Не делай зла, добро не обязательно

Он уже битый час смотрел на Катерину. Она спала, и, судя по тому, как бегали ее глаза под веками, видела сны. Ему очень хотелось верить, что она видит что-то хорошее. Рука его скользнула вдоль ее щеки, едва касаясь, и Катя вздохнула. Она перевернулась, захватывая в плен его ладонь, и сперва Воропаеву показалось, что сейчас Пушкарева проснется, но она снова ровно задышала, переплетая с ним пальцы. Он ласково улыбнулся ей. Сегодня Катерина была измучена как никогда, и, забирая ее с работы, он невольно проклинал ЗимаЛетто. Ему хотелось взять эту женщину и запереть за высокими стенами. Наводнить ее дом слугами, которые бы исполняли каждое ее желание, чтобы она никогда не знала усталости и горести. Но это были крайне глупые мечты, которые не имели ничего общего с тем, каким человеком была его Катя. Она была слишком свободолюбива, умна и деятельна. Если запереть такой огонь, то он быстро погаснет - воздух и свобода, вот что ей было нужно по настоящему, и он обещал ей именно это. Он обещал. Вторая рука оставалась свободной, и он боролся с желание снова приласкать ее лицо. Воропаев следил за прядкой волос, которую Катерина прикусила во сне. Когда она чуть приоткрыла губы, выдыхая, прядка затрепетала, но так и не соскользнула, и Александр все-таки решил убрать ее. Самыми кончиками пальцев он осторожно отвел ее в сторону и назад. Рука его задержалась в ее волосах чуть дольше чем он планировал. Пряди были прохладными и шелковистыми под его пальцами. Ему жутко нравилась ее новая стрижка. Воропаев пропустил несколько прядей между пальцами, задумчиво глядя как они рассыпаются при едва дрожащем свете ночника. Катерина любила спать со светом. Его это вполне устраивало, что он мог видеть ее. - Почему ты не спишь? - он вздрогнул, но хорошо, что не дернул Катерину за волосы от неожиданности. Воропаев выпутал свои пальцы из ее прядей. - Я разбудил тебя? - вопросом на вопрос ответил Александр, глядя как Катя распахивает глаза, чтобы со скепсисом на него взглянуть. - Меня разбудило то, что ты не спишь, - она тоже приподнялась на локте, чтобы оказаться лицом к лицу с Воропаевым, - тебя что-то беспокоит? - Меня ничего не беспокоит, я просто смотрел на тебя, разве нельзя? - он улыбнулся ей, и покорно упал на спину, когда она толкнула его в плечо. - Ты ничего не делаешь просто так, Воропаев, - она нависла над ним, пристально глядя в глаза, - давай, рассказывай, - Кате медленно провела пальцами вдоль его горла, - я знаю, я чувствую, что что-то не так. - Твоя чуйка тебя подводит, Пушкарева, - Александр продолжал лежать недвижимо, позволяя ей немного откинуть с него одеяло, касаясь его груди. Он вздрогнул всем телом, когда она прошлась пальцами под его грудной мышцей с левой стороны. - Ты мне когда-то расскажешь, что это у тебя? - она снова провела пальцами по двум словам, вытатуированным разными шрифтами на его коже. - А тебе правда интересно? - он улыбнулся ей, Воропаев ждал, когда она вернется к этому разговору, но все это время Катя терпеливо молчала. Он знал, что новый интерес разгорелся в ней после того как они все вместе отдыхали в бане, и она увидела нечто похожее под лопаткой у Киры, и дорожками вниз по позвоночнику у Кристины. Александр чуть от смеха не помер, когда она попробовала разобрать, что у девчонок написано, чтобы при этом это не выглядело слишком странно. - Ты прекрасно знаешь что да, - немного возмущенно заявила Катерина, - еще с того дня в Египте, - рука ее скользнула вверх, к его шее, - но тогда ты запретил мне спрашивать. - Тогда я щелкнул тебя по слишком любопытному носу, - не стал отрицать Воропаев, - разве приличествует девушке разглядывать обнаженное тело незнакомого мужчины? - Зато теперь я могу разглядывать твое тело, ощущая себя в своем праве, - голос Катерины стал ниже, и она накрыла его губы своими до того, как он смог ответить. Это