Носик дирижёра

      

🎵

      Первое, что слышит Ким Техён утром в день генеральной репетиции, выходя из душа, это:       — Ты врёшь и не краснеешь! — психует Пак. Он вообще в последние дни странно взвинченный.       — Когда я вру, то бледнею, — лениво огрызается Хосок.       — Ты хочешь сказать, что не брал? — щурится Чим, будто следователь.       — Бинго! Я тебе это пытаюсь втереть уже полчаса! — воздевает руки Хо и уходит в душ, грохоча зубными щётками и бритвой.       Из уютного угла на кухне хихикнул Тэхён.       — А ты чего ржёшь? — на новый виток заходит Чим. — Может, ты её взял? Тебе недостаточно, что тебя Джексон трахает?       — С чего ты взял, что я её взял? — тут же становится серьёзным и немного злым Тэ. — И при чём здесь Джексон?       — Взял, потому что форма у неё очень удобная! Может у твоего Джексона всё печально, поэтому ты мою...       — А ты не охуел, Дудка?! — орёт возмущённым контрабасом Ким. — Во-первых, Джексон меня не ебёт! Во-вторых, это не должно ебать тебя! А в-третьих, у него всё нормально в штанах! У него там всё заебись! А ты - мудила! — как снайпер убивает он своим определением и без того несчастного Чимина и уходит в их с Намджуном комнату. Тубист куда-то убежал с утра пораньше, так что Тэ может спокойно изображать, что злится на Пака, за закрытой дверью.       А Чимин, надув губы, сидит и упивается страданием.       Сейчас опять будет удобно, чтобы во-первых, во-вторых и так далее.       Во-первых, дирижёр Мин никак особо не выделял больше солирующего флейтиста — ни взглядом, ни словом, никак. А Пак отчего-то стесняется флиртовать. Гораздо легче подкатывать к человеку, когда он тебе лишь слегка нравится. А когда совсем не нравится — так это вообще, как два пальца. Вон, Тэ как закадрил Вана — любо-дорого посмотреть!       Во-вторых, сука Чонгук ни разу не стесняется и продолжает свою охоту на дирижёра. И вот ударнику господин Мин Юнги оказывает знаки внимания: улыбается его шуткам, хитро поглядывает на него, когда объявляет "Польку-пиццикато", как будто они два заговорщика. Да Пак сам видел, как в этой самой польке Чонгук сидел, развалив свои бессовестные яйца в кожаных штанах и поигрывая блядской палкой от литавры! Это ж ни в какие ворота! Но Чимин никак не приятель Чонгуку, поэтому не может попросить его отстать от дирижёра и отдать поле деятельности в руки флейтиста с прекрасным гибким языком. Словом, Чонгук — падла.       А в-третьих, сегодняшнее горе. Куда из их блока могла подеваться любимая плойка Чимина? Он как раз сегодня хотел сделать себе игривые волны на светлых волосах — представил, как это будет мило смотреться, может даже дирижёр заметит и задержит свой рысий взгляд на Чиме! И что? В шкафчике её нет!       Намджун не трогал - он серьёзный и у него бобрик. На башке.       Хосок мог.       Тэхён мог.       Сволочи! Где плойка?!       В дверь негромко постучали. Чимин перестал страдать и пошлёпал открывать.              — Привет, Чимин-щи, — кротко поклонилась хорошенькая скрипачка, о которой Чим даже не вспомнил после того, как собственноручно давал ей свой номер.              — О, привет... — в упор не помнит, как её зовут! — ... детка. Какими судьбами?       — Я ищу Ким Намджуна. Он ведь здесь живёт?       — Эм-м-м... Да, здесь. Только мне кажется, что он куда-то ушёл, — растерялся Чим. — Тэхёна-а! — призывает он друга на помощь. — А Намджун дома?       — Не-а! — доносится из-за двери в комнату. — А тебе нахуя? — кричит, как будто пастух в горах.       — Ой, прости, — извиняясь, играет бровями Чим. И снова Тэхёну: — Не матерись, у нас девушка!       Двери из ванной и от Тэхёна открываются одновременно — растрёпанный Тэ (в растянутой футболке и пижамных штанах) и Хосок (в полотенце на заднице) с интересом выглянули посмотреть на гостью. И вогнали девушку в краску. Но ничего другого плохого сделать не успели, потому что прямо за спиной смущённой скрипачки нарисовался Намждун. А Хоби мигом всосало обратно в ванную.       — О, привет Су, я чуть задержался. Принесла? — пророкотал он, покровительственно положив руку на плечо девушки.       — Да, — пискнула она и подала Джуну... плойку.       Плойку?!       — Спасибо, Намджун, — кланяется снова Су и чуть пятится назад.       — Стоп-стоп-стоп! — вклинивается Чимин, придерживая девушку за локоть. — Джун-и, дорогой, а чья это плойка?       — Не знаю, я её у нас в ванной взял, она там почти без дела висела.       И ведь не скажешь всего, что думаешь про этого дылду с бобриком! Девушка не должна слушать таких слов от культурного парня. В данном случае от Чимина.              — Спасибо, Суён, — говорит Чим, свирепо сверкая глазами на Намджуна, и забирает у девушки свой бьюти-инструмент. Ура! Он сегодня таки будет с игривыми волночками!              — Я тебя провожу, — элегантно и вовремя появляется Хосок — теперь в домашних приличных шортах и футболке.       — Спасибо, — смущённо благодарит девушка. Ну сколько ж можно кланяться, а?       И как только дверь за Хоби и Су закрылась, Пак набрал полные лёгкие воздуха и развернулся, старательно багровея, к Намджуну. И сразу сдулся, потому что тот собирался идти в ванную — а судя по разносившемуся амбре, он был где-то, где ему пришлось попотеть. Но не это остановило лютую злость Чимина, а нахлынувшая и смывшая всё на своём пути зависть. Намджун, нисколько не стесняясь, как раз залезал в душ, совершенно нежадно демонстрируя свежие характерные царапины на своей спине и заднице. Вот просто полчаса назад сделанные — что ж, Чим не знает, как выглядят эти следы страсти на мужской спине? Всё он прекрасно знает, только давненько не практиковал. Уже недели две, как минимум! И поэтому он захлебнулся завистью, позабыв о злости. И с приязнью посмотрел на плойку: ведь действительно удобная форма, да?       — Ты счастлив, Дудочка? — как-то ласково спросил Тэхён, который тоже заценил индейскую раскраску на спине своего сурового соседа.       — Да, — тихо ответил Пак.       — Оно и видно.       — Вот у него есть утренний секс, — уже не стесняясь заметил он очевидное — Джун энергично воевал с горячей водой, смывая с себя следы этого самого утреннего сладкого секса, и точно не слышал грустный голосок флейтиста.       — И у тебя будет, я не сомневаюсь, — подбодрил его Тэ, — ты б кудряшки уже делал, а? Сегодня репетиция в двенадцать.       — Да пошли они, кудряшки эти...

🎵

      Оркестр готов к решающей тренировке. Завтра, в честь праздника Хангыльналь они выступят в концерте Муниципальной филармонии. Четыре номера, которые сегодня нужно вышлифовать перед выступлением, разложены у всех на пюпитрах в нужном порядке. Музыканты негромко перешёптываются. Наконец, в зал входит Мин, сдержанно улыбаясь.       — Господин дирижёр, — подходит к нему Хосок, — я могу пересесть на соседний пульт?       — Вы хотите быть ближе к скрипкам? — усмехается Мин. — А партию удержите? А то наши скрипачки быстро вас уведут.       — Ну что вы! Я очень устойчивый альтист, хотя за скрипачками я бы, конечно, пошёл, — Хо поддерживает мужской разговор, — но не в этом случае.       — Хорошо, пересаживайтесь, — разрешает дирижёр. — Аккуратно, не заденьте пюпитры!              Но именно это Хосок и сделал, причём, уворачиваясь от соседей-альтов, обошёл их за спиной и врезался в ноты Чимина, эффектным вихрем рассыпав их по сцене.              — О! Пак Чимин! — очень чётко и громко воскликнул он. — Какой я неловкий! Прости меня, пожалуйста! Я всё сейчас исправлю! Только поставлю свой пюпитр! — как по нотам разыграл он свою партию, которую сочинил и дожал Тэхён. Задача была поставлена тройная: Хосоку устроиться рядом с Су, чтобы всю репетицию задевать её хрупкую коленку, вдохновляя и возбуждая артистический раж у обоих участников — это раз. Вторым пунктом — уронить пошире и подальше чиминовы ноты, позволив ему привести в исполнение третью позицию плана: собирать ноты так, чтобы дирижёр Мин позабыл обо всём, сосредоточив своё внимание лишь на двух объектах. На двух охуенных, обтянутых узкими брюками мускулистых ягодицах Пака.       