Не делай зла, добро не обязательно

Это было странно и очень необычно - работать с человеком, который был причастен к страшной боли, что испытала его подруга. Зорькин даже сперва не понимал, зачем Катя попросила его помочь. Он как никто считал, что за содеянное Малиновского, равно как и Жданова следовало просто растереть в порошок и по ветру развеять. Но… мысли свои следовало держать при себе, неудовольствие опускать в карман, а в злости себе отказывать. Катерина заявила ему, что раз она сама научилась с этим всем жить, то и он должен. Во благо. Коля сомневался. Единственное благо, которое Зорькин все-таки признал - Воропаев. Нет, он настораживал Николая, даже пугал временами, но Александр, бесспорно, любил Катю, беспокоился о ее благополучии и тоже считал, что расчленить и прокопать ее обидчиков едва ли не высшее благо. - Она заставляет меня работать с Малиновским, - "пожаловался" он Воропаеву на очередной встрече, собираясь переговорить с ним о делах насущных. Александр привычно выгнул бровь, явно готовясь к монологу и стенаниям Зорькина. Коля этого не стыдился - да, он умел выражать свои эмоции - но что в этом такого? Да и сам Воропаев ни разу не заклеймил его нытиком, хотя, наверное, мог бы. Или, возможно, они вкладывали в это слово разные значения. - Нет, я понимаю, почему меня, - он снял очи и потер переносицу, - и я ей никогда в это не откажу, в конце концов, это такая малость! Но мне… неприятно. - Если тебе будет ну совсем невмоготу, ты просто выскажи Роману все, что ты о нем думаешь, - хмыкнул Александр, - да работать с ним после этого ты не сможешь, но хоть душу отведешь. - Куда? - очки вернулись на прежнее место, и Николай смог взглянуть на Александра немного укоризненно. - Что "куда"? - Воропаев удивленно воззрился на Зорькина, и тот вздохнул. - Душу я куда отведу? - повторил свой вопрос Николай, на этот раз, конкретизируя его в полной мере, - в Катином случае я единственный кто может это сделать. Просто… обидно. - Ты мог бы попросить Киру тебя заменить, - Воропаев улыбнулся одними уголками губ, - она точно не откажет. - Не могу, пришлось признаться Коле, - у Киры к Роману свои мечты, да и это увеличит шанс, что она пересечется со Ждановым, а это… ну, ты понимаешь. - Боишься, что Кира Андрею учинит скандал? - Александр качнул головой, - зря, она предпочитает ТАКИЕ разборки проводить вне ЗимаЛетто. Так что Жданов в безопасности, можешь попытать счастья. - Это… неправильно, - признал Зорькин, - я не хочу сказать, что таким образом я помогаю "слабой женщине", а то велик шанс получить в глаз уже мне. Но подставлять другого человека, который пострадал так же, как и Катя, но на свой манер… это неправильно. Мне вот просто неприятно с Малиновским общаться, а что Кате, что Кире это… больно. - Философ, - раскалился Воропаев, - но подход похвальный, и я ценю то, что твое внимание распространяется еще и на Киру. - От чего же нет? - пожал плечами Николай, - Кира сделала для меня едва ли не больше Кати, ну, в стенах ЗимаЛетто я имею в виду. При этом она у меня никогда и ничего не просила, ну сверх того, что я делал и так. А на человеческое отношение как можно было ответить иначе? Александр эту его ремарку комментировать отказался. Как итог Зорькин справился с тем, что засунул себе в одно место все свое негодование с недовольством, предварительно вытащив из того самого места свой диплом - он ведь ему все-таки пригодился. Николай попробовал быть максимально беспристрастным - так, если бы видел Романа впервые - и у него это получилось. Не последнюю очередь благодаря тому, что сам Малиновский старался быть максимально полезным. Сперва Николай решил, что это такая хитро выдуманная игра для того, чтобы заручиться поддержкой нового союзника. Это предположение было логичным, и при желании можно было найти даже доказательную базу, но… и это было странно… Роман, вполне серьезно, проникся некой теплотой к Производственному Этажу. Интересно, а бывает Стокгольмский синдром не с человеком, а с местом? Как-никак, а это должно было расцениваться как наказание, ссылка, а учитывая то, что Андрей возвращался на Олимп, а Романа оставляли тут, внизу - и подавно. Но что-то перещелкнуло в голове у Малиновского…или не перещелкнуло, а он просто решил проявить терпение? С последним, насколько успел понять Зорькин, проблемы были у Жданова, Роман же, как самый настоящий хищник, умел