случилось далеко не сразу. Александр даже не думал, что Катя успела тогда что-то разобрать! Он же моментально скрылся за дверью, чтобы привести себя в приличный вид… Воропаев успел съездить домой и снова вернуться в Египет, а Катерина видно измучилась этими своими мыслями, которые оживленно бродили по ее серым клеточкам, раз выдала вопрос практически сразу. Они как раз работали над всевозможными рекламными предложениями, которые когда-либо получала компания, готовились, чем в будущем будет тащить ЗимаЛетто из болота Пушкарева, когда Катя прекратила делать пометки и подняла на Александра взгляд. Мужчина ощутил его, немного напрягся, а потом взглянул на ее в ответ. Она медлила, и Воропаев вздохнул. Клещами тянуть с нее информацию что ли? - У тебя ко мне вопрос, или ты просто решила на меня посмотреть? Соскучилась? - он склонил голову к плечу, любуясь тем, как щеки Катерины покрываются румянцем. Нет, вот как это девчонку можно было отправлять обратно в ЗимаЛетто? Переписать компанию на Павла и дело с концом. Пусть тонут. А он, Воропаев, еще и поможет. Но он старался не обманываться видом Кати слишком сильно, за всей этой хрупкостью крылся несгибаемый железный стержень, просто на зависть, и то, что она только оттачивала его лучше и сильнее, заставляло его восхищаться ею. Правда, молча. - Я просто хотела спросить одну вещь, но мне как-то… - замялась Пушкарева, снимая, и снова надевая на нос очки. - Ты что, собираешься спросить меня что-то личное? - это озадачило и позабавило Воропаева одновременно. Обычно Катерина старалась не слишком сильно лезть к нему с расспросами, а тут… что же ей так хочется узнать? - У тебя есть татуировка? - она смотрела на него широко открытыми глазами, ожидая ответа. Воропаев непроизвольно коснулся груди. - Одна, - не стал отрицать он очевидную вещь, которая у него и правда была, - я не фанат этого дела, но это немного больше чем просто украшение. - Поэтому выбрано такое место, где никто не сможет увидеть? - полюбопытствовала Катерина, и он даже собирался ответить, но остановился. Нет, это уже была некая совершенно личная граница, которую он не собирался позволять ей пересекать. Подпускать к себе эту девчонку было опасно. Воропаев мог ощутить носом те проблемы, которыми пахла кожа Катерина Пушкаревой. Этот запах не сулил ему ничего хорошего. - Именно поэтому, - кивнул он, а затем добавил, - и то, что это увидела ты недоразумение. Я тебе эту ситуацию не напоминаю из вежливости, вот и ты из вежливости можешь дальше меня не расспрашивать. - Я и не собиралась, - Катя вздернула нос, моментально защищаясь, - просто стало интересно. Но я понимаю слово “нет” с первого раза, - она снова углубилась в документы, словно и не она вовсе начала эту беседу. Тогда Воропаев еще не знал, что до возврата к этому разговору пройдет чуть больше восьми месяцев. Целовать ее было таким невероятным удовольствием, что Александр невольно забылся. Из головы совершенно вылетело, что сейчас середина ночи, и что по-хорошему ему нужно было бы дать Катерине возможность отдохнуть. Он перекатился вместе с ней по постели, практически сбрасывая одеяло. Оказавшись сверху. Воропаев принялся путешествовать жадными прикосновениями по ее изгибам. С жадностью наслаждаясь вкусом ее губ. Когда Катя простонала ему в губы, он ощутил, как все его тело словно окаменело от желания. Он разорвал поцелуй, заглядывая в ее потемневшие от страсти глаза. Катерина тяжело дышала, облизывая губы. - Ты как завтра на работу идти собираешься? - спросил он, принимаясь одной рукой расстегивать на ней пижамную куртку. - Я с огромным удовольствием, - Катя принялась выпутываться из одежды гораздо более торопливо, чем можно было ожидать по той неге, в которой она пребывала, - а вот как будешь вставать ты? - Я, считай, уже встал, - заверил ее Александр, прижимаясь к ней сильнее, позволяя ощутить свое желание, - так