Не делай зла, добро не обязательно

- Вот ты мне скажи, только честно, - Кира подпирает щеку рукой, глядя на брата совершенно сонным взглядом, - ты для кого представление на капоте устроил? Вы ведь не дети, зажиматься так просто бы не стали. Да и Пушкарева, при всей моей к ней не любви, явно не эксгибиционистка. Ты Андрея дразнишь? - Дразню, - кивает Александр, разглядывая ногти сестры, перебирая ее пальцы, - а что, не стоит? - он поднимает глаза на Киру, и та лениво пожимает плечами. - Бог знает, стоит там, не стоит, - она вздыхает, - вы с ним снова подеретесь? - Ну, я этого не планирую, - Воропаев отвечает немного уклончиво, переворачивая руку сестры ладонью вверх, - у тебя линия жизни какая-то кривая, ты знаешь? - Ты и в прошлый раз с Андреем драться не думал, - Кира немного ежится, когда Александр щекочет ее ладонь указательным пальцем, - и нормальная у меня линия жизни, она у всех такая… кривая. - Кристина говорит, что не у всех, - Воропаев игнорирует первую половину вопроса намеренно. Ну, подрался он со Ждановым, ну повел себя как несмышленый юнец. Но, у него на то была уважительная причина. Ему еще, по той же причине, очень хотелось подраться с Малиновским. И дело было не в некоем геройстве или защите девичьей чести, Боже упаси. Скорее… скорее ему просто хотелось немного спустить на землю этих великовозрастных идиотов. Вышло, правда, только с одним, и то, не так как хотелось. Но, напряжение он тогда сбросил капитально. - Кристина еще говорит, что у меня дома живет барабашка, и его нужно изгнать, - напоминает ему Кира, улыбаясь, и Александр прикусывает губу, приподнимая бровь. - Это она Андрея имела в виду, если что, - заявляет он, и сестра выдергивает руку из его пальцев, чуть подаваясь назад. - Ну, Саш, - она картинно надувает губы, - я же тебя просила… - Я же не при Жданове, - разводит Воропаев руками, - так что не считается, - но потом добавляет примирительным тоном, - ладно, больше не буду, хотя, по твоему Андрею не то, что словами, по нему нужно катком асфальтоукладочным пройтись. - Ты, в последнее время, на Андрея зол просто без меры, - Кира поднимается со своего места, направляясь к чайнику, по пути поглаживая плечо брата, легко и нежно, - это из-за Пушкаревой? Из-за меня? Из-за ЗимаЛетто? Она принимается набирать воду в чайник, и Воропаев садится так, чтобы лучше видеть все ее манипуляции. Ему всегда нравилось следить за тем, как Кира или Кристина заваривали чай. Они обе, хоть и не слишком похожие, буквально до боли напоминали ему маму. И хоть наблюдать за ними иной раз было мучительно, он не мог себе отказать в этом. Совершенно. - ЗимаЛетто, ты уж прости, может гореть синим пламенем, все равно оно, по сути, в руки Ждановым утекло, - в сердцах заявляет Воропаев, - меня беспокоишь ты, - он едва не приподнимается на своем месте, - и Катерина, - быстро добавляет он, когда Кира поворачивается, чтобы взглянуть на брата, - он ведь никак не может успокоиться, что… - Ты бы и сам не поверил, если бы вашу пару увидел, - укоряет его сестра, - вы же с Пушкаревой, как гора с горой - не сходились. А тут бах, - она хлопает в ладоши, - и вы не просто друзья, не любовники, а практически супруги. Саш, твою избранницу не жалеет разве что ленивый. Даже в ЗимаЛетто шепчутся, что ты через нее возвращаешь свое влияние в компании. Слишком все похоже именно на это. Она отворачивается, принимаясь подготавливать заварку, обдавая ее кипятком и сливая первую воду в раковину, чтобы нормально заварить уже чистый чай, дополнительно добавляя туда сушеную вишню, палочки корицы, и сушеную стружку апельсиновой цедры. Запахи по кухне плывут просто невероятные. - Если бы я хотел ЗимаЛетто назад, то мне ничего не стоило