Всего лишь сценарий.

***

Публика вновь заполняет зал бурными аплодисментами. Почему им всем нравится смотреть на эти мучения? Я ненавижу себя. Я ненавижу себя за то, что каждый чёртов день избиваю его до припадка! "Это всего лишь пьеса" Говорили они. Почему я не могу просто исчезнуть? Уйти с театра вместе с тем кого люблю до беспамятства. За что нам эти муки? Сначало я отчаянно хлещу Пьеро, а после шоу бегу залечивать его раны. Я прекрасно вижу что Пьеро замучен, эти бесконечные пытки явно надоели ему. Но он даже не признаётся мне... Он терпит. Досадно терпит все издевательства. Перед началом спектакля он просит меня действовать по всем направлениям, он день за днём клянётся мне в том, что вытерпит абсолютно все избиения. Но я не верю... Я пытаюсь бить слабее. Мы бы могли использовать наши актёрские навыки, наиграно изображать драку. И тогда всем нам пришлось бы сладко. Но не всё так просто. Плëть Карабаса всегда на готове. Ярость в его глазах некогда не погаснет. Всё своё недовольство он выражает болью. Той же болью что мне приходиться выражать к Пьеро! Но та боль что приносит Карабас другая. В десять раз сильнее! Нам всем эта боль не по нраву. Мы избегаем того чтобы Карабас заподозрил то,что наша пьеса "Тридцать три подзатыльника" наиграна. Поэтому мы также избегаем того, чтобы наш мученик отхлестал нас до костей. Такого даже врагу не пожелаешь... Всё повторяется вновь. После окончания пьесы, мы мигом скрываемся за кулисами. Я бегу к Пьеро. В этот раз я не расчетал удары... Я разбил ему затылок. На шее тоже "красовались" ярко алые раны. Я ненавижу себя за это. Я готов пойти на отчаянные меры. Я хочу быть на месте Пьеро. Но это невозможно... Его участь - страдать физически. А моя - быть подавленным морально. Смотря на то как избит мой бело-ликий Пьеро я прихожу в некую злость. Осознавая то, что именно я нанесу ему эти раны сегодня, завтра, всегда! Я ужасно злюсь на себя. Всё бы отдал чтобы больше не видеть как он страдает. В этой истории нету доброго Буратино который рано или поздно спасёт нас. Это суровая реальность. Я подхожу к Пьеро. Аккуратно обхватываю его плечи, обнимая. Он даже не отвечает на объятья. Наверное просто подавлен. Сегодня мне хватило смелости взять с ящика в каморке Карабаса немного спиртового раствора. С гримерки я стащил приличный кусок ваты. Я сразу же достаю находки. По интонации лица Пьеро было ясно что он рад. Его раны заживут более быстрее. Я осторожно снимаю его славный колпак. Без него Пьеро выглядит ещё лучше. Тяжёлый воротник тоже пришлось снять, без него будет лучше обработать все раны. Я слегка улыбаюсь, мне нравится видеть Пьеро без всех этих лишних одежд,что словно душат его. Ещё бы не видеть то как кровь неистово виднеется его славном лице... Я тихо произношу: -Потерпи! Сейчас обработаем, кровоточить перестанет. Пьеро в ожидании. Ждёт когда я наконец-то освобожду его от красных пятен. Я же торопливо открываю флакон со спиртом. Едкий запах бросается в нос Оторвав небольшой кусок ваты я прилично отмерил спиртного раствора. Нежно беру Пьеро за подбородок, поднимая личико чуть выше. -Возможно будет немного жечь. Произношу я шепотом. Пьеро кивает головой, он понял что если что нужно потерпеть. Он справится, он всегда справлялся с той болью, у него получится справиться и с этой, назовем её "хорошая боль". Провожу ватой по затылку Пьеро. Кровь мешается с гримом. Но всё же послушно смывается, на её месте остаётся маленькая царапина. Далее я снова беру немного спирта уже на новый кусочек ваты. На всякий случай интересуюсь у Пьеро, не больно ли ему? Тяжёлый вдох, Его дрожащий шепот заполняет тишину. -Нет, вовсе не больно... Я мысленно благодарю себя за то, что хоть сейчас он не испытывает чувство боли. Замявшись я медленно склоняюсь к его шеи. Могу поклясться я слышал его биение сердца! Ватой я протираю сгустки крови, похоже немного жжёт, так-как Пьеро немного дёргается. Параллельно я глажу его по голове, давая понять что скоро закончу. Последний мазок ватой, рана обработана. Я посмотрел на Пьеро немного улыбаясь, В знак некой благодарности он обнимает меня, разумеется я отвечаю на объятье. Я чувствую тепло его тела, я хочу чтобы этот момент длился вечно. Нам так хорошо вместе, однажды нам удастся сбежать с театра. Мы навсегда забудем о жестоких представлений, будем жить как обычные люди. Жить - радуясь жизни! Однажды всё будет... Мы вырывается с объятий. Мы стоим слишком близко... Такого ещё не было, Наши носы почти соприкасаются, я слышу горячее дыхание Пьеро. В порыве "страсти" я нежно целую бело-ликого. Мои руки словно влились в его мягкие волосы. Он пытается отвечать на поцелуй, кладёт свои руки на мои плечи. Я решил идти далее, сделав второй шаг. Запускаю язык, в чуть приоткрытый рот Пьеро. Его тихие стоны заполняют тишину, эти стоны ласкают мой слух. Как-же приятно осознавать то, что он издаёт эти звуки не от боли. В этот момент я хочу полностью отдаться ему! Кто знал что всё зайдёт слишком далеко? Сначало я усердно бью его кукольное лицо, а сейчас я будто зависим от него. Он крепко сжимает мои плечи, в этой ситуации он полностью может положиться на меня. К сожалению воздух не вечен. Мы медленно отстраняемся жадно глотая кислород. Между нами остаётся тонкая нить слюны. Я вижу смущение Пьеро, даже сквозь грим виднелся лёгкий румянец. Небось и я сам в тот момент был покрыт краской. Гробовая тишина обрушилась на нас. Мы и не заметили что задержались до вечера, Где-то в полу-мраке слабо мерцал уличный фонарь. Сквозь окна театра это было заметно. Этот слабый свет от фонаря падал на нас, В этот чудный миг я хотел позабыть о всём, хотел продлить поцелуй... Я уверен что Пьеро тоже хотел этого, по его выражению лица он просил большего. Мы синхронно тянемся к друг другу, Грозный стук плëти обломал всё. Карабас ждёт всех нас чтобы снова отругать... Именно сейчас я зол на него! Он обламывает момент моей жизни. Но увы, нам нужно спешить. Торопливо я помогаю Пьеро одеть воротник который словно душит его. И прелестный колпачок. От мокрого поцелуя грим почти смылся, но нам уже плевать на последствия. Мы хотим прослушать все оры и угрозы Карабаса, и снова вернуться к начатому. В спешке мы выбегаем с закулис. Завтра всё повториться вновь. Мне снова прийдется играть роль жестокого, эгоистичного садиста. А бедняге Пьеро снова прийдется делать вид безразличного мазохиста. Но что мы можем? Ведь это лишь сценарий.