Я, Мишель и Каллены. А кто такая Мишель?

      С палаткой мы разобрались за пару минут, а остальные за это время разожгли костёр.       На лес опустилась тьма, по небу рассыпались миллионы звёзд, тонкий месяц слегка серебрил всё вокруг, даря атмосферу загадочности. А в компании семи вампиров это ощущение только усиливалось.       Мы с сестрой пошли к остальным и сели на бревно, застеленное пледом, которое Эм притащил из леса. Возможно, недавно оно было деревом.       Карлайл положил в рашпер* шашлык и овощи. Устроив решётку над огнём, он положил ручку на полено и придавил её камнем, создав импровизированную подставку. Эсми достала сок, бумажные стаканы и раздала всем. Хорошо, что темно и что сквозь такие стаканы, не видно количество выпитого, иначе родным пришлось бы «наслаждаться» вкусом вишнёвого сока вместе с нами. — Предлагаю поднять… стаканы за надвигающийся новый этап в нашей жизни. Конечно, будет сложно, но мы со всем справимся. Пусть сегодня будет лучше, чем вчера, — отец обвёл всех взглядом, улыбнулся, и мы чокнулись. Через несколько минут Мишель предложила: — Может споём? Кэт вообще пением занимается, не упускать же такую возможность, — я не против, сестра явно была счастлива такому досугу, к тому же у нас семьёй сложился отличный хор. Вот только… — А музыка? Будем просто так петь? — Почему же, с музыкой, конечно! — Джас широко улыбнулся и достал гитару. Да, у меня целых два брата музыканта. Обожаю, когда Джаспер играет, я даже брала у него несколько уроков, научилась основам и возможно смогу что-нибудь самое простое сыграть, но потом, уйдя в танцы, забросила. Интересно, это Элис ему подсказала или он сам решил взять инструмент с собой.       Впрочем, не важно, главное у нас есть всё, что нужно, значит: — Хорошо, поём!       Брат настроил гитару, и мы, выбрав произведения, запели, переплетая сложную симфонию голосов. Ночная тишина и тьма, жар и отблески костра, запах жарящейся еды и влажного леса и песня, разносящаяся по лесу и дарящая радостное спокойствие.       Спустя несколько сочинений авторства известных и не очень исполнителей, ** папа предложил прерваться на трапезу. — Кэтти, ты будешь шашлык? — Нет, спасибо. Я не ем мясо. — Да? Давно? Ты же, вроде, ела рыбу недавно. — Уже… Почти семь лет. А рыбу я ем как и яйца и всё остальное, кроме мяса животных и птиц, это называется пескетарианство. — А почему? — Даже не помню, вдруг решила попробовать такую «диету», но потом возвращаться не захотелось. — Забавно, семья вампиров — вегетарианцев и я ушла туда же. — Интересно! Почему ты раньше не говорила? Что ещё я о тебе не знаю? Дружишь с ведьмами и вампирами?       Я подавилась перцем, Эммет прыснул, Роуз бросила обеспокоенный взгляд на Эдварда. Мишель недоуменно смотрела на нас. — Ага, каждую третью субботу месяца сажусь на метлу и лечу на шабаш, — я наконец справилась с едой в горле и свела всё обратно к шутке. Сейчас явно не лучшее время для таких бесед. — Ну, тогда время страшных историй! — Сестра решила не останавливаться на достигнутом и снова полезть в какую-нибудь мистику. Ну нет. — Отлично, чур я начну! — Фух, ну здесь пригодилось моё увлечение тру краймом***, и я быстро увела разговор в нужное русло, а там меня поддержал Джас.       Грязные тарелки исчезли и у нас в руках оказались деревянные шпажки с огромными маршмеллоу. Лучшая часть вечера. Сладость таяла, пузырясь и жарясь снаружи и оставаясь мягкой внутри.       Джаспер снова взял гитару в руки, но теперь, положив голову любимому на плечо, пела только Элис, какую-то не известную мне, французскую песню.       Мишель уснула, повторив позу Элис, Роуз и Эммет сидели обнявшись, родители держались за руки, а Эдвард смотрел в огонь, о чём-то задумавшись.       Такая простая, но такая гармоничная и дорогая сердцу картина. Прекрасный вечер перетекал в чудесную ночь, а значит пора отпустить этот день, затушив тлеющий костёр, и отправиться вслед за последними улетающими искрами на поиски волшебных снов.