Не делай зла, добро не обязательно

Она потянулась, выгибаясь на диване дугой - хорошо. Книга, которая лежала на ее колене соскользнула вниз, шлепнувшись на пол. Кира вздохнула, уже собираясь склониться за ней, но Никита успел первым. Он встал со своего кресла, в котором пытался безуспешно разгадывать кроссворд - мирные выходные без телевизора, когда за окном дождь. Да. Минаев протянул ей книгу, и она приняла ее с благодарностью. То ли от погоды, то ли от чтения Кира ощущала себя сонной. Ей было очень тяжело угодить с книгой - захватить ее могли только по-настоящему интересные истории, и вот сейчас она недовольно поджала губы, разглядывая обложку. - Читаю ее по кругу уж раз двадцатый, - она продемонстрировала “Джейн Эйр” Никите, - но как считала Рочестера козлом, так и считаю. Что она в нем нашла? - Любовь? - Минаев был настроен благодушно и философски, он присел рядом с ней на диване, чуть улыбаясь, - ты знаешь это чувство едва ли не лучше многих, это ты мне скажи, что Джейн нашла в нем? - Она в нем ничего не искала, - упрямо заметила Воропаева, делая вид, что не понимает намеков Никиты на ее собственную ситуацию со Ждановым, - она просто была так одинока, с кучей комплексов. И пусть она в жизни своей пережила столько лишений, она не видела жизни, счастья и людей. А Рочестер просто получил восхитительный подарок, хотя, по сути, этого не заслуживал. Ну вот неужели я одна так думаю? - А зачем тогда перечитываешь? - он подогнул одну ногу под себя, а потом сел к ней вполоборота, - ведь возвращаются только к любимым книгам. - Нет, возвращаются к книгам, которые возбуждают эмоции, иногда даже плохие, - Кира погладила обложку кончиками пальцев, - я вот, к примеру, перечитываю ее потому, что она позволяет мне воспылать праведным гневом! - А у тебя что, поводов в реальной жизни для этого мало? - он протянул руку, заправляя волосы ей за ухо. Воропаева подалась под этим жестом, прикрывая глаза. - Ты знаешь, хватает, но я пока за бортом всех этих страстей, - она распахнула глаза, пристально глядя на Никиту, - может, я просто соскучилась быть в центре? - Ты скучаешь по шторму отношений? - в голосе Минаева не было грусти, но Кира с легкостью уловила в нем напряжение. Конечно, о чем еще мог подумать Никита, как не о Жданове? Воропаев невольно задумалась о том, что Андрей еще какое-то время будет Дамокловым мечом их отношений. Ведь сам Минаев боится ее обидеть лишним упоминанием Жданова, но при этом видит его тень. Кира и сама ее видела, страдала, что не может от этого избавиться, страдала ровно до того момента, пока не призналась в этом Кате. Пушкарева вздохнула, и покачала головой. Она легко погладила пальцы Воропаевой, чем немного удивила Киру. Признаться честно, она рассчитывала на понимание, но на такую поддержку… - Твои отношения с Андреем длились не один год, вы практически сжились друг с другом, - начала Катерина, стараясь говорить спокойно и мягко, - ты любила его, и это чувство… оно буквально проросло в тебя, и пусть сейчас оно тебя отпускает, но оно всегда будет оставаться здесь, - она приложила свободную руку к своей груди. - Ты хочешь сказать, что это чувство всегда будет со мной? - что-то такой расклад совершенно не нравился Воропаевой, она не хотела даже думать о том, что это чувство, пусть и подернутое пеплом, будет всколыхиваться в ней снова и снова. - Хочу, но не так, как когда ты была с Андреем, тебе нужно просто перестать с этим бороться, ты должна принять это. Должна прекратить себя винить в том, что любила. - А ты прекратила? - Кира склонила голову к правому плечу, она не хотела бередить Катины раны, но, раз уж так выходило, что она бередила свои, то… - Я прекратила, - согласно кивнула Катерина, и Воропаева немного обомлела, ведь она не ожидала такого ответа, - я больше не виню себя в том, что любила. Я поняла, что чувства мои к Александру куда сильнее, что я созидаю с ним, а не разрушаю, что можно любить, не ожидая подвоха. Но то чувство к Андрею, оно делает мне честь, оно меня окрыляет. Почему? - Катя дернула