воспользоваться тем, как облажался Андрей и тут же сесть на его место, - замечает Воропаев, извлекая из кармана пачку сигарет и направляясь к окну, чтобы немного покурить. Кира провожает ее немного грустным взглядом. Да, ей совершенно не нравилось его пристрастие к табаку, но, что поделать. Он был достаточно взрослым, чтобы выбирать, чем травить свой организм, и в каких количествах. - Вот только не говори, что ты не собирался, - сестра сплетает руки на груди, глядя на него укоризненно, - тебя хлебом не корми, дай уязвить Андрея. - А я и не говорю, - поводит плечом Александр, прикуривая сигарету, и старательно выдыхая дым в приоткрытое окно, - сперва я просто физически не успел. Ты же знаешь, я реально был максимально загружен работой. А потом… а потом мне стало не до того, - снова перерыв на затяжку, - я встретил Катерину, и у нас все как-то закрутилось, - он стряхивает пепел в тарелочку, которая заменяет ему пепельницу в доме некурящей сестры, - сам от себя не ожидал, но, - он скалится в сторону Киры, - умные женщины моя невероятная слабость. - Господи помилуй, - сестра закатывает глаза, вздыхая немного раздраженно, - ты знал, какие проблемы у ЗимаЛетто, ты знал, как тяжело приходилось Павлу, и все равно ни словом не обмолвился, что знаешь где Пушкарева, - Кира старается прозвучать с максимальным обвинением, но Александр просто отмахивается от нее. - Павел ее нашел и без моей помощи, а я, между прочим, давал обещание, - он снова разворачивается к окну, упираясь локтями в подоконник, - так что не нужно меня пробовать за это поддеть, я выступал за защиту в своих интересах. - Саш, - Кира зовет его как-то подозрительно тихо, и Воропаев тут же поворачивается к ней. Он что, расстроил ее? Он ведь думал, что это так, немного шутливая перепалка, по больным, конечно темам, но… Сестра выглядит правда расстроенной, она немного заламывает пальцы, глядя на брата с какой-то нерешительностью. - Кира? - Александр выгибает бровь, в ожидании, что она прояснит свою смену настроения. Они так и замирают на короткий миг друг напротив друга, пока Воропаев не принимается шипеть, ощущая жжение сигареты на пальце. Внимательность просто восхитительная. Он снова разворачивается к окну, что раздавить окурок в импровизированной пепельнице. - Саш, ты мне скажи, вот только честно скажи, - он слышит, как сестра сглатывает, - ты правда ее любишь? Все то, что себе придумал Андрей, ну, про твою двойную игру, про то, что ты пользуешься Пушкаревой также… Ты же не пользуешься? Правда? - Правда, - Александр несколькими взмахами руки окончательно выгоняет дым из комнаты, закрывает окно, - все у меня с Катей правда. Не простая, не легкая, но правда, - он возвращается на свое место, стараясь сесть как можно расслабленнее, - я до конца не уверен, что она может быть счастлива со мной. Иногда мне кажется, - Воропаев замолкает, тема кажется ему странно сложной, буквально обжигающей, - что она видит меня так точно, так правильно, словно с ней не нужно притворства, она примет меня любого. Мне с ней спокойно… временами. Мне с ней хорошо, Кира. Наверное, это все-таки любовь. - Да, - Воропаева отходит от столешницы, чтобы сесть рядом с братом за стол, - влип ты, Сашка, ой, как же ты влип, - на этот раз она смотрит на него с сочувствием, едва ли не с жалостью. И сперва Александр не понимает причину таких ее эмоций, - а ты не думал, что… к примеру, - продолжает она осторожно, словно ступая по болоту, шаг вправо, шаг влево и топь поглотит без возможности выбраться, - к примеру, она заменяет чувствами к тебе, чувства к другому человеку? - Я никогда не замечал, что Катерина была ветреной кокеткой, - он улыбается, чуть поигрывая бровями. Прекрасно понимая, к чему