Камелия цветет среди роз

Сын Империи, не вкушай плоть поверженного, лишь только кровь пей его и вступай в бой снова. За свои заслуги иную награду после получишь. 

Наставления и поучения Сыну Империи 

Отношения с Кэлином снова вышли на удовлетворительное плато, хотя, действительно он еще не до конца доверял мне и Цубаки. И вряд ли будет доверять.  Не то, что его подозрительность как-то мешает, он ее не скрывает, точнее, даже не может скрыть. В некоторые моменты я чувствую такое отчаяние от него из-за приближения взросления девочек, из-за нас с Цубаки.  Он не может защитить девочек, и он не верит, что у меня появиться какой-то план. Да что б его, я не верю. Я попытался обсудить это с Цубаки, хотя его ответ, как и ожидалось, тот же.   “План? ***, неужели ты забыл про мое предложение прикончить девочку?”  Да, я совсем отчаялся раз решил его спросить. Он б, если хотел, придумал бы что-нибудь. По крайней мене Цубаки, которого я знал..  Зачем он это сделал?  Я знаю его семьсот лет... Но Цубаки где-то там на границе моего понимания танцует, манит, как одна из тех химер, о которых он мне рассказывал. Да нет, что за глупости. Он просто не любит говорить о себе, а я уже себе надумаю. В конце концов не мне быть тем единственным, кому он рассказывает все секреты. И все же... Хотелось для себя собрать Цубаки, соединить две его личности в одну.  Я не понимаю, почему он тогда изменился. Порой мне кажется, что все, что связано с моими кольцами, было сном, их умеренная тяжесть у меня на груди напоминает мне о том, что это не было сном. А я ведь не для этого попросил их создать.    Электрическая сцена. Если уж я точно уверен, что каким-то образом достигну той самой любви, то понять Цубаки… Никогда.  ***  Хочешь услышать историю про Безымянного Альта?  Красные глаза пристально смотрели на меня, улыбаясь.  Я стоял перед огромным конем, закованным в латы с головы до ног. Его копыта были в длину, как от одного моего плеча до другого. А где-то там, сверху, свисала огромная нога человека.  Конь заржал и встал на дыбы. Огромное копыто падало на меня. Я рванул в сторону и постарался найти что-то, где можно было укрыться. Только деревья, что по сравнению с конем были зубочистками. И тут, по другую сторону я увидел огромное дерево, которое казалось касается неба.  Оно было довольно далеко от меня, но тут стояло не один десяток лошадей со всадниками на их спинах и вот-вот, я чувствовал, должен был начаться бой. Поэтому, что было силы я побежал. Земля сотряслась, подбрасывая меня в воздух.  Краем глаза я увидел блеск стали. Огромное копье поднялось над моей головой.  — К бою! Тысячи великанов сталкивались мечами и копьями. Кто-то кричал, стонал. Я все еще не коснулся земли. Видел, одна лошадь несется прямо на меня. Я висел в воздухе.  Наклонился вперед в надежде, что смогу убежать из под ее ног. Головой почувствовал землю, чуть не сломал шею, но перекатился. Я спрятался в корнях того самого огромного деревя. Я был уверен до него бежать дольше.   — Это был большой бой, ужасный бой, унизительный бой. — послышался голос Цубаки... отовсюду.  И тут меня пронзило осознание… Это сон. Вокруг все остановилось, на долю секунды, и тут же снова по земле прокатилась дрожь. Ну ты и ну, впервые за семьсот лет!  Меня все еще будоражил этот бой, но на это уже смотрел, как на крайне впечатлительное шоу с кровью. С гигантским, как и эти великаны, количеством крови.  Мир снов... он странный. Господин Б считает, что это место, где существа оставляют свои неконтролируемые фантазии и порождения подсознания, и после они преобразуются в сны. Такая себе сумасшедшая свалка.  Но вот вопрос, можно ли его только наблюдать или же можно контактировать с ним, или тем более с другими душами? Вопрос на уровне существования Бога. Ибо мало кто может путешествовать по снам и мало того не единожды. Да и четкой методики тут нет, в отличии от путешествия по мирам, что тоже крайне сложно. И единственное, на что можно опираться, это на рассказы путешествующих.  