Не делай зла, добро не обязательно

- Как прошла беседа с Летой? - казалось, что Юлиана произносит этот вопрос, едва ли не извиняясь. Было все от того, что Виноградова прекрасно знала, что этот поход к Ананьевой дался Катерине не слишком-то и легко. - Она очень хороший руководитель, - не стала отрицать Пушкарева, пожимая плечом, - и я рада, что у нас получилось договориться и не только о шелке. - Ты, как мне кажется, немного увиливаешь от тематики вопроса, - прогулка по магазинам не нравилась Катерине и в куда более спокойное время, а сейчас она раздражала просто до зубовного скрежета, но отказать Юлиане она не могла. - Я никуда и ни от чего не ухожу, - это было еще более уклончиво, чем в первый раз и Пушкарева поморщилась, - ты хочешь спросить, не говорили ли мы часом о Саше? - Хочу, - не стала отрицать Виноградова, заруливая в очередной магазин, Катя невольно закатила глаза, - и я уверена, что вы говорили, и вот теперь мне интересно, насколько успешно это было. - Это было успешно, - к своему собственному удивлению Катерина остановилась рядом с моделью ночной сорочки. Длина практически в пол, приятный медовый цвет, тонкие лямки, и кружево на груди, которое должно было прикрывать и будоражить воображение одновременно. Она была совершенно не пошлая, не провокационна, но было в ней что-то такое… Катя провела указательным пальцем по кружеву, - Лете, - она едва ли не впервые называла ее просто по имени, - Саша больше не нужен. Точнее, он мог бы быть ей нужен, если бы его сердце было свободным. Отбивать его, ей никакого интереса нет. - Она сама тебе сказала? - Юлиана рассматривала шелковую пижаму цвета индиго. Брюки и пижамная куртка, с блестящими, словно бы перламутровыми, как для смеха, пуговицами. Оверсайз. Все как любила Виноградова. Нет, Катя знала, что у подруги были и куда более… интересные наряды для сна, точнее, совсем не для сна, но поиск чего-то такого, мог означать только одно… - Мы с Летой поговорили, и она сказала мне даже больше, чем я рассчитывала, - Пушкарева подозвала консультанта, чтобы уточнить размер пеньюара, - а ты куда-то ехать собираешься? - Ехать? - Юлиана тоже решила воспользоваться шансом, и попросить себе выбранную пижаму, - с чего ты взяла? - Ты купила кроссовки и сандалии, удобные, практичные и строгие, потом джинсы, и мягкий дорожный костюм, а теперь пижама, - Катерина кивнула на ее руки, - я даже не знаю, что этот набор может значить кроме поездки. - Да, поездка, - тут же сдалась Виноградова, - короткая, и, я бы сказала, не совсем деловая. Неделя, максимум полторы. Ты не думай, я тебя одну не оставлю. - А я ничего и не думаю, - Пушкарева покосилась на стенд с совершенно провокационным нижним бельем. Такое точно не носили для удобства, оно было призвано быть сорванным в первый же день, да… может, стоило прикупить? - просто, не хочу, чтобы ты пропала без единого слова, а то с тебя, уж прости, может статься. - Я? Пропасть без единого слова? - попробовала возмутиться Юлиана, но, встретившись с возмущением в глазах Катерины кивнула, - ладно, могу, но тебя бы я в известность поставила. - Даже расспрашивать не буду, с кем едешь, - Пушкарева склонилась над пеньюарами ярких, буквально неоновых расцветок. И ведь кто-то же это выбирает для себя, чудно. - А ты расспроси, - хмыкнула Юлиана, недовольно морщась, пижама нужного ей цвета была слишком велика. А та, что ей подходила, была оттенка марсала, который Виноградова хоть и носила, но не особо жаловала, - тебе будет интересно. - Вино? Кофе? Ужин? - если Юлиана позволял влезть в ее личное пространство, то Катя не собиралась игнорировать эту предложение. Поэтому Пушкарева тут же принялась накидывать возможное времяпрепровождение для разговора. - Сегодня с меня можно выжать максимум кофе, - призналась Юлиана, - так что расспрашивать тебе меня придется в процессе, а то мне еще нужно купить джинсы, и что-то легкое, но элегантное. - Ага, - Катерина кивнула, собираясь отправиться со своей покупкой на кассу, - ну тогда, считай, что я начинаю расспрос, с кем и куда ты собираешься ехать? - У вашей Кристины очень большие проблемы, - сперва