Тебе одному

Жизнь Фэнь Шэньси оборвалась как-то до смешного резко – вот она была, и вот её уже нет, как по щелчку пальцев. Впрочем, сама Фэнь-Фэнь об этом точно не сожалела, терять ей было особо и нечего: родители давным-давно разочаровались в сбежавшем из дома чаде и едва ли будут горевать о её безвременной кончине, а за кошкой присмотрит соседка по съемной квартире, той было не привыкать заботиться о питомице в силу частых разъездов самой Шэньси по разного рода семинарам и полевым работам, раскиданным по всему Китаю. Так что, действительно, уходила она безо всякого сожаления. Это же, вероятно, и сыграло с ней злую шутку в посмертии, не дав душе вознестись. Возможно, останься у Фэнь-Фэнь хотя бы какая-то обида или привязанность, хоть что-то, имеющее больший эмоциональный окрас, чем её любовь к творчеству Мосян, всё сложилось бы совершенно иначе, что но уж теперь было гадать... Пробуждение, как и смерть, было очень невнятным, погруженным в туман, сразу же вылетевшим из головы воспоминанием, а ещё - кошмарно, просто отвратительно неприятным. Фэнь-Фэнь ощущала себя так, словно кто-то сначала притопил её в ледяной воде, точно слепого кутенка, а затем с такой же силой выдернул за шиворот на поверхность. Ассоциацией тут же всплыл единственный раз, когда над ней пытались издеваться в средней школе, окунув головой в раковину, но быстро отогнав от себя противные воспоминания, Фэнь Рюу села в кровати, в которую непонятно как перенеслась с пыльной улицы Пекина, и попыталась откашляться, пока слишком необычный на вкус воздух не перестал царапать гортань. Обстановка комнаты была ей чужда и незнакома, всё в ней было настолько несовременным, что Фэнь-Фэнь уж было усомнилась в собственном, до этого кристально-ясном, осознании смерти. Всякое ведь могло привидеться, пока она, утомленная работой, посапывала в павильоне с реконструкцией. Как историк по призванию и велению сердца, Шэньси часто бывала на такого рода мероприятиях, по уши влюбленная в мир древнего Китая, поэтому в подобных историях не было ничего интересного. Коллеги, да и она сама, часто выматывались до такой степени, что даже стоять на ногах ровно не могли, засыпая вповалку там же, где и проходила работа с антиквариатом. Но, не успела она толком встать, потягиваясь и разминая затёкшие конечности, как в дверь тут же постучали, а спустя секунду и вовсе вломились, сдвинув бедную деревяшку в сторону едва ли не пинком. – Эй, ты что творишь?! – тут же возмущённо крикнула Фэнь-Фэнь, воззрившись коршуном на нарушителя спокойствия, игнорируя тот факт, что голос её звучал как-то до странного молодо и одновременно хрипло. Решив, что это просто последствия сна после долгой, утомительной работы, Шэньси снова повернулась к мальчишке, которому от силы можно было дать лет тринадцать. Что за обращение с реквизитами такое, где это видано, чтобы дорогостоящую мебель так сильно пинали! Кто вообще пустил такого мелкого детёныша в павильон? Все, трудившиеся над реконструкцией, каждый раз перед началом непосредственной работы подписывали договор и были не в праве приводить сюда посторонних, а просто так пройти все посты охраны маленький ребенок едва ли смог. – Ну Линь-сюн, – тут же заныл мальчишка, вжав голову в плечи. Фэнь Шэньси, повертев головой по сторонам в поисках кого-то, к кому этот ребенок обращался так фамильярно, не нашла никого. В комнате были они одни, и это, определенно, практически сбило её с решения загадки о таинственном появлении ребенка в частном секторе, где сейчас проходили работы. Практически. – Послушай, мне не до твоих игр сейчас, – строго начала она, но тут же смягчила тон, чувствуя, что мальчишка вот-вот расплачется: в уголках его