Само(не)сбывающееся пророчество

      Юэ Циньюань волновался.              Его сердце всегда болело о Сяо Цзю — даже когда глава Цинцзин был холоден, неприступен и готов сожрать любого сунувшегося к нему идиота за три укуса и четыре фразы. В конце концов, Шэнь Цинцю был из тех людей, которые способны стоять на сломанных ногах, не выдав этого даже колебанием ресниц. И уж если ему было настолько плохо, что Сяо Цзю не смог себя контролировать… не успел забиться в тайное место, как раненое животное, пытающееся отлежаться…              Юэ Циньюань честно пытался не думать о причинах. Не… представлять, что могло довести Сяо Цзю до такого состояния. Не беспокоить шиди Му каждый раз, когда ему казалось, что дыхание Шэнь Цинцю слегка сбилось.              Но и уйти от постели Сяо Цзю было выше его сил. Заниматься делами Цанцюн, не видя, как его грудь продолжает подниматься и опускаться в неглубоком, но размеренном дыхании? Юэ Циньюань слишком хорошо знал собственные слабости, чтобы верить, что не сорвётся на Цинцзин спустя палочку благовоний.              Пусть Шэнь Цинцю будет недоволен его присутствием. Пусть привычно обольёт ядом, как только очнётся.              Пусть только — очнётся.              Дрогнувшим под закрытыми веками глазам и сменившемуся ритму дыхания Циньюань не поверил: сколько раз за время бдения у ложа главы Цинцзин ему казалось, что Сяо Цзю становится хуже или он приходит в себя? Но только сорвавшимся с губ вздохом в этот раз дело не ограничилось: Шэнь Цинцю потянулся за веером, распахнул его и только после этого открыл глаза.              — Шиди, наконец-то ты очнулся! — Юэ Циньюань не смог сдержать счастливой улыбки. — У тебя что-нибудь болит?              Шэнь Цинцю скользнул по нему рассеянным взглядом, качнул головой, почему-то не спеша обливать главу Цюндин привычным холодом. Даже благосклонно воспринял поддержку, хотя в обычное время он бы отгрыз Циньюаню руку прежде, чем та успела коснуться бы его плеча! Только осматривался вокруг, будто изучая собственную спальню.              — Где… это я?              У Циньюаня похолодело в груди.              — На своём пике Цинцзин, шиди. Неужто забытьё затуманило твой разум?              Ну же. Даже если Сяо Цзю почему-то не узнал его — сомнений в своём уме он никогда не терпел, даже будучи нищим оборвышем, клянчащим милостыню на улицах. Разозлись же! Взгляни зло и остро, будто пронзая плоть взглядом за неимением под рукой кинжала!              — Отчего… я впал в подобное забытьё? — Сяо Цзю лишь крепче стиснул веер.              — Я хотел спросить у тебя то же самое, — осторожно ответил Циньюань. Желание сорваться и притащить в бамбуковый домик шиди Му с каждой секундой становилось всё сильнее. — Ты ведь был в прекрасной форме, почему у тебя внезапно начался жар? Конечно, близится собрание Союза бессмертных…              Лицо Шэнь Цинцю вдруг исказилось — отчётливой, очень легко читаемой гримасой боли. Он даже вскинул руку к виску!              — Шиди? — Юэ Ци ещё не сорвался на Цяньцао только потому, что бросить Шэнь Цинцю в таком состоянии было ещё страшнее, чем беспомощно паниковать рядом.              А тот вдруг вскинул голову, впился ему в лицо взглядом — цепким, пристальным. Как будто сверял увиденное с каким-то только ему известным эталоном. Как… да, так смотрел Сяо Цзю, впервые увидевший Юэ Циньюаня и убеждавшийся, что перед ним всё ещё его Ци-гэ.              Тогда Юэ Ци эту проверку провалил. Сейчас… что же случилось перед тем, как глава Цинцзин свалился с жестокой лихорадкой?              — Чжанмэнь-шисюн, — уважительное обращение из себя Шэнь Цинцю буквально выдавил. — Этому… было видение.              — Видение?              Зелёные глаза напротив полыхнули мрачной решимостью.              — Этому Шэню… было явлено уничтожение Цанцюн.              Юэ Циньюань позволил себе на миг прикрыть глаза. Когда он поднял веки — на Шэнь Цинцю смотрел уже не паникующий Ци-гэ, с младшим братом которого творилось что-то непонятное. Его был готов слушать глава двенадцати пиков Цанцюн.              Потому что Сяо Цзю не стал бы шутить таким. Не с ним. Болезненно гордый, он бы ни за что не обратился за помощью к Юэ Циньюаню… если только не был бы уверен, что это единственный способ.              Что иначе их всех ждёт полная катастрофа.       