Согласно плану, после Хосиных извинений и предложений о помощи, Чимин должен был сказать что-то вроде "Ах, ну что ты, друг мой! Я сам всё сделаю, не волнуйся, ты же не хотел раскидать мои ноты по всему, блять, залу!". Чим не смог осилить всю эту тираду, а пролепетал "Иди-иди, Хоби, я сам".       А следить за чётким исполнением всех пунктов был назначен Тэхён. Прежде всего, он должен был отследить в лице дирижёра Мина сложный спектр эмоций от лицезрения чиминовой задницы. Важно было понять, стоит ли вообще мечтать в эту сторону или ну его нахуй этого Юнги, будем трахать кого полегче...       И что же происходит в этот момент? Хосок с приятной улыбкой согревает своей костлявой коленкой почти бесплотную ножку Суён. Но не это главное! Главное то, как плавно и экстремально сексуально прогибается и тянется, расставив ноги, Пак Чимин за так хорошо разбросанными нотами. Когда ему взялся помочь кларнетист и подал залетевшую под стул третью страницу партий, Чимин прошипел "Положь, где взял!", и кларнет тут же выпустил нотки из рук.       Тэхён самым внимательным образом следил за малейшими невербальными сигналами от дирижёра. Но его задача оказалась очень лёгкой, потому что читать и расшифровывать ничего не понадобилось. Дирижёр горячо, пристально, не отрываясь пожирал глазами чиминовы безоговорочно порнографические округлости. И соответственное выражение было в лице: Мин Юнги — как и следовало ожидать — охуел. Тэхён с таким торжеством находил подтверждение успешности своего плана, что не смог сдержать плотоядной улыбки, закусив губу. Он бы так хотел выкрикнуть какой-то победный клич! Но вместо этого смотрел на Мина сложночитаемым взглядом, отражавшим сексуальную неотразимость своего друга Пака. Грудь Мина ходила ходуном, он облизывал самым кончиком языка пересыхающие губы, рука ласковым движением скользнула по шее и расстегнула сразу две верхние пуговицы, попутно ослабив шёлковый платок. Отлично! Всё именно так, как Тэ хотел и планировал! Чимин отработал своей задницей на "отлично"!       ... Но как всю эту херь понимать Чонгуку?!       Когда вошёл дирижёр, Чон привычно шикарно расселся в своём уголке ударника, но тут произошла какая-то заминка у струнников. А-а-а, ноты уронили какие-то кривоногие. И теперь флейтистик Пак корячится над своим стульчиком, изгибаясь между кларнетом и гобоем, сковыривает свои нотки с пола. Ну что ж, можно пока незаметно глянуть на этого контрабасиста, так неожиданно загулявшего с Джексоном. Чонгук не любит терять поклонников, даже таких удалённых, как Тэхён. И когда Гук взглядом, скользящим как бы по всему залу, проезжает по Ким Тэхёну... Он натурально зависает! Что происходит?! Взгляд Чона мечется по вершинам образовавшегося зрительного треугольника, в который он даже вклинится не может, насколько стороны этой геометрии крепко вычерчены! Атас! На одной вершине — аппетитная попка флейтиста, на второй — очевидно потерявший дар речи и зависший на этой попке Мин Юнги, а на третьей — торжествующий, потрясающе красивый со своей закушенной губой Ким Тэхён. И как прикажете это расшифровать? Кто кого хочет?!       Но вот Пак Чимин, наконец, подобрал все ноты и уселся, раскрасневшийся, на своё место. Извиняющийся покорный взор, который он направил на Юнги, встретился с обжигающим взглядом дикого, почти разъярённого своей страстью кота. Чимин с лёгкой оторопью успел обрадоваться, что сидит, потому что этот взгляд сбил бы его с ног! Чим опустил глаза, но не смог удержать на румяном лице торжествующую улыбку, которая растянула его пухлые губы, добив дирижёра.       Генеральная репетиция прошла прекрасно. С огоньком! Со страстью, чего уж греха таить...

