Love and the Dead (Любовь и Мертвецы)

«Миллионы лет пройдут, я не забуду ни минуты.» — с этими словами я шёл вперёд каждый прожитый день. Холод сотен километров пытался сбить меня с пути, но я не сдавался и двигался дальше по разрушенному миру. Боль так и не прошла, но я уже привык и относился к ней просто, как к неотъемлемой части моей новой жизни. И, пока сквозь меня пролетали воспоминания о Рикке каждую секунду, я проходил все больше и больше расстояния до конечной точки. Города сменяли друг друга, а я оставался тем же опусташенным внутри. От того я пристрастился к сигаретам, что хоть как-то помогали заглушать душевную боль, не заставляя меня при этом терять разум. Но даже так, я не мог избавиться от этого гнетущего чувства внутри… Берега морей обдували мое лицо приятным ветром каждый раз, когда я проходил мимо них. Заброшенные деревни обеспечивали едой и питьём. Бесконечные трассы стали моим домом, с которого я очень редко сходил. Мертвецы вели себя как обычно, пытались сожрать, а я просто проходил мимо них, даже не собираясь тратить время. Людей я почти не встречал, а если мы и пересекались, то лишь издалека и вряд ли меня кто-нибудь когда-нибудь замечал. Я словно призрак брел своей дорогой по пустым автомагистралям. Весь мир вокруг меня забыл о том, что я существую. От безразличия я совершенно перестал следить за собой и на лице появилась сантиметровая щетина, которую я даже и не думал сбривать. Мне было все равно на то, как я выглядел и во что был одет. Даже когда мой плащ порвался внизу, после сильной грозы, я не стал его выбрасывать и продолжил путь прямо в нем. При этом единственное, за чем я действительно ухаживал, это была «Рикка» — катана, которой я дорожил даже больше, чем своей собственной жизнью. Не было ни одного момента, чтобы я оставлял ее одну или где-то забывал. Она всегда была со мной и сопровождала меня в пути. От этого мой раненый рассудок даже создал невероятно реалистичный образ Рикки, которая в моих глазах взаправду все это время шла рядом со мной с катаной в руке, будто была живая. Видеть ее возле себя стало моей зависимостью. Я не мог себя успокоить, когда она исчезала, и мне сразу становилось легко, когда она снова появлялась. Только вот она еще ни разу со мной не заговорила, лишь только согревая меня своей нежной улыбкой дождливыми ночами. Ее заботливый взгляд не давал мне окончательно сойти с ума, хотя, возможно, у меня давно уже поехала крыша, но цели своей я не бросал, а значит еще не тронулся умом. Потрескавшийся асфальт вел меня дальней дорогой и вечно идти я тоже не мог, потому решил остановиться на равнине, по середине дороги, и немного подышать свежим воздухом. Кто же мог подумать, что эта ночь станет для меня одной из самых значимых в пути… Я устремил свой взгляд на полуразрушенные дома вдали, на которые ложилась тьма и лёгкий свет луны. Вокруг тянулись сплошные поля с небольшими участками, где росли высокие деревья. Пустая дорога уходила прямо сквозь брошенные дома, которые можно было уже грубо назвать руинами вымершей цивилизации. Звезды сверкали на небе, лишь они никогда не погаснут. В воздухе кружилась безмятежность, а темнота стала словно осязаемой и такой приятной на ощупь. Глядя на это, душа наполнилась приятным теплом и я, стоя на этой равнине посреди одинокой дороги с акустической гитарой за спиной и пистолетом в руке, просто стал беззвучно вкушать удовольствие от ощущения свободы. Рикка же подошла ко мне сзади и порыв ветра стал развивать ее чуть растрепанные волосы и такое же порваное снизу белое платье, с красной ленточкой на поясе и закатанными рукавами до локтей. В левой руке Рикка держала катану, а правой тянулась ко мне, будто желая взять меня за руку, но сделать этого не могла… не могла потому, что я осознавал то, что ее сейчас нету рядом со мной. И меня окутала глубокая печаль от того, что я так и не успел тогда на крыше… насладиться ее последним касанием. В глазах моих все вокруг окрасилось в красный цвет, усеянный царапинами, а мы с Риккой стали чёрными силуэтами на этом фоне. И каждая царапина была чьей-то жизнью, событием или действием, словом или поступком, которые оставили незаживающую рану на моей больной душе, что была представлена в виде застилающей