Пушкаревой показалось, что Виноградова из вредности попыталась сменить тему, но все оказалось гораздо проще, - я не знаю точно, что ее угнетает, но она сама пришла ко мне с этим весьма интересным предложением. Мексика, ты же знаешь, она меня прельщает, так вот, там у нее есть какой-то знакомый художник, судя по работам, которые она мне показывала, я бы его могла к нео-символистам причислить. Он не прочь привезти свои работы сюда, но он парень… камерный, такой себе, хикикомори, как говорят японцы. - Ты слово “затворник” искала? - покачала головой Катерина, и Виноградова кивнула, даже несколько раз. Да, Пушкарева тоже страдала таким время от времени - слова вылетали, довольно простые, между прочим, слова, а вот куда более сложные их соответствия - нет. - Вот именно что затворник, и если бы не Крис, я бы и знать не знала о таком сокровище, - Юлиана вздохнула, и тоже направилась на кассу с пижамой марсалового цвета, видимо, она сама не хотела искать ничего иного, - так что было бы глупо отказываться от такой возможности. - Так, ну это хорошо, я поздравляю тебя с новым интересным… объектом в твоей работе, - улыбнулась Катерина, - но ты так мне и не ответила, с кем ты едешь в Мексику на это короткое время. - Так с Кристиной и еду, - Юлиана даже удивилась, что Катя не сразу поняла этот простой момент, - она меня к нему привезет, мы пообщаемся и попытаемся уговорить его поехать сюда с его работами. Если не получится его уговорить, что мы наладим ему там связь через скайп, и будем транслировать его на экранах в каждом из выставочных залов. Это, конечно, организовать будет сложнее, но, я думаю, что все будет возможно. Тем более что Кристина решила, раз ей нечем заняться, она поможет мне, так что это может быть даже весело. - Видимо Кристина и уезжать не хочет, и быть здесь не может, - заметила Катерина на выходе из магазина уже с покупками, - ты знаешь, это хорошо, что ты согласилась с ней поработать, для нее это очень полезно. - Катюш, - Юлиана коснулась ее руки, - мне приятно, что ты ко мне так относишься, но все что я делаю сейчас, это получаю очень выгодное и новое дело, которое… - Вот что вы с Воропаевым такие… я не знаю, почему не признать, что ты помогаешь Кристине, одновременно помогая себе? - Пушкарева склонила голову к плечу, а потом покачала головой, когда Виноградова попыталась возмутиться, - все, не хочу слышать, какие вы все деловые и меркантильные. Пошли лучше выберем тебе джинсы, а заодно и присмотрим что-то Кристине в подарок. Ей будет приятно. - У тебя с ней наладилось? - Виноградова знала, что со старшей Воропаевой у Катерины все было не слишком гладко. Но если Кристина не шипела, а Катя держала себя в некоторых рамках, что было не сложно, то общались они очень неплохо. Просто Юлиана волновалась, чтобы подруге было комфортно, что тоже приятно. - Думаю, у нас все настолько хорошо, насколько это возможно, - Катя задумалась, - мне кажется, что она такой человек, которого нужно изучать немного дольше. Но я стараюсь, да и она тоже, так что успех очевиден. За джинсами? - За джинсами, - согласно кивнула Юлиана, - а потом по кофейку. Поход по магазинам мог оказаться вполне полезным. Общаться с Ананьевой Катерине не хотелось совершенно. Но выбора не было, да и необходимость поставить некую точку в собственных сомнениях было не лишним. Весенна встретила ее ароматом жасмина и приятным юношей, который бросился к ней буквально со входа. - Екатерина Валерьевна, - улыбнулся он, сверкая зубами, - Лета Анатольевна вас ожидает, я проведу вас. Катя покосилась на его бейджик - тонкую, серебристую полосочку, на которой было выгравировано имя - Марат. - Спасибо, Марат, - Пушкарева собиралась было отправиться за ним, когда ей наперерез бросилась девушка в строгой, схожей с Маратом, форме - апельсинового цвета жакет, и узкая темно-синяя, буквально до черного, юбка. - Простите, мы чуть не забыли! - она вручила Катерине розу, лепестки которой напоминали по цвету старую газету, немного опаленную солнцем и огнем. Очень красиво, изысканно и… странно. Роза была заключена в небольшую стеклянную колбу, которая напоминала