глаз уже собирались слезы. Что делать с плачущими детьми, даже если они нарушали закон, Фэнь-Фэнь понятия не имела, а секьюрити явно были где-то далеко, раз мальчонку ещё не вывели наружу. – Но ты обещал ещё раз потренироваться с нами перед тем, как вы отбудете в Гусу, – ребенок шмыгнул носом и тут же утер его широким рукавом. Собираясь было снова начать ругаться, теперь уже от подобного обращения с исторической одеждой, наверняка стоившей целое состояние, Фэнь Рюу закашлялась, подавившись воздухом от звуков знакомого словосочетания, и только сейчас обратила внимание, что мальчишка действительно был одет крайне несовременно. На нем было несколько слоев верхних одежд, выкрашенных в фиолет и красиво обрамлённых вышитыми лотосами, а волосы были осторожно придержаны весьма увесистым медным гребнем, который меньше чем за четыре тысячи юаней было бы невозможно купить. В её больную и продуваемую всеми ветрами голову начали закрадываться нехорошие подозрения. – Повтори-ка? – нервно дёрнув щекой, практически приказала она, но тут же, опомнившись, добавила, стараясь не пугать ребенка: – пожалуйста. – Линь-сюн обещал потренироваться с нами до отбытия в Облачные Глубины, – послушно повторил ребёнок и ещё раз шмыгнул носом, скорее уже просто для утвердительности; плакать ему явно перехотелось, вместо этого он с интересом смотрел на саму Фэнь Рюу. – Угу, – задумчиво кивнула Шэньси, сделав вид, что всё поняла, хотя на самом деле не поняла ни гуя. Тысячи самых разрозненных теорий злыми пчелами носились в её смятенной душе, и выбрать из них самую толковую никак не получалось. Но на розыгрыш от коллег это не походило: они все были взрослыми людьми, преданными науке, друг к другу относились с уважением, не позволяя себе больше, чем маленькие подначки. Так сильно заморачиваться, выряжая дитенка в подобную хламиду (пусть и очень красивую), а после заставлять его ещё и разыгрывать дурацкую сцену - не было совершено никакого смысла. – Ну, слушай, дружочек, если ты и дальше продолжишь врываться так в чужие покои, не дожидаясь разрешения, ни одна девушка не захочет с тобой связываться, – немного невпопад, чтобы не затягивать паузу, буркнула Фэнь-Фэнь, проводя ладонью по лицу, заторможенно осознавая, что даже руки были какими-то чужими. Конечно, она и сама не могла похвастаться идеальными кистями – те вечно были в чернилах или грязи, подушечки пальцев огрубели от частой работы с подручными материалами во время раскопок, реставрации и бюрократического бумагомарательства, но эти руки ни в какое сравнение с её собственными не шли. Бледные, что первый снег, с длинными, вытянутыми, «паучьими» пальцами, аккуратной ногтевой пластиной. Запястья были не слишком тонкими, пожалуй, даже толще, чем им полагалось быть, но кожа на них была тонкой, с видимыми венами, а ладони были испещрены едва заметными натертостями по всей площади, будто… от постоянного держания рукояти меча. Рюу хорошо запомнила подобные отметины, хоть и видела их всего раз или два, когда на их реконструкции приезжали настоящие мастера боя на средневековых мечах, показывая мастер-класс всем желающим. Слишком впечатляющим были мастера и их движения, слишком впечатлительной и жадной до всяких склочек и сражений была Шэньси. Огромным усилием воли сдержавшись, чтобы не огласить истошным визгом всю Поднебесную, она продолжила отчитывать ребенка уже более конструктивно: – К тому же, где это видано, чтобы тащить кого-то на тренировки, не дав ему толком проснуться? Нужно проявлять уважение к старшим, а не безобразничать так. Разве подобному тебя учили родители? Мальчишка явно смутился, опустив взгляд в пол и громко сопя, напоминая недовольного ежонка. Немного