ждать. - Значит Урядов? - Зорькин погладил нижнюю губу указательным пальцем. Да, сведения еще нужно было проверить, но… - я ведь правильно понимаю, что он должен действовать не один? Все-таки доступ сюда у него более чем условный. - Сюда, - Роман, как и Николай, имел в виду Производственный Этаж, - он вообще доступа не имеет, зато ко всем остальным этажам - без проблем. А с его природным обаянием и умением общаться с прекрасным полом двери многих кабинетов для него открыты. В особенности после семнадцати ноль-ноль, когда девочки, которые занимаются у нас уборкой, готовы открыть ему любые двери. Он набирал их лично, предоставив получать неплохие стабильные деньги за довольно непыльную работу. - Уборка и не пыльно? - выгнул брови Николай, сразу видно человека, который и дома сам порядки не наводит. Малиновский на это только хмыкнул, оказалось, что Роман не обесценивал работу сотрудниц невидимого фронта. - ЗимаЛетто - огромная компания с кучей кабинетов, коридоров, уборных и прочих комнат, которые нуждаются в чистоте и опрятности постоянно, - охотно принялся пояснять он, - для того, чтобы наши сотрудники не валились с ног, и при этом выполняли свою работу, было решено увеличить штат практически вдвое. Поэтому да, работа "относительно" непыльная, и за нее есть смысл держаться. Этих сотрудниц мы и не видим никогда, даже как их зовут не знаем, всем занимается Урядов. Так что, - Малиновский развел руками, - у него было время подобрать ключ от всех дверей. Где-то лаской и уговорами, где-то лживыми обещаниями, а где-то самым настоящим запугиванием, работу ведь терять не хочется никому. - Звучит так, словно вы очень хорошо понимаете, о чем говорите, - Николай не собирался произносить эту фразу вслух, но вот же незадача… Роман сперва улыбнулся, правда, одними губами, взгляд его оставался недовольным и холодным. - Мы знаем друг о друге вещи, которые знать не хотели бы, да? - наконец ответил Малиновский, продолжая удерживать с Зорькиным зрительный контакт, - я, Николай, не собираюсь красить себя в белый, что есть, то есть. Но я НИКОГДА не принуждал женщин к чему-то силой, и уж тем более не запугивал. Обманывал? Было, я даже не каюсь, но в этом случае женщина несет ту же ответственность, что и я. Я за то, что обманываю, а она за то, что поддается. Николаю очень сильно захотелось дать ему в глаз. Зорькин поджал губы, размышляя, что если сейчас он не содержится, то вся их совсем иная работа пойдет прахом. В самом прямом смысле этого слова. Но промолчать… дурацкая фраза о том, что "молчание - знак согласия", буквально пожирала его изнутри. - Мне крайне сложно с вами согласиться, - выдавил из себя Зорькин, хотя все внутри буквально кричали о том, что нужно было… - любому человеку, не обязательно женщине, этим и мужчины страдают, можно навешать лапшу на уши. Человек обманывается не потому, что хочет обманываться, а потому, что хочет поверить - ощущаете разницу? - Это вы сейчас о себе и Клочковой? - уточнил Малиновский, и Николай задумался - попал ли он случайно, или специально попытался укусить побольнее, но в любом случае у него получилось. Зорькину стало неприятно. Ощущать себя идиотом всегда неприятно, разве нет? - И это тоже, - не стал отрицать Николай, скорее для того, чтобы сохранить гордость, - но, в моем случае я готов признать свою глупость. Меня предупреждали, наглядно демонстрировали, что ничего хорошего из этого не выйдет, но все же, - он деланно развел руками, - я слишком хотел поддаться. - А сейчас не хотите? - хмыкнул Роман, - я видел, что теперь вы позволяете Виктории за вами увиваться. Или в эту игру можно играть вдвоем? - Из меня крайне никудышный игрок, - Зорькин оскалился на манер Воропаева, и даже загордился собой на миг, что Малиновского от этой самой улыбки так передернуло. Даже Катя говорила, что у Николая получалось похоже, да это просто отменное оружие! Ну… вот с Романом оно работает, - так что я думаю, что все куда как проще - Вика может играть так хорошо, как ей того хочется. - А что будете все это время делать вы? - склонил голову к левому плечу Роман, - просто смотреть? - Буду просто смотреть, - согласно кивнул Коля, - кто знает, может, в конечно итоге, мне повезет. Люди ведь способны меняться. - Не способны, не обольщайтесь, - поморщился Малиновский, - ну откуда такая уверенность, что люди меняются? Если человек подлец, то это до