***

      Юэ Циньюань словам Сяо Цзю поверил сразу. Не в том смысле, что счёл их единственно возможной и нерушимой истиной, нет. Но он знал: Сяо Цзю не врёт. Не пытается преследовать выгоду, не строит коварные планы. Что-то действительно случилось во время этой странной лихорадки.              С остальными было сложнее. Никто не знал Шэнь Цинцю так хорошо, как он. Никто не был с ним достаточно близок, чтобы принять такие откровения просто на веру. То, что видение Сяо Цзю оказалось достаточно… фрагментарным, не помогало. Яркие образы или события, отчётливое «как» практически без «когда» и «почему»…              Оставалось только радоваться, что Лю-шиди находился в уединении в пещерах Линси, иначе собрание глав пиков окончательно превратилось бы в балаган.              — По-моему, Шэнь Цинцю просто издевается, — фыркнула Ци Цинци. — Смерть Лю-шиди? Нападение демонов на Цюндин? Уничтожение всех двенадцати пиков?              Глава Сяньшу угрожающе качнулась вперед.              — Мои феи в гареме какого-то демонического отродья?!              — Ци-шимей намекает, что этому Шэню свойственно тратить своё время, переубеждая воинствующих невежд? — скучающе поинтересовался глава Цинцзин, уделяя больше внимания своему вееру, чем нависшей над ним Ци Цинци.              — Эта Цинци прямо говорит, что не припомнит за главой Цинцзин особой заботы о боевых собратьях. С чего бы ему вдруг начать беспокоиться о бедах Цанцюн?              Шэнь Цинцю с треском сложил веер.              — Не считая того, что я тоже часть двенадцати пиков, как бы Ци-шимей ни хотелось обратного? — он улыбнулся. Холодной, змеиной улыбкой, которую Юэ Циньюань предпочёл бы на лице Сяо Цзю никогда не видеть. — Этому лорду лёгкой смерти не достанется. Из меня сделают человеческую палку. Оторвут руки. Ноги. Язык. Выдавят левый глаз. Подвесят на цепях над кислотным озером, всё это время продолжая поддерживать в остатках моего тела жизнь.              Крохотная пауза, с лёгким шелестом распахнувшийся веер.              — Теперь Ци-шимей готова поверить, что этот мастер лично заинтересован в том, чтобы избежать подобного?              Юэ Циньюань рвано, как будто через силу втянул в себя воздух.              — Но где… Почему… Как я это вообще допустил?              — Юэ-шисюн уже был мёртв к тому моменту, — почти с грустью сообщил ему Шэнь Цинцю. — Заманен в ловушку оторванными ногами этого шиди и пронзён тысячами стрел. Тела… не осталось. Только… осколки Сюаньсу.              Слова били, словно разогнавшийся до полной скорости носорогопитон. Но больнее было от того, как Шэнь Цинцю отводил взгляд. Как из его голоса пропали язвительные нотки. Это о своей страшной гибели он говорил равнодушным тоном и гордо вскинул подбородок. Слова же о разбившемся на осколки Сюаньсу прозвучали едва слышным шёпотом.              Иногда, в особенно плохие дни, Юэ Циньюань думал, что приносит Шэнь Цинцю только беды. Если бы не его глупая импульсивность, Сяо Цзю никогда бы не попал в дом Цю. Не был бы вынужден спасаться сам, так и не дождавшись обещанной помощи. Не оказался бы привязан к тому, кто подводит его раз за разом и всё же не в силах отпустить от себя, прекратить искать повод для встречи, клянчить свои пять фраз, как нищий побирушка — корку хлеба.              Порой ему казалось, что его смерть могла бы порадовать Сяо Цзю. Дать ему… облегчение.              Он ошибался.              Шэнь Цинцю, получивший видение его смерти, едва мог о ней говорить — и готов был «переубеждать воинствующих невежд», лишь бы этого не случилось. Готов был… сражаться.              Снова, в который раз — не за себя.              — Хорошо, — Ци-шимей длинно, с присвистом, выдохнула. — Допустим. Пускай это не бред, вызванный лихорадкой. Что Шэнь-шисюн собирается делать?              Глава Цинцзин усмехнулся, снова складывая веер.              — Для начала я бы предложил проведать шиди Лю в пещерах Линси.       

***

      Шан Цинхуа испытывал сложные чувства. С одной стороны, с Шэнь Цинцю они никогда не ладили — даже когда он прилагал все возможные усилия, чтобы спасти этот гибрид чёрной мамбы и кубомедузы от уготованной судьбы. С другой, именно благодаря главе Цинцзин он получил внезапную и совершенно незапланированную передышку от вечной работы.              С третьей — в процессе его чуть инфаркт не хватил, даром что глава Аньдин был бессмертным заклинателем с прочной основой и давно сформированным золотым ядром. Внеурочное собрание глав пиков в принципе ничего хорошего не сулило: это Ванцзянь мог забить на всё, что не касалось очередной партии легирующих присадок из пограничных земель. Аньдин, к сожалению, затрагивали любые неурядицы. Когда же Шэнь Цинцю из всех людей — Шэнь Цинцю! — внезапно начал говорить о будущем сюжете Пути гордого бессмертного демона, Шан Цинхуа только и смог, что прижаться спиной к стене и закусить собственный кулак, сдерживаясь одновременно от того, чтобы перевести свой внутренний ор во внешний и активировать талисман дымовой завесы, улепётывая как можно дальше, пока глава Цинцзин не обвинил его в сговоре с демонами прямо перед всеми.              То, что Шэнь Цинцю говорит о сюжете как-то очень уж избирательно, Самолёт осознал не сразу. О собственных пытках в подробностях, о смертях прочих глав пиков, об открытии Бесконечной Бездны на ближайшем собрании Союза бессмертных — и ни слова о Ло Бинхэ. О его роли в происходящем, о его демонических корнях, о наслаждении мучениями бывшего учителя… Его информация — откуда бы он её ни получил — была фрагментарной? Или глава Цинцзин дальновидно придержал в рукаве наиболее шокирующие откровения?              Был ли этот человек ещё одним попаданцем — или же всё-таки Шэнь Цзю, каким-то образом получившим откровения о своём печальном будущем? Из его поведения понять это не удалось. Да, Шэнь Цинцю не выносил Лю Цингэ — но всё-таки не настолько ненавидел, чтобы всерьёз планировать смерть главы Байчжань. А вот спасти того без всякого риска для себя, тем самым оставив Лю Цингэ в долгу… да, это вполне укладывалось в характер Шэнь Цзю.              Или откровения эти взять. Да, глава Цинцзин не особо ладил с прочими главами пиков и никогда не горел желанием делиться информацией сверх необходимого. Но смерть Юэ Циньюаня была чуть ли не единственным, что могло бы заставить этого ядовитого гордеца наступить себе на горло и начать сотрудничать. Будь это только его собственные пытки, Шэнь Цзю скорее отгрыз бы себе язык, чем попросил помощи. Стоило угрозе коснуться Юэ Циньюаня… да, Самолёт был готов поверить, что глава Цинцзин стиснет зубы и будет работать даже с Мобей-цзюнем, не то что с Лю Цингэ.              Так что Шан Цинхуа с чистой совестью проголосовал за то, чтобы пусть не прервать уединение Бога войны в пещерах Линси: это было бы страшным неуважением, напрочь испортившим отношения с главой Байчжань, — но хотя бы присматривать за ним и позвать помощь, если того и впрямь сорвёт в искажение ци.              Кто же знал, что Шэнь Цинцю наотрез откажется даже близко к ним подходить? Самолёт даже не мог осудить его за это после язвительно брошенного: «О, чтобы вы все обвинили меня в смерти этого дикаря с Байчжаня, если что-то пойдёт не так?».              Но это совершенно не объясняло, каким образом почти все главы пиков пришли к выводу, что в таком случае в пещеры нужно отправить Шан Цинхуа!              Самолёт был так озадачен этим предложением, что не успел толком воспротивиться, как Юэ Циньюань уже утвердил это решение. Несмотря на то, что Шэнь Цинцю был единственным, кто возражал! Цинхуа так и не решил, что думает по этому поводу. С одной стороны — кто бы обвинял его в ненадёжности! С другой — Шэнь Цинцю всё-таки выступал против того, чтобы запереть Шан Цинхуа в пещерах с сильнейшим бойцом Цанцюн в предполагаемом искажении ци.              С третьей, эти две недели в пещерах выдались самым спокойным временем для Самолёта за долгие, долгие годы. Разумеется, в покое его не оставили: ученики с запросами, уточнениями и стопками документов мотались в пещеры чуть ли не каждый в день. Но… одно дело — вломиться к главе Аньдин, и совсем другое — сначала получить у Юэ Циньюаня разрешение на доступ в пещеры Линси, попутно убедив его же, что дело ну никак не терпит даже пары недель. Цинхуа выспался, восстановил режим медитаций и даже начал нормально тренироваться. Прочёл наконец новинки, на которые у него вечно не хватало времени. Заваривал себе чай по всем правилам и совершенно варварски запивал им безумно сладкие пирожные. В целом, Цинхуа мог бы сказать, что наслаждается жизнью — если бы не мысль о тех горах бумаг, разрухе и путанице, которые будут ждать его после этого недоотпуска.              Когда блаженную тишину пещер Линси сотрясли глухие удары, Цинхуа дёрнулся так, что чуть не упал в протекающий через его пещеру ручей. Он так старательно отгонял от себя мысли о Лю Цингэ, впавшем в состояние берсерка, что когда это началось, запаниковал вполне всерьёз. В конце концов, что он может противопоставить Богу войны? Он и против Лю Цингэ времён его бытия главным учеником был беспомощнее котёнка, что уж говорить о главе Байчжань в полной силе. Но… ему ведь и не надо самому спасать Лю Цингэ? Только… только предупредить остальных! Подбадривая себя этой мыслью, Шан Цинхуа вскочил на ноги, и изо всех сил припустил к выходу.              В спину ему, придавая ускорения, летел нечленораздельный яростный вой.       