постояв так, он всё же выдавил: – Прости, братец Се Линь, – при этом так очаровательно покраснев, что у Фэнь-Фэнь совсем не осталось сил на него злиться. Она всегда обожала детей, но вот ладить с ними совершенно не умела, поэтому всё, на что хватило её потрясенного, со скрипом работающего мозга, так это на слабый кивок и тихое: – Прощаю. Можешь идти. Обрадованный ребёнок тут же крутанулся на пятках, почти выбегая в распахнутую настежь дверь, как его остановил властный оклик. – А хотя стой, – боясь оказаться неправой, но, тем не менее, будучи твердой в своих интонациях, бросила вдогонку Фэнь-Фэнь. – Не напомнишь, сколько времени осталось до отбытия? – Неужели Линь-сюн так замотался, что потерялся во времени? – задорно расхохотался ребёнок, сбегая по двум маленьким ступенькам. Об устроенной головомойке в его образе ничего не напоминало, малец был возмутительно доволен. – До отправления ещё три дня! Поэтому не забудь, что ты обещал потренировать нас! И был таков. Дойдя до двери и надёжно её затворив, Фэнь-Фэнь опустилась обратно на кровать, немного посидела, а затем аж икнула от испуга. Неужели? Неужели?.. Сбылась мечта идиотки? Встряхнувшись и хлопнув себя по щекам, собираясь с мыслями, Рюу начала собирать все факты в одну небольшую стопочку. Небольшую - лишь потому, что и самих фактов было немного. У неё были не её руки, как показала практика – и голос тоже. Было довольно скромно обставленное помещение, пусть мебель и оставалась добротной, сделанной явно на совесть и вручную, это Шэньси легко определила. Был всё ещё безымянный мальчик в одеждах, которых вне рамок косплея явно не существовало в том мире, в котором жила она. Мальчишка назвал её «братец (братец?!) Се Линь», и непонятно было, что из этого имя, а что фамилия. К тому же, упоминал он отбытие в Гусу Лань. Если честно, знала Фэнь Рюу только одно место под названием «Гусу Лань», как и знала лишь одну семью, носившую верхние одежды с подобными вышивками лотосов в качестве орнамента. От этого хотелось не то скакать горной козочкой, чего сама Шэньси не позволяла себе и в лучшие годы, не то забиться в угол и тревожно скулить от как-то разом свалившейся на неё ответственности. Доказано, конечно же, ещё ничего не было, но от подступающей истерики это не очень спасало, Фэнь-Фэнь прямо чувствовала, как её медленно и неотвратимо накрывает. Чтобы хоть как-то отвлечь себя, Шэньси выглянула сначала из небольшого окошка, увидела только лес вдалеке и, плюнув на попытку сориентироваться на местности (в павильоне с реконструкциями леса точно не было), перешла к осмотру комнаты, пожиная плоды собственной внимательности. Её новое вместилище… тело? Её саму? Она, на самом деле, всё ещё пребывала в замешательстве, так что описать свое положение более конкретно не получалось. Но, тем не менее, её новым именем в быту было Цзян Се Линь, непонятно почему пищущееся в три слога, а семья её теперь знала как Вэньроу в значении «ласковый». И это было даже не последним сюрпризом, который предоставил ей так называемый «дневник» прошлого владельца, спрятанный под подушкой. Пареньком Се Линь был просто замечательным, на самом деле. Очень дружелюбным, открытым и беззлобным, охотно помогавшим каждому, кто попал в беду. С каждой записки, любовно выведенной чернилами на клочке подшитой к переплету желтоватой рисовой бумаги, в нее так и брызгало позитивом, от которого хотелось сжевать момордику. Просто чтобы удостовериться, что мир всё же не настолько идеален, как пытался уверить окружающих молодой заклинатель. Родом он сам был из небольшого городка, практически деревни или поселка, находившегося довольно далеко от хоть какого-то крупного селения. Однако другая ветвь