пытается склонить его сестра. Да, Кира не могла рассказать ему ни об инструкции, ни об играх Малиновского и Жданова, а то, в свете последних событий, это могло быть чревато буквально мордобоем. Если бы все это было на самом деле. Но, сестра могла попробовать спасти сердце брата от боли, от того, что он, по ее мнению, становился суррогатом для Пушкаревой. Бедная маленькая девочка, он протянул руку, чтобы снова погладить ее пальцы. - Нет, - Кира высвобождает свою руку, - я не о том, Саш, просто… вдруг Катерина ушла из ЗимаЛетто, потому, что ей кто-то разбил сердце? - И кто же его мог ей разбить? - Воропаев чуть склоняет голову к правому плечу, - все свое время она проводила либо с Романом, либо с Андреем. Но, они оба слишком тупорогие слепцы, чтобы заметить то, что я видел и без нескольких месяцев работы Юлианы. Так ты на кого-то намекаешь или что-то знаешь? - Нет! - Кира выкрикивает слишком резко и быстро, так и не научилась врать. Смешно даже. В ее-то возрасте и при ее должности. Александр улыбается ей во все зубы, нет, все-таки хорошо, что она работала в своей компании, ему, особенно в такие моменты казалось, что его сестра крайне слабо была приспособлена к жизни, - я просто… Саш, - на этот раз она накрывает его руку своей, поглаживая, - мне не нравится… я не имею права тебя отговаривать, или к чему-то принуждать. И, если у вас с Пушкаревой любовь, то я буду готова признать это. Но… пообещай мне, что прежде чем все-таки узаконить ваши отношения ты хорошенько присмотришься к ней, ладно? Чтобы… чтобы ты точно был уверен, что она испытывает к тебе то же самое, что и ты к ней. Ты можешь пообещать мне это? - Конечно, - он сжимает пальцы сестры с любовью и пониманием, - гарантирую тебе, никакой игры в одни ворота в моем случае. Обещаю. Я всегда предельно осторожен. Он сам не знал, зачем притащил ей ветку белых пионов. Он взял ее у садовника, что как раз подрезал кусты вокруг отеля, оставив ему немного чаевых за беспокойство. Катерина теперь смотрела на эти пионы немного испуганно и смущенно, то касаясь ветки, то снова отдергивая руку, словно обжигаясь. Они встречались уже несколько недель, точнее нет, они проводили деловые встречи несколько недель кряду, обсуждая дела ЗимаЛетто. Воропаев просто решил, что поднять настроение Пушкаревой было не такой плохой идеей, и кажется он с этим облажался. - Можете выбросить, если вас это смущает, - заверил он ее, протягивая руку, чтобы убрать раздражающий цветок, но Катя буквально выхватывает ветку из-под его пальцев, прижимая ее к себе. Александр вскидывает брови вверх. - Нет, - она произносит это резко, и тут же добавляет, - вы же мне ее уже подарили, зачем забираете? - это заставляет Воропаева растеряться. - Вам же не комфортно, - хмыкает он, - то ли от самого цветка, то ли от того, что я его подарил. Зачем же мучить себя тогда? Выбросите. - Почему вы его принесли? - она смотрит на него так, что у Александра складывается впечатление, что он сдает экзамен. Он видит, что ответ для Пушкаревой крайне важен. Черт, как же он не любит чувствовать себя глупо! Ладно. Сам организовал себе это, сам теперь и расхлебывай. - Хотел поднять вам настроение, а пионы, тем более белые, это что-то нейтральное, без намека, - он пожимает плечами, - попытка быть вежливым провалилась. - Спасибо, - Катя отводит взгляд, снова опуская глаза на бутон пиона, - мне приятно, - она снова поднимает на него глаза, - я просто не ожидала от вас такого жеста. - Ну, я хоть и мерзавец, - улыбается Воропаев, - но, все-таки мужчина. Иногда, крайне редко, вы там особо-то не обольщайтесь, я могу быть способен на такого рода жесты. - Вы говорите о самом себе плохо, - Пушкарева улыбается, - меня это всегда