Я осмотрел крону дерева и заметил нечто странное в завитьеватом рисунке коры дерева. Хотя, не то что бы сам по себе узор не был странным. Но будто б вот тут, где положил ладонь, должно что-то находиться. Я надавил, одна дверь проявилась, второй рукой взял за край другой двери и потянул на себя.  С  улицы не было видно, что в помещении.  — Эрос, нерешительность – это не лучшее качество, которое может развивать мужчина. — донеслось из-за двери. Тем временем, тот же голос Цубаки доносился отовсюду и под грохот копыт описывал сражения. Голос одного человека из разных мест… с ума сойти.  —... Ты уже второй день мнешься чего-то — этим он тогда прервал свой рассказ. На самом интересном моменте. Розыск Ахиллеса в девичьем храме. Даже с учетом того, что мысли из-за моей навязчивой идеи норовили улететь куда подальше, Цубаки каким-то магическим образом прибил мои мысли к этой комнате, истории.  — Было бы неуместно прерывать историю на полуслове из-за моего глупого желания — это было так лишь отчасти. Тогда я был намного не решительнее, чем сейчас.  — И что же ты такого желаешь? — улыбнулся Цубаки, прикоснувшись средним пальцем правой руки к своей переносице.   — Вот ты все рассказываешь о несуществующих героях... А как жил ты?  Кажется, на секунду я увидел какое-то странное выражение на его лице. Сейчас я уже точно не помню, но это было что-то такое... Я даже не знаю, как объяснить. Хотя, возможно мне показалось, прошло уже много лет. Тут Цубаки засмеялся:  — После всех этих историй моя сдастся полной скукой. Я был обычным молодым поколением с золотой ложкой в зубах, из развлечений только алкоголь, женщины и сплетни. Первое и второе меня, на самом деле, совсем не интересовало, что только добавило скуки моей короткой жизни. Умер я вообще не интересно, даже не застрелился в дуэли, простудился во время водокрещения. Печальная, но совсем не захватывающая смерть.  Мне кажется, что о чем-то он промолчал. Хотя нет, скорее те разговоры все более и более стираются из памят,и я сам их наделяю загадочностью, смыслом. Короную, можно сказать.  Я вступил внутрь дерева. С правой стороны что-то зашипело, и я почувствовал, как меня ударили словно огромной кожаной плеткой. Я упал на что-то мягкое, мокрое, но вязкое. Я поднял голову. Чье-то тело лежало тут с распоротым животом. Снова меня словно ударили огромной плетью. Как же больно.  В промежуток между ударами я смог подняться и рвануть в сторону. Ударился плечом об стену. Но это по сравнению с ударами “огромной плети” ничто.  Я под удары забежал на лестницу. И тут, когда я попал под свет, все вмиг прекратилось. Я оглянулся, из темноты на меня смотрели два ярко-голубых змеиных глаза. С его-то пастью он мог бы легко меня проглотить.  Наверняка это чушь, но что-то знакомое я увидел в этих голубых глазах. Змей, белый змей с черными крыльями, что будто тонули в темноте. Тут он раскрыл пасть и зашипел. Но я и не думал убегать.  — Боишься света, да? — я практически уверен, что этим вопросом я его обескуражил. Во мне горело желание, любопытство. Что он за зверь такой? Почему его глаза кажуться мне знакомыми? В темноте, возле входа в полу зияла непроглядная дыра. А нападет ли он на меня, если я упаду в его логово? И что там? В конце концов это сон, что мне терять. Я перепрыгнул через перила и бросился к дыре в полу. Меня поглотила тьма, единственное, что я слышал это трепетание крыльев змеи.  Чавк.  Я снова упал во что-то мягкое и липкое. Невольно я прикоснулся испачканной рукой к своим губам. И тут же вскочил. Вот же ж умудрился упасть… На мандарины! Я попытался сплюнуть противный вкус, но это мало помогало.  Еще к тому же я весь чесался. Уж лучше меня проглотил змей, чем мандарины.  Почесываясь, пошел вперед, как тут увидел душ и зеленую кнопку на полу. Наверное подключенная к душу. Наверное…  Под душ я поставил несколько мандарин и встав несколько в стороне нажал кнопку. Душ заискрился, из него полилась зеленая вода с молниями. Поднялся черный дым что закрыл все происходящее. А затем я услышал кваканье, и из-за дыма выскочили мандаринки с лягушачьими лапками.   