***

      Шан Цинхуа наслаждался. Глава Байчжань злился, и в кои-то веки это было совершенно не его проблемой. Какое отношение глава Аньдин имеет к тому, что знаменитый Лю Цингэ впал в искажение ци? Или к тому, что об этом стало известно прочим главам пиков? Впавшего в буйство главу Байчжань скручивал Юэ Циньюань лично, а Лю Цингэ этого даже толком не запомнил. Запрет покидать Цяньцао в ближайшую неделю и вовсе был целиком и полностью решением Му Цинфана.              Но больше всего Лю Цингэ злился на то, что формально его спасителем был Шэнь Цинцю. Тот самый Шэнь Цинцю, который ни шагу не сделал в пещеры Линси — зато при встрече окинул Бога войны задумчиво-недовольным взглядом, будто тот не оправдал какие-то его ожидания. Это взбесило главу Байчжаня настолько, что тот прямо в лицо обвинил Шэнь Цинцю в отравлении. Чтобы, значит, доказать, реальность своих «видений» и обеспечить поддержку прочих глав пиков для будущих, несомненно, коварных планов.              Шэнь Цинцю выслушал гневную тираду главы Байчжань, всё выше поднимая левую бровь. Захлопнул веер.              И сцепился с Лю Цингэ так, что от того разве что перья во все стороны не полетели. Главе Байчжаня было припомнено всё: и постоянное отсутствие на пике, и неумение контролировать свою тягу к разрушению, и пренебрежение обучением собственных адептов. И то, что эти самые одичавшие адепты развлекаются, в том числе устраивая набеги на Цинцзин. Отдельно Шэнь Цинцю прошёлся по состоянию учеников Байчжань: потрёпанности формы, качеству учебных клинков и чуть ли не уровню ухода за волосами… точнее, его отсутствию.              Шан Цинхуа стоял в стороне, грыз семечки и изо всех сил старался не расплываться в блаженной улыбке. Всё-таки не каждый день увидишь, как глава Цинцзин за шкирку тащит Бога войны, чтобы бросить того на амбразуру перед Юэ Циньюанем. А если в процессе Шэнь Цинцю высказал и часть наиболее наболевших претензий Шан Цинхуа… ну, к чему заострять внимание на таких мелочах. В кои-то веки Шэнь Цинцю вместо того, чтобы пытаться победить Лю Цингэ на его поле, использовал собственные сильные стороны. И — совсем уж небывалое — симпатии аудитории тоже были на стороне главы Цинцзин.              — Зато я не атакую напарников в спину! — заорал в какой-то момент окончательно взбеленившийся Лю Цингэ.              Шэнь Цинцю чуть замешкался, будто не зная, что ответить. Шан Цинхуа спешно догрыз семечку и неловко откашлялся.              — Вообще-то, Шэнь-шисюн тоже этого не делал.              — Что? — недоуменно моргнул в его сторону Лю Цингэ, больше озадаченный, кажется, тем, что глава Аньдин в принципе вмешался в разговор, чем его словами.              — Шэнь-шисюн атаковал призрака, подкравшегося к тебе со спины. Когда Лю-шиди обернулся, он уже развеялся, — Цинхуа испытал какое-то слегка мазохистское удовольствие от бледнеющего главы Байчжань.              — Но… почему ты не сказал раньше?!              — Я пытался, — Самолёт пожал плечами. — Но тогда говорить мне не дал Шэнь-шисюн, а потом… никто не спрашивал.              Лю Цингэ замер. Грудь его всё ещё бурно вздымалась, ноздри гневно трепетали — но природная честность не позволяла так просто отмахнуться от услышанного.              — А ты!.. — он всё-таки снова повернулся к Шэнь Цинцю. — Почему ты ничего не сказал?!              — Чтобы вдобавок к клевете о нападении получить ещё и обвинение во лжи? — Шэнь Цинцю фыркнул, распахивая веер. — Спасибо, но этот мастер более чем способен сделать выводы с первой попытки.              Глава Байчжань побагровел — но возразить ему было нечего. С учётом его поведения буквально только что, Шэнь Цинцю выходил правым со всех сторон.              — Я… искуплю, — сквозь зубы выдавил он.              — Этот глава пика обойдётся и без подачек от своего шиди. Если уж почтенный коллега не способен призвать к порядку даже собственных учеников…              Самолёт затаил дыхание. Вот сейчас!.. Сейчас-сейчас... Да! Изящный жест кистью, взметнувшийся под порывом ветра рукав, презрительный взгляд из-под полуопущенных век — с Шэнь Цинцю можно было писать картину оскорблённого бессмертного. Далеко не первую такую картину — только раньше подобные жесты делались в основном в адрес Юэ Циньюаня.              Шан Цинхуа изо всех сил сдерживал желание сложить руки перед грудью и умилённо заворковать. Право, что бы ни случилось с его несчастным злодейским сыном, это пошло ему на пользу. Он перестал так яростно щетиниться в присутствии главы школы — и даже приспустил свою маску холодного небожителя перед Лю Цингэ. Конечно, они и раньше ссорились — но чтобы так бурно и, чего уж там, мелочно? Чтобы в присутствии других глав пиков? Для Шэнь Цинцю, которого даже оторванные конечности не заставили смягчить характер, всего лишь очередного обвинения точно не было достаточно, чтобы настолько утратить самообладание!              Того и гляди, Лю Цингэ тоже попадёт в категорию людей, чья смерть главе Цинцзин не безразлична!              — Этот мастер только надеется, что за время его медитации Цинцзин не будет разрушен до основания. И что наши с Шан-шиди боевые собратья, — последнее прозвучало с едва различимой насмешкой, — наконец-то научатся заполнять документы самостоятельно вместо того, чтобы регулярно прерывать медитацию Шан-шиди.              Это звучало настолько проникновенно, что Самолёт не прижал руки к груди с растроганным всхлипом только потому, что Шэнь Цинцю подхватил его под локоть, стремительно увлекая за собой в сторону Цюндин.              В сторону… пещер Линси? В которой он — они — собирались медитировать?              Подождите, что?!!       

