До горького разочарования

Вспоминая прошлое, ненавидя настоящее, он сейчас здесь — в трущобах. Сознание затуманнено, в глазах будто пыль. Голоса с ноткой похмелья, куча разных дешёвых лампочек, место такое незнакомое. — Не стой у порога! — толкаясь, выкрикнул зашедший в бар бедняк. Это недовольство вернуло парня в чувство, и дало осознание всей ситуации. — Простите! — немного заикаясь, отшатнувшись, ответил юноша. Тихо и смущённо проходя к барной стойке, осматривая каждого человека в толпе, будто ища кого-то, он вспомнил, как пришёл сюда. В порыве эмоций, с разбитым лицом, шаткой походкой, и с большой нуждой поесть, он зашёл в бар. В трущобах не было ничего подходящего, чем это грязное, наполненное отвратительными людьми место, идти далеко не было смысла — денег было мало, да и есть хочется зверски. — Чего желаете? — за барной стойкой стояла сильно накрашенная женщина, на вид средних лет — И побыстрее, у меня есть и другие клиенты. — Ах, ну. — немного неуверенно, он протянул руку — Что я могу взять за это? Девушка посмотрела на 150 йен в руках у посетителя, посмотрела на него пронизывающим до костей взглядом, и сказала: — Две порции виски, и в добавок, если хочешь есть, можем дать какой нибудь копчёной рыбки. — она выхватила с рук монеты — Ну? Я жду заказа. — Мм. Пожалуй, то, что Вы сказали. — неловко улыбнулся юноша и положил руки на колени. 《 — Надеюсь, не отравлюсь от их еды.》 — думал он. Забытый голод вновь дал о себе знать болезненными пульсациями в животе. Скрючившись от боли, парень начал осматриваться вокруг. Уж слишком испорченные люди здесь сидят. Шлюхи, пьяницы, бедняки — все они здесь. По меркам общества, они — мусор, отбросы социума, проще говоря нелюди, недостойные жизни твари. И этот умирающий от голода клиент — в том числе. Потому что он.. — Добро пожаловать. — улыбнулся молодой человек, — Вы, видимо, здесь новенький, не правда ли? Юноша резко повернул голову, настолько задумался, что чуть не упал со стула. — Да! Я тут впервые. — со своим привычным недоверием и смущённостью звучали его слова. — Люди попадают в это заведение по разным причинам. — начал незнакомец — Кто-то развёлся, кого-то уволили, другой же захотел забыться, и нашёл успокоение в дешёвом алкоголе. — присаживаясь, продолжал он. — Но вот Вы. Вы совсем не похожи на одного из них. Что же Вас привело сюда? Незнакомец добрым взгядом осматривал одежду юноши — светлая помятая рубашка, и такого же цвета грязные и порванные штаны. Вещь, цепляющая душу — его выражение лица. Такое хрупкое, несчастное, и до жути. невинное. Перед глазами — ни в чём не провинившийся мальчик, страдающий от жестокого и абсурдного мира. — Я.. голоден. Мне некуда идти, и денег у меня совсем не много. Да и идти далеко мне бы не хотелось. — признался беловолосый мальчик. — Ах, вот оно как. — задумался незнакомец — Кажется, и у меня денег мало. Мы здесь оба бедные. Как и все в этом пабе. — усмехнулся он. Алкоголь попадает в рот, заставляя лицо полыхать. Но, смотря на других женщин и мужчин, которые пьют бутылки алкоголя, решил стерпеть и за раз выпил весь бокал. Во рту стало горько. Горько не от алкоголя, горько от боли старых воспоминаний. — Ого, не много ли за раз? — поинтересовался наблюдавший за всем этим рядом сидящий человек. — Повторюсь, я голоден. — уже более уверенно говорит юноша. Немного помолчав, незнакомец задал вопрос: — Как Ваше имя, молодой человек? — Ацуши. Накаджима Ацуши. — Какое.. необычное имя. — ухмыльнулся он. — А Ваше как? — Ах, извините меня, я совсем забыл сказать Вам своё! Меня зовут Дазай Осаму. — Дазай. — повторил Ацуши — Красивая фамилия, да и не слышал подобного никогда. Дазай был одет нескромно — галстук, пиджак, плащ — чёрные, но только красный шарф выделяется из всего этого и привлекает внимание. — Вы. что-то будете заказывать? — спросил Накаджима — Просто, Вы ничего не пьёте. — Ох, да! Спасибо что напомнил. — подмигнул Дазай и позвал бармена — Мне, пожалуйста, виски, и. ну, выбор не обширный, по этому копчёную рыбу. Да отдам я деньги! Держите. *** Вечер прошёл вполне себе хорошо. Конечно, одной копчёной рыбой и алкоголем не наешься, но это хоть какая-то еда, прожить до завтрашнего дня можно. — Я не знаю, где буду ночевать. — вдруг обнаружил Ацуши, поворачивая голову к своему собеседнику — Мне. пора, да, скоро уже рассвет, но мне всё равно надо идти и искать жильё. Юноша встал с барного стула, поблагодарил человека в чёрном и ушёл. *** Хорошо, что сейчас почти лето, но всё ещё есть прохладный ветерок, который немного холодит душу и напоминает о нищете. 《 — Может, уснуть вместе с собаками? У них всегда есть где поспать. — думал Накаджима, немного смеясь с собственной глупости. — Я мог бы попросить денег на Доя-гаи у того человека в чёрном? Нет, у него и так денег мало, ему тоже надо поесть, а тут ещё я навязался.》 