Что б тогда произошло со мной?  Тут я услышал трепетание крыльев. Змей, он значительно стал больше.  Змейка, ты же боишься света? Я увидел по ту сторону яркий луч и без раздумий побежал к нему. Я чувствовал, как змей дышал мне в спину, затем, когда до света оставалось считанные метры, я услышал свист ветра и пригнулся. Его хвост хлестнул по земле.  Я ударился головой об стену. Голова слегка помутнилась, но я смог сесть. Змей мирно, словно маленький ребенок лег, плашмя, на землю. Не смея поднять глаз.  Аккуратно встал и глянул на стену. На ней, грубыми штрихами, был выдолблен огромный крылатый змей, что кольцом обвился вокруг двух маленьких змеенышей. Я еще раз глянул на лежащего на границе со светом белого змея, в его глазах читалось полное покорение тому, кто изображен на стене.  Купол света укрывал меня от его действий. Я глянул вверх к яркой ослепляющей точке. Кажется, это тупик для нас обоих. Но что если попробовать погасить свет? Вполне возможно змей меня сожрет, но а вдруг нет? Это все же мир снов.  Я подошел к стене и смог зацепится за высеченный рисунок. Сзади я услышал шорох и взмах крыльев. Пока подымался, я не мог позволить оглянуться. Но всем своим телом я чувствовал взгляд змея, а точнее моя кожа уже представляла, как его зубы поделят меня напополам.  Тут я уцепился за что-то похожее на меч. Приподнял немного, и обнажилась сталь — и вправду меч. Рукоять украшал узор из псов с прической похожей на мою, навершие, похоже на шляпу, а гарда плавно вытекала из кленка. Я уже представлял, как вражеский меч будет соскальзывать по ней мимо моей руки. По-правде, я больше предпочитаю крестовую гарду или с зубьями направленными на противника. Так можно перехватить меч или, при должной удаче, вывернуть.  Посмотрел на змея. Он был ко мне крайне близко, чуть ли на дышал в шею, но ничего не пытался сделать, просто ждал. Я уверен, он видел меч. На вид хоть он и огромный, но кожа, как у обычной змеи. Побоялся бы, даже не смотря на то, что я ничего тебе не сделаю.  Ловким движением я достал меч, размахнулся и кинул в лампочку. Каким-то чудом я смог словить меч, конечно же, порезав руку. На меня посыпались осколки, и я сделал глупое — прикрыл голову рукой, которой держался за стену. Я тут же сорвался.  Я попытался уцепиться мечом. Но единственное, что я смог, это почувствовать, как стена под мечом становиться менее рыхлой. И в следующий миг я распростерся по полу.  Кажется, я что-то сломал, вполне возможно, что и все. На затылке было довольно странное ощущение, будто б из моей черепушки что-то медленно выползает. А в остальное тело настолько онемело, что я его не чувствовал.  Я терял связь со своим телом, и вот, вместо тьмы бесконечно высоких стен словно видел красные, словно запекшаяся кровь, глаза.  — Эрос, — он словно пытался распробовать каждый звук — что же значит твое имя? И тут же я развеял это ведение. И отбросил со своих рук кучу белых красноглазых змеенышей, что… лучше вам не знать… и то, что от меня осталось на полу после, тоже лучше вам не знать. И вам уж точно лучше не знать, какие следы я оставил на стене.  Сцены были однородными, цвет я не мог распознать из-за полутьмы. Я шел, прихрамывая, вдоль стены. Не зная куда, просто шел вдоль сцены, в конце концов я должен упереться в дверь.  — Глубокой ночью — вдруг я услышал вздох Цубаки откуда-то сверху, только хвост змеи, исчезающий в щели, и увидел — Парис вышел из своих гостевых покоев. — он все еще продолжал говорить — Он долго шел по витиеватым коридорам. Мог видеть Менелая, что в своих покоях разлегся звездочкой, стражников, в дремоте склонивших головы к друг другу, и даже малышку Гермиону. Но все не мог найти ту, что так же как и он, не могла лечь и заснуть.  