Испытание полукровки

      — Мам, а что это? Афалина, залюбовавшись дочерью, перемигнула светящимися пятнами "она у нас красавица", и взмахнула крыльями, поднимаясь на скалу, где сидела двухгодовалая малышка Скопа. Её партнёр Гольфстрим, улыбнувшись, ответил "вы у меня обе красавицы" и ушёл на глубину. Королева Коралл впервые пригласила его на охоту вместе с членами королевской семьи, и Гольфстрим не был намерен упускать такой шанс приблизить свою семью к придворным королевы. Скопа тихо захихикала: папа очень любил говорить маме комплименты, но та совершенно не умела их принимать! А потому Гольфстрим не упускал возможность передать ей что-то приятное морским языком, пока она не видит.       — О чём ты, рыбка? — нежная улыбка матери окутала Скопу любовью и заботой, словно мягкое летнее течение, на тёплых потоках которого так любят кататься маленькие морские дракончики. Под фиолетовыми, словно цветки орхидеи, лапками Скопы лежал крупный драгоценный камень, на котором будто бы кто-то нарочно начертил радужку и слепой зрачок внутри неё.       — Мам, можно я заберу это домой? Мгновение спустя хвост Афалины выбил камешек из-под лап дочери, а саму Скопу отбросило в сторону. Мать тут же бросилась к ней, обнимая крыльями и поспешно извиняясь за то, что случайно переусердствовала. Скопа, хныча, прижалась к маме, зарываясь носом в светлые чешуйки на её животе, и зажмурилась, стараясь сдержать слёзы. Она ведь ничего такого не сделала! Просто хотела поиграть с глазом-камушком!       — Прости, рыбка, — серо-голубые крылья Афалины сомкнулись над головой Скопы ещё плотнее, закрывая от солнечного света, от порывов ветра, поднявшегося, как только камешек-глаз оторвался от земли. — Просто это часть очень, очень плохой вещи!       — Плохой? Но это просто камешек! Синий-синий, как мои глаза! — Скопа выпростала голову из материнских объятий и ткнулась носом в нос Афалины.       — Много лет назад, когда я была ещё совсем молодой, у нашей королевы была дочь, — начала Афалина, ласково потеревшись мордой о плечо дочери. — Её звали Орка, и она была очень красивой... и очень властолюбивой. Однажды она вызвала королеву Коралл на поединок, чтобы стать новой королевой...       — А мне тоже придётся это делать? — в ужасе взвизгнула Скопа. — Я не хочу драться с тобой, чтобы стать королевой, мам! Афалина не сдержала улыбки, и из горла её вырвалось нежное воркование, похожее на перекличку дельфинов под водой.       — Нет-нет, рыбка, не волнуйся! Если и придётся драться, то уж точно не со мной! К тому же, я уверена, если с королевой Коралл что-то и случится, то её старшая дочь, принцесса Цунами, будет отличной правительницей нашего славного королевства! — Скопа успокоилась, свернувшись поудобнее в лапах матери, и с любопытством уставилась на неё, ожидая продолжения истории. — Так вот, принцесса Орка вызвала свою мать на поединок, но проиграла. Рог нарвала на хвосте королевы Коралл пронзил её дочь... Единственное, что осталось от красавицы Орки — статуя, которую она изваяла своими лапами. Само тело было из тёмно-зелёного мрамора, а глазами ей служили крупные сапфиры, чище которых было не сыскать во всём океане! Статуя была так же прекрасна, как и сама принцесса Орка...       — Этот камешек был глазом статуи?.. — наклонила голову Скопа. Афалина кивнула.       — Да, именно так. Но Орка была ещё и дракоманткой, а потому зачаровала статую, установленную в Гнезде, так, чтобы та убивала всех нерождённых принцесс. Чудом уцелели лишь похищенная из Гнезда принцесса Цунами, принцесса Анемона, которую королева Коралл защищала своей жизнью, ночуя в Гнезде, и принцесса Кайра, которую спасла Цунами. Именно благодаря старшей принцессе правда о статуе раскрылась и королева уничтожила её. Но ходят слухи, что отдельные осколки статуи всё ещё сохраняют в себе остатки магии Орки, и могут быть опасны... Особенно глаза. Понимаешь теперь, рыбка, почему я поспешила отбросить от тебя этот камень? Скопа закивала, опасливо косясь в ту сторону, куда улетел вышвырнутый матерью камешек. Теперь уже ей совсем не хотелось трогать его, пусть даже ей и не верилось, что после уничтожения статуя ещё могла причинить кому-то вред.       — Мам! Я искал тебя! Смотри, что я...       — НЕТ!! Афалина вскрикнула и кинулась в воду, набирая скорость и направляясь туда, где из воды вынырнул Манта, родной брат Скопы, как две капли воды похожий на мать, разве что, за исключением того, что у него не было отметин на крыльях и морде, похожих на отпечатки лап. Скопа даже не успела сообразить, что происходит, когда на Манту откуда-то сверху спикировала огромная птица, целясь на что-то, что Манта зажал в лапах.       — ВЫБРОСИ ЕГО, ВЫБРОСИ!! Дракончик попытался увернуться, перехватив это самое что-то зубами, но крылатый монстр вцепился лапами ему в морду. Несколько убийственно долгих мгновений Манта бился в воде, а затем воздух разорвался воплем боли, оборвавшемся на самой высокой ноте. Хищник взлетел, сжимая в клюве что-то сверкающе-синее, и секунду спустя заревела от страха и боли Афалина, которой оставалось до сына совсем немного. Манта беспомощно осел на воду, раскрывая пасть, но не говоря ни слова. Скопа с ужасом увидела его окровавленную морду и следы от птичьих когтей на горле. Афалина обхватила Манту крыльями и, подвывая от боли за него, потащила дракончика к берегу, туда, где вжалась в камни Скопа.       — Он подобрал его... Подобрал... Зачем, мой скатик, зачем?.. — казалось, Афалина лишилась разума, повторяя одни и те же слова, не имеющие смысла, но до Скопы вдруг дошло, что она только что видела. Манта вынырнул на том же месте, куда в воду упал сапфир с выцарапанным на нём глазом. Он подобрал глаз мраморной Орки, и поплатился за это разорванным горлом и вырванным языком.