бесстыдно разведены, а между ними… Кровь в ушах зашумела, Цзян Чэна немного повело, и пришлось опереться на ствол дерева. И взгляд невозможно оторвать от этого непотребства… Лань Чжань мерно двигается между ног А-Сяня. - Господин Лань, пощадите этого бедного ученика. Бесстыдно так откровенно пользоваться своим положением второго нефрита, - почти плакал А-Сянь. Лань Чжань склонился к его уху и что-то зашептал, но было совершенно не слышно, а затем что-то сделал, и А-Сянь застонал чуть громче и еще жалобнее. Кулаки Цзян Чэна сжались. Он уже почти выступил, собираясь задать трепку обоим. Но А-Сянь опять застонал и совсем как маленький всхлипнул (вот точно так же, как в детстве всхлипывал, прячась от собак А-Чэна). И сердце Ваньина дрогнуло. - Ох, Ванцзи, что ты со мной делаешь, я так больше не могу, - причитал А-Сянь, выгибаясь под беспощадными толчками. Сердце Ваньина бухало как молот. Кровь так и шумела в ушах, но не заглушала отчаянные тихие стоны. Что за… Он не мог выступить из тени, открыть свое присутствие, вздернуть обоих… не мог… Это было бы слишком жестоко по отношению к А-Сяню! Видно же, что шисюну плохо и стыдно… и к этим страданиям добавить еще?.. Цзян Чэн ушел так и незамеченным. Всю ночь пролежал без сна. Слышал, как вернулся А-Сянь, как он горестно охал, устраиваясь на постели, как что-то бормотал, засыпая. Встречал рассвет, разглядывая его лицо. Нежное, почти детское… Каким бы бедовым ни был А-Сянь, он никогда не был злым, подлым, испорченным. Всегда отличался излишней открытостью и любопытством, не видел зла в людях… Вот в чем беда! Этот развратник Лань Чжань воспользовался А-Сянем и сделал из него обрезанного рукава! Это всё он! Поймал его на какой-нибудь очередной глупой шалости и запугал позором клана Юньмэн Цзян! Совратил! Или сыграл на излишней доверчивости, открытости и любопытстве и развратил! Может, глупый А-Сянь влюбился? Второй нефрит клана Лань красив и идеален во всем. А-Сянь просто поддался его совершенству, полюбил, как старшего товарища… да даже если и как мужчину он в него влюбился! Всё равно, подлый Лань Чжань этим воспользовался в своих грязных целях! Если открыто об этом заявить, пострадает А-Сянь! Его же и из клана могут выгнать. А сколько разговоров и сплетен будет! Бедные родители! Бедная сестренка! Выходя из комнат на утренние занятия, Цзян Чэн твердо решил, что никому ничего не скажет. Но будет строго следить и не даст даже близко подойти Лань Чжаню к А-Сяню! Это его долг! Весь день зорко следил за А-Сянем. - Что ты ко мне сегодня привязался?! - смеялся Вей Ин. - Как наседка со мной носишься. - Соскучился, - мрачно буркнул Цзян Чэн, отворачиваясь и выглядывая, нет ли где поблизости второго Ланя. - Да? - Вэй Ин взял его под локоть и, балуясь, толкнул боком. - Это лучше, чем твоё вечно плохое настроение. - Нам пора на обед, - Не Хуайсан со своим бесячим веером пристроился рядышком с Вэй Ином, - а потом в библиотеку. Там Лань Чжань будет ждать, нужно учить очередной скучный трактат о чистоте и непорочности совершенствующегося. А-Чэн чуть не ляпнул, что это Лань Чжаню в первую очередь пригодится, но вовремя прикусил язык. В общей столовой А-Сянь, как малое дитя, чуть ли не вприпрыжку побежал к столику, за которым расположился Лань Чжань. Цзян Чэн скрипнул зубами. С большим удовольствием он бы сейчас пинками выгнал Ланя из-за стола, и гнал бы, и гнал бы долго-долго. Вместо этого бесцеремонно вклинился между своим неразумным шисюном и этим грязным развратником. С благородной невозмутимостью ответил на настороженный взгляд Ланя: - Я с Вэй Ином. Куда я без него. Весь обед мрачно следил за тем, как эти двое смотрят друг на друга. В молчаливом