глаза мои кроваво-красной пелены. Она все продолжала ко мне тянуться, а я разрывался изнутри, что не мог к ней прикоснуться и не смог её спасти… В голове было одно лишь: «Прости…» Каждую следующую ночь я видел только один сон: где мы с Риккой в танце кружимся вдвоём посреди гигантского зала древнего тёмного замка. В окнах сверкает молния, снаружи волны бьются об острые скалы, дождь усиливает ветер и режется о шпили башен, когда как сама мрачная крепость возвышается над громадным обрывом, словно написанная не от мира сего нуарная картина. Ночь, исполненная сумрачной атмосферой драматизма, проникает в глубь чертогов этой цитадели тьмы и закручивает наш невероятно романтичный вальс. Вокруг пылает страсть и свет огня тысячи свечей играет на наших завлеченных лицах, пока мы сливаемся в чувственном танце этого бала сатаны. Дьявольский оркестр звучит отовсюду, не останавливаясь играя демоническую музыку наших высвобождающихся чувств, и эта песня, «Make Them Suffer — Neverbloom», что так нравилась Рикке, добавляет танцу еще больше возбуждения и нежного наслаждения. Одета она была в готическое, длинное, кружевное, пышное чёрное платье со шлейфами, такими же пышными рукавами и строгим корсетом, подчёркивающим ее простую, но такую неотразимо прекрасную и изящную фигуру. Волосы ее гармонировали с цветом одежды и элегантно прилегали к платью, аккуратно волнами касаясь плечей и снова взмываясь от страстного танца. Видеть ее в таком наряде было одним непередаваемым удовольствием. Я же был облачен в чёрные обтягивающие брюки и готический камзол, ведь этот костюм так идеально совмещался с одеждой моей возлюбленной. И мы, не отходя друг от друга ни на шаг, находились в постоянном кружении плавными скользящими движениями по всему залу. Чувство ритма прекрасной песни придавало танцу еще больше красок и эмоций, словно медленно завладевая временем мелодией пианино, пока не настал припев, в котором Рикка нежно прижалась ко мне спиной и я обнял ее сзади в эффектном замедленном движении, излучающем самую яркую ауру наших невероятных чувств, будто вспышкой огня озарившей весь зал и все вокруг. В это мгновение, чувствуя всем телом близость Рикки, я был по-настоящему счастлив, закрыв глаза прижимая ее к себе и накапливая внутри еще больше чувств, которым уже не было во мне места. И, сразу после припева, как только в ход пошли неимоверно мощные гитары и дьявольский оркестр выложился во всю силу, мы с Риккой разъединились и, продолжая держать друг друга за вытянутую руку, резким толчком в такт барабанов я потянул ее и закрутил к себе, от сильного всплеска переполнивших эмоций чувственно прижав к груди, а после она сделал несколько вращений вокруг меня, я снова положил вторую руку ей на спину и мы вновь соединились в потрясающем танце, не отрывая горящих взглядов от глаз друг друга. Музыка играет все громче, заставляя весь замок вздрагивать от рёва гитарного брейкдауна, пока мы с Риккой величественно кружимся по залу поступательными движениями, ни на секунду не сбавляя темпа и идеально подстраиваясь под песню. Барабаны сокрушают пол своими ударами, когда как мы синхронно делаем под них шаги и скользим вдоль возвышающихся колон, украшенных искрящими факелами. И даже огонь пульсирует в ритм биения наших сердец, вспыхивая сильнее ввысь и подражая энергии нашего танца. Тени же играют и на стенах кружатся, пролетая узоры и следуя за нами, словно восхищаясь грациозному и чарующему вальсу. Мы размеренно приближаемся к концу зала, чувствуя кульминацию нашего танца, и плавно перемещаемся к завершению сна. Рикка сжимает мою ладонь, не переставая танцевать, прижимается ко мне вплотную и выплывает из моих рук, утягивая меня вслед за собой. Красная ковровая дорожка расстилается под нашими ногами и мы оказываемся перед громадными запертыми вратами, что возвышаются на весь зал до высокого потолка. В самом их центре вырисовывается выгравированна перевернутая пентаграмма с древними рунами и печатями, а по бокам стоят два гигантских полыхающих очага. Рикка смотрит мне в глаза, будто проверяя, готов ли я, и… сон резко обравается. Я просыпаюсь весь в поту то-ли от страха, то-ли от восторга, и с нетерпением жду следующей ночи, ведь в глубине души знаю, что настанет