его семьи вот уже несколько поколений жила в Пристани лотоса, работая на кухне ордена, и согласилась взять к себе родича, пробудившего Золотое ядро. Само ядро, на радость Фэнь-Фэнь, было весьма мощным, как она сумела понять в своей первой в жизни медитации, в которую, на самом деле, провалилась абсолютно случайно, уснув над дневником. Ци она ощущала плохо, на каком-то совершенно интуитивном уровне, но вокруг её было много, и ещё больше - в ней самой, так что, наверное, ухватиться за нужное ощущение ей бы удалось через ещё пару попыток. Но тот факт, что она вообще смогла уснуть, а проснуться все ещё в этом странном мире, хотя бы подтвердило теорию о том, что она не бредит, и всё действительно происходит здесь и сейчас. А значит, нужно брать руки в ноги и давать по тапкам, сваливая куда-нибудь очень далеко, да хоть в родное село этого самого Цзян Вэньроу, который от места рождения всё же в восторге не был, о чем пару раз упоминал в самом начале дневника. Вмешиваться в грядущий апокалипсис, пусть он и грозил грянуть лишь годика через два-три, судя по всему, новоявленная попаданка желанием не горела от слова совсем. «По тапкам», к её вящему неудовольствию, не вышло ни в этот день, ни через день, ни в последние сутки перед отбытием из Пристани Лотоса, а потом уже и дёргаться было поздно. Дела, оставленные ей Се Линем, который вообще непонятно почему исчез (да и исчез ли?), поглотили с головой и завертели в одном из водоворотов, которыми так славилась акватория Юньмэн Цзян. Сначала к ней заглянул какой-то юноша постарше, удостоверившись, что шиди собрал вещи и уже готов «хотьпрямщас» сниматься в путь, затем его утащила на полигон гурьба ребятишек от десяти до четырнадцати лет, и тогда Шэньси обнаружила, что, на самом деле, неплохо владеет мечом. Хоть и держала она его в руках не очень уверенно за отсутствием практики, но никто этого явно не заметил – или, по крайней мере, не стал ничего говорить об этом вслух. Должно быть, просто решили, что старший ученик поддается, на потеху младшим позволяя изредка опрокинуть его на землю и вывалять в грязи, в то время как сама Фэнь-Фэнь, поднимаясь на ноги из раза в раз, чувствовала себя гораздо увереннее с мечом в руке. Иногда дело доходило и до кулаков, и вот тогда-то Рюу на полную раскрывала свой талант рукопашного боя, а какой-нибудь мальчишка, до этого радовавшийся своей маленькой победе, тут же начинал умолять разошедшегося старшего о пощаде. С удовольствием поваляв в дорожной пыли и песочке полигона и их тоже, запыленная Фэнь-Фэнь как ни в чем ни бывало отряхивалась и вставала, командуя начать следующий спарринг. Выносливость культиватора, способного проводить схватку за схваткой, заставляли её завистливо скулить и радоваться одновременно. Ведь тело, так или иначе, всё равно принадлежало ей, а значит и все плюшки - тоже. От подобного осознания всё ещё немного потряхивало, даже на третий день пребывания в этой пародии на древний Китай, и, как справедливо подозревала Шэньси, ещё долго будет, ведь судьба изначального владельца тела ей до сих пор была неизвестна. Но, стоило ей хоть на пару минут начать все сильнее погружаться в мрачные размышления, что-то непременно происходило, вынуждая отвлекаться. Впору было заподозрить в этом какой-то коварный план небожителей, ужасный замысел вселенной, но на это тоже времени не было абсолютно. От усталости, больше моральной, чем физической, Фэнь-Фэнь засыпала, стоило лишь оказаться в горизонтальном положении, для этого честно не нужна была даже кровать, подушка или одеяло. После спаррингов, как следует вымывшись, она вместе с младшими адептами проследовала в место, откуда так сильно тянуло запахами свежей еды, что