гробовой доски. С дураками также, к слову, - на этот раз он довольно оскалился. Зорькин тоже улыбнулся, а потом добавил, старательно подражая елейному тону Киры. - На себя намекаете? - получилось немного не так, как хотелось. Малиновский вскинул брови вверх, приоткрыв рот в легком удивлении. - Вы меня что, только что дураком обозвали? - да, судя по всему, он до конца не верил, что Николай мог намекнуть на что-то такое. - Ну, - Зорькин, черт возьми, смутился. Не потому, что Роман не заслуживал такого обращения, просто Малиновский был кем угодно, кроме как дураком, - это скорее относится к первой части, про… подлеца. - Как это мило, - покачал головой Роман, - но, не могу сказать, что незаслуженно. Ладно, - он потер переносицу большим и указательным пальцем, - давайте вернемся к Урядову. Точнее к тому, с кем на производстве он это проворачивает. - Знаете, - Николай был очень даже не прочь сменить тему, как минимум потому, что их разговор постепенно скатывался буквально в никуда, - я даже, грешным делом, на Ольгу Вячеславовну думал. Она знаете, - он взмахнул рукой, - она везде вхожа, и тут, - кивнул Зорькин, - и там, - указал наверх, - но… она не похожа… - Уютова? - Малиновский выгнул брови, - знаете, я бы даже рассмеялся, но с логикой у вас все отлично. - Ага, - Николай улыбнулся сам, - вот только жаль что мимо. Потому как Уютова не может сделать ничего, что навредит компании, это я уже понял. - Положим, мы и Урядову так доверяли, - хмыкнул Роман, - а все поворачивается… Но, - он щелкнул языком, - торопиться в любом случае нельзя. Теперь, когда у нас есть подозреваемые, осталось их только проверить. - На производстве вы на кого думаете? - Зорькин поднял в воздух два дела, чтобы показать их Роману. Сперва чуть выше поднялась одна папка, - либо Анна Игоревна, либо, - вверх поднялась вторая папка, - Захар Николаевич. В первом случае Тимцова, как заведующая швеями, постоянно контактирует с Урядовым. Через руки ее проходят сотни накладных и заказов, часть из которых она составляет лично. Вполне может что-то где-то… ну, в принципе понятно. Ну а в случае с Евдокимовым - он занимается заказами, закупками - он куда более логичный кандидат, но… - Что-то у вас многовато “но” если честно, - скривился Малиновский, и тут же добавил, - но… - он рассмеялся, а потом продолжил, - я тоже стою на том же распутье. Правда, это хорошо, что круг наших подозреваемых сузился столь значительно. У вас готов тот фокус, который вы собирались провернуть? - Да, - Николай опустил обе папки на стол, и протянул третью, куда более новую, с тем самым планом закупок, которые должны были свое “жирной” суммой обязательно соблазнить заговорщиков. Сомнений в том, что это прокручивалось минимум в четыре руки не было, - тут все - и ткани, и фурнитура, и общие суммы по дополнительным затратам - все в таком объеме, что просто невозможно себе отказать. - Думаю, что все выглядит довольно красиво, - оскалился Роман, - это отлично, что мы не торопились сразу, - заметил Малиновский, - был слишком велик шанс, что если бы мы провернули что-то подобное сразу после аудита и тех всех тотальных проверок, они могли бы и не соблазниться. А тут сделано все для того, чтобы позволить украсть… я бы даже сказал не один раз. Малиновский извлек несколько листов из папки, чтобы потом прогуляться с ними сперва к Тимцовой, а потом и к Евдокимову - сейчас именно Роман занимался всеми этими вопросами, в этом не было ничего странного, что он обсуждал все закупки, или оспаривал возможные поступления, если они были недостаточно хороши. Со своими обязанностями Жданов с Малиновским, а теперь и сам Малиновский, справлялись очень хорошо. Катерина была этим чрезвычайно довольно, правда, стараясь не выказывать своего удивления, она, как и сам Зорькин, скорее всего, сомневалась, что Андрей с Романом будут работать достаточно… старательно. Да и Кира была довольна их работой, хотя она, в отличие от Пушкаревой… точнее, теперь уже официально Воропаевой, была уверена, что они должны были преуспеть. То ли лучше знала их в целом, то ли была менее предвзята. Это сейчас Андрей перешел ей дорогу, точнее не ей, и не совсем дорогу, но она до сих пор была довольно резка, хотя сам Воропаев уже успел несколько раз воззвать к мудрости сестры. - Мы и сейчас не будем слишком торопиться, - Зорькин быстро сложил все папки стопкой, чтобы прихватить их