день, придёт тот час, когда раскроются врата. И это точно вскоре произойдёт… Днем я продолжаю идти свой путь через весь уничтоженный мир. И, спустя много-много месяцев, когда я уже давно сбился со счета дней, воспоминания о Рикке никуда не исчезли. Я брел по пустынным дорогам, опустевшим городам, и постоянно видел обрывки наших самых запоминающихся моментов из жизнь. Они возникали словно из ниоткуда и также внезапно пропадали, словно подстраиваясь под песни, что играли в моей голове. Вот я прохожу мимо выброшенного на берег авианосца, поражаюсь его масштабами и иду дальше, а через мгновение в голове уже появляется сцена того, как Рикка гуляет со мной на лесной тропинке. Она идёт рядом и видно, что ей со мной очень комфортно, но не держит меня за руку, ведь тогда, когда это происходило, я ещё не признался ей в своих чувствах. Она идёт и болтает со мной о чём-то совершенно не важном, но таком интересном и завораживающем, что не вовлечься и не поддержать разговор было просто невозможно. Особое внимание было уделено ее рубашке, которая, видно, мне так тогда понравилась, что сейчас она стала самой яркой частью этой прогулки. В этом воспоминании она была такая оживленная… И, словно по смене мелодии, я вновь возвращаюсь в реальный мир и продолжаю свой долгий путь. Вот я иду по заброшенной автостраде, засеянной брошенными ржавеющими машинами, собираю из них все самое полезное и остаюсь на ночёвку в старом трейлере, изнутри который был похож на какую-то передвижную лабораторию, а ночью мне снова снится незабываемый танец. Утром я вновь готов идти без всякой усталости, хотя изрядно похудел из-за плохого питания и лишился былой выносливости, но все равно продолжаю свой путь и снова вижу в голове воспоминание: о том, как мы с Риккой любуемся потрясающим праздничным салютом. Мы стоим на небольшой смотровой площадке и держимся за перила, когда как в ночном небе сверкают искры и огни невероятных фейерверков, озаряя ту тёплую летнюю ночь. Рикка так сильно была впечатлена, что у неё просто захватило дух и она с широко раскрытыми глазами и непроизвольной улыбкой наблюдала за каждой взлетающей в небо ракетой и каждой яркой вспышкой красивых искр, когда как я сам незаметно наблюдал за ней самой, ибо видеть Рикку в таком восторженном состоянии приходилось крайне редко и каждый такой случай был для меня на вес золота. Тогда она вскользь произнесла одну фразу, которая так сильно врезалась мне в память, и сейчас, в данной ситуации, она звучит невероятно грустно: Рикка выразила огромное желание побывать в Японии на одном из фестивалей, которые как раз и славятся своими невероятными фейерверками. Я сказал ей тогда, что мы обязательно когда-нибудь это сделаем, тем более мне очень хотелось увидеть ее одетую в юкату, а сейчас, когда она мертва… этот отрывок вызывает у меня лишь бурю эмоций и непрерывные слезы. Мелодия вновь сменяется в моей голове и вот я стою посреди пепелища выжженного пригорода. Почерневшие остатки домов выстраиваются в линию, словно на парад, и в обломках сгоревших зданий виднеются обугленные кости целых семей. Где-то полусгоревшие трупы шевелятся и пытаются выбраться из-под завалов, а я смотрю на весь этот ужас с мрачным лицом и прохожу мимо, стараясь не сбавлять своего шага. Моя главная цель становится все ближе и ближе. Модуляция музыки снова изменяется и перед глазами появляется то, как мы с Риккой устроили пикник на природе под звёздами. В тот вечер мы взяли с собой много еды, ведь она, как и я, очень любила покушать чего-нибудь вкусненького, после чего расстелили плед на траве и стали любоваться небом. Такая простая вещь, но такая приятная, и было видно, что Рикке это тоже неимоверно нравиться. Она стала чаще замечать и наслаждаться красотой звёзд именно после того, как я устроил ей вечер наблюдения за звёздами на крыше загородного дома. Рикка просто сидела, кушала то, что мы взяли, и очарованно глядела в небо, ожидая увидеть там падающие звёзды, а я, тем временем, смотрел на её заворожённое лицо, что было красивее миллионов звёзд, и не мог оторваться. Насколько же она была прекрасна… Ещё одна смена тональности и вот я иду по гигантскому вантовому мосту над широченной рекой, окидывая взглядом уходящие далеко ввысь