животы невольно заурчали у всех. С хохотом и визгом, разномастная толпа ещё больше ускорилась, поэтому не заметила, как сам Цзян Се Линь незаметно от неё отделилась, встав на месте, подобно лучшим статуям из Облачных Глубин. Однако не так чтобы она намеренно тренировалась сливаться с местностью перед поездкой, на самом деле её привлек громкий, заливистый смех, перемежающийся такой же громкой бранью. Спутать это звуковое сопровождение с чем-то ещё было попросту невозможно, поэтому ноги Фэнь-Фэнь практически приросли к земле, не давая ступить и шагу, а сердце тревожно забилось где-то в горле. И точно. Спустя несколько секунд из-за угла вынырнул Вэй Усянь собственной персоной, на бегу радостно хохоча, наверняка от очередной удачной каверзы, а следом за ним появился и Цзян Ваньинь, покрасневший от гнева и размахивающий руками. Сделав круг по дворику, они пронеслись мимо Фэнь-Фэнь, не обратив на неё саму ровным счётом никакого внимания, а затем убежали куда-то дальше, и их громкие голоса начали всё больше отдаляться, совсем затихнув со временем. – Линь-сюн, Линь-сюн, что-то случилось? – практически сразу наперебой заголосили, видимо, наконец заметившие пропажу младшие ученики, вернувшиеся за ней. – Ничего такого, – скрывая рукавом нижнюю часть лица, чтобы окружающие не заметили слишком широкой и горькой улыбки, ровно ответила им Шэньси, покачав головой, дав себе мгновение справиться с голосом. – Мне просто встретились товарищи, посему я несколько увлекся разговорами. Идёмте же, пока еда не остыла. Как между делом отметила Фэнь-Фэнь, двигаться, несмотря на изменившийся центр тяжести, совершенно другую длину конечностей и все прочее, было удивительно легко, пусть первый день она и собирала плечами, локтями и другими частями тела все косяки. Окружающие списали это на нервы перед путешествием, что Фэнь-Фэнь милостиво им позволила, не спеша как-то корректировать чужие мнение, только молчаливо улыбнулась на успокаивающие слова старших заклинателей, не уточняя даже их имён. Лишних привязанностей или подозрений, а то и всего вместе, ей было не нужно. Не то проделки богов, не то возможности золотого ядра, но на третьи сутки после появления в этом мире, она с лёгкостью могла сделать сальто, пройтись на руках, и даже встать на мостик вертикально, а не опускаясь сначала для этого на пол. Последнее Шэньси даже испробовала в недавнем спарринге, красивым жестом – просто пинком – выбив из рук незадачливого подростка меч, вынуждая его потерять равновесие и по инерции налететь на неё саму. Это радовало до ужаса, гибкой в прошлой жизни Рюу не была от слова «совсем», и новые возможности приводили её в неописуемый восторг, не позволяя хотя бы временно скатиться в тревожное перебирание всех возможных исходов любого действия при коротких сражениях. Образовав вокруг девушки, под её собственные смешки, не иначе как почетный караул, чтобы на этот раз она точно никуда не делась, задравшая носы от чувства собственной важности малышня действительно сопроводила её до места приема пищи. Сама Вэньроу была не особо в настроении для полноценного обеда; оно, это настроение, стремительно поползло вниз сразу после встречи с главными героями этого мира. Так что, вяло поклевав предложенные явства, она извинилась и позорно сбежала в комнату, которую уже называла своей, где всё же разревелась, выплескивая всё накопившееся за три дня. Мир, сам того не подозревая, стоял на пороге огромной катастрофы, и сама Фэнь-Фэнь, являясь, очевидно, второстепенным, если не третьестепенным персонажем, который и в каноне-то упомянут не был, точно не могла ничего сделать. И тем горше было от понимания, что скоро этот задорный смех приобретет