бровями вверх, - да потому, что я не сломалась, осталась собой, и смогла переплавить эту любовь в понимание. Я могла бы ненавидеть Андрея, и от этого мне было бы очень больно на него смотреть. Но я смогла, и теперь, работая с ним в одной компании, да еще и так тесно я не схожу с ума. Правда, - она покачала головой, - мне отнюдь не легче работать с Романом, но там не было любви, которую я бы могла переплавить во что-то созидательное. - Как не крути, получается, что Андрею повезло, - улыбнулась Кира, - потому как мне тоже есть, что переплавить… но что если я не смогу его простить? - Сможешь, - категорично заявила Катерина, стискивая пальцы Воропаевой в своей руке, - ты гораздо сильнее, чем ты думаешь, гораздо добрее, чем думают остальные, и гораздо великодушнее, чем кто-либо видел. Ты сможешь все и даже больше, но для этого у тебя должен быть толчок. А теперь ответь себе - готова ли ты сделать ради Никиты? Готова? - Я была в напряжении слишком долго, и сейчас, когда оно отпускает, мне непривычно, - она подсела ближе к Никите, принимаясь поглаживать его плечи и шею, - это не имеет никакого отношения к тому, что было между мной и Андреем. По тем качелям я совершенно точно не скучаю. - Это хорошо, - Минаев довольно улыбнулся, и у Воропаевой отлегло от сердца, ведь она видела очень четко - он верил. Это было самым важным, и она не хотела потерять это доверие, - я хочу видеть тебя счастливой. - Я счастлива, просто поверить не могу, что мы постепенно разматываемся со всеми проблемами. Вот, к примеру, воровство на фирме. Роман с Николаем все-таки смогли вычислить, кто это делал, - Кира повернулась к Минаеву спиной и облокотилась на жениха, оказываясь в кольце его рук, - знаешь, самое досадное то, что Урядов с нами был очень давно, он еще с Павлом работал, и когда он был директором, то Урядов себе такого не позволял. - А ты уверена, что он не позволял? - вполне логично заметил Никита, - ведь это могли быть кражи, которые не были заметны. Я так понял, что этот ваш деятель пользовался буквально безграничным доверием. - Ты прав, - кивнула Кира, - я не могу быть уверена на сто процентов, да и Зорькин говорит, что далеко не все отчеты были в целости и сохранности, может и не зря. - Он сам это все проворачивал? - Минаев коснулся губами ее виска, - а то мне кажется, что самому это было бы как-то сложновато… - В том то и дело, что не сам, - вздохнула Кира, стараясь только сильнее завернуться в объятия Никиты, - Евдокимов, тот, который Захар Николаевич… - Это тот, который заведует у вас закупками? Правда? - осторожно поинтересовался Минаев, и Кира повернулась, немного удивленно уставившись на Никиту. Она не ожидала, что Минаев так внимательно слушал все ее вещания относительно ЗимаЛетто. Нет, то, что он вежливости ради мог мило позволить ей выговориться - да, но вот чтобы запоминать такие подробности… - неправильно? - Никита немного нахмурился, - мне казалось, что я запомнил правильно, но я могу и оши… - Да нет, в том-то и дело, что ты не ошибся, - покачала головой Кира, - я просто удивлена, что ты столь хорошо все запомнил. - Ты хочешь сказать, что ты рассчитывала, что я менее внимательный? - он просиял, явно довольный произведенным эффектом, а еще тем, что все-таки правильно запомнил фамилию и род занятий, - я ведь хочу тебе помогать, конечно, я слушаю, и даже обсуждаю некоторые моменты с Николаем и Александром. Держу руку на пульсе, так сказать, - он удержал ее в том положении, в котором оказалась Кира, чтобы заглянуть ему в глаза, и прижался губами к ее губам, - тебя и Евдокимов опечалил? - Ты знаешь после Урядова как-то не очень, - Воропаева вздохнула, прикрывая глаза, - но меня расстроила Тимцова. - Она тоже была в списке Колиных подозреваемых, - хмыкнул Никита, - она тебя расстроила тем, что в это не влезла? - Она меня расстроила тем, - Кира снова взглянула на Минаева, - что не влезла, она меня расстроила тем, что вычислила Евдокимова гораздо раньше нашего, а потом внимательно следила за Захаром Николаевичем, чтобы потом снова