стальные тросы, и перевожу свой взгляд на стоящий вдалеке туманный город, разрушенные здания которого отчетливо виднеются в этой беспроглядной дымке. Кажется, что это иллюзия, что город просто в ограниченной видимости, но нет, он и вправду мёртв и уже больше никогда не будет населен живыми людьми. Он затеряется во времени, как и всё, что погибло на этой планете. Больше никто о нем не вспомнит и он просто растает в наших глазах, как слеза в дожде… Ещё одна и уже последняя смена аккорда песни, и я вижу воспоминание того, как мы с Риккой лежим на мягком ковровом полу, повернувшись лицом друг к другу. Тёплый свет пробивается сквозь шторку через окно и рассеянно падает на её мирно спящие закрытые глаза, когда как я, сквозь полудрёму, смотрю на неё и погружаюсь в безмятежность. Наши руки лежат рядом, возле лиц, и почти касаются друг друга, пока в воздухе кружится пыль и летает в свете из окна. Она так спокойно и тихо дышала, что полностью завладела мной и я был готов отдать все, чтобы в ту минуту обнять её и заснуть в сладком сне, потерявшись в удовольствии. Но пользоваться тем, что она спала тоже было никак нельзя, поэтому я просто лежал рядом с ней и взглядом гладил её волосы, утопая в этой нежной атмосфере с головой… И, под тёплые нотки этого воспоминания, я наконец-то завершил свой долгий путь и предстал перед подножием той самой горы, на которой мы с Риккой когда-то встречали рассвет. Не знаю, сколько у меня ушло времени на то, чтобы до сюда дойти, но в реальности прошло точно больше года, а по ощущениям словно ушла целая жизнь… Разбив палатку, чтобы скрыться от холодных ветров, я укутался потеплее и стал погружаться в сон, унося себя в безумный танец вместе с Риккой. Мы вновь кружились в огромном зале, наши чувства улетали далеко за пределы этого мира и мы снова плыли вдоль колоссальных колон. Я наслаждался каждым её прикосновением, выкладывал в танце всю страсть и прижимал её к себе так, будто это в последний раз. Огни свечей вновь играли на её милом лице, пока дьявольский оркестр медленно направлял нас к концу зала. Ее глаза были такие прекрасные, что я лишался самообладания и хотел вечно в них смотреть, пока Рикка сама не отвела от меня взгляд. Вальс прекратил свое ритмичное движение и я вновь оказался перед мрачными вратами этого древнего замка на краю обрыва. Казалось, что сон прямо сейчас снова закончится, но нет, я остался растерянно стоять, не понимая, что происходит. Рикка смотрела в мои глаза и лицо её медленно становилось умиротворенно облегчённым, после чего она повернулась к темным вратам и те оба очага, что возвышались на гигантских колоннах, вспыхнули яростным пламенем на десятки метров вверх, а затем и ступени, что вели к нечеловеческим вратам, загорелись пылающим огнём. В это же мгновение музыка стала играть ещё мощнее и сокрушительнее, а Рикка снова посмотрела на меня, будто взглядом пытаясь успокоить, и шагнула навстречу пламени. Огонь ступеней, под её ногами, не оставлял на её теле ни единого ожога и даже платье не обгорело, ни на сантиметр не подожглось, пока она размеренными шагами поднималась прямиком к вратам. Я же шокированно стоял посреди этого громадного зала и вкушал весь этот страх перед тревожной неизвестностью великого масштаба. Рикка достигла врат и обернулась ко мне, словно подзывая к себе и я повиновался. Огонь действительно меня не обжог, хотя все же чувствовался его жар, и я встал рядом с Риккой, задрав голову назад, чтобы рассмотреть верхушку этих тёмных врат. Внезапно, из-под них начал пробиваться огонь, сверху и по бокам, только уже обжигающий и я в страхе сделал шаг назад, после чего в них что-то щёлкнуло. Если секунду назад за ними сквозь щели была видна лишь кромешная тьма, то сейчас яркое пламя огня ослепляло и делало эти врата изнутри настоящей гигантской печью. Рикка подошла к ним вплотную, совершенно не опасаясь огня, и обернулась ко мне, после чего снялись печати и адские врата со страшным грохотом стали раскрываться за ее спиной. И я лицезрел настоящий кошмар… Это был чертов портал в преисподнию! Я увидел реки лавы и извергающиеся вулканы под огненным небом. Гигантские цитадели, что возвышались над острыми скалами и чёрными горами. Длинные лестницы, что вели к заостренным