что обо мне можно не беспокоиться. - Ты несносный, - Катя обхватила обеими руками его шею, чтобы притянуть Воропаева к себе поближе, - ты знаешь об этом? - Знаю, - заверил ее Александр, опускаясь на нее, накрывая своим телом, - но тебе ведь не обязательно меня носить? - Саша, - она приподнялась повыше, целуя его, соблазняя на дальнейшие действия. Подталкивая к и без того столь близкому краю. Воропаев считал себя опытным. В его жизни было вполне достаточно любовниц, чтобы знать если не все о чувственных удовольствиях, то довольно многое. Ему не чужда была любовь к экспериментам, ему нравилось узнавать все о желаниях партнерши. Ведь секс хорош только тогда, когда женщина, которая позволила себя касаться, получала удовольствие. У него были разные женщины, был разный секс, но он никогда, никогда не испытывал ничего подобного прежде. Касаться Катерины было не просто приятно, в этом была не просто некая маниакальная необходимость, это казалось… правильным. Да, он спал с женщинами, занимался с ними сексом, трахался. Но вот заниматься любовью у него вышло впервые. Когда они двигались, вот так, в унисон, он смотрел ей в глаза и видел там все. Все то, о чем он мог мечтать, то, о чем он мог желать. Она смотрела на него с любовью, и Александр начинал верить в это, наслаждаться этим взглядом, растворяясь в нем. Когда Катерина закатывала глаза, стонала под ним так гулко, протяжно, тело его сводило судорогами удовольствия. Александр знал, что он на самом деле готов был убить кого угодно за эту женщину. За свою женщину. Потом они просто лежали в постели. Катя продолжала покрывать его шею ленивыми поцелуями, а Воропаев размышлял, как можно было бы организовать ближайшие выходные, которые сулили еще больше удовольствия. Но, в последнее время Кира словно искала повод, чтобы проводить как можно больше времени с ним и Катей. Сперва ему казалось, что она таким образом пыталась одобрить их отношения, но все оказалось гораздо проще. Кира не хотела пересекаться с Маргаритой, а присоседившись к нему и Кате, у нее была более чем серьезная отговорка. Ему совершенно не нравилось, что его сестре приходилось скрываться по городу от Ждановой, но Кира просила не вмешиваться. По возможности. Он и не вмешивался. По крайней мере, пока. Минаев, у которого работа была сопряжена с разъездами, пока не мог прикрыть Киру сто процентов, так что приходилось заниматься этим именно ему. Воропаев удовлетворенно вздохнул, и тут же застонал, когда Катины зубы сомкнулись на его шее. - Прости, - она попробовала отпрянуть от него, но Александр удержал ее на месте, снова возвращая ее голову на изгиб своей шеи. - Я никогда не говорил тебе не кусать, ты же знаешь, что мне все равно, даже если кто-то увидит на мне следы твоих зубов, они будут молчать, - он принялся почесывать Катю за ушком, наслаждаясь тем, как она фырчит ему в шею, немного возмущенная его словами. Она коснулась губами там, где только что были ее зубы. - Я не хочу делать тебе больно, - пояснила она, но Воропаев знал, что желание контролировать крайне сложно. А когда ее зубы впивались в его кожу, это как раз свидетельствовало именно о таком отсутствие контроля. Как ему это могло не нравиться? Он повернулся, чтобы коснуться ее губ своими в ленивом, легком поцелуе. - Ты не делаешь мне больно, прекрати нервничать по этому поводу, хорошая моя, ладно? - она кивнула, медленно, чтобы не разорвать зрительный контакт, - мне нравится, что ты хочешь показать, что я твой, это возбуждает. - Саша! - Катерина тут же спрятала лицо у него на груди, - так ты мне про татуировку расскажешь? Или… - Никаких “или”, - уверенно заявил он, снова немного сбрасывая с себя одеяло, чтобы позволить ей рассмотреть два вытатуированных слова. Они были исполнены словно бы разным шрифтом, но присмотревшись поближе можно было заметить, что это имитация почерка… почерков. Двух разных почерков.