***

      Шэнь Юань был полон мрачной решимости. Он исправит эту долбанную историю, кто бы ни ставил ему палки в колеса! Если Система настаивает на том, что он должен спихнуть главного героя в Бездну — значит, Ло Бинхэ будет самым экипированным учеником, которого туда когда-либо скидывали. Если Лю Цингэ (оказавшийся, к слову, до обидного красивой скотиной) хочет подозревать коллегу с Цинцзин в коварных планах — он не постесняется использовать слабость Юэ Циньюаня к Шэнь Цинцю, чтобы заставить главу Байчжань действовать так, как ему надо. Если у него появятся неожиданные союзники... он не станет пренебрегать их помощью.              Даже если этим союзником окажется Шан Цинхуа.              Поначалу Шэнь Юань выпустил главу Аньдин из виду: слишком многое на него свалилось. В обычной ситуации Шэнь Юаню потребовалось бы куда больше времени просто чтобы переварить шок — но всё сложилось так, что ему и задуматься было толком некогда. Юэ Циньюань, главы пиков, предполагаемая смерть Лю Цингэ, драка Ло Бинхэ с компанией Мин Фаня, по итогам которой главный герой потерял свой нефритовый кулон... Миссия Кожедела, в конце концов.              Кожедел был страшным, ясно?! Когда эта тварь скинула кожу последней жертвы, Шэнь Юань не завопил как резаный только благодаря тому, что тело Шэнь Цинцю орать как резаное, кажется, не умело. Зато умело очень резво тыкать Сюя в сторону опасности — что их всех и спасло.              Нин Иньин, опять же. Шэнь Юаню всё больше казалось, что его милая ученица — кармическая кара Ло Бинхэ за все прошлые и будущие грехи. Иначе почему бы в присутствии милейшей Иньин на того вечно валились неприятности? Ладно ещё Мин Фань со своей подростковой ревностью, но демон-шкуродёр!              Как позже выяснил Шэнь Юань, Нин Иньин возжелала прогуляться по городскому рынку, главный герой пытался её отговорить или хотя бы убедить сначала предупредить остальных, в процессе что-то пошло не так... Каким образом эти двое столкнулись с чересчур юной наложницей их заказчика и особенно — умудрились повредить той кожу, история умалчивала. Но кончилось это тем, что лишённый маскировки Кожедел ощутимо полыхнул демонической ци, прибежавший Шэнь Юань чуть не поседел, увидев этакую тварь, тянущую руки к его ученикам, а Сюя стремительно поставил точку в криминальной карьере одного чересчур наглого демона.              Нет, Юань был в некотором роде благодарен Нин Иньин за то, что им не пришлось выслеживать преступника по-настоящему. Но собраться гулять чуть ли не в одиночку, когда в городе находят освежёванных красивых девиц? После всех инструкций Шэнь Юаня и прямого требования: не разделяться?!              Ло Бинхэ, которому благодаря наконец разблокированной функции ООС досталась похвала, а не выговор за себя и за шицзе, всю обратную дорогу таращился на него, как на спустившегося с небес небожителя. Чем тоже не добавлял Шэнь Юаню душевного спокойствия.              А по возвращении выяснилось, что толком не подготовленный уход Шан Цинхуа в пещеры Линси почти парализовал работу Цанцюн. Глава Аньдин тащил на себе чудовищный объём работы — и, разумеется, озверевшие от свалившихся на них документов коллеги ломанулись к Шэнь Цинцю с его репутацией учёного.              Помилуй, Ци-шимей, этот Шэнь ещё даже в бумагах собственного пика не разобрался!              Явившиеся подраться с его учениками адепты Байчжань стали просто последней каплей. От серьёзного наказания их спасло только то, что Шэнь Юань пришёл на шум, когда обе стороны уже изрядно друг другу наваляли, и злорадно подметил, что ученики Цинцзин даже после драки выглядят аккуратнее. Адепты Байчжань в целом смотрелись какими-то... диковатыми, что ли? Форма, явно стиравшаяся толпой подростков и без чего-то серьёзней мыла, въевшаяся под ногти грязь и следы оружейного масла, волосы, в которых, кажется, можно было найти горсть листьев ещё до того, как Ло Бинхэ протащил их обладателя через половину бамбуковой рощи…              Неудивительно, что при виде Лю Цингэ во всей его красе заклинателя с золотым ядром и с кипенно-белыми одеждами Шэнь Юань сорвался. И высказал тому всё за себя, за Шэнь Цинцю и, кажется, немного за Шан Цинхуа.              В главу же Аньдин с его подозрительным поведением и предполагаемым предательством в анамнезе Шэнь Юань вцепиться просто не успел. Стоило им немного углубиться в пещеры Линси, как тот, нервно сглатывая и подрагивая в хватке главы Цинцзин, выпалил:              — Самолёт-стреляющий-в-небо?              Может, наблюдай Шэнь Юань за этой сценой как читатель, он бы поворчал на чересчур натянутые совпадения. Или на то, что именно послужило паролем: как Шан Цинхуа собирался оправдываться, если бы он оказался настоящим Шэнь Цинцю?              Но сейчас Шэнь Юань был слишком рад собрату по несчастью, чтобы придираться к мелочам. Кто-то, с кем он может говорить открыто, не боясь выдать себя или нечаянно сболтнуть что-то, что спровоцирует более раннюю атаку на главного героя! Кто-то, с кем можно обсудить супердырявый сюжет творения Самолёта, в которое они оба угодили, и как в этом долбанном сюжете выживать!              То, что Шан Цинхуа оказался самим Самолётом-стреляющим-в-небо, только добавило Шэнь Юаню удовлетворения. Теперь-то этот чёртов автор не мог проигнорировать его вопросы!              