схожую в Диснеевском мультике Красавица и Чудовище. - Рима, ну ты молодец, - Марат поморщился в легком возмущении, - можно на гостей из-за угла не напрыгивать? - девушка смутилась, а юноша решил объяснить Катерине такой подарок, - для тех, кто впервые приходя к нам сюда, мы делаем такой вот подарок. Эта роза, она стабилизированная, она может очень долго вас радовать, вы главное ее не поливайте, руками особенно не трогайте, и солнечный свет ей вреден. - Прихотливо? - Катерина разглядывала нежданный подарок. Она не ощущала неловкости, ведь в ее сумочке для Ананьевой у нее тоже имелась парочка пригласительных, которые могли сойти за ответный презент. - Да, понимаю, - Марат взмахом руки отпустил Риму, но не раньше, чем Пушкарева поблагодарила ее за розу, - но поверьте, если вы будете с ней бережны, она вас будет радовать очень и очень долго. - Верю, - кивнула Катя, - так и быть, я постараюсь проявить максимальное внимание к деталям. А теперь мы можем пойти к Лете Анатольевне? - Конечно, - Марат улыбнулся, - прошу за мной. На этот раз никто их не останавливал и не перехватывал. Катерина шла по коридорам, удивляясь тому, что все сотрудники были в форме, разве что цвет пиджаков или жакетов мог слабо варьироваться, но это было не критично. Строгость. Но такая… игривая строгость за счет цвета, сейчас Пушкаревой это казалось идеальным решением. Ведь приди она в ЗимаЛетто, где требовали бы форму, она могла бы измениться куда как раньше. Ведь это могло быть просто прекрасно. Но сейчас это были просто несбыточные мечты. - Марат? - юноша тут же остановился и повернулся, немного склоняя голову в правую сторону, всем своим видом показывая, что он внимательно слушает ее, - а ваша форма, это требование Весенны, не так ли? - Конечно, - он улыбнулся, - для каждого сотрудника форма шьется индивидуально, знаете, чтобы подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. Вы же видите, что оттенки жакетов разные, иногда сильнее, иногда слабее. Это все тоже для того, чтобы не конфликтовать с цветотипом. Это, - он взмахнул рукой, - как оттенок губной помады. Красный может носить каждая женщина, но для этого нужен правильный красный. - Как интересно, - не стала отрицать Пушкарева, - и очень неожиданно, такая забота… - Лета Анатольевна очень хороший руководитель, - согласился Марат, - она внесла много изменений в нашу жизнь, но, вы лучше об этом расспросите ее саму, она с удовольствием с вами поделиться. Они продолжили движение, и Катерина только головой покачала, то, что Ананьева могла бы поделиться с ней чем-то… нонсенс! Но, кто знает, кто знает. Кабинет у Леты был просторным, солнечным и очень хорошо обставленным. Кате понравилась светлая мебель и яркие акценты. Множество из которых, были похожи на ручную работу. Это было красиво и тонко, даже изысканно. Катерина решила, что он очень хорошо показывает характер своей хозяйки. Да и сама Лета подходила этому кабинету. Алое платье-футляр и апельсиновый жакет привлекали к себе внимание и не отпускали. Лета поднялась ей навстречу. - Екатерина Валерьевна, - она кивнула ей, улыбаясь, довольно тепло улыбаясь, что слегка насторожило Катерину, - спасибо, Марат, ты можешь быть свободен, но, будь добр, организуй нам чаю. - Хорошо, Лета Анатольевна, одну минуту, - юноша удалился из кабинета, и Ананьева указала на кресло, обтянутое молочной кожей, приглашая Катерину присесть. Пушкарева тут же опустилась в него, ставя на стол свою розу. Лета рассмеялась. - Я смотрю, вас тоже одарили, - она покачала головой, - вы не обижайтесь, это выучка моих подчиненных, они обязаны, если не захотите оставить себе… - Роза прекрасна, спасибо, - Катя коснулась колбы, - а идея просто феерична, мне очень нравится. Но не волнуйтесь, воровать я ее не буду. - Я не волнуюсь, - Лета чуть откинулась в кресле, - я знаю, что вы честны, мне этого знания достаточно. Вы хотите говорить о шелке? - Да, - Пушкарева достала из сумки документы, решив пока повременить с пригласительными, - цена нас устраивает, если у вас ничего не изменилось… - Что вы, - Лета протянула руку, чтобы взять свой экземпляр документов, - меня