      🎵

      Вечером Джексон Ван ускакал весёлой лошадкой на свиданку.       Чонгуку это зрелище, когда сосед, напевая и пританцовывая, готовится быть прекрасным для Тэхёна — как нож острый! Вот он бы, Гук, выбрал другую одежду, чтобы сразить Тэ. И парфюм бы другой взял. И не повёл бы его в кино, ведь это банально! Но со страхом и заранее заготовленным бешенством Чонгук ожидает, что в какой-нибудь вечер Джексон скажет ему что-то на манер: "Гук-и, а ты бы мог сегодня переночевать где-нибудь в другом месте, а не в нашей комнате?". Вот тогда всё-о-о...       Но, к счастью, таких слов пока Гуку не говорят. Что это может означать? Для начала — и это лучший вариант, поэтому он рассматривается первым — что Джексон и Тэхён не трахаются. И это прекрасно! Второй вариант — а этот уже злит — парни делают это где-то в другом месте. Блять... Например, в лав-отеле или в какой-нибудь гримёрке в конце коридора. Айщ...       Всё! Не думать об этом!       ... В тот вечер на баскетбольной площадке Чонгук, наконец, собрался с мыслями, чтобы чётко прояснить для себя: а действительно ли он нравится этому странному красавцу? Потому что в своём обаянии Чон как бы и не сомневался, но ведь столько глупости вокруг! И девушки, и парни только изображают что-то, выдавая кажущееся или желаемое за действительное. Сколько раз сам Гук напарывался. Уж так, казалось бы, подкатывал к нему тот старший валторнист: и коленку заденет, и развернётся полностью, чтобы полюбоваться гуковым соло, и взглядом опалит, и губы мужик облизывал так, как положено. После концерта, когда уже вся духовая группа приняла на грудь, Чонгук сам (са-ам!) предложил парню отойти чуть в сторонку, а потом, уединившись, подошёл ближе и очень явно показал, что не против поцеловаться. А тот дал заднюю и чуть не бегом утёк мутной лужей между этажами. И на следующей репетиции даже не появился. Чон тогда подпёр в углу Сокджина и выспросил про валторну — оказалось, что мужик лишь на два месяца к ним в оркестр попал, какой-то обмен опытом был. Ну и нахуй таких ухажёров!       Когда Гук из бокового окна репетитория увидел Тэхёна, который подходил к ограждению баскетбольной площадки, он понял: отличная возможность! Тут же попрощался с Кимами и молнией сгонял в комнату — переоделся, освежил дезодорант и побежал на улицу.       А вот тут Джексон. Зачем?!       Как только Ван с Кимом, подобнявшись, ушли с площадки в тот вечер, Чонгук резко понял, что он очень, даже очень-очень хочет Тэхёна. Вот так — чи-и-ик! — и накрыло. И Джексона теперь не прибьёшь, и Тэхёна упустил. Как Чон тогда мячик не лопнул? С такой демонической силой влупил им в стену, что Хосок пригнулся от страха...       Чонгук берёт палочки и выходит, разозлив самого себя, из блока: отправляется искать духовиков, с которыми всегда можно обсудить волнующие вопросы. А то нахрен проест себе плешь такими мыслями... Парни не станут успокаивать, как девушки, они скажут грубую, честную правду — то, что нужно сейчас нервному ударнику.       У Гука есть одна странная особенность. Он любит старые добрые походы в гости. И записки. И если ему нужно найти Намджуна, то он сначала пойдёт поискать его там, где велика вероятность его найти: днём — в библиотеке, вечером — где-то в паре с Сокджином. Он знает оба места, где чаще всего зависают Джун и Джин: самый маленький репетиторий (зато с выходом на балкон — ну и что, что он микроскопический?) и курилка между четвёртым и пятым этажами. И только тогда, когда поиски не приводят к результату, Чонгук со вздохом вынимает телефон и пишет смс. Именно так, чтобы не помешать — а если занят кто-то из них? И если звонок прервёт что-то важное? Всем понятно, что важное может делать сильный красивый мужчина по вечерам. Но мешать не нужно — поэтому смс.       