удивляло. - Отнюдь, я вам говорю правду, - он наполняет сперва ее стакан, а затем и свой ароматной жидкостью с лимоном, апельсином и розмарином, - честность, это основа хороших взаимоотношений, разве нет? - Взаимоотношений? - Катя поправляет прядь волос, немного нервно забрасывая ее за ухо, - я думала, что у нас небольшая договоренность, не более. - Зря так думали, - Александр делает глоток, прикрывая глаза от удовольствия, очень освежает, - вы замечательный работник. Вы умны, честны, самоотверженны, и, что крайне важно, самодостаточны. У вас на все есть свое мнение. Работая с Виноградовой, вы скоро устанете, ваша страсть погаснет, и вы заскучаете окончательно, - он замечает, как Катерина собирается воспротивиться его таким заявлениям, и поднимает вверх руку, чтобы погасить возможную перепалку, - Юлиана прекрасный человек, отменный специалист и ей уж точно не занимать той восхитительной энергии, которая от нее постоянно веет. Но, ваша участь рядом с ней незавидна. Вы помогаете ей сейчас так рьяно потому, что испытываете чувство признательности, истовой благодарности. А что потом? Вам нужен вызов, Катя. Увы, работа с Виноградовой вам его не даст. - И где же мне тогда вы предлагаете искать этот вызов? - он видит, что Пушкарева все прекрасно понимает, но, просто хочет услышать это еще раз, в качестве подтверждения своей догадки. Александр, в свою очередь не затягивает с ответом. - Я предлагаю искать его у себя, - еще глоток, чтобы спрятать улыбку за кромкой стакана. Катерина пробует изобразить удивление. Выходит это у нее слабо, но попытку можно считать успешной. Она мила в этой своей пробе сыграть с ним на равных. Но, стоит признать, что еще немного и это ему предстоит догонять ее, и не факт, что он в этом преуспеет, далеко не факт. - Вы предлагаете мне работу? - Катя снова принимается гипнотизировать пион, лаская ветку пальцами, правда, не прикасаясь к бутонам. Слишком нежные, - но, какой от меня прок? Все что нужно, вы теперь и так знаете, я теперь не более чем одна из сотен претенденток. Ничем не лучше других. Зачем же тогда? - У вас есть отличие, которое затмевает других возможных претенденток с лихвой, - он все-таки скалится, замечая, как удивление снова отражается на лице Пушкаревой. Видно, у девчонки день открытий каждый раз, когда она с ним общается. - Могу я спросить, что же это за отличие? - Катя буквально хватает стакан, чтобы сделать пару глотков воды. В горле пересохло, думает Воропаев, нервничает, бедняжка. Ему хочется отругать себя на чем свет стоит за то, что он получает удовольствие, загоняя Пушкареву в тупик. Но, поделать с этим он ничего не может. - Можете, - великодушно позволяет Александр, но на вопрос не отвечает. Милое Катино личико искажается раздражением и досадой. Она выдыхает, а потом повторяет вопрос, на этот раз формулируя его иначе. - И что же это за отличие, что, по-вашему, делает меня такой особенной? - на этот раз она смотрит ему в глаза, делает она это специально, чтобы у него не было ни единого шанса разорвать зрительный контакт и ускользнуть от ответа. Хотя, Воропаев и не собирается. Слишком долгое томление убивает желание. - Верность, - он произносит это едва ли не благоговейно, - нынче верность это товар, который очень сложно найти, его приходится добывать контрабандой. А тут, - Александр указывает на нее стаканом, - такой ценный экземпляр. Могу ли я себе позволить отказать в возможности получить вас? Я ведь не глупец, Катя, далеко не глупец. Поэтому я и выдвигаю такое предложение. Думайте. - Я… - видно, что она вполне искренне теряется с ответом, - я не могу сейчас сказать вам что-то конкретное, ведь я же сейчас работаю с Юлианой и… - А вам не нужно торопиться, я же