и снова вымогать деньги себе. Уютова сейчас очень расстроилась. - Погоди! - видимо такими подробностями Зорькин с Никитой еще поделиться не успел, - ты хочешь сказать, что Тимцова, хоть и не участвовала во всей этой оборутке, она потом занималась шантажом? - Ага, - покачала головой Кира, - у всех в конечном итоге оказалось рыльце в пушку. И знаешь, Саша говорит, что это совершенно нормально, что вера в людей разрушается. Но меня почему-то это очень сильно прибивает. - Это печально на самом деле, - согласился Минаев, - ты ведь знала всех этих людей лично, конечно, тебя это расстраивает. - Думаю, дело не только в том, что я их знала и знаю, - задумчиво ответила Кира, - мне кажется все потому, что ощущаю себя виноватой. Мне кажется, что я слишком много времени провела внутри своего собственного пузыря. А ведь я могла бы говорить со всеми этими людьми, держать руку на пульсе… а пока компания не провалилась в Тартар, я даже внимания на это не обращала. Понимаешь, вся моя голова была забита сугубо личными проблемами. Нет, я не говорю, что я должна была забыть, что я женщина, но, Боже… - Так, все, достаточно, - Никита сжал ее в своих руках, словно пытаясь этим движением прекратить ее самобичевание, - все, что происходило… ты над этим уже не властна, понимаешь? Все. И еще, Кира, как бы то ни было, но ты не можешь изменить то, что внутри самого человека. Как бы ты не была хороша, как бы ты не была внимательна… если человек с гнильцой, она прорвется рано или поздно, понимаешь? Не нужно искать в себе проблему, не стоит. - А в других? - Кира не искала в других, нет, но ей было интересно узнать, что со своей стороны скажет Минаев. Тот вздохнул - вот тебе и мирные выходные - философия. - И других. Себя судить не стоит - себя нужно понимать и принимать, а других судить не пристало, их тоже нужно постараться понять и сделать выводы. Вот вы уже делаете - так ведь? - он снова коснулся ее виска, касаясь губами, - будете сажать или решили просто вернуть все наворованное? - Андрей сказал, что будем сажать, - Воропаева вздохнула, она не могла не согласиться со Ждановым, но… мороз проходил по коже, когда она думала о тюрьме. А эти люди так долго с ними работали… воровали, но ведь работали! Саша сказал, что она решила пострадать на пустом месте. Воропаев поддержал Жданова, заявив, что нужно сажать, за хищение в особо крупных размерах, несмотря ни на что. Но Кира все-таки надеялась, что у нее еще получится уговорить Катю поговорить с Сашей. Она знала, что брат в обязательном порядке послушает супругу. Причина Кириного беспокойства была проста - у Захара Николаевича была больная дочь. Да, деньги шли не только для ее лечения, оба его сына тоже очень хорошо поднялись на ворованном, но… У Воропаевой из головы не выходила эта информация. Она даже с Кристиной этим поделилась - ну как можно было вот так… ведь она очень сомневалась, что братья будут поддерживать сестру. Уж больно они были… наглыми, резкими, даже излишне жадными. С ними встречались Катерина и Андрей, и так их охарактеризовала именно Катя. Возможно, если бы это были слова Жданова, Кира бы усомнилась, ну так, из вредности, но словам невестки Воропаева верила беспрекословно. Как итог, все сводилось к тому, что на братьев положиться было нельзя… Кристина, хотя Кира и не ожидала от нее поддержки, предложила выход из ситуации, правда, все равно довольно жесткий. - Я солидарна с Сашей и, о Господи, даже не верю, что я это говорю, с Андреем, - заметила она, перемешивая лапшу-рамен с пастой из черных бобов. Рядом с плитой лежал “пластиковый сыр”, маринованные в соевом соусе и свекольном соке вареные перепелиные яйца, а также отварная свинина, нарезанная тонкими пластинками. Зеленый лук благоухал на всю кухню, его было много - целая пиала, и Кира ждала, когда же Кристина будет заниматься сбором этого роскошного блюда, - и Евдокимов, и Урядов должны сесть, иного выхода не вижу. Уволить их просто, чтобы расписаться в том, что мы боимся огласки чего-то? Или что мы не способны наказать тех, кто