По коридору прокатился шум, множество голосов. Женский вскрик. Мое сердце замерло, а ноги задубели. Что это за странные ощущения, но я продолжил идти, пока не наткнулся на дверь. — И тут, по ту сторону коридора он заметил яркий свет. “Пожар” — подумал Парис и бросился туда. И внутри он увидел, как удивительно прекраснейшая женщина сидела среди зажженных масляных ламп. Ткани в опасной близости качались над огнем…   Я взялся за ручку и, не смотря на все старания держаться на ногах, просто свалился на нее.   Я завалился в зал, сумев все же ухватиться за стену и не упасть.   В зале, прижавшись к стене, стояла внушительная толпа, все, как один, смотрели по ту сторону зала. Я пока игнорировал то, на что они смотрели. Среди всей этой тучи встревоженных людей, меня привлекла плачущая женщина на плече у мужа. Рядом с ними стояло двое парней, младший не знал куда себя деть, а старший утешал мать и смотрел с ненавистью то на репортеров, то вперед… Вам лучше подготовиться прежде, чем я скажу что там. — Молодой господин Бауэр, чувствуете ли вы облегчение, что такой монстр, как ваш дядя наконец-то ушел? — спросил один из репортеров.  — Я думаю, будет уместнее вам у него же и спросить. — резко встряхнул головой старший сын — Поспешите, пока он еще не так далеко.  Лицо у репортера побледнело, и, казалось, он сейчас проглотит весь свой язык.  Отец семейства аккуратно опустил свою жену и практически обратился к репортеру  — Простите моего сына — измученно и натянуто улыбнулся — он, как и любой молодой человек его возраста, довольно категорично относится к событиям прошлых пяти лет…  Дальше я не слушал.  Посреди зала стоял эшафот. А на нем висел труп мужчины в черном костюме. Желтые волосы хотя и были растрепаны, а костюм несколько помят, было видно, что все это вина неосторожного обращения. Казалось, будто его поймали где-то возле клуба или театра, и из-за какого-то злого стечения обстоятельств повесили. Я пригляделся к его лицу, густая сетка морщин укрывало его лицо, но в волосах не волосинки седых волос. Сложно было понять, сколько ему на самом деле лет. Я, кажется, знаю кто это…  — Что же произошло дальше с семейством Альтов?  Выражение Цубаки мгновенно изменилось с безпечности на… сожаление? Хотя я не помню.  — У них родилось трое детей — после недолгой паузы продолжил Цубаки — Первого забрала большая война, второй стал монстром во время второй большой войны, а после его как и любую бешеную псину повесили. А третий... Третья завела двух детей. И на этом история великого рыцарского рода Альтов завершилась. — развел он рукам.  — Но ведь уже несколько раз род прерывался…  Взмахом руки Цубаки меня прервал.  — Они не могли этого сделать.  — Почему?  Кажется, Цубаки сделал глубокий вдох.  — Наверное, ты не поймешь, твой мир был намного меньше. — мне кажется, ему было сложно говорить — Но представь, что на стороне элиотов- — Я элиот… Это нас уничтожили.  Цубаки поднял бровь, а затем улыбнулся. Сложил руки вместе: — Прошу прощение. Тогда… черт, не подходит. — это, наверное, был единственный раз, когда Цубаки настолько сильно запнулся. Я видел беспокойство в его глазах, и как он пытается подобрать слова, как он отвел голову в сторону, пытаясь все обдумать. Вполне возможно, дай я ему время, он бы нашел, что мне сказать, но я не хотел видеть его таким.  — Я, кажется, понял.  Цубаки посмотрел на меня сдвинув брови. Он понял, что я ничего не понял, но решил оставить эту тему и больше никогда ее не касаться.   И вот, я здесь, посреди спортивного зала. Представляю ли я все это? В конце концов не то, что у меня так хорошо с воображением. Я вижу каждое лицо, каждое движение и все это ни на секунду не останавливается.  К тому же, я чувствую, что эти люди, они живые. Точнее, были живыми когда-то. Все, кто тут был уже умерли, если судить по тому насколько цельное воспоминания. Только эшафот я чувствовал выбивался. Будто б…  Мужчину уже снимали и под руку несли следующего. Не правильно бежать за трупами, но…  Голова мужчины повернулась на меня, сломав себе шею и распахнутыми голубыми глазами посмотрел на меня. Его рот скривился:   — “Пришелец!” — кажется, это уже был не первый раз, Кэлина просто трясло от напряжения — “Пусть его съедят янцы!”