Альтернатива

            Билли курит и крутиться перед зеркалом, критично себя осматривая. Он старается гнать от себя мысли о том, что чтобы попить пиво с Харрингтоном собирается тщательнее, чем на любое из своих свиданий. Настроение у Харгроува приподнятое, в предвкушении издевок над Стивом. Почти беззлобных, почти д р у ж е с к и х. Ему даже понемногу начинает вериться, что у них может получится что-то кроме вражды. Он подмигивает своему отражению, в сотый раз осматривая все ли на нем так, как он хотел. Выпуская сигаретный дым, Билли оборачивается на стук в дверь.       - Открывай немедленно, - слышится по ту сторону голос Нила, и Билли морщится как от зубной боли. Ничего хорошего визит отца в его комнату не сулил.       - В чем дело? – спрашивает Билли, открывая дверь и моментально напрягаясь под тяжелым взглядом отца, уже начинающем сверлить в нем дыру.       - Это ты мне скажи. Опять пялишься в зеркало, как педик? С кем у тебя свидание на этот раз, м? – Нил, словно хищник перед прыжком, медленно вошел в комнату, презрительно оглядывая сына и мучительно растягивая гадкие слова.       - Я не… Никакое у меня не свидание, я собирался выпить с приятелем. - вся уверенность Билли заканчивалась ровно там, где начинался его отец.       - О, с приятелем? Это с каким же? Случайно не с выродком Харрингтонов? – с отвращением выплевывая каждое слово, Нил все приближался, отрезая пути к отступлению. Услышав упоминание Стива, Билли замер, переставая даже моргать.       - То-то вас стали чаще замечать рядом последнее время. Вот только что-то раньше за вами дружбы не водилось. К слову, ты ко всем приятелям, с которыми раньше дрался, так тщательно прихорашиваешься?       Билли, словно рыба, выброшенная на берег, беззвучно открывал и закрывал рот, силясь сдержать дрожь в конечностях. Отец не мог узнать, не умеет же он читать мысли, тем более те, в которых Билли сам был до конца не уверен. Значит, просто пытается выбить из колеи, вывести на эмоции, чтобы насладиться его беспомощностью сполна.       Билли чувствует, как жар подкатывает к горлу, как потеют ладони и учащается сердцебиение. Нельзя. Нельзя дать слабину, ведь Нил как животное - почувствует страх и накинется на свою жертву. Сожрет с потрохами и не подавится.       - Что молчишь? Сказать нечего? – доказывать что-то отцу было бесполезно, поэтому Билли, потупив взгляд в пол, игнорировал вопросы, надеясь, что эта пытка поскорее закончится. В такие моменты ему больше всего хотелось исчезнуть, попросту растворившись в пространстве, затеряться где-то в далеком в бесконечном космосе, без возможности его отыскать и вернуть в эту отвратительную реальность.       Нила не устроило молчание в ответ на его тираду. Билли понял это, когда почувствовал как его толкнули спиной в стену, потянув вверх за воротник.       - Мой сын никогда не станет педиком, ты понял? – прошипел Нил, глядя прямо Билли в глаза. Видимо, не разглядев там достаточного понимания своих слов, он замахнулся.