упрямый бессердечный

Катя провела пальцами по каждому из них, а затем снова приподнялась так, чтобы смотреть в глаза Александру. - Почему такое странное сочетание слов? - она провела пальцем, немного щекоча его кожу, и он подсознательно понял, что она ласкает именно слово “бессердечный”. Воропаев был уверен, что слово “упрямый” совершенно ее не волнует, в конце концов, в нем с этой чертой уж точно все было в полном порядке. - На самом деле мы сами выбирали себе слова, нам никто их не раздавал. Пришлось для этого испортить несколько родительских писем, - он пожал одним плечом, - но… мы так решили. Сделали через год после их смерти. - У Киры и Кристины точно такие же слова? - было видно, что Катерина и правда не смогла прочесть, что же все-таки было у его сестер. - Нет, - покачал он головой, - у каждого свои слова, мастер максимально постарался передать почерк наших родителей, и я могу сказать, что получилось у него просто на “ура”. Особенно довольной осталась Кристина. Но у нее в принципе рисунок выполнен так, что прочесть сложно. - Это… больно? - Катя продолжала ласкать слова на его коже кончиками пальцев. - Делать или носить? - он не мог понять, она спрашивает о чем-то физическом или скорее эмоциональном. Она тоже пожала одним плечом, видимо ее больше беспокоило его душевное состояние, - Кать, это постоянная рана, она не заживает, она просто есть, но мозг человека устроен так, что мы… забываемся. Я бы даже сказал, забываем. И иногда в голове проносятся мысли, что маме бы понравилось это, отцу то… и ты никуда не можешь от этого деться. - Мне так жаль, - она прижалась своим лбом к его, и он заключил ее в свои объятия, позволяя ей себя утешить, - Сашенька, мне так жаль. - Чшшшш, все хорошо, - прошептал Воропаев, когда услышал, как дрожит ее голос, - Катенька, мы не можем ничего исправить, мы просто принимаем это, не нужно плакать, хорошая моя, не нужно. Она вздохнула, пряча лицо у него в основание шеи снова, Александр принялся осторожно укачивать ее в своих объятиях. Ему меньше всего хотелось, чтобы она расстраивалась. Это не было ее болью, Катерина не должна была этим мучиться. Ему и сестер было довольно. Воропаев принялся тихонько напевать знакомую с детства мелодию, Киру, к примеру, это успокаивало, возможно, это могло сработать и с Катей. Хоть и не сразу, но Катерина расслабилась, а через какое-то время задышала ровнее - уснула. Он облегченно выдохнул. Да, ему и правда совершенно точно не хотелось, чтобы она страдала из-за него, или из-за его прошлого. Прикрыв глаза, он попытался уснуть, пара часов сна перед завтрашним днем точно не помешает. Александр чуть повернул голову, чтобы вдохнуть запах Катиных волос. Что-то сладко пряное, разбавленное ее собственным ароматом, его руки непроизвольно сжались вокруг нее сильнее. Он замер, невольно задумавшись, что может снова разбудить Катю, но она только сильнее прижалась к нему, прошептав что-то отдаленно напоминающее “Саша”. Высвободив правую руку, он укрыл Катерину одеялом повыше. Нежность, желание опекать ее проснулась в нем гораздо раньше, чем он до конца осознал ее. Иногда, она буквально граничила с неким безумием. Стыдно ли ему было вспоминать об этом? Нет. Ну, разве что совсем немного. Он все еще был удивлен, как это Виноградова не сдала его Катерине после того инцидента. Или сказала, а Пушкарева сделала вид, что не заметила? Странно, губы его чуть изогнулись в улыбке от воспоминаний, нужно будет расспросить об этом Юлиану. Ну, или нет? То, что этот неясный щегол решил поухаживать за Катериной, Воропаев понял сразу. В принципе, Александр не считал это плохой идеей. Парень не наглел и исправно таскал немного отстраненной и напряженной Кате розы и сладости. Воропаев на все это только посмеивался - розы Катерина не любила, возможно, из-за неприятных ассоциаций, а местные сладости терпеть не могла из-за обилия сахара. Он, к примеру, старался порадовать ее швейцарским горьким шоколадом, если хотел ее подбодрить, ну или закрепить некий успех. Но в целом комплименты и прогулки под луной должны были взбодрить Пушкареву. Он наблюдал за потугами юноши, который представился Анатолием со здоровой долей сарказма, но не лез, ровно до того момента, когда они все оказались на вечернем выступлении live-jazz band. Толя знакомил Катю со своими друзьями, и Воропаев со своего столика следил за тем, как все сильнее и сильнее зажимается Пушкарева. Черт! Ну и где Виноградова? Она же должна присматривать за ней! Пробежавшись взглядом по залу, он так и не обнаружил Виноградову. Отменно. Когда импровизированный зрительный зал погрузился в полумрак, несколько некрупных прожекторов принялись ползать от одного столика к другому, уродуя людей своим странным, переменчивым