тоже все устраивает, тем более что этот самый шелк мне не нужен. Ткани, как и деньги, должны работать. - Правда? - Катерина улыбнулась, когда Ананьева подмахнула документ, едва на него взглянув. Неужели и правда доверяла? - Ага, - Лета вернула ей улыбку и протянула обратно документы, - переведете деньги, когда мои люди привезут вам ткань и фурнитуру, мне не нужно пятьдесят, а потом еще пятьдесят. Это совершенно точно не обязательно. - Да, - Катя кивнула, а потом забросила камушек, чтобы вызвать интересующие его концентрические круги, - Александр именно так о вас и отзывался. Как об умной, сильной и решительной женщине. Вы правите Весенной стальной рукой? - Александр, - протянула Лета, словно пробуя на вкус имя Воропаева, и руки Кати тут же покрылись мурашками, - как формально. Вы можете меня не стесняться, я ведь знаю, что он для вас Саша, в этом нет ничего дурного. - Когда-то он был Сашей и для вас, - Пушкарева следила за реакцией хозяйки кабинета, а та следила за ней в ответ, - вас это не задевает? - Вы хотите спросить, не ревную ли я к вам Воропаева? - Лета выгнула брови в легком удивлении, - Екатерина Валерьевна, вы зря беспокоитесь, даже если бы я хотела получить Александра назад, мне бы это не светило и не грело, - она улыбнулась, - Воропаев не из тех, кто просто увлекается. На вас он зациклен, если не сказать, помешан, так что… - потом она подалась вперед, - неужели вы ревнуете? - Да, - Катя пожала плечами, - вы красивы, умны, успешны, вас с Александром… с Сашей связывали… - Постель, - решительно отрезала Ананьева, - Воропаев отменный любовник, простите, что я это говорю, с ним в постели любая будет чувствовать себя богиней. А как он ухаживает! Ни один мужчина не “кружил” меня так, как Воропаев. Но ни в сексе, ни в его светском поведении не было и толики любви. И то, что я в него втрескалась, чего я не буду отрицать, было моей виной. Я перепутала хорошо с идеально. Моя ошибка. - Но, - Катерина нахмурилась, ей и правда было неприятно слушать, что кому-то, в особенности если учитывать то, что этот кто-то был таким привлекательным, было хорошо с Сашей, - вы ведь пытались его вернуть, разве нет? Даже… скандалы устраивали, если я не ошибаюсь. - О! - закивала Лета, - я еще и угрожала, третировала, преследовала, жизни не давала. Обиженная женщина, облеченная властью и деньгами, это страшная сила. Но это не про любовь, Екатерина Валерьевна, это про месть. - А сейчас вы мстить передумали? - Катя склонила голову к плечу, и Ананьева снова откинулась назад, довольно мурлыча. - Передумала, теперь вы сделаете за меня всю грязную работу, а я буду только наблюдать. - Не понимаю, - покачала головой Пушкарева, - вы не объясните? - Охотно, - Лета на миг умолкла, и уставилась на дверь, через миг она открылась, и секретарша Ананьевой внесла в кабинет чай и сладости. Лета подождала, пока девушка выйдет, налила чаю себе, поухаживала за гостьей, а потом продолжила, - я вижу, как Воропаев влюблен в вас, как нуждается в вас, как смотрит и говорит. Я не могу уязвить его и с сотой долей того, как можете вы. - Но я не собираюсь… - Я знаю, - перебила Катерину Лета, - знаю, но это не значит, что жизнь не разведет вас по углам. И тогда я смогу насладиться его мучениями. Маленькая женская слабость. - Этого не будет, Лета Анатольевна, - категорично заявила Катя, - я не собираюсь, и никогда не сделаю Саше больно, вы можете ждать впустую. - Ну и пусть, - с легкостью отмахнулась Ананьева, и Пушкарева растерялась. Видимо, Лета заметила это в выражении ее лица, - Екатерина Валерьевна, моих фантазий в таком случае будет более чем достаточно. Я не отрицаю, что ваша пара может быть “вместе и навсегда”, но я, как прагматик и материалист, в такие исходы не верю. - Значит, больше никакого интереса к Александру Воропаеву? - Катерина не боялась быть смешной, но Лета и не думала смеяться. Она покачала головой. - Если только исключительно рабочий, и то под вашим надзором. Могу дать вам мое слово, если этого вам будет довольно, - Ананьева снова улыбнулась, - сейчас меня устраивает роль соглядатая. - Прекрасно, рада это слышать, - Катерина