***

      Билли не появился ни в семь, ни в восемь, ни в девять. Стив нервно расхаживал по прихожей, придумывая с каждым новым пройденным кругом все более и более красочные причины отсутствия Харгроува. Когда стрелки часов перевалили за одиннадцать, Стив почувствовал, что над ним просто посмеялись. В очередной раз просто плюнули в его сторону. Никто не собирался заходить за ним, все это только насмешка над его жалкими попытками выбиться в приятели. И все его тревожные мысли, возможные объяснения ситуации - не более чем попытка убедить самого себя в том, что это не окончательный провал. Смешно.       И Стив рассмеялся. Хрипло, с надрывом и ноткой подступающей истерики. Горло тисками сдавила рвущаяся наружу горькая обида, а глаза обдало жаром слез, неконтролируемо катящихся по щекам. И как он только всерьез поверил в то, что Билли правда пойдет с ним куда-то? Жалкий, наивный идиот. Неужели он настолько никчемный, что им пользуются из раза в раз, выставляя посмешищем? Стиву было тошно. По большей части от самого себя. Пожалел бедного побитого мальчика? Вот тебе и благодарность за твою жалость, помощь и сочувствие, получи – распишись, неполноценный ты уродец. "Что не так со мной?" - то и дело мелькало алым росчерком в голове у Стива - "Я и правда настолько неудачник в общении с другими людьми, или дело в том, что этот человек - Билли Харгроув?"       Харрингтон неловко уселся на пол, опираясь на дверной косяк спиной. Он поджал губы и сильно зажмурил глаза, будто надеясь, что все изменится, когда он снова их откроет. Он ведь пытался, снова и снова. Старался понять Билли, помочь ему, не требуя ничего взамен. Хотел, чтобы он понял, что не все вокруг враги. Но, кажется, ничего у него не вышло, если только не стало хуже. Как и всегда. Наверное, отец Стива все-таки был прав, когда обращался с ним, словно он пустое место. Но ведь Билли выглядел таким…искренним? Настоящим. В тот день, когда на парковке неловко позвал его пить дурацкое пиво. Неужели опять ошибся и увидел то, чего не было? То, что сам хотел бы видеть, но чего быть не может.       Стив снова издал смешок, переходящий после во всхлип. Новая волна ненависти к себе захлестнула его, заставляя уронить лицо в ладони и содрогаться в беззвучном плаче. Мерзость. Харрингтон почувствовал, как начинает верить в то, что заслужил все это.

***

      Когда отец уходит, удовлетворенный проведенным воспитательным процессом, Билли только и может, что сложиться как изломанная кукла на пол. На щеке наливается синяк, разбитый нос опухает с каждой минутой все больше, вынуждая дышать ртом, а ребра ноют, и Харгроув младший надеется, что они не сломаны. Больно. Но даже не из-за носа или ребер, черт бы с ними, заживет, как на собаке. Больно от… от всего вот этого. От того, что Билли как избитый щенок, не имеющий права голоса в этом доме; от того, что он вообще сын Нила; от того, что Билли, как показала ему эта блядская жизнь, вообще не вправе выбирать кем быть и что делать. Кажется, что даже думать о чем-то «неправильном», по мнению отца, уже нельзя, Нил словно пробрался и в голову, отвратительной личинкой съедая личность Билли.       Резко пришедшая мысль о том, что он, вообще-то, собирался к Стиву, заставляет взвыть. Он опять вылил на Харрингтона ушат с дерьмом, даже не прикладывая к этому руку. Кинув короткий взгляд на часы, Билли без сомнений решил, что спустя столько времени его определенно никто не ждет. Жалость к себе и накопившаяся боль стали сменятся агрессией. Билли вскочил настолько резво, насколько ему позволило марево перед глазами, и начал крушить все вокруг, не заботясь о сохранении тишины и порядка в этом доме.       Невыносимо.       Блядский Нил, блядский Харрингтон. Блядская жизнь, которую слишком сложно жить.       Он же урод, ненормальный, мудак, гомик, и все далее по списку из блокнотика для друзей, анкету в котором Билли никто никогда не предлагал заполнить. Чего ради Стив возился с ним? Наверняка только из-за отвратной жалости. Потому что хотел быть или казаться хорошим парнем. Билли показалось, ему просто примерещилось, что несколько раз Харрингтон посмотрел на него так… так, как не смотрят на приятелей, с которыми только пьют пиво и смотрят футбол.       Стив не такой, Стив абсолютно точно никогда его не поймет. Харрингтон выглядел как самый настоящий пидор, но в конечном счете, кажется, им оказался сам Билли. Харгроув больной ублюдок, а у Стива просто дурацкая привычка всех спасать, поэтому будет лучше как и всегда надеть свою привычную маску мудака и перестать тешить свое воображение тупыми несбыточными надеждами, что у Стива тоже екнуло где-то внутри.