не замуж вас зову, - он улыбается, заставляя Пушкареву краснеть, она даже очки снимает, принимаясь протирать стекла, только бы чем-то занять руки. Боже, какое же она все-таки бесхитростное создание. При всей своей силе, знаниях, на самом деле, стойком, буквально корундном характере, она оставалась тонко чувствующей девушкой. Возможно, Воропаев судил ее слишком стереотипно, но, выглядело все это именно так. - Не волнуйтесь, вы спокойно доработаете с Юлианой столько, сколько нужно. Отдохнете от нашего безумного города положенный срок, успокоите свое сердце, а уже потом придете с ответом ко мне. Поверьте, у меня крайне мало положительных черт, но, одна все-таки бесспорно есть. Я терпеливый человек, Катя, я способен подождать. - А что, если я буду думать, долго думать, и в конечном итоге не приду к вам? - она возвращает очки на место, снова глядя пытливо, упрямо, даже дерзко. Бунт? Ну-ну. - Вы придете, Катя, - он салютует ей стаканом, - такие как вы крайне редко способны пройти мимо вызова, а именно его я сейчас вам и бросаю. Огромный букет белых пионов размещался на заднем сидении автомобиля. Александр время от времени поглядывал на него, чтобы тот ненароком никуда не скатился, и чтобы его не слишком сильно метало по салону. Пион, конечно, не хризантема, но тоже не слишком-то жалует, если ним стучать как молотком. Он и сам не мог понять, за каким чертом он обратил внимание именно на белые пионы. Да, когда они с Катериной обсуждали, с какими цветами Воропаев должен был прийти на показ, она попросила что-то не слишком вычурное и привычно-опошленное. Розы отметались. Но пионы… Да, в Египте он дарил ей пионы несколько раз. Сперва случайно, просто так, потом намеренно, чтобы она краснела, потом на прощание, и даже в качестве извинений. Словами-то он извиняться никогда не умел. Чего он пытался добиться этим букетом сейчас он и сам не знал, но из всего обилия в цветочном магазине он выбрал именно эти. Никакой упаковки, просто охапка цветов, перехваченная широкой изумрудной лентой - красиво, со вкусом, строго и нежно. Пушкаревой должно было подойти в любом случае. По крайней мере, в его голове подходило. Он припарковал автомобиль на парковке ЗимаЛетто. Сегодняшний показ был закрытым, исключительно по пригласительным, крайне малое количество папарацци допущено внутрь. Интрига, нагнетание, томление. Больше всего такому первому выходу радовался Милко - ему нравилась и таинственность и эпатаж, и та баснословная сумма, которую, скрипя зубами, Катерина вложила в это действо. Правда, не без хорошего такого пинка со стороны Юлианы, но все же. Букет перекочевал на сгиб локтя, и Александр на всякий случай проверил, есть ли в кармане пригласительное. Лишний раз Катерину беспокоить по пустякам не хотелось. Картонный квадрат, позволявший ему пройти в малый выставочный зал, был тут как тут. Белая бархатистая бумага с червленым золотом надписи. Да, Вуканович, и правда, должен был биться в полнейшем экстазе, если подход был столь детален. Уже оказавшись внутри, Воропаев понял, что за убранством и стилистикой стояла Юлиана, везде ощущалась ее умелая рука, незримое присутствие, мягкая настойчивость и собственное видение, сплетенное с идеей гения. Собственно, Виноградова обнаружилась тут же, перебрасываясь парой слов с Павлом Ждановым, заставляя Маргариту недовольно хмурить брови. Да, Юлиана умела производить впечатление, на мужчин и женщин одновременно, правда, обычно, совершенно полярное. Александр улыбнулся своим мыслям, и принялся выискивать глазами Пушкареву. Она, как хозяйка вечера, должна была быть где-то в самой гуще гостей, если, конечно, не сбежала прочь, чтобы немного отдышаться. Как-никак это был ее первый, хоть и мини, но