и апатичном Лань Чжане Цзян Чэну мерещилась темная, скрытая ото всех, видная лишь его проницательному разуму, распутная аура. Он просто физически ощущал, как она распространяется и захватывает наивного, обманутого А-Сяня. В последнем А-Чэн видел влюбленность кролика, которого очаровал зубастый волк, только для того, чтобы насладиться его мягкой, податливой плотью. Подумать только, бедный А-Сянь ко всем его невзгодам оказался еще и обрезанным рукавом. Это наверное его тяжелое детство на улице… Точно тогда случилось что-то плохое. Ведь есть столько извращенцев, падких на маленьких беспризорников. У-у-у! А этот подлый сластолюбец Лань Чжань воспользовался обездоленным А-Сянем. Не Хуайсан, прикрывшись веером, склонился к Вэй Усяню, тихо проговорив: - С твоим шиди всё в порядке? Он смотрит на господина Ланя так, будто готов выколоть ему глаза палочками для еды. - Я вот тоже не пойму, он сегодня какой-то не такой, - поднеся кулак ко рту, ответил Вэй Ин. И громче добавил, оглядывая всех за столом, - ну, пожалуй, нам уже пора в библиотеку. - Пора, - безразличным эхом отозвался Лань Чжань. Цзян Чэну в этом ровном, холодном голосе послышались неприличные нотки, и он стиснул кулаки. Ну ничего! Обучение закончится, а А-Сянь вернется в лоно своего безопасного клана. Лань Чжань не сможет больше им воспользоваться. Может быть, А-Сянь найдет себе достойного молодого человека для совместного совершествования, забыв этого низкого, подлого… В библиотеке Чэн ненавязчиво, как ему казалось, прошелся и заглянул ко всем в книги, выискивая весенние картинки**. Вдруг здесь всё и началось… Да не вдруг, а точно! Как раз тогда, когда А-Сянь переписывал правила Гусу Лань, а Лань Чжань за ним должен был приглядывать. Приглядывать, а не развращать!!! Из-за взметнувшегося гнева задел курительницу. Отвратительная черепаха грохнулась на пол, рассыпая пепел и выпуская из себя ворох искр и дымок. - Осторожнее, - все таким же безразличным эхом отреагировал главный развратник клана Гусу Лань. Цзян Чэн убирал и думал: “Это тебе нужно быть осторожнее! Я распорю тебе брюхо своим Сандю, если ты еще хоть раз прикоснешься к А-Сяню!”. Вэй Усяню быстро наскучили умные книжки. Он стал оглядываться в поисках, чем бы отвлечь себя от учебной тоски. Лань Чжань сосредоточенно читал, сведя тонкие брови. В животе сладко заныло. Ванцзи точно так же хмурится, перед тем как достичь небесной вершины наслаждения. Его идеальное лицо и строгий стан заставили Вэй Ина задержать дыхание. Он был очарован таким правильным, таким совершенным Лань Чжанем. Сердце трепетно забилось только от мысли, что этот прекрасный господин Лань ответил ему взаимностью, а не, горя праведным гневом, прогнал прочь. Внезапно Цзян Чэн больно ущипнул его за локоть и зло прошипел: - В книгу смотри! И даже глаз не поднимай, - сам грозно оглядывая Лань Чжаня, будто это он виноват был в том, что Вэй Ин отвлекся. - За что ты так жесток со мной, братец? - обиженно зашептал А-Сянь, потирая руку. - Учись! И нечего пялиться! А-Чэн подавил в себе желание отвесить подзатыльник. Бедный А-Сянь сейчас так смотрел на этого мерзавца! Столько любви было в его взгляде. Бедный, бедный, глупый кролик А-Сянь! Но ничего, Цзян Чэн сделает всё, чтобы сберечь своего неразумного шисюна. Чем бы занять его вечером? - А не хочет ли этот шисюн отведать "Улыбки императора" сегодня вечером? - смягчившись, прошептал. А-Сянь удивленно на него вскинулся: - Этот шисюн очень удивлен и заинтригован, - задорно отозвался А-Сянь, тут же забыв обидный щипок и злой шепот. И Цзян Чэн весь сжался. А-Сянь был таким наивным. Никогда не помнил зла. Ну почему он выбрал себе такого развращенного и