***

      Машина Стива стоит на парковке. Стив утопает в непрерывно сменяющих друг-друга гадких мыслях, соревнующихся за первое место в рейтинге самых отравляющих. Это продолжается уже больше недели с того дня, как Билли не явился. "С глаз долой - из сердца вон" у Стива ну никак не вышло, поэтому вот уже энное количество дней он бродит словно в мареве, толком ничего не видя и не слыша. Разве кто-то что-то обещал ему? Они даже в дружеском жесте друг-другу руку-то не жали, о чем уж говорить. Но Харрингтон, у которого уже вот-вот и кончится последнее место под собственные унижения, прочувствовал все слишком остро и не мог отпустить ситуацию. В нем боролись чувство, что Билли просто снова показал ему средний палец и напомнил, где его место в их дурацких взаимоотношениях,которые таковыми то и назвать сложно, и чувство, что он сам снова сделал что-то не так, и все происходящее - всецело его вина. И то и другое совсем не радовало, высасывая последние силы. К тому же, никто не отменял кошмары, которые мало того, что не прекратились, так еще и пополнились новыми сюжетами с участием Билли. Одним словом, Стив мечтал однажды не проснуться вовсе.       - Стив! Ау! Да что с тобой? – Дастин пару раз мотнул рукой перед лицом зависшего Харрингтона. Тот заторможено вскинулся, мотая головой и дергано протирая глаза.       - М? В чем дело? – невпопад спросил Стив,поворачиваясь к Хендерсону и медленно моргая.       - Ты выглядишь так, будто не спал месяц, а еще мы стоим на парковке уже двадцать минут, пока ты молча смотришь в пустоту. У тебя точно все в порядке? – уставшие глаза Стива столкнулись с обеспокоенным взглядом Дастина.       - Да. Да, все отлично. Ээ…Прости, просто задумался, едем.       - Уверен, что можешь водить в таком состоянии? Ты, конечно, мой друг и я тебе доверяю, но знаешь, как-то не рассматривал перспективу умереть молодым, да еще и с тобой в один день из-за того, что ты уснешь за рулем, - Хендерсон состроил гримасу, означающее нечто среднее между «придурок, я за тебя переживаю» и «ты бесишь меня своими отговорками».       Стив замер, так и не вставив ключ в зажигание, замолк на пару секунд и неожиданно для Дастина спросил:       - Слушай, ээ… Я совсем плох в общении с другими людьми, да? Ну, то есть, я знаю, что я не самый умный и догадливый, чтобы понимать всякие знаки и намеки, но… Все совсем плохо, или...?       - О…Ну, знаешь… - Дастин замешкался, - Да, ты, пожалуй, не блещешь интеллектом так сильно, и почти все твои друзья все еще учатся в средней школе, но… - Хендерсон продолжал что-то говорить, но Харрингтон уже не слышал его.       Стива тряхнуло, словно изнутри ударило током. Слова Дастина похуже любого кулака прилетели в голову и подколы Билли, брошенные тогда на парковке, отозвались эхом, отпечатываясь на подкорке. Горло вдруг сдавил спазм, жаром запылали так не вовремя краснеющие глаза, пальцы с силой сжались на руле, как на спасательном круге, удерживающем Стива в реальности. Дыхание неконтролируемо сбивалось, невыносимо хотелось воздуха.       Хендерсон наконец перевел взгляд на Стива, тут же осекаясь.       - Стив, боже… Стив, прости, я не… Я не это имел ввиду! Ты же знаешь, я люблю тебя, чувак, ты классный, все не так, я не так выразился! – пока Дастин тараторил извинения и дергано взмахивал руками, Стив пытался дышать. Дышать с мыслью о том, что даже Дастин считает его не социализировавшимся идиотом.       - Ты прав, - перебивая поток прерывистых извинений говорит Стив, заводя машину. Дастин виновато умолкает и отворачивается к окну.       Будь Харгроув где-то поблизости, он бы с удивлением обнаружил, что имеет преемника в неумении следить за словами.  