В репетитории закрыто, но за дверью слышно, как кто-то бормотнул, как проехались ножки стула... Гук потопал затихающими шагами — детская уловка, но ведутся абсолютно все! — и приложил ухо к двери. Так... Мужской голос, какой-то шелест, шёпот... Не определишь. Ага! Женский тихий "ах". Понял: значит не его духовики.       Курилка — не такое любимое место, но Джин иногда покуривает, вот парни и затевают свои бесконечные умные переговоры в этом закутке. Чонгук заглядывает под лестницу — никого. Хм... Он подходит к окошку и, бездумно глядя в городскую даль за стеклом, начинает выбивать тихий ритм на подоконнике. Это успокаивает и проясняет, словно структурирует мысли. Надо привести в порядок булькающее варево в голове. Вот что его больше всего злит и заставляет себя ощущать так, будто он проебался на пустом месте? Ответ однозначный: то, что Ким Тэхён резко перестал ласковым взглядом издалека оглаживать Чонгука. Ведь Чон, как дурак, думал, что это будет длиться ещё какое-то приятно долгое время, а потом в некий удобный момент всё сложится самым славным образом, и он такой пиздец брутальный возьмёт Тэхёна — милостиво, немного грубо, но с полным осознанием, что Ким весь принадлежит ему. И что? А получай теперь по носу! Откуда у Тэ взялся внезапный интерес к Джексону?! Ведь обычно всё так хорошо работало: ты как бы и строишь глазки, но в то же время подъёбываешь всю дорогу — ты ж не какая-нибудь розовая плюшевая игрушка! Ты начинающий брутальный и...       Блять, нельзя было к Тэ ехать по накатанной трассе, на которой Гук легко "снимал" тех, кто был ему симпатичен. Это была фатальная ошибка!       21:15 Чонгук       "Вы где?"       21:15 Джин       "В комнате Джуна"       21:16 Чонгук       "К вам можно?"       21:17 Сокджин       "Нужно"       Дверь в блок, где живёт Намджун, приоткрыта. Гук чувствует волнение — ведь там живёт Тэ. Прямо в этой комнате, где сидят его друзья! Ох... Стандартное расположение: холл с аркой на кухню и дверьми в ванную, туалет и в две комнаты. В левой комнате кто-то (наверняка ведь Хосок) гоняет гаммы на струнах. Голоса Кимов в правой комнате. Гук разок стукнул "ти-ти-та-а" и сразу услышал басовый ответ Намджуна "заходи, малый!".       — ... Нет, секс по дружбе — это полная хуйня! Привет, Чонгук... Не могу себе представить, чтобы меня кто-то трахал, а с утра мы просто дружили, — доказывает Чимин.       — Ну почему сразу хуйня?! — кипятится Джин, от чего его голос ещё выше. — А если вы настолько доверяете друг другу, что можете просто на этом доверии трахаться, пока не влюбились в кого-то?       — Ты, наверное, кино пересмотрел! Тимберлейк тебе и не такое расскажет! — предполагает Пак.       — Допустим! А как же ты свою, блять, половую жизнь устраиваешь? — требует объяснений оппонент.       — Как-как! Очень даже хорошо! Просто снимаешь кого-то, трахаешь и с улыбкой благодаришь. И никакой любви! — объясняет флейтист.       — И это хуже, чем по дружбе! — горячо отстаивает тромбонист. — Ты не знаешь человека — ни что он любит, ни как он любит — а лезешь внутрь него! Ты б свою флейту незнакомому человеку дал поиграть?       — Не, ну ты сравнил хуй с пальцем! — возмущён Чим. — Это ж мой инструмент!       — Вот! То есть свою дудку ты не дашь, а свой член дашь, так?       Чимин притих, сложив брови. Он сидел на крутящемся кресле возле стола, а Джун и Джин развалились поперёк кровати, уложив головы на одну подушку.       — Ты чего стоишь? — наконец, взрослые заметили заслушавшегося Чонгука, и Намджун показал на соседнюю кровать: — Садись, Тэхёна всё равно нет.       