у нас ворует? - она пожала плечами. - А что же тогда Тимцова? Она же не воровала у нас напрямую, ведь так? - Кира провела пальцем по запотевшей бутылке соджо, - с ней как мы поступать будем? - А мы никак не будем, - Кристина выключила огонь, принимаясь раскладывать “почерневшую” лапшу по пиалам, а потом принялась укладывать сверху все вкусности, - мы ее просто уволим, точнее, даже не мы, а Андрей, но, я думаю, что Евдокимов не будет молчать - он может утопить ее с легкостью, вам-то он ее сдал. - Сдал, - согласилась Кира, принимаясь раскладывать на столе тарелочки с закусками - маринованными грибами, кимчи, крохотными “конвертиками” из рисовой бумаги с начинкой из мелких коктейльных креветок и мелкорубленых овощей, - но… ты думаешь, что он будет говорить об этом и в полиции? - Сейчас их пока задержали, так что у него есть время подумать, - пожала плечами Кристина, и поставила на стол перед Кирой чачжанмен, - но тебя ведь беспокоить дочь Евдокимова? Так ведь? - Понимаешь? - младшая Воропаева быстро принялась мешать лапшу в пиале, следя за тем, как растворяется сыр в черном соусе, - девочка болеет, ей сколько? Двадцать три? Двадцать четыре? Она лежачая, я даже не знаю… уровень развития там тоже... ну может лет пять или около того, это… тяжело. - А ты понимаешь, что если бы он обратился к Павлу, то он бы обязательно помог? - резонно заметила Кристина. Кира вскинула на нее удивленный взгляд, и сестра замахала рукой, - вот не смотри на меня так, я же сказала тебе, что у меня с ним все, это просто объективная реальность. Или ты хочешь сказать, что Павел напрочь лишен эмпатии? - она выгнула брови, и крыть младшей Воропаевой было нечем. - Конечно, я не могу сказать, что Павел жестокий, и я уверена, что он помог бы. Да я даже уверена, что если бы он пришел к Андрею то он бы не отказал в помощи! - она произнесла это с таким жаром, что тут же добавила, - у меня с Андреем тоже все, это так… объективная реальность. - Да, мы с тобой хорошо так о Ждановых поистрепались, да? - расхохоталась Кристина, а потом склонилась над тарелкой, - ты ешь, когда остынет, то будет не так вкусно. Давай. Кира склонилась над своей пиалой, зеркально отражая движения Кристины. Это было действительно вкусно - сладковатая бобовая паста, сырный соус, маринованные яйца и кусочки мяса, нежные и ароматные. Она готова была свой собственный язык проглотить! Просто восхитительно. - Так вот, дочка, - Кристина вернула Киру к диалогу, - я могу, даже положим так, я согласна, чтобы мы от компании создали ей… фонд? Ну, как пенсию, понимаешь? Будем оплачивать ежемесячное лечение и уход. Думаю, жена Евдокимова от нас в восторге не будет, но от денег не откажется. Раз ты так уверена, что сыновья-братья помогать не будут… - Уверена, - Кира потянулась за креветочным “конвертиком”, - и Катя тоже. И твоя идея… она мне очень нравится, и думаю, что Катерина нас поддержит. - Тогда займись, очисти совесть и выдохни, - кивнула ей Кристина, - ты уже сделала гораздо больше, чем кто-либо от тебя мог ожидать. Но Кира не была с этим согласна. - Если хочешь, то я поговорю с Кравцовым, у него есть очень хорошая клиника, можно устроить дочку Евдокимова туда, конечно, если ее мать на это будет согласна, - Минаев принес ей большую чашку чая, сверху плавали лепестки розы и растворялись тончайшие пластинки карамели. Аромат стоял такой, что Кира невольно подалась вперед, протягивая руки за своим напитком. - Сколько будет стоить лечение? - она глотнула чай, прикрывая глаза от удовольствия, - нам нужно будет понять, какую сумму учредить для нее ежемесячно в случае чего. - Ну, - Никита заправил волосы ей за ухо, - Кравцов мне должен, так что, я думаю, что мы сумеем с ним договориться. - Спасибо, - она сделала еще один глоток, глядя на Минаева, - ты… - Кира облизнула губы, сглатывая, чуть дрожа, - Ник… - Да, - он подсел к ней ближе, забирая из рук чашку, замечая, как чуть подергиваются ее пальцы, - слушаю тебя очень внимательно. - Я… я, наверное, хочу ребенка. Теперь руки дрожали уже у Минаева.