***

      Билли стоит в супермаркете, когда спустя две мучительные недели видит среди полок с продуктами знакомый затылок. Все мышцы напрягаются, как в подступающей судороге, а в голове абсолютная пустота, сопровождающаяся лишь накрывающим с новой силой чувством вины. Он хочет бросить все, что держит в руках и рвануть прочь, так далеко, как только получится, но ноги будто пригвождаются к полу, а сделать хотя бы шаг становится непосильной задачей. Харгроув напряженно следит взглядом за Стивом, пока тот не оборачивается и не смотрит на него в ответ. Кажется, Харрингтон застывает, как и Билли, потеряв всякое самообладание и контроль над собственным телом. Сколько они стояли и так смотрели друг на друга? Минуту, десять? Час или долю секунды? Ощущение времени абсолютно потерялось, утонув в напряжении и молчаливом шторме.       Первым оторвать ноги от пола удалось Стиву. Он приблизился к Билли, еще какое-то время молча глядя тому в глаза, пытаясь отыскать в себе силы открыть рот и выдавить членораздельные звуки. В голове Харрингтона за десять секунд наперебой промелькнули те вопросы, которыми он мучал себя две недели. Но решив, что лучше все же спросить Билли напрямую, Стив буквально заставил себя сказать:       - Э… Привет. Как ты? – Харрингтон мысленно дал себе хорошую такую затрещину. Что можно было выдать глупее этого? Кажется, что это дно, которое пробить уже нельзя, но Стив делает в этом успехи, и пробивает его снова и снова. Билли молчит, переводя тяжелый взгляд со своих ботинок на Стива и обратно. В магазине шумно, но ни Стив, ни Билли не слышат ничего, кроме звона в ушах и собственного прерывистого дыхания.       - Почему ты тогда не пришел? – Стив давится, но выталкивает из себя разрывающий изнутри вопрос. Харгроуву кажется, что он сейчас задохнется. Где же твоя излюбленная маска мудака из папье-маше, Билли, когда она так нужна? То не отлепить ее от себя, а то не натянуть никак, когда кажется, что уже вот-вот и оборвутся где-то сухожилия.       - Почему пропал? Ты…Ты мог бы не звать меня тогда, если тебе хотелось поскорее от меня избавиться. Достаточно было просто сказать мне, чтобы я отстал. – Стив мнется, неуверенно произнося эти слова, опуская взгляд, и безотчетно боясь увидеть в глазах напротив подтверждение всех своих самых неприятных догадок.       Билли хочется выть, хочется оглохнуть здесь и сейчас от собственного крика. Все не так, все неправильно, Харрингтона хочется срочно встряхнуть за плечи, а потом объяснить, что он не прав в каждом чертовом звуке из сказанного. Билли не чувствует границ своей ненависти на отца, на себя, на весь этот блядский мир, и даже на Стива, за то, что он так отчаянно пытается что-то исправить. За то, как больно Билли его отталкивать от себя, пусть и для всех так будет лучше. Лучше быть со Стивом порознь, и мучиться отчаянной тоской, чем все время ранить его осознанно и нет, захлебываясь виной и сожалением за каждое его вздрагивание плеч и потухший взгляд.       - Билли, скажи уже хоть что-нибудь.       Занавес открывается, маска все же натягивается на лицо. Билли начинает представление одного актера. Клоуна. Его тошнит.       - Боже правый, Харрингтон, что толку тебе что-то говорить. Ты ведь все равно слышишь только то, что твоей больной голове хочется. Надо было меньше тебя по ней бить, может был бы чуть поадекватней. Тебя, гомик ты обдолбанный, вообще бы не остановила моя просьба отстать, я уверен. Думал, может хоть так поймешь, что ты не нужен ни мне, ни кому бы то ни было, любитель детишек. Иди ты нахер, Харрингтон, и не подходи ко мне больше, иначе знаешь, что будет.       Из Стива выходит разом весь воздух, похлеще чем от удара в живот. Он не моргает, пытаясь осмыслить сказанное, и едва не роняет на пол хлеб для тостов, настолько трясутся руки.       - Какого хера, Билли? Определись уже, ты меня ненавидишь или я тебе нравлюсь, потому что тогда на парковке было не слишком похоже на то, что ты хочешь меня поскорее спровадить. Я думал...       У Стива дрожит голос, а у Билли онемели кончики пальцев, собирающихся в кулак. Харгроув замахивается и точным ударом разбивает Харрингтону нос, сбивая его с ног. Он вовсе не хотел бить Стива, но не знал, как по-другому подкрепить серьезность своих слов, чтобы Харрингтон поверил в эту ломаную комедию, чтобы кровь, стекающая в рот, дала понять, что нужно оставить свои попытки подступиться.       - Думать это не твое, но так, я надеюсь, доходчиво и понятно. Бывай.       Билли разворачивается и пулей вылетает из магазина, оставляя Стива охающим покупателям, столпившимся вокруг них. Харгроуву себе пальцы поломать хочется, только бы заглушить жжение в груди. Вернуться к Стиву, объяснить ему все, хоть на коленях прощения просить. Но Билли упрямо бредет дальше, потому что так будет лучше. Так будет закономерно, как положено этому миру, чтобы вселенная не схлопнулась, а существовала дальше, чтобы Нил, решив, что перевоспитания кулаками Билли недостаточно, жестоко не избил Харрингтона, совратившего его сынишку. Чтобы Билли мог и дальше прятаться в своем панцире. Чтобы Билли мог сделать вид, что сможет дальше жить как прежде.