подлого человека, как Лань Чжань? Почему не влюбился в кого-то другого? Кто был бы с ним бережным и целомудренным? Не Хуайсана, например? Хороший же… тихий, скромный, податливый. Не Хуайсан точно не стал бы делать с ним такие непотребные вещи, как Лань Чжань… *** - Ошибочка вышла, - ласковый, почтительный голос умудрялся скрывать в себе язвительные нотки. - Ну… пока непонятно, - растерянный ответ с тайным самодовольством. *** Вэй Ин устал. Его шиди сошел с ума. Вот уже сколько дней сторожевым псом следовал за ним. И ни секундочки не давал покою. Вырваться из-под контроля Цзян Чэна не удавалось. А так хотелось оказаться наедине с Лань Чжанем. Второй нефрит клана Лань только вздыхал и хмурился, издалека наблюдая за тем, как его сердце, его душа становится недоступным, недосягаемым из-за Цзян Чэна. Истосковался по нему. Совсем невыносимо видеть, но не иметь возможности прижать к себе, почувствовать тепло любимого тела, ощутить прикосновение и дотронуться в ответ. Да хотя бы просто побыть рядом, полюбоваться его улыбкой, слушая голос. Тоска накрыла, укутала в свое душное покрывало. Оставалось только ловить улыбки Вэй Ина. *** - Совсем у тебя ничего не получается, - сочувствие странно смешивалось с ехидством, таким мягким и сладким, что аж зубы сводило. - Не знаю, не знаю, - беспечность будто укрывала собой угрозу и раздражение. - Слишком замудрил. Останешься без своего веера. - Срок еще не вышел. Посмотрим. *** - Брат, - Лань Чжань старательно отводил взгляд от Лань Сичэня. - Что делать, если дорогого тебе человека охраняет его родня, как зеницу ока? Лань Сичэнь заложил руки за спину, мягко оглядывая Лань Чжаня. Легко улыбнулся, светя теплом и заботой во взгляде: - От кого охраняет? Лань Чжань только тяжело вздохнул. Выходило, что от него и охраняет. Но как сказать? Почему-то всегда казалось, что слова только усугубляют, опошляют положение, а молчание будто сохраняет что-то хрупкое, невесомое. Но сейчас молчать было уже просто невтерпеж. А говорить трудно. Будто каждое слово делает всё хуже и хуже. И чем больше слов, тем отчаяннее… - Цзян Чэн очень любит своего шисюна, - Лань Сичэнь вглядывался в лицо младшего брата. - Может быть, тебе стоит успокоить его? Обучение скоро закончится, и вы сможете начать совместный путь в самосовершенствовании. Я уже отправил весточку в Юньмэн, они будут ждать меня вместе со своими воспитанниками. Честь Вэй Ина и клана не пострадает. Мы всё сделаем по правилам. Я думаю, это очень нужно услышать Цзян Чэну уже сейчас. Лань Чжань хранил выразительное молчание и только смотрел своими невыносимо-ясными глазами на старшего брата. И Лань Сичэнь, покачав головой, добавил: - Я поговорю с ним сегодня вечером. Но вам все равно стоит ограничиться встречами в сопровождении даже после этого. Вместо ответа последовал почтительный поклон. *** - Веер! - Торопишься, последние сутки еще не истекли… *** Цзян Чэн терял терпение так же стремительно, как А-Сянь терял разум. Эта порочная, отвратительная связь отравила его, лишив последних мозгов и стыда. Именно поэтому он сейчас орал на Цзян Чэна: - Выпусти меня! Ты что себе придумал таскаться за мной, как бродячий пес! Не выпускать меня из комнат ночью! - Правила Гусу Лань запрещают таскаться после наступления темноты, - Цзян Чэн все еще держал себя в руках, хоть и с трудом. - Да в туалет мне, - А-Сянь предпринял очередную неудачную попытку пробиться к выходу. - А я покараулю! - Цзян Чэн ловко схватил его за локоть. - Совсем из ума выжил?! Тихий смешок обратил внимание названных братьев на угол, в котором прятался за своим веером Не Хуайсан. От смерти тот был спасен осторожным стуком в двери. - Позволите? - На пороге