костям и свисающим цепям. Руины пылающих храмов и легионы крылатых демонов, что летали над своими владениями и оглядывали полыхающие реки крови… Казалось, это все должно было меня напугать, но случилось все совсем наоборот. Меня начало завлекать туда, тянуло переступить через врата, но… я не мог этого сделать. Что-то внутри сдерживало меня, останавливало, и из моих глаз начали течь слезы, а после я упал на колени. Внезапно Рикка сделал шаг ко мне навстречу, протянула свою нежную руку и, впервые за все это время, заговорила со мной, но сказала всего лишь одно предложение. — Если ты возьмёшь меня за руку, я покажу тебе мир мёртвых, — произнесла она, устремила свой выразительный взгляд в мои растерянные глаза и по её щекам потекли багровые слезы. Я же не отрывался от её протянутой руки, пока все тело моё дрожало. Горячий воздух обжигал лёгкие, казалось, я сейчас сгорю, но, неожиданно, я стал чувствовать лёгкость внутри и моя рука сама потянулась навстречу ладони Рикки. Я хотел взять её за руку. Хотел пойти с ней туда, куда она скажет. Хотел остаться здесь навсегда, но… что же мое последнее обещание… Остаться в живых… И, стоило этой мысли проскользнуть в моей голове, как сон в мгновение ока развеялся и я судорожно очнулся в холодном поту у себя в палатке у подножия горы. Я лихорадочно смотрел по сторонам, глаза в ужасе метались по палатке, пока я не успокоился и не осознал, что это был всего лишь сон… Но… чтобы он мог значить?.. Почему Рикка звала меня к себе?.. Что вообще там творилось?! Ответов не было и быть не могло, ведь это все происходило лишь в моей голове… Неужели я уже окончательно поехал крышей и схожу с ума… Что со мной случилось? Что со мной происходит… Я не знаю… Наручные часы указали мне точное время и я выглянул из палатки. Солнце ещё не встало, но уже начинало светать, а значит мне нужно торопиться. Я взял все, что у меня было с собой, закинул рюкзак и гитару на плечо, схватил катану и пистолет, а после вышел наружу. Прохладный воздух обдал щеки и я глубоко вздохнул, посмотрел на чистое небо и облегчённо выдохнул. Оставалось совсем немного времени… Я нашёл безопасную дорогу, по которой проходил туристический маршрут, и двинулся наверх, попутно продолжая вспоминать те былые дни, что я счастливо проводил вместе с Риккой. Ветер замедлял меня, словно пытаясь остановить, но я все шёл сквозь него, не собираясь отказываться от намеченного пути, и стремительно приближался к первой контрольной точке. Наконец, вскоре я добрался до того самого места, где у нас тогда был разбит палаточный лагерь. Здесь я остановился на несколько минут, чтобы перевести дух, и пошёл вперёд, по тому самому пути, которым я вёл Рикку в то особенное место. Казалось, я поднимался к богам на Олимп, желая просить у них воскрешение моей любимой, и от того путь становился таким тяжёлым. Ветер сбивал меня с ног, развивал мой плащ и утягивал меня вниз, но я не сдался и, в конечном итоге, достиг той самой пещеры, через которую мы с Риккой когда-то прошли. Перейти через неё не составило особого труда и уже через считанные минуты я был на другой стороне. Нашёл тот самый проход через кусты, расчистил его и словно шагнул в прошлое, вновь оказавшись на том самом месте, где мы с Риккой когда-то получили невероятные эмоции. Оглядев место, я обнаружил, что тот камень, который я тогда сюда поставил, все ещё стоял на своём месте и это вызвало у меня непередаваемые чувства. Оставалось совсем немного времени… Я сбросил рюкзак, взял гитару, сел на камень и положил катану рядом с собой, после чего на слух стал настраивать инструмент. Солнечные лучи уже начали пробиваться на горизонте и я приготовился. Ещё мгновение, и наступит самый меланхоличный момент моей жизни… Я уже заранее выбрал песню, которую буду играть. Конечно, я должен был написать её сам, но уже обещал это Рикке, на этом самом месте, что мы когда-нибудь сделаем это вдвоём, а раз ее больше нет, то и песня никогда не будет написана. Поэтому я выбрал ту песню, которую сам очень любил и которая идеально подходила по настроению к этому моменту. Солнце показалось вдали, осветило своими лучами деревья и верхушки гор, окрасило небо в розовые тона и раскрыла всю красоту этого места, а я проникся всей