Правда, не то чтобы Шан Цинхуа оказался так уж полезен в части полезных мелочей. Угодивший в этот мир много лет назад и загруженный работой по самую макушку, Самолёт уже забыл большую часть того, о чём писал. Так что в опубликованной части Пути гордого бессмертного демона Шэнь Юань ориентировался куда лучше его горе-создателя. Но вот оставшиеся неизвестными широкой публике куски...              С желанием огреть Самолёта веером за то, что он и намёка на такую сложную и богатую предысторию Шэнь Цинцю в текст не вставил, Шэнь Юань успешно справился. Веер мог и сломаться, а пробуждать главе Аньдин совесть было мало того, что поздно, так ещё и бесполезно. Зато пришлось признать, что Система Шэнь Юаня вовсе не глюкнула, забыв вычесть баллы за ООС: просто он случайно попал в характер Шэнь Цинцю с учётом его скрытой предыстории. Тот, конечно, трепал нервы Юэ Циньюаню годами, но теми же годами бдил за безопасностью главы Цанцюн, как самый злющий цилинь под небесами. Если и было для главы Цинцзин что-то важнее собственной злопамятности, то жизнь Юэ Циньюаня в этом перечне явно занимала первое место. В конце, даже будучи схваченным и заточённым в Водную тюрьму оригинальным Ло Бинхэ и не питая никаких иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы, Шэнь Цзю в первую очередь заботился о том, чтобы вывести из-под удара Юэ Циньюаня.              Самым обидным во всём этом было то, что откровения о прошлом Шэнь Цзю на данном этапе были совершенно бесполезны. Низкое происхождение Шэнь Цинцю, дружба с Юэ Циньюанем и тёплые отношения с сестричками в борделях никак не влияли на потенциальное желание главного героя отомстить за жестокое обращение и необходимость спихнуть этого самого главного героя в Бесконечную Бездну.              Собственно, после того, как Шэнь Юань немного успокоился, они с Самолётом как раз и обсудили возможные пути спасения и себя, и несчастного мира. Раз уж нельзя было избежать определённых событий, стоило сосредоточиться на смягчении последствий. О катастрофе на собрании Союза бессмертных Юань коллег уже предупредил — оставалось только проследить, чтобы к отбору участников подошли со всей строгостью — но вот проблему Ло Бинхэ в целом это не решало.              Ло Бинхэ, как и положено главному герою, оказался той ещё занозой в заднице. Неубиваемый, непобедимый в прямом столкновении (если это не кучка школьных задир с заделом на будущую страшную месть), практически неуязвимый для закулисных интриг. Как в сердцах бросил Шэнь Юань, единственным способом избежать проблем с Ло Бинхэ было хорошо с ним обращаться — но как раз этого-то Система и не давала сделать. Кроме того, размах действий у главного героя был такой, что просто инсценировать свою смерть для будущей спокойной жизни явно не хватило бы. То же объединение миров должно было стать катаклизмом чудовищных размеров, без последствий прошедший только для гарема Ло Бинхэ.              А Шэнь Юань в этот гарем не хотел! Даже если бы ему каким-то чудом светило!              Кроме того, с учётом дурной удачи главного героя вообще нельзя было гарантировать, что в какой-то момент Ло Бинхэ не свалится случайно на порог самого тайного убежища. Так что план по инсценировке смерти и выращиванию запасных тел они оба одобрили, но так же дружно решили считать запасным вариантом.              В итоге, путём активного, хоть и не совсем добровольного скрещивания носорогопитона с лебедем, то есть матчастедрочерства Юаня с инсайдерской информацией Самолёта, план спасения самих себя и немножко мира был кое-как сформирован. В основном, требовалось как-то решить проблему с Бездной: представить это всё трагической случайностью или убедить Ло Бинхэ, что это было сделано для его же блага. Для этого стоило, во-первых, наладить отношения с главным героем (наладить, Огурец-бро, а не избаловать его на ровном месте!), чтобы тот не считал Шэнь Цинцю исчадием зла, а главное — был уверен, что для действий учителя есть веская причина. Во-вторых, нужно было всерьёз обрадоваться возвращению Ло Бинхэ — всячески хвалить, гордиться учеником, совершившим невозможное, и прочее в том же духе. Ну и успеть обрадоваться до того, как Ло Бинхэ начнёт отрывать обидчику конечности — но тут Шэнь Юань очень рассчитывал на так удачно подобранный кулон матушки Ло Бинхэ.              Ну и в-главных: нельзя было замышлять какую-нибудь пакость в адрес главного героя, прикрываясь хорошим отношением. В каноне даже был пример не совсем чистого на руку персонажа, который, тем не менее, конфронтацию с Ло Бинхэ относительно успешно пережил. Тот самый старый Глава дворца, который, оказывается, не только знал обоих родителей полудемона, но и приложил руку к их смерти. Тем не менее, относительно искренняя поддержка вернувшегося из Бездны Ло Бинхэ перекрыла старые грехи. А вот все, кто хоть как-то пытался нагадить главному герою, кончили плохо… если, конечно, не были очередной пышногрудой девицей.              Впрочем, с отсутствием заговоров против главного героя проблем возникнуть не должно было: ни Самолёт, ни Шэнь Юань ничего против несчастного полукровки не имели. Лишь бы мир не разрушал, а там пускай собирает в свой гарем хоть всех прелестниц трёх миров.              На этой жизнеутверждающей ноте Шан Цинхуа засобирался наружу. Всё, что можно было, они уже обсудили, теперь требовалось только понемногу реализовывать запланированное. А возможность отдыха без надоедливых визитёров, отпугнутых соседством с раздражённым Шэнь Цинцю, изрядно блёкла от понимания, что завалы документов на его пике становятся выше с каждым днём.              