《Ничтожество》– это слово про него. Ацуши — потребитель, не умеющий достигать успехов сам, всегда ноет о проблемах людям выше него. Он — дурак, которому предрешено навсегда тонуть в болоте собственных потребностей и жалости самому к себе. Он родился уродом, а уродам нет места в этом мире. Бродя по закаулкам этого тонущего в печали городе, задыхаясь от собственных слёз, испытывая стыд за своё существование, он видит перед глазами силуэт. — Ацуши-чан? — Произнесла девушка в кимоно, поджимая пальцы к губам — Почему ты. так ужасно выглядишь? — Коё-сан! — Накаджима подбежал и крепко обнял девицу. А после упал. 《 — Галлюцинации?.. — он глянул назад — никого — Это.. не может быть. 》 Снова плач, разбитые крики, слишком травмирующие воспоминания. Слишком больно вспоминать былое, слишком больно ходить, когда понимаешь, что этого уже нет. Что, то время уже не вернуть. И от страха, галлюцинаций, и шока, мальчик с белыми волосами убежал куда то за дома в трущобах, и там же уснул. *** — Больно.. больно.. — вопли, доносящиеся с глубин больного сознания, становятся все громче, ближе, яснее. — Я не хотел.. Я правда не хотел.. — Ацуши-чан.. — скрип двери, немного приглушённый звук туфель по кафелю разносится эхом в небольшой комнатке. – Нет! Нет! Я не хочу этого! Пожалуйста, не надо! – слёзы наворачиваются на глазах могущественного, но столь хрупкого и ласкового зверя. – Воспоминания слишком тяжелы, не так ли? – Коё села на крохотный столик рядом с матрасом, он был настолько мал, что можно принять его за стул – Соберись духом, ты же всё-таки эспер? – Да, но.. – немного призадумовшись, Накаджима испуганными глазами искал что-то на стене. Он не хотел смотреть на женщину рядом с ним – Я говорил, что стал тем, кем я хочу быть. Но это не приносит удовольствия от жизни. Озаки немного удивилась и наклонилась вперёд – И в чём же проблема? – Я же спасаю людей не для того, чтобы им было лучше.. а для того, чтобы дать себе звание "героя". – Ацуши чуть успокоился и положил руки на колени – Всё, что я делаю – лишь для меня самого. Я понял, что люди делают всё это лишь для себя.. разве это не обман? Это же, определённо, плохо? Буквально весь мир построен на одном "я", всё общество делает что-то только ради самих себя. И даже по уши погрязнув в любви к человеку, я всё равно буду думать лишь о себе. Я осчастливлю близкого человека, только ради того, чтобы думать, что я хороший. Если я делаю хорошие вещи только себе самому, то разве я герой? *** Укутавшись потеплее, Дазай направился в тот самый паб, в котором только вчера общался с интересным посетителем. Та кривая и неловкая улыбка осталась в памяти до сегодняшнего вечера, и никак не выходила из головы. Растрёпаные белоснежные волосы с тёмной полосой выглядели необыкновенно и очаровательно, для такого-то мальчика. Парень с карманами в руках вдруг остановился и повернул голову в сторону щели между домами. – Белые.. волосы? – Осаму подошёл к лежащему, замёрзшему мальчику и нахмурился. 《– Я бы мог оставить его здесь, это не моя зона ответственности, но..》 – Дазай посмотрел на свою одежду, потом на Ацуши. Такой нищий, беззащитный и одинокий Накаджима Ацуши, который чуть не заплакал за барной стойкой из-за голода. Который так отчаянно пытается сделать себя идеальным, который так хочет быть для других "героем". *** Удар за ударом, крики всё не утихали. Коё стояла рядом с углом, закрывая глаза руками. Пульсации, проходящие по телу были невыносимы. Палка – вещь, которой наносили жертве удары, покрылась кровью и вмятинами. С каждым новым замахом, зверь зажмуривал глаза, надеясь, что это последний раз. – А ты пока ещё держишься, Ацуши-кун. – сказал Дазай, смотря на ребёнка сверху вниз – Ты обязательно поймёшь, что такие меры просто необходимы. Он бросил палку к выходу из комнаты, наклонился ближе к Накаджиме, и сказал: – Если всё же злодеи и герои существуют, подумай хорошенько, Ацуши-кун, то кто ты? *** Подобраный Дазаем подросток, уже находящийся в тепле, всё смотрел на Осаму недоумевающим взглядом. – Вы вроде такой знакомый, но я не могу вспомнить Вас. – Может, сейчас вспомнишь? Белый халат в руке Дазая был немного испачкан каплями крови, было видно, что он немного посерел от времени использования. – Ацуши-кун, ты тогда не ответил на мой вопрос: понял, кто ты? Ты понял, кого называют "плохими", а кого "хорошими"? Ацуши, испугавшись, упал на пол с дивана, и закрыл глаза руками. – Ты постоянно издевался надо мной, но.. – все воспоминания всплыли на поверхность – Ты всегда мне улыбался, готовил прелестный кофе, а иногда и вовсе обнимал. Ацуши застрял где-то в своих воспоминаниях, его голова была забита эмоциями, и он был готов взорваться в любую секунду. – Что мне чувствовать, Дазай? – выкрикнул наконец Накаджима – То избивал, то потом обнимал, готовил блинчики, а после вообще оставлял без еды. Я не знаю, как мне реагировать на это! Но если ты воспитывал меня таким путём, то как я отвечу на твой вопрос? Как мне хватит определённости, если ты был так жесток? Поцелуй. Двое парней настолько близки друг другу, что позволяют себе такие нежности. По щекам Накаджимы льются слёзы. Это слишком больно. – Так ты понял, кто такие "хорошие" и "плохие"? – продолжал свой допрос Дазай, держа Ацуши за руки, и находясь слишком близко к допрашиваемого. – Я не знаю.. – всхлипывая, пододвигаясь ближе к Осаму – Хватит.. пожалуйста, перестань..