истерические нотки, а прежде почти любовная ругань дополнится злобой и ненавистью к своему объекту. Она не хотела этого, она этого не просила и теперь понятия не имела, куда бежать и что вообще с этим всем делать. От чувства бессилия и собственной бесполезности слезы всё никак не переставали течь, в носу отвратительно хлюпало, а лёгкие натужно хрипели, не справляясь с тем объемом воздуха, который в них поступал от слишком глубоких истеричных вдохов. Кажется, даже новые способности были, ха-ха, не способны удержать её от позорной истерики. Стало даже как-то немного смешно от самой себя. Во всех, каких угодно новеллах или маньхуа, которые успела прочитать Фэнь-Фэнь, если кто-то и оказывался в другом мире, он сразу же вскакивал зайчиком и бежал причинять добро всем попавшимся под руку, сверкая улыбкой во все тридцать два зуба. Или хотя бы начинал строить план по завоеванию мира с помощью собственного ума и знания канонов вселенной, в которой он оказался. Но уж точно не забивался в конуру и жалобно скулил побитой дворняжкой, с трудом балансируя на грани нервного срыва и панической атаки. Даже чертов Шэнь Цинцю не опускался до такого. Утерев слезы, Рюу издала короткий, хриплый и абсолютно истеричный смешок. Плакать все же перехотелось, несмотря на все так же свербевшую где-то за ребрами тревогу; видимо, хоть иногда самокритика помогала. Вместо этого Фэнь-Фэнь кое-как взяла себя в руки и поплелась прочь от жилых домов, желая насладиться видами в последний раз, ведь уже завтра они отбывали в Облачные Глубины. Как говорила её соседка по квартире, прогулка всегда помогает от подобного состояния, особенно если гулять где-то в новом месте. Территория иномирского ордена культиваторов под это понятие подходила как нельзя лучше. Сделав несколько кругов около дома и не потерявшись только благодаря оставшимся от Се Линя навыкам ориентирования на местности, а также совсем крошечным обрывкам памяти, всплывавшим время от времени в голове, Фэнь Шэньси дошла до пристани и опустилась на деревянный настил у кромки воды. Слишком короткие подростковые ноги не доставали до одного из лотосовых прудов. Росту Цзян Вэньроу был невысокого, три вершка да два корешка, хотя, судя по родственникам, с которыми она тоже успела мимоходом пересечься, обещал вымахать будь здоров, не кашляй. Шмыгнув носом и потерев уже раскрасневшиеся от слез глаза, Фэнь-Фэнь вскрикнула, когда со спины её коснулась чья-то ладонь, и тут же вскочила на меч, который во время спаррингов каждый раз приноравливалась вытаскивать всё с меньшей задержкой. Это, наверное, и сыграло с ней злую шутку, стоявший всё так же на пристани Вэй Усянь обалдело хлопал глазами, в точности как она сама, а затем вдруг разразился громким смехом, который Фэнь-Фэнь несмело поддержала. Спешившись с меча, она отвесила глубокий, уважительный поклон под удивлённое восклицание самого Вэй Ина, которого явно не часто таким баловали. – Этот шиди приветствует первого ученика ордена Цзян, для меня честь встретиться с Вами. Если этот ученик помешал Вам, он сейчас же уйдет, – проговорила она на одном дыхании, не осмеливаясь поднять глаза на персонажа, которого обожала всем сердцем и любила трепетной материнской любовью. – Ой, да что ты, что ты! – тут же замахал руками будущий Старейшина Илин, сейчас напоминающий скорее растрепанную большую мельницу. – Я просто подумал, что ты грустишь, вот и подошёл! Шэньси тут же смутилась, заливаясь краской, и смущённо же переступила с ноги на ногу, ничего не ответив, лишь немного покачав головой, не отрицая, но и не соглашаясь. Найтись со словами, будучи слишком ошарашенной такой внезапной встречей, у неё не выходило. Вэй Ина молчаливость