Шэнь Юань пожал плечами и пожелал удачи. Ему в ближайшее время выбраться из пещер не светило: чтобы интегрировать навыки и часть воспоминаний Шэнь Цинцю, требовались время, медитации и богатое ци окружение. Тем более, что ближайшим сюжетным событием, для которого требовалось его присутствие, было вторжение Ша Хуалин.              И если даже совершенно проходной демон-шкуродёр оказался таким страшным — священную демоницу затыкать мечом на рефлексах явно не получится. Чтобы справиться с этим квестом, потребуется подготовка посерьёзнее.              По крайней мере, Шэнь Юань так думал.              На деле же… нет, когда он вышел из пещер Линси, Цюндин действительно был атакован. И Юэ Циньюаня поблизости действительно не наблюдалось. Вот только вместо того, чтобы паниковать и держаться из последних сил, ученики Цанцюн довольно уверенно и, страшно сказать — организованно! — отвешивали демонам люлей. Ло Бинхэ в авангарде был достаточно ожидаем, но Мин Фань? Вполне себе грамотно направляющий атаки самых сильных учеников и успешно поддерживающий защиту Мин Фань?! Боги, да Шэнь Юань всего лишь выдал ему стопку тактических учебников и жизнеописаний знаменитых полководцев по итогам миссии Кожедела! Что случилось с его главным учеником за эти три года?!              А Лю Цингэ? Лю Цингэ, который мало того, что был на месте событий — так ещё и не в гуще сражения! Бог Войны пика Байчжань наблюдал за происходящим с ближайшей крыши, периодически прикрывая слишком увлёкшихся учеников — и мотивируя отдельных адептов фразами типа «кто не завалит хотя бы одного демона, на собрание Союза бессмертных допущен не будет», «Ци Цзюэ — не меньше трёх, с такими дырами в защите тебя и сурок-ящерица загрызёт!», «Су Веймин, ты дерёшься или главу Цинцзин изображаешь? Бей нормально!»              — Глава Цинцзин здесь и всё слышит, — не удержался от комментария Шэнь Юань, тоже запрыгивая на крышу.              — Ну так тяжёлая булава всё равно не твой стиль, — пожал плечами Лю Цингэ, не отводя глаз от того самого ученика, как раз буквально снёсшего в пропасть довольно массивного противника.              [Сюжетное событие: вторжение Ша Хуалин. Доступен квест «Три представителя для трёх поединков». Награда…]              «Система, ты издеваешься? Как я тебе в этой неразберихе Ша Хуалин найду?» — возмутился Шэнь Юань.              [Эта Система верит, что её хост справится!]              Словно назло, именно в этот момент в толпе мелькнули алые газовые шали — кажется, священная демоница пыталась хоть как-то взять под контроль пошедшее не по плану вторжение. Может быть, даже надеялась заболтать противников и дать своим войскам время для отступления…              [Доступен квест «Три представителя для трёх поединков»…] — снова начала было Система.              Вот только, стоило Ша Хуалин показаться, как Лю Цингэ упал с крыши охотящимся ястребом. Демоница чудом успела отскочить от едва не обезглавившего её Чэнлуаня — но никакого преимущества ей это не дало. Бог Войны пика Байчжань не зря носил этот титул, и ещё не вошедшей в полную силу демонице просто нечего было ему противопоставить. Брошенные чуть ли не под ноги Лю Цингэ демонические старейшины задержали того от силы на несколько секунд, за которые Ша Хуалин даже до обрыва добежать не успела. А слева от неё как раз вынырнул из круговерти боя Ло Бинхэ, справа спину атакующего Бога Войны прикрыла девушка в вуали — Лю Миньянь?..              Демоница затравленно огляделась и швырнула на землю сорванный с запястья колокольчик. Бахнувший взрыв заставил пошатнуться даже Лю Цингэ — и взбух облаком вонючего зелёного дыма на добрый десяток шагов. Шэнь Юань флегматично отметил, что, судя по оттенку, бомба создавалась с использованием слизи волчекаменника, так что серьёзное отравление ни Лю-шиди, ни его ученикам не грозит. Максимум — дезориентация в пространстве и проблемы с координацией на одну-две палочки благовоний. Правда, в бою такое было не менее рискованно, чем приснопамятный Неисцелимый, которым, помнится, умудрилась отравиться одна из жён Бинхэ.              Шэнь Юань вздохнул, согнал отраву наполненным ци взмахом веера. Выпустил Сюя, отгоняя от пострадавшей группы оживившихся демонов.              И еле успел метнуть талисман, прикрывая Лю Цингэ от страстных объятий недобитого демонического старейшины в шипастой броне.              — Шиди следует быть осторожнее, — прокомментировал он, зорко отслеживая происходящее на поле боя и точечно выбивая талисманами самых опасных противников.              Алых вуалей Ша Хуалин видно не было: демоница успешно ускользнула под прикрытием дыма, и всё больше её сородичей следовали этому примеру. Мин Фань тем временем перестроил защитные отряды, прикрывая отравленных соратников. Право, этот юноша радовал Шэнь Юаня всё больше и больше!              [Хост! ヽ(°□° )ノ]              «Не вижу проблемы, — беззвучно хмыкнул Шэнь Юань. — Ло Бинхэ достаточно ярко выступил, чтобы его заметила как Ша Хуалин, так и Лю Миньянь. Ведь в этом же была основная цель данного события?»              […]              [Справедливо.]              [Квест «Три представителя для трёх поединков» дезактивирован.]              [+400 баллов крутости главного героя за получение известности во время вторжения демонов на хребет Цанцюн, привлечение внимания Лю Миньянь и Ша Хуалин.]              Шэнь Юань поднял веер выше, скрывая совсем уж неподобающую главе Цинцзин ухмылку. 400 баллов практически без усилий с его стороны!              Определённо, спасение Лю Цингэ было отличной инвестицией в будущее.       