светом. Александр продолжал смотреть на стол Катерины и Анатолия. Группа людей переговаривалась о чем-то своем, взирая на сцену, но Кате было явно неудобно. Она то и дело смещалась то на один угол стула, то на другой, а когда Толя пытался приобнять ее или положить руку ей на колено, совершенно невинно, она осторожно отстранялась или высвобождалась. Воропаев нахмурился. Музыка уже давно наполнила каждый уголок зала, а он все никак не мог насладиться ею, глядя на напряжение Пушкаревой. Черт его дернул за ней присматривать. Он что, ей мать? Но глаза отвести так и не получилось, а когда Анатолий снова приобнял Катерину за плечо, пытаясь привлечь ее внимание и показать что-то на сцене, Александр чертыхнулся снова. Как он и думал, Катя снова попробовала изогнуться, чтобы прервать физический контакт. На этот раз кто-то из группы Толи хохотнул, явно намекая на несостоятельность того, как кавалера. Объятия его стали стальными, и даже в этом грязно-синем цвете Александр увидел, как запаниковала Катерина. Да блядь! Он встал, поправляя распахнутый пиджак, спокойствие, только спокойствие, Воропаев. Он уже собирался сделать шаг вперед, когда кто-то коснулся его локтя. Виноградова. Александр сжал правую руку в кулак, чтобы невольно под его пальцами не хрустнула шея Юлианы. Но в полутьме зала она не заметила его недовольства и напряжения. - Концерт только начался, а ты уже собираешься сбежать? - спросила она, неверно истолковав его маневр. Он высвободил руку, стараясь не делать этого слишком резко. - Сядь, - кивнул он на свой столик, Александр забронировал его для себя одного, чтобы не обременяться навязчивым соседством, и сейчас был этому крайне рад, - нужно выручить твою протеже, - Воропаев указал на столик Анатолия, - какого хрена ты вообще ее с ним отпустила? - Цветков вполне приличный парень, - он даже выгнул бровь в удивлении, явно слыша в голосе Юлианы попытку оправдаться, - я сейчас разберусь, - она шагнула вперед, но на этот раз Александр захватил локоть Виноградовой и оттянул назад. Музыка стала громче, и он склонился к ее уху, чтобы та лучше слышала. - Сядь, говорю тебе, сам разберусь, и впредь не знакомь ее ни с кем в таком ключе, видишь, она еще не готова. - А тебе не кажется, что она таким макаром никогда не будет готова? - зашипела Юлиана в ответ, - она не должна запираться в себе. - Она не должна себя принуждать, - отрезал Александр, - и ни от кого Пушкарева не закроется, она игрок, каких мало, поверь мне, я это очень хорошо вижу. Сядь. Виноградова решила с ним не спорить и села на его место, позволяя Воропаеву разрешить неловкую ситуацию. Скользящим шагом Александр приблизился к компании, которая не сразу обратила на него внимание. Разве что Катерина чуть было не соскочила со своего места прямо ему в руки. Видно этот Толя ее, и правда, достал. - Добрый вечер? - Анатолий удержал Пушкареву от броска, решив поприветствовать подошедшего незнакомца, - наши дамы, - он кивнул на столик, вокруг которого восседала компания, - не танцуют. - Даже не сомневаюсь, - быть милым Воропаев не собирался, - для этого нужна природная грация, - он повернулся к Катерине, протягивая ей руку, - тебя ждет Виноградова, - Александр указала на свой стол, за которым поигрывала зонтом Юлиана. Катя с такой силой впилась в его пальцы своими, что он только чудом не зашипел. Анатолий, тоже завидев Виноградову, останавливать ее не рискнул. А вот Воропаев удержал Катерину на миг, - это пошло, - он вынул из ее волос розу, которую туда “весьма романтично” вплел за столиком Толя, - иди. Катерину словно ветром сдуло. Виноградова подхватилась ей навстречу, заключая ее в объятия и тут же выводя из зала. Александр нахмурился. - Вы профи в том, как портить людям вечер? - поинтересовался Анатолий, недовольно глядя в сторону уходящей Катерины. - Нет, любитель, - не глядя на него ответил Воропаев, - а вот в том, как общаться с дамами я профи, могу дать пару уроков. - Правда? А где? - в голосе Толи не слышалось ничего хорошего, он даже плечами повел демонстративно. - Балкон, - предложил Александр, чтобы не нужно было ходить слишком далеко, и Цветков с легкостью согласился. Как итог Анатолий отделался несколькими сломанными пальцами и хорошо действующими угрозами. На следующий день Виноградова не нашла в отеле никаких признаков Анатолия и его компании. Катерина этому, казалось, была рада. Сама же Юлиана стребовала с Александра подробности, коими он поделился без зазрения совести. Довольной Виноградова не выглядела, но ругаться не стала. Воропаев тоже решил промолчать, но впредь не подпускал к Катерине ни единого хромого ухажера. Нечего выбивать ее из спокойствия, решил он, пусть сперва отыграет свою роль, а потом устраивает свою личную жизнь. Вот так то.