собеседника же ни капли не тронула, он лишь протянул девушке небольшую локву и хлопнул по плечу с такой силой, что у не ожидавшей этого Рюу тут же слегка подкосились ноги. – Тебя ведь Селинь зовут, да? Так вот, Селинь, не переживай! Ты ведь из-за завтрашнего отбытия? Всё будет в порядке, это всего лишь на годик, а потом снова вернёмся домой, где не будет никаких занудных Ланей, только мы да лотосы! – и Усянь снова звонко расхохотался, слегка запрокинув голову, выглядя при этом до того красиво, что Фэнь-Фэнь невольно залюбовалась им. Что не говори, стараниями своей создательницы главный герой был до неприличия обворожителен, здесь она отлично понимала Лань Ванзци, упавшего в этого бесстыдника сразу и целиком. Длинные волосы, довольно большие для азиата глаза, стройное телосложение и милая ямочка, появлявшаяся всякий раз, как Вэй Ин начинал улыбаться... Это всё, вкупе с личной силой, харизмой и влиянием ордена действительно создавало амплуа, достойное одного из популярнейших, по крайней мере, в этот отрезок времени, юношей. Фэнь-Фэнь испытывала какую-то иррациональную гордость от этого знания, будто она сама воссоздала нечто столь прекрасное, а не просто наслаждалась плодами трудов Мосян. – Моё имя Се Линь, молодой господин, – ничуть не обидевшись использованию неправильного тона, ответила ему Рюу, а затем всё же улыбнулась в ответ, снова низко склонившись. – Этот ученик многократно благодарен Вам за поддержку и сохранит эти слова глубоко в своем сердце. – Ой, да ладно тебе! – легко, как от мошки, отмахнулся от её благодарностей Усянь, повертел головой, а затем вдруг подмигнул. – Всё, я побежал, иначе А-Чэн меня убьет… Если вдруг увидишь моего брата, скажи, что не видел меня здесь, понял? – Понял, – растерянно ответила уже ему в спину Шэньси, машинально откусывая от лакомства кусочек и довольно жмурясь. Локва была выше всяких похвал, поэтому, мысленно поблагодарив Вэй Ина, который даже не знал истинной причины её печалей, но всё равно старался поддержать, просто как друг по ордену, Фэнь-Фэнь снова расположилась на деревянном помосте, свесив ноги, и с энтузиазмом начала поедать угощение. Вэй Усянь вообще часто был таким, наверное. Веселым, искренним, рассыпающим искры смеха тут и там. И добрые дела совершал просто походя, совершенно не зацикливаясь на этом, точно они ничего не значили. Разумеется, это всегда шло вразрез с репутацией Старейшины Луацзан, поэтому серая толпа очень удобно и вовремя об этом забывала, но Фэнь Рюу, являясь сторонним наблюдателем всей истории, едва ли была способна на нечто подобное; уже во время чтения главному герою был отведен уголок в её сердце, а увидев его вживую, Фэнь-Фэнь не сомневалась, этот самый уголок оказался обнесен бетонной стеной и колючей проволокой, чтобы ни одна зараза не смогла его оттуда вытащить. На душе у неё снова стало спокойно, хотя, казалось бы, первый ученик Юньмэна не мог приносить ничего, кроме хаоса… Но, видимо, это был особый эффект попаданки. Один из её особых скиллов, ха-ха. Так, медленно уничтожая локву и болтая ногами, Цзян Се Линь волевым решением не отходила от заветов всякого приличного попаданца и строила план по захвату мира, точнее, по его наискорейшему исправлению, как, наконец, и полагается порядочной иномирянке. И начать было решено прямиком с завтрашнего дня, не дав ученикам собственного ордена забыть в Цайи пропуски за стены Гусу Лань. Конечно, таким образом она бы помешала первой встрече героя и его любовного интереса, но право слово! Подобных случаев у них будет ещё навалом, а так, помимо отсутствия каких-либо задержек, она ещё и избавит самого Усяня от наказания! Так что он вообще должен быть ей благодарен, вот что!