стоял Лань Сичэнь. - Простите за столь поздний визит, но дело требует тишины и деликатности, подальше от чужих глаз и ушей, - мягкая улыбка, - а что как не ночная тьма предоставляет эти возможности. Я хочу поговорить с Вами, уважаемый Цзян Чэн. - Говорите, а мне очень нужно, - на ходу пропел Вей Ин, и, будто танцуя, увернулся от рук Цзян Чэня, и выбежал из комнаты. - Мне тоже пора. Я здесь явно лишний, - отчего-то довольный, с идеально ровной спиной, изящно обмахиваясь веером, проплыл мимо Не Хуайсан. Внезапно оставшийся один Цзян Чэн в момент растерял свой боевой настрой. Он всегда терялся рядом с первым нефритом клана Гусу Лань. Лань Сичэнь производил на него гипнотическое воздействие. Весь представлялся как идеальный баланс силы. Будто соединились земное и небесное, переплелись в страстном танце и, смешавшись, создали Лань Сичэня. А-Чэн даже дышал через раз. Старался не смотреть только потому, что не мог отвести глаз… - Как хорошо. Небеса нам благоволят, - Сичэнь шагнул ближе, а Цзян Чэн внезапно даже для самого себя отступил, - у нас появилась возможность поговорить с глазу на глаз. Сразу хочу сказать, ваши родители все уже знают и дали добро… Цзян Чэн не мог сконцентрироваться на смысле сказанного. Он просто наслаждался голосом и близостью этого небожителя… А кто он, если не небожитель? Лань Сичэню осталось только вознестись… В чувство Ваньина привели имена А-Сяня и мерзкого извращенца. - Что? - переспросил, моментально наливаясь и выплескиваясь яростью, как переполненная вином чаша. Лань Сичэнь терпеливо и очень спокойно повторил: - Вэй Ин и Лань Чжань после обучения продолжат путь самосовершенствования вместе. - Да как… Да вы… Даже вы, Лань Сичэнь… Как… - ярость булькала в горле, не давая связно говорить. Цзян Чэн и не любил пустой болтовни. Сандю удобно лег в руку, наливаясь силой. - Вы вынуждаете меня защищаться. И привлечете к нашей беседе ненужное внимание учеников из других кланов, - Лань Сичэнь продолжал говорить мягко, только смотреть стал странно. Бездумно, ведомый только обидой за А-Сяня, Цзян Чэн ударил. В тот же миг был пойман в захват. Крепкие руки держали его осторожно, но так умело, что шевельнуться было невозможно. И лицо Сичэня слишком близко… - Пообещайте вести себя спокойно, и тогда я Вас отпущу и забуду о Вашем поведении, - строго сказал Лань Сичэнь, разглядывая губы А-Чэна. А Цзян Чэн… он… ярость схлынула, обнажив плохо знакомое, жаркое и жадное, неприличное и стыдное. Такое, что зажмуриться бы и бежать прочь от этого совершенного, абсолютно прекрасного и невыносимо красивого… Мысль Цзян Чэн додумать не смог. Его губы накрыли осторожным, робким поцелуем. Почти сразу же Лань Сичэнь отпустил, отстраняясь, вытягивая руки для почтительного поклона. Но Цзян Чэн не собирался отступать, хорошенько не разобравшись. Он дернул Сичэня на себя, сам уже прижимаясь к его губам… Поздней ночью он засыпал абсолютно умиротворенный и почти счастливый. Поцелуи с Лань Сичэнем оказались восхитительно правильными, как и сам первый нефрит клана Лань. Не то что его брат, грязный извращенец! И где А-Сянь?!. *** - Шапочку! - Не Хуайсан торжественно протянул руку к Мэн Яо. Тот прищурился: - А если это случайность? - Нет. Это тщательно выверенная провокация. Шапочку! Мэн Яо покорно снял с головы газовую шапочку, протягивая. Когда Не Хуайсан обхватил ее, огладил его ладони пальцами, хитро улыбнулся: - Может быть, второй господин клана Не пожелает чего-то другого? Не Хуайсан почти выдрал шапочку из цепких пальцев, прижал к себе и, гордо вскинув голову, ответил: - Я подумаю, - и удалился с идеально прямой спиной, все так же прижимая к груди свою добычу, выигранную в споре.