серьезный показ, уровень стресса там должен был зашкаливать. Александр поправил букет удобнее, главное ненароком на Милко не нарваться, а то придется отдать цветы ему. Как же, его показ, а поздравляют кого-то другого! Но, слава Богу, Вукановича в пределах видимости не было, правда, точно так же как и Катерины. Зато была Кира, она стояла у столика с закусками, общаясь с какой-то шатенкой, которая, при ближайшем рассмотрении оказалась супругой Вадима Мерчина Ингой. Воропаев невольно поднял брови вверх, а что, собственно здесь делает супруга директора строительного холдинга? Нужно будет спросить у Катерины, по какому принципу рассылались приглашения. Он собирался направиться к сестре, чтобы осведомиться, где же Пушкарева, когда… - Сашенька, какая прелесть, неужели такая красота для твоей невесты?- голос Жданова заставил его замереть и закатить глаза. Только не сейчас! На самом деле, хотелось бы, чтобы больше вообще никогда, но, именно сейчас Александру совершенно не хотелось сталкиваться с Андреем. Во-первых, он обещал Кире, не трогать, не задевать, не говорить, не обижать, не, не, не, не… Во-вторых, он обещал Катерине, не трогать, не задевать, не говорить… Две влюбленные в урода, идиотки, а терпеть должен он? Занятно. Несправедливо, но занятно. Воропаев вздохнул, и снова перебросил букет в руках так, чтобы лучше видеть собеседника. Жданов выглядел свежим, довольным, буквально эталоном элегантности в новом, сшитом по индивидуальному заказу, костюме. Пришлось радостно оскалиться в ответ. Кира когда-то говорила, что Саше совершенно не идет улыбаться с зубами, он, дескать, становится похожим на акулу. Сейчас для такого оскала было самое подходящее время. Андрей даже снизил градус своей улыбки. - Да вот, - Воропаев снова поправил букет, - решил подарить немного счастья Кате, - он перевел взгляд на Жданова, улыбаясь самодовольно и сыто, - небольшая прелюдия, перед хорошим совместным вечером. Удел мужчины делать свою женщину счастливой. Разве не так? - он выгнул брови, в ожидании ответа. - Неужели ты знаешь такие прописные истины, - Андрей картинно всплескивает руками, - я думал, что твой уровень эгоизма просто максимален. А, как оказалось, у тебя есть место здесь, - он приложил руку к груди, - для кого-то еще. - Жаль, что у тебя нет, Андрюшенька, - Воропаев шагнул вперед, сокращая между ними расстояние, переходя на шепот, - мне даже хотелось бы тебя пожалеть, ведь это так сложно хотеть получить все и не иметь ничего и никого. Или того больше, - они смотрели друг другу в глаза, и Александр буквально упивался ненавистью, которая разгоралась в собеседнике, - когда что-то твое принадлежит другому. Или кто-то? Разве я не прав? - Жданов дышал тяжело, ноздри его раздувались, словно у лошади от длительного бега, еще чуть-чуть, его нужно было подтолкнуть еще чуть-чуть и… Катерина устроит ему разбор полетов, Кира оторвет ему голову, даже Юлиана добавит зонтом сверху, но это того стоило, каждой гребанной секунды стоило! Он собирался добавить еще пару острых словечек, но… - Саша, - голос Кати звучал радостно, едва ли не нежно, и он резко отвернулся от Андрея, чтобы взглянуть на Пушкареву. Она была прекрасна в этом изумрудном платье с открытыми плечами и тонкой вышивкой по лифу. На шее красовалось рубиновое ожерелье, которое он приобрел для нее у Явойника. Она улыбалась ему, словно совершенно не замечала стоящего рядом Жданова, - это мне? - Катя кивнула на букет, протягивая вперед руки, но Воропаев чуть отодвинулся, стараясь убрать цветы подальше. - Конечно тебе, - промурлыкал он, косясь на бледнеющего от негодования Андрея, - но, тебе придется у меня его выкупить, - он делает паузу, а потом подмигивает, - за поцелуй.