этой атмосферой и начал играть одну из своих самых любимых песен: «Slipknot — Vermillion Pt. 2», в память о моей дорогой Рикке, чтобы достойно с ней проститься… Струны зазвучали невероятно красивой музыкой и я начал чувственно петь: — Ты укутылась в меня… И мой познала стыд… Тихо на себя взяла… Всю печаль и боль обид… Я бы отдал всё чтоб рядом быть с тобой… Просто рядом быть с тобой… Только что же делать мне?.. Что же делать мне… Печаль моя… — Я затих и голове снова начали возникать пропитанные грустью воспоминания, пока гитара в одиночку разносила музыку к рассвету из-под моих пальцев, переходя в следующую часть песни, и я вновь начал петь: — О тебе мечтать не смел… Ведь ты — всё для меня… Ты песня, что не спел… Недосягаемая… Ты — лишь миф, я себя уверяю… Стоит только захотеть — ты станешь явью… Но что же делать мне?.. Но что же делать мне… Печаль моя… — По моей щеке потекла слеза и я стал играть ещё более душевно и сердечно. — Только я не позволю себе любить… Но я не позволю себе любить… Но я не позволю себе любить… Но я не позволю себе любить… — Мне вдруг стало казаться, что откуда-то сзади, рядом со мной, начала играть скрипка красивую мелодию этой прекрасной песни, добавляя ещё больше трагичности и чувственности, после чего мне стало мерещится, что Рикка действительно сидит рядом и играет музыку вместе со мной. Я с трудом сдерживался, стараясь не поворачивать голову в ее сторону, чтобы она вновь не пропала и хотя бы в это короткое мгновения побыла рядом со мной. — В отчаянии… грудь… рву… Сердце сжимаю… Я не буду… нет… я не хочу быть таким, умоляю… Знай, что я не позволю себе любить… Но я не позволю себе любить… Но я не позволю себе любить… Но я не позволю себе любить… — Гитара снова стала звучать одна и по моим щекам вновь потекли слезы, пока я не переставал чувствовать присутствие Рикки, словно она сейчас и вправду рядом, слушает моё пение и любуется вместе со мной рассветом. — Т-ы-ы-ы… лишь мечта… Не-ре-аль-на-я… Т-ы-ы-ы… лишь мечта… Не-ре-аль-на-я… Мелодия плавно затихла и музыка перестала звучать. Песня закончилась, а слезы из моих глаз все продолжали течь… Я положил гитару на землю и снова устремил свой взгляд на рассвет. Он был таким же, каким я его запомнил в тот день, но… Что-то было не то… Природа была такой же красивой, небо такое же розовое, воздух такой же чистый, но чего-то не хватало… Чего-то очень важного… И только сейчас я понял, что красота, которая заворажила меня в тот день, была не в рассвете, а в той, кого я любил больше всего на свете. Именно Рикка была самой прекрасной частью того утра… Не рассвет, не природа, не небо, не горы, а именно Рикка заставила меня в то утро прочувствовать самые невероятные эмоции… И сейчас, глядя на этот рассвет, я это понял… Он не вызвал у меня тех же чувств потому, что Рикки сейчас не было рядом со мной… Я был здесь один… и от того не ощущал того же восторга… Этот рассвет был для меня совершенно обычным, без капли чего-то потрясающего, ибо все эмоции, что я почувствовал в то утро, подарила мне только Рикка… Сейчас этот прекрасный вид был для меня не полноценным и никогда уже больше не будет тем же фантастическим зрелищем, оставшись ярким лишь только в моей памяти… Встав на ноги, я подошёл к краю обрыва и почувствовал лёгкое дуновение ветра. Мои волосы начали аккуратно на нем покачиваться и плащ, вслед за ними, стал волнами развиваться. Глаза держались на восходящем солнце, внутри все сжималось. Сердце отбивало безумный ритм, заставляя кровь пульсировать в висках, и сокрушало ударами грудь. В душе происходило что-то необъяснимое, но чётко ощутимое. Страха больше не было и я, ощутив свободу, вытер слезы с лица, а в голове вновь возникли слова Рикки: «Если ты возьмёшь меня за руку, я покажу тебе мир мёртвых.» И возникли так, словно она действительно прямо сейчас мне их говорила. Будто, я снова стою перед теми адскими вратами и смотрю на огонь, за место которого сейчас был огненный рассвет. Я чувствую, как жар пламени снова обжигает мою кожу. Рассудок болью истезается, а в голове теряется уже всякое осознание реальности. Рикка ждёт меня… Нужно только взять её за руку и шагнуть в этот мир… Цель моя близка… бесследно сгинула тоска… и, лишаясь сил, я глаза закрыл…