***

      Шэнь Юань злорадствовал. Нынешнее собрание Союза бессмертных началось с якобы сочувственных вопросов о вторжении Ша Хуалин. Юэ Циньюань вежливо улыбался и отвечал обтекаемыми фразами — но это не делало менее читаемыми намёки того же Хуаньхуа на утрату Цанцюн влияния. Кроме того, вымуштрованные шиди Лю ученики не спешили яростно бросаться в соревнование, предпочитая осторожность и работу в группах возможности заработать пару баллов, что тоже вызвало несколько снисходительных комментариев.              Гигантскую ставку на победу Ло Бинхэ Шэнь Юань сделал чисто им всем назло. И поначалу это вызвало, скорее, не слишком скрытые смешки и шёпотки. Цанцюн не стартовал ярко, даже Лю Миньянь поначалу не выбилась на места в первой десятке, так что жест Шэнь Цинцю казался то ли экстравагантной выходкой, то ли жестом отчаяния. Некоторые даже дошли до обсуждения, как будут делить огромный выигрыш и найдутся ли у главы Цинцзин такие средства или же тому придётся расплачиваться услугами — что вызвало презрительное фырканье даже у предпочитающего не отсвечивать лишний раз Шан Цинхуа.              К середине дня ситуация постепенно начала меняться. Самых дурных и слабых монстров выбили, резко стартовавшие адепты начали уставать и предпочли сбавить темп, появились первые раненые и выбывшие из соревнования…              Команды Цанцюн всё с той же неторопливой методичностью продолжали выслеживать, загонять и зачищать монстров, перекидывая друг другу право последнего удара и получения бусины, поднимаясь в рейтинге единым и от этого слегка пугающим монолитом. Да, кое-где стройные ряды знакомых имён разбивались вкраплениями везучих чужаков — но в целом участники от двенадцати пиков уверенно поднимались к вершине рейтинга. Без единого пострадавшего. Сохранив тот же неторопливый и неотвратимый темп действий, что и в начале дня. Успев подстраховать и прикрыть несколько десятков самых слабых учеников из других орденов — и даже проводив некоторых из них к границам барьера. Смотрелось это… ну, достаточно было сказать, что любые шёпотки о слабости Цанцюн практически стихли ещё до полудня.              И вот тут не удержался уже сам Юань. Наблюдать за усекновением очередного слабого монстра ему быстро наскучило: по-настоящему уникальных тварей на соревнованиях такого класса присутствовать не должно было. Так что он прикинул время до настоящей атаки — и пошёл доводить верхушку местного заклинательского сообщества ответными светскими разговорами. О, Цинь-сяньшен упоминал, что Цанцюн уже не тот? Потрясающая проницательность, этот глава пика восхищён зоркостью и внимательностью сяньшена, так быстро разгадавшего нашу стратегию. Мастер Чжоу спрашивал о недавнем налёте новой священной демоницы из рода Ша? К сожалению, дева Ша не привела с собой достаточно бойцов, чтобы их хватило для полноценной тренировки, повезло только тем адептам, которые находились на Цюндин в момент нападения. Ло Бинхэ? О, что вы, главный ученик этого мастера по-прежнему Мин Фань. Всё-таки задача Цинцзин в первую очередь планировать сражения и управлять ими, а лишь потом участвовать, Тихий пик не стремится отбирать лавры у боевых собратьев…              Получаса хватило, чтобы приближение явно нацелившегося на разговор главы Цинцзин вызывало у потенциальной жертвы попытки как-нибудь поскорее испариться, чтобы этого разговора избежать. Шэнь Юань искренне наслаждался: всё-таки статус Шэнь Цинцю накладывал определённые ограничения, да и сцеживать яд на боевых собратьев было как-то неловко. Всё же после нападения Ша Хуалин к его «видению» отнеслись с полной серьёзностью — и работали не только над защитой Цанцюн, но и над спасением самого Шэнь Цинцю. А Шэнь Юань, как оказалось, изрядно скучал по возможности словесно раскатать оппонента, периодически тыкая его носом в его же собственные слова и аргументы. Слушать, как почтенные заклинатели скрипят зубами, но не могут толком возразить, оказалось даже веселее, чем собачиться с фанатами Самолёта в интернете. В интернете у него никогда не бывало за плечом сурово зыркающего на всех шиди Лю. Или прекрасной Ци Цинци, удивительно к месту вставляющей вроде бы невинные замечания.              Неудивительно, что Шэнь Юань увлёкся и чуть было не пропустил несколько действительно интересных сражений. К счастью, Мин Фань, невозмутимо дирижирующий напарниками и прибившимися к его отряду адептами из других школ, привлёк достаточно внимания, чтобы глава Цинцзин тоже успел вернуться к хрустальным экранам. Ло Бинхэ, как и следовало ожидать, собрал себе самый большой фанклуб — но всё равно занимал одну из верхних строчек рейтинга. Может быть, потому, что такая толпа и монстров приманивала самых заковыристых. Или потому, что Ло Бинхэ в определённо узнаваемом стиле Лю Цингэ не собирался делать скидку на слабость увязавшихся за ним адептов — и тем приходилось выбиваться из сил, чтобы не отстать от своего кумира.              Умаявшиеся подростки со стонами попадали на берегу реки: Бинхэ гнал их так, что сил хотя бы умыться и набрать воды не осталось. Сам главный герой тем временам метнул в воду талисман (Юань мысленно раздулся от гордости: диверсии с отравленной водой во время тренировок не прошли даром), нахмурился, озадаченный странной реакцией ци. Отогнал сунувшихся было к воде напарников.              И поднял целую стену защитных талисманов, когда из-под воды выметнулись атакующие нити ню юань чан.              Шэнь Юань на миг прикрыл глаза, ощущая отблески аварийных вспышек даже сквозь опущенные веки.              Началось.              Страха почему-то не было. Только в голове будто отщёлкивал гигантский метроном. Тормознуть ломанувшихся в портал без всякого плана старших заклинателей. Распределить лучших бойцов по местам нападений сильнейших монстров или самых крупных групп участников. Направить Цинхуа организовывать промежуточные точки безопасности, чтобы временно укрыть раненых. Скоординировать группы поддержки. Выстроить маршруты эвакуации, пользуясь данными стремительно уничтожаемых духовных орлов.              Преодолеть сопротивление Юэ Циньюаня, настаивающего, что Цинцю-шиди нужнее вне поля боя: всё равно практически все хрустальные экраны уже погасли, лишая его возможности нормально отслеживать происходящее.              Пролететь сквозь портал, мечом и талисманами прокладывая себе путь сквозь панику и стаи монстров.              Найти Бинхэ.              Не сдержать проклятий, когда вроде бы выверенный и спланированный сценарий покатится к чёрту из-за явления ледяного демона, который не должен был соваться в сюжет ещё лет пять минимум.              