Да? Это кровать Тэхёна? Идеально застелена, в изголовье какая-то книжулька. Чонгук читать не любит, но, аккуратно присев поближе к подушке, потрогал томик: "Контрабас", Патрик Зюскинд. Везёт им, контрабасистам! Написал ли кто-то книжку "Малый барабан" или "Литавры"? Не написал... Её бы Чон точно прочитал. Нет справедливости! Но есть тонкое удовольствие, на которое себя настроил Чонгук. Вернее, есть его тонкий нюх, который улавливает в этой комнате, где дышат и пахнут четверо молодых парней, нежную искомую струйку аромата Тэхёна. Гук прикрыл глаза, запрокинув голову, и весь сосредоточился на нём.       — Эй, Гук-и! Ты чего? Не выспался? — сразу начал заботиться Сокджин.       — Нет-нет, всё в порядке! — заверил Гук.       — Ты приляг, мы не сдадим тебя Тэ, — разрешает Намджун своим прекрасным басом.       — Да, я пожалуй... — и вэри слоули Чонгук как на облако опускает голову на подушку Тэхёна, с неслышным стоном вытягиваясь на его кровати. Счастье.       — А ты вот что думаешь по этому поводу, Гук-и? — вливает его в беседу Намджун.       — Про секс по дружбе?       — Да! — одновременно восклицают Чим и Джин.       — Я не думал об этом... Но мне кажется, что сексом лучше всего заниматься... по любви.       — Ну-у-у, об этом никто и не спорит! А если нету любви? Как тогда? — допытывается Чимин.       — Вот я сейчас себя представил, что я прихожу к Намджуну и говорю: "Друг мой! А давай-ка поебёмся, а то что-то у меня давно секса не было"! — артистично изобразил Чонгук, изнемогая от аромата Тэ, в котором купается его обоняние.       Все, понятное дело, заржали. Но Намджун отчего-то надулся.       — А почему об этом сразу меня просить? — поджал он толстые губы.       — Ну... Ну, не тебя, а Сокджина. Сути дела не меняет.       Опять все задумались.       — Кстати, — прокашлялся аккуратно Чимин, — я тебя хотел кое о чём попросить, Чонгук.       — О сексе? — вздел тот бровь и сразу разрядил этим обстановку: Сокджин мерзко скрипуче засмеялся, а Намджун хохотнул.       — Нет, ты для меня слишком большой, — немного смутился Пак, — я хочу тебя попросить... Эм-м... — катастрофически покраснел он. — Чтобы ты перестал дирижёра соблазнять...       Но закончив, прямо посмотрел в чёрные гуковы глаза.       — Ваще не вопрос, — согласился Чонгук, — я его не хочу. Но вроде ж как собирались его развести на секс, вот я и разводил.       — Считай, что развёл, ок? — повеселел Чимин.       — А можно с этого места рассказать, не опуская подробностей? — заинтересовался Нам.       — Каких подробностей? — попытался увернуться Чим.       — Всех. С чего это ты вдруг дирижёра защищаешь?       Чимин заметался, но надо было спасать ситуацию.       — А если он мне нравится? — вздёрнул он подбородок.       — Мин? Дирижёр? — прифигел Сокджин.       — А что такого? — по-прежнему с вызовом ответил Чим.       — Гм-гм... — отозвался Намджун. — Просто всегда было похоже, что ты по девочкам.       — Непроницательный ты, друг мой Намджун!       — Ну всё-о-о, — заскрипел-засмеялся Сокджин, — теперь мне слово "друг" сразу будет с продолжением звучать.       — Точно! — и Чонгук захихикал туда же. Так хорошо просто с парнями свои мужские дела обсуждать, особенно лёжа на тэхёновой кровати. Вся злость прошла — даже на Джексона.       Два телефона одновременно звякнули смс: у Намджуна и Чонгука.       22.20 Тэхён       "Буду очень поздно, не скучай, Джун-и"       22.20 Джексон       "Гук-и, а ты мог бы переночевать где-то?"       — Блять... — сел Чонгук на кровати, на его злющем лице буграми сжались желваки.       — Что-то случилось? — первым заметил Чимин.       — Да, Джексон кого-то приведёт на ночь. Просит, чтоб я где-то переночевал.       — Как всё удачно, — без энтузиазма замечает Намджун, — можешь тут и оставаться. Тэха написал, что будет очень поздно. Вот это к вопросу о сексе по дружбе.       — Ты о чём? — уточнил у него Чим.       — О Тэхёне и о Джексоне. Они друзья, друг друга не любят — точно вам говорю — но это не мешает им помогать снимать напряжение.       Чонгук чуть не взвыл! Когда это так ясно озвучивает рассудительный Намджун своим замогильным басом — это пиздец как разрывает мозг. Сука!       — Я схожу за полотенцем и за трусами, — объявил он и поспешно вышел, чтоб не сломать что-нибудь на кровати этого блядского Тэхёна.       — Привет, Чонгук! — весело вышел из кухни Хосок. — Хочешь швейцарского сыра? — протянул ярко-жёлтое омерзительно воняющее нечто. — А то мои сказали, что выселят меня, если я это не съем сам.       Решение пришло мгновенно.       — О! Привет, Хоби-хён! Обожаю швейцарский сыр! Давай хоть весь! — счастливым лживым голосом отозвался Чонгук.       — Ты настоящий друг! — воскликнул Хоби, а Чонгук искренне расхохотался. Всё-таки тема секса по дружбе теперь надолго будет портить такое простое и хорошее слово.              Забежав в свою комнату, Гук первым делом проверил, как выглядит его кровать и все остальные вещи: всё-таки парень, который ему очень нравится, сегодня увидит его логово. Ухватил с полки чистые боксеры и полотенце, потом на цыпочках пробежал на кухню. Взял досточку и нож.       Тоненькие слайсы пиздецки вонючего выдержанного швейцарского сыра он разложил аккуратно и незаметно по всей комнате: на шкаф, в дальние углы под кроватями, под стол, на самую верхнюю книжную полку, за косяк двери уместил аж три кусочка. В комнате стояла невыносимая вонь. Для верности он закрыл окно. Теперь вообще глаза слезятся. Отлично!       Чонгук закрыл дверь и поскакал в комнату к Намджуну.       "Что, друг мой Джексон, — коварно усмехался Гук, — секса по дружбе захотел? А вот хуя тебе лысого, а не секса!"       Кто там написал "Коварство и любовь"? Немец какой-то?

🎵

      — ... Кстати, Джун. Ты сказал, что точно знаешь, что Джексон и Тэхён друг друга не любят. Откуда ты знаешь? — возился в кровати Гук.       — А тебе зачем? — сонно пробасил тот.       — Ну так... Просто.       — Знаю и всё. Спи.       Конечно! Спи! Сам ты, Джун-и, спи. А Чонгуку нужно подождать. Скорее всего, совсем немного.       Он с удовольствием огладил своё тело, одетое лишь в боксеры, и заранее отодвинулся к стеночке.       ... Он всё-таки немного заснул, но как только ручка двери почти неслышно заскрипела, он открыл глаза: в комнату скользнула высокая тень. Тэхён-и... Как можно тише, не включая света, но сердито сопя, тот разделся и так же неслышно выскользнул снова. Дыхание Намджуна не сбилось с ритма ни на одну шестнадцадку. Через полминуты едва различимый звук душа рассказал Чонгуку, что его красавчик придёт в кровать чистым. Чонгук изнемогал от неконтролируемости ситуации, от нетерпения, от жестокого стояка и от удушающего желания. Бо-о-оже, как он хотел! Как никогда в жизни! Он вжался в стену и убрал голову с подушки.       Тэхён снова просочился в комнату и подошёл к кровати.                   Гук замер и вообще перестал дышать.       Тэхён присел на краешек и шумно выдохнул, тихо прошептав: "И зачем это?"                   Гук мысленно ответил: "Совершенно незачем. Джексон — зло."       Тэхён лёг навзничь и опять выдохнул.                   Гук без сочувствия подумал: "Что-то пошло не так, красавчик?"       И тут Ким вдохнул... Парфюм Чонгука он не просто хорошо знал, он узнавал его следы в концертном зале после всей толпы оркестрантов!              — Тэ, — беззвучно сказал Гук.       — Что-о-о?! — неслышно заверещал Тэхён и тут же был весь оплетён руками, ногами, губами, запахом, весом...       Не вырваться.       До утра точно.

🎵