с собой. На столе у Малиновского точно не должны были оставаться копии личных дел и все их наработки. Сам Роман не был до конца уверен, что никто не шарится в его кабинете в его отсутствие. А сейф тут был довольно хлипким, в отличие от верхних этажей, - позволим и Анне Игоревне, и Захару Николаевичу внести нужные правки. - Вы думаете, что уже на этом этапе можно кого-то вычислить? - Малиновский оторвался от изучения листов, усеянных цифрами, немного выгнув брови. На лице четко читался скепсис. Николай покачал головой. - Нет, конечно, в правках мы ничего не увидим - от слова совсем, - заметил Зорькин, - но если без них, то это может выглядеть совершенно неправдоподобно. Не нужно лишний раз заставлять кого-то нервничать. - Да, не без того, - Роман потер подбородок, - Урядов уже пытался справки наводить относительно того, что приводит вас ко мне все чаще и чаще. - Я не думаю, что он мог заподозрить что-то досадное для себя, разве нет? - Николай задумчиво принялся перетасовывать папки. Складывая их стопкой сперва на одной стороне стола, а потом - на другой. - Да нет, - отмахнулся Роман, - ничего такого Урядов заподозрить не мог. Но то, что этот шкурник осторожен, это факт. Так что любые наши движения могут заставлять его нервничать. Раньше столько внимания производству не было. - Но сейчас же стало лучше? - Зорькин немного склонил голову к левому плечу, - ведь если бы не вся эта ситуация, деньги бы так и уплывали в совершенно неизвестном направлении. Так? - Скорее всего, так, и эти “расходы” постепенно становились бы все больше и больше, - подтвердил Малиновский, - вы же сами говорили, что суммы только росли раз от раза. - Росли, - кивнул Коля, - но я не могу сказать, что это было раз от раза, - он задумчиво принялся изучать стол, - кто бы это ни был, он очень умело отталкивался от исходных заказов, чтобы умело прятать свои… подлоги. Так что мы бы и правда еще очень долго ничего не видели и не знали. - Тут мне даже нечем крыть, мы слишком сильно уперлись лбом в долги и запустили этот момент с производством, - склонил голову Малиновский, словно признавая ошибку. Николай пожал плечами. - Ради справедливости следует отметить, что такое отношение к производству вы взяли от Павла Олеговича. - Вы хотите сказать, что старший Жданов такой себе руководитель? - Роман удивился вполне искренне, чуть вскидывая брови вверх, - я думал, Павел Олегович пользуется безграничным уважением. - Оно так и есть, - Коля покачал головой, - лучшего руководителя у компании не было… точнее, не так, я не видел лучше. Катя тоже считает, что Павел Олегович великолепный руководитель. Он очень хорошо все чувствует, прекрасно вел ЗимаЛетто столько лет, и вы знаете лучше - только вверх. И то, что он не касался производства, не было минусом, он просто знал, что все будет прекрасно… ну или когда он проверял производство какими-то иными способами, но Андрею Павловичу об этом сообщить забыл. И я могу понять насколько для многих это стало шоком. ЗимаЛетто сложно назвать семьей, - он хмыкнул, глядя немного в сторону, - но хорошей компании с доверительным отношением с сотрудниками - вполне. Всегда крайне тяжело, когда предают самые близкие. - А мы все еще говорим о ворованных деньгах? - вскинул брови Роман, и Николай кивнул ему без заминки. Именно сейчас он говорил о деньгах. То, что случилось в прошлом, было исключительно Катиной болью. Он мог ее защищать, мог негодовать, но обсуждать ту ситуацию он не имел никакого права. - Все еще о них, ничто другое не имеет ко мне отношения. - Вы хороший друг, Николай, и хороший финансист, мне даже жаль, что мы не смогли наладить наши отношения… правильно. Но, возможно, у нас еще есть шанс? Дружбы, может и не выйдет, но… - Роман, казалось, не шутил, и выглядел совершенно серьезным, даже смотрел словно изучая. - Ничего не выйдет, кроме весьма плодотворного сотрудничества, - Зорькин встал, возможно, излишне торопливо, - вы можете верить мне или нет, но для меня важно, чтобы с компанией все было хорошо. Говорите с Евдокимовым, с Тимцовой, а я пока займусь остальной подготовкой. И закончим с этим. - С нашим сотрудничеством? - оскалился Роман. - С этой ситуацией. А с сотрудничеством - если я буду и дальше работать в ЗимаЛетто, то оно продолжится, - Зорькин кивнул Малиновскому на прощание, - я с вами свяжусь, как все будет готово. И не дождавшись ответа - вышел.