Уровень у невесть зачем явившегося Мобей-цзюня оказался просто чудовищным. Да, Шэнь Юань не был лучшим бойцом или сильнейшим заклинателем Цанцюн — но он всё же был главой пика. И несмотря на это, они вдвоём с Бинхэ едва удерживали натиск повелителя ледяных демонов. Да, тот не швырял их совсем уж как котят — но и совсем неопытному новичку было бы ясно, что перевес в этой схватке не на стороне заклинателей даже без разинутой поблизости пасти Бесконечной бездны. Парировать. Парировать. Отбить ледяной поток шквалом талисманов. Отшвырнуть Бинхэ в сторону, принимая атаку на Сюя. Талисман. Талисман. Загнать Мобей-цзюня в кривую, чуть ли не одной ци начерченную огненную печать. Выругаться, когда тот небрежно вышагнет из недоловушки порталом. Разбить лёд. Разбить лёд. Метнуть талисман. Вскинуть меч навстречу атаке волной леденящей демонической ци, спешно концентрируя в клинке собственную энергию и не успевая, не успевая разрезать накрывающее с головой чернильно-ледяное цунами…              Прошипеть сквозь зубы бессильное проклятие, когда эта волна впитается в тело метнувшегося наперерез атаке Ло Бинхэ.              [Внимание! Открыта важная миссия: Бесконечная бездна и Безграничная ненависть! Если главный герой не сможет её завершить, он потеряет 20 000 баллов крутости!]              Нашла… время…              Сплюнуть кровь, заступая между корчащимся от боли мальчишкой и поднимающим руку для следующей атаки Мобей-цзюнем. Ощутить, как Сюя стонет от мощности рассекаемого потока. Держаться. Держаться!.. Влить свою ци в меч до капли, заставляя его светиться слепяще-белым сквозь трещины металла. Стиснуть зубы.              Держаться.              Совсем недостойно главы Цинцзин покатиться кубарем, когда Сюя всё-таки не выдержит и взорвётся на мелкие осколки. С рычанием подхватить их чудом уцелевшими каплями ци, заставляя вздыбиться вокруг угрожающим металлическим облаком.              Медленно, чудовищно медленно обернуться на вскрик и увидеть, как потревоженный этим взрывом кусок земли сползает в Бесконечную Бездну, утаскивая за собой скорчившегося на нём мальчишку.              — Бинхэ!..              Он отвлёкся. Он и так проигрывал бой, и эта ошибка должна была стать фатальной — но готовый пронзить его ледяной штырь разнесло в ледяную крошку с мучительно знакомым звуком поющего от скорости клинка. Лю Цингэ, рухнувший с небес атакующим соколом, смёл Мобей-цзюня потоком призрачных клинков, на миг припал к земле — и сиганул за обрыв Бесконечной бездны.              — Шиди Лю!!!              Наплевав на всё ещё не слишком пострадавшего Мобей-цзюня, Шэнь Юань метнулся следом — только чтобы чуть не столкнуться с извернувшимся прямо в воздухе Богом Войны, который неизвестным образом успел сцапать за шиворот всё ещё раздираемого пробудившимися энергиями Ло Бинхэ.              — Значит, ученик Цанцюн, угодивший к демонам? — хмыкнул глава Байчжань, выразительно глянув на полыхающую на лбу главного героя метку.              Шэнь Юань коротко выдохнул. Похоже, убивать его ученика прямо на месте Лю Цингэ не собирался.              — Мы не сможем его вывести, — он облизнул пересохшие губы. — Не после того, что случилось. На Цанцюн повесят всех собак, если мы появимся с полукровкой Небесного демона.              — Ты, — Бог Войны поднял так и удерживаемого на весу Ло Бинхэ за шкирку. — Сможешь скрыть ци?              — Нет, шишу Лю, — главный герой обвис в хватке главы Байчжань побитым щеночком. — Я не… этот ученик не знает… это не контролируется!..              Лю Цингэ закатил глаза.              — Тогда ты. Талисман иллюзии. У тебя есть, я знаю.              Шэнь Юань озадаченно нахмурился.              — Такой талисман не обманет никого серьёзного, — заметил он, зажимая тонкую бумагу между двумя пальцами. — Стоит только приглядеться внимательнее…              Глава Байчжань усмехнулся.              — Сначала пусть отберут.              Плеснул ци, активируя талисман, и размашистым жестом прилепил его на лоб полудемона прямо поверх печати. Ло Бинхэ подёрнулся дымкой, скрываясь под обликом какой-то инфернальной даже для здешних мест твари, спешно собранным Шэнь Цинцю из частей наиболее впечатляющих монстров.              [Миссия Бесконечная бездна и Безграничная ненависть: активна. Штраф за провал миссии: 20 000 баллов крутости. До закрытия Бесконечной Бездны 3:15… 3:14…]              «Ты предлагаешь мне драться с Лю Цингэ за то, чтобы отобрать у него собственного ученика и всё-таки скинуть его в Бездну? — возмутился Шэнь Юань. — Пусть он хотя бы Мобея сначала победит!»              [Если главный герой не войдёт в Бесконечную Бездну, его крутость серьёзно пострадает, что отрицательно скажется на дальнейшем сюжете. Счёт баллов пользователя будет обнулён, а его миссия — провалена.]              Шэнь Юань замер. Эта мусорная Система… она только что сказала…              — Шэнь-цяньбей? — естественно, что серьёзные всплески ци и демонической энергии привлекли не только Лю Цингэ. — Что происходит?              Шэнь Юань пожал плечами. Развернул чудом уцелевший во всей неразберихе веер.              — Из Бездны выбралось несколько монстров. Одного шиди Лю удалось захватить живьём. Ледяной демон… тоже претендовал на добычу.              Веер качнулся в сторону главы Байчжань, который увлечённо избивал короля северных земель.              Продолжая держать под мышкой замаскированного Ло Бинхэ.              [Если Ло Бинхэ не упадёт в Бездну до её закрытия, эта Система вынуждена будет обнулить ваш счёт баллов и вернуть в старое тело!]              «Так он уже упал, нет? Я не могу нести ответственность за действия НПС. Я даже не просил Лю Цингэ о помощи!»              [Хост! ψ(▼へ▼メ)]              «Дело ведь в баллах крутости, верно? Бесконечная Бездна должна была стать аркой прокачки и заодно страданий главного героя. Но это ведь самый старый штамп из всех возможных! Кинь героя в жестокие испытания, он вернётся оттуда с новым уровнем сил и отомстит всем своим обидчикам. Это предсказуемо больше, чем размер сисек очередной прелестницы в гареме! Разве моя задача не улучшить историю и сюжет?!»              [До закрытия Бесконечной Бездны: 0:43… 0:42…]              «Что, если я обеспечу развитие Ло Бинхэ до равного уровня?»              [До закрытия Бесконечной Бездны: 0:39… 0:39…]              «Тренировки у сильнейшего заклинателя этого поколения и Бога Войны, — поспешно развил свою мысль Шэнь Юань. — Поддержка Цанцюн за спиной. Захват земель в Царстве демонов с информацией от лучшего шпиона Мобей-цзюня. Настоящее расследование своей родословной и роли Хуаньхуа в тех событиях, а не безумная пророчица, которая вывалит на Бинхэ ворох бессвязных откровений прямо посреди па-па-па. Психически здоровый герой, постепенно развивающий свои силы и побеждающий благодаря поддержке близких людей, разве не более интересен, чем Марти Сью, ниспровергающий врагов только потому, что так работает этот мир?»              [До закрытия Бесконечной Бездны: 0:38… 0:37… Перерасчёт параметров. Перерасчёт параметров…]              [Миссия «Бесконечная бездна и Безграничная ненависть» дезактивирована.]              [Активирована миссия «Зарождение легенды: Падение и возрождение Ло Бинхэ» Задача: обеспечить Ло Бинхэ испытания уровня Бесконечной бездны для развития его потенциала. Штраф за провал: 10 000 баллов.]              Шэнь Юань закрыл глаза и медленно, полностью опустошая лёгкие, выдохнул. Неужели… получилось?              — Огурец-бро? — осторожно окликнул его невесть когда оказавшийся рядом Шан Цинхуа.              — Самолёт, — Юань повернулся к нему, с хлопком складывая веер. — Напомни-ка мне, а под какой горой запечатан Тяньлан-цзюнь?