снова опустила руку в сумку, теперь можно было и пригласительными Лету одарить, за такой-то ответ, - у меня кое-то для вас есть, думаю, вы не откажете мне в удовольствии, и я смогу увидеть вас в ЗимаЛетто с ответным визитом. Катя старалась подниматься по ступенькам практически бесшумно. Любопытные соседи были буквально бичом этого дома! Пушкарева сюда бы не ступила ни ногой, но сегодня Саша снова решил ночевать в родительской квартире. Причину Катерина знала очень хорошо - он не хотел показываться ей на глаза разбитым и уставшим. Но на этот раз потакать ему Катя не собиралась. В пакете у нее была еда, да, не лично приготовленная, а купленная в одном из множества любимых Сашкой заведений, но еда, которой она собиралась его покормить. Сегодня днем она приперла Киру к стенке, и стребовала с нее ключи от родительской квартиры. Та согласилась, но в итоге ключи отдала ей… Кристина. Старшая Воропаева уверила Катю, что не нуждается в этом комплекте, а Сашка нуждается в Катерине. Пушкарева была благодарна, и за ключи, и за слова. Она хотела быть той, в ком нуждался Воропаев, и той, кто может сделать его счастливым, ведь их заявление в загс не было формальностью, это было констатацией некоего факта, серьезности их отношений. Она в это верила, думала так, а вот Саша… он все равно пытался охранять ее, беречь, даже от того, в чем она должна была быть его опорой. А она хотела быть. И если он не хотел отдавать это сам, она решила, что возьмет своими руками. Ключ провернулся с поразительной легкостью, с едва слышным щелчком, и Катерина проникла в квартиру так же тихо, как и кралась по подъезду. Она глупо порадовалась, что невезение ее отступило. Но… вот откуда на ее пути взялась эта чертова подставка под зонты? Пушкарева совершенно не грациозно завалилась на пол, подмяв под себя пакет с угощениями. Просто отлично! На шум из кухни, что по совместительству была единственной освещенной комнатой, выскочил перепуганный Воропаев. Он выглядел сонным, всклокоченным и измученным. Катерина могла с точностью определить, что Александр над чем-то работал на кухне и так и уснул. - Катя? Боже, ты в порядке? - он принялся помогать ей подняться. От него пахло его привычным шампунем и терпким сандаловым ароматом геля для душа, - Катюш? - Да, да, все хорошо, но я раздавила твой наполеон, - призналась Пушкарева, когда обрела более устойчивое положение, - ты за столом спал, да? - она погладила Александра по щеке, и он тут же прикрыл глаза, ласкаясь об ее руку. - Меня вырубило, хорошо, что ты меня разбудила, - Воропаев поцеловал центр ее ладони, а потом осторожно, чуть касаясь, в губы, - нужно перебраться на диван. - Ты не спросишь, что я здесь делаю? - Катя покосилась на пол, и осторожно отодвинула пакет в сторону. А то полежать она на нем успела, а потоптаться еще нет. - Ты меня любишь, - Александр потерся своим носом об ее, - прости, что не пришел домой и заставил тебя сюда ехать. - Прощу, если ты не будешь так больше делать, - она вовлекла его в короткий поцелуй, старательно лаская его губы, словно в этом и заключалась их любовь, - прекрати от меня прятаться, Саш, я очень тебя прошу. Я хочу быть рядом, хочу знать, что нужна тебе не только тогда, когда ты в хорошем настроении, не только когда тебе хорошо. Я хочу знать, что я нужна тебе всегда. Не нужно защищать меня от себя, хорошо? - Катя, я просто хочу, чтобы ты меньше волновалась, - он погладил ее щеку кончиками пальцев, - но я тебя услышал, если ты хочешь… я больше не буду от тебя прятаться, - снова легкий, буквально невесомый поцелуй, - а там, - он кивнул в сторону пакета, - только раздавленный наполеон, или еще что-то? - Там еще раздавленные ребрышки в кисло-сладком соусе, запеченный фаршированный картофель… - Тоже раздавленный? - Александр выгнул бровь, и Катерина медленно кивнула. - Там еще хлеб, соусы, сыр, ну и по мелочи, все, конечно же… - Раздавленное. - Да, - оскалилась Пушкарева, - так что, будешь? - Из твоих рук, - он поднес ее пальцы к своим губам, нежно их целуя